Ц Очень приятно, Ц промямлила я, чувствуя себя персонажем голливудско
го фильма ужасов.
Для довершения картины не хватало только, чтобы мумия встала со своего м
еста и сделала книксен. Как и положено при знакомстве всем хорошо воспит
анным мумиям.
Мальчик присел, заботливо поправил одну из выбившихся седых прядей.
Ц И что это?.. Ц чувствуя, как предательски похолодели ноги, просипела я.

Ц Читу, Ц с некоторым удивлением поднял на меня свои огромные глаза мал
ыш.
Ц Видимо, по его мнению, я и сама должна была прекрасно понимать, что это з
а «читу» такая. Он ткнул пальчиком в край юбки, прикрывавшей костлявые но
ги мумии, и как можно доходчивее проговорил: Ц Чи-ту.
Преодолевая острый приступ брезгливости, я присела рядом с ним и прилежн
о, как школьница урок, повторила вслед за сыном: Ц Чи-ту…
А сама лихорадочно перебирала в памяти всех Чит, которых знала. Увы, не всп
омнилось ни одной… Судя же по пристальному наблюдению, которое продолжа
ли вести за мной темно-карие глаза сына, что-то такое я все же должна была в
спомнить. Такое Ц или такую. Мумия явно женская. Кого из женщин с таким ст
ранным именем я знала? Или, может, хотя бы с такими слогами в имени?
И тут яркая вспышка воспоминания озарила наконец мои тупые мозги.
… Вот карета грохочет по подвесному мосту Киршагского кремля. Вот въезжа
ет в высокий двор с анфиладой крытых переходов. Вот Каллистрат обнимает
высокую старуху. И даже называет ее по имени…
Ц Чистуша! Ц ахнула я.
Нагнулась, вглядываясь. Узнать в этой куче сухих костей и тряпок няньку М
ихаила было трудно. Я помнила ее высокой, крепкой, гордой от сознания свой
приобщенности в великому роду Квасуровых. И мечтающей понянчить еще и де
тей Михаила.
Неужели все-таки она?
Ц Чистуша… Ц повторила я, задумчиво поднимая голову.
И увидела еще одну вещь. Чуть в стороне аккуратной горкой была сложена шу
ба. Моя песцовая шуба. В которую я заворачивала своего новорожденного сы
на Ц перед тем как вручить его Бокше. А рядом стопкой лежали старательно
сложенные, и тоже очень знакомые мне, пеленки.
Так-то сбылась Чистушина мечта… Понянчила княжича. И даже заслужила его
детскую благодарность. И наверно, любовь Ц ведь он до сих пор ухаживает з
а ее высохшим трупом…
Нервно сглотнув подступившее к горлу волнение, я полюбопытствовала: Ц А
мумия Бокши тоже где-то здесь лежит?
Ц Бокша ди! Ц твердо заявил мальчик. Ц Ушел, значит?.. Что ж он Ц смылся, б
росив ребенка? И куда, интересно?..
Ц Ди, Ц привычно взял меня за руку малыш.
Пошли. Из одного зала в другой. Из того Ц в помещение с гривнами. А оттуда у
зким коридорчиком в еще один зал. Зал не зал, а по сравнению с предыдущими
Ц тамбур, да и только. Небольшой уютный тамбурок. В его глубине высилась м
ассивная золотистая дверь.
Вход в новые пещеры с сокровищами? Еще более драгоценными? Или выход из Ал
аддиновых чертогов?
Ц Значит, сюда Бокша ушел? Ц вздохнула я, берясь за большую, матово отбле
скивающую ручку.
Ц Ма… Ц услышала я тонкий голосок позади.
Что-то новое было в нем. Пронзительно-горячее, заставившее меня резко пов
ернуться и броситься к сыну.
Но с ним ничего не случилось. Он стоял, гордо выпрямившись, Ц маленький, х
рупкий и очень-очень серьезный. Совсем самостоятельный. Только в глазах
его я увидела нечто новое, до сих пор небывалое Ц искорки слез.
Ц Ма, Ц повторил он. И добавил: Ц Не ди… Я порывисто прижала его к себе, бо
рмоча: Ц Не уйду, что ты, мой родной, куда ж я без тебя! Я тут, я с тобою! И не отп
ущу тебя ни за что на свете!…
А Бокша отпустил. Несмотря на мой приказ. Зная Бокшу… Весьма странный для
него поступок.
Как Бокша с моим ребенком и Чистушей оказались в этом подземелье? Одни, с т
еми же самыми пеленками, в которые я когда-то кутала новорожденного Олег
а!
Вот сейчас как выйдем с сыном, как узнаем все!
Ц Олеженька, мальчик мой дорогой, нам нужно одеться, Ц озабоченно сказа
ла я, подразумевая, конечно, его.
Не знаю, уж какое время года сейчас за этой дверью, но мое платье, переживш
ее долгое-предолгое лежание в песчаной могиле, переживет и мое воскреше
ние. А вот малыш…
Мы вернулись к мумии Чистуши и осмотрели барахло, оставшееся от периода
новорожденности.
Шуба? Все еще слишком велика для ребенка. Пеленки? Уже малы. Хотя…
Ц Не вспомнить ли нам период античности? Ц весело предложила я. Ц В Дре
вней Греции, помнится, была такая одежка Называлась хитон. Я выбрала пеле
нку побольше и понаряднее (половинка нашей с Михаилом дорожной простыни
), сложила пополам. В середине сгиба прорвала дыру для головы и водрузила э
ту тряпку на покорного Олежека.
Спереди и сзади мы наготу прикрыли.
Ц Теперь бы тебя подпоясать еще чем-то…
Я поискала вокруг какую-нибудь веревочку, но у создателей этих продукто
вых складов, видимо, не было необходимости в увязывании тюков и баулов.
Ощупала собственное платье, и Ц о счастье! Ц на моей талии была завязана
как раз такая веревочка, что надо!
С трудом развязав ее, я затянула получившийся хитон на поясе моего малыш
а, тщательно заправила края ткани Ц и получилось просто великолепно!
Только потом, со значительным опозданием, до меня дошло, что за веревку я и
спользовала. Ту самую, за которую мстительный Георг собирался вытянуть м
еня из пустохляби Дабы удостовериться в летальном исходе. Правда, помнит
ся, тогда она длиннее была. И намного. Ну да что там Ц дело прошлое. Сейчас и
такая веревочка сгодится!
А когда мы проходили через зал с гривнами, у меня мелькнула мысль заменит
ь мою похоронную веревочку на одну из них. Я остановилась и даже примерил
ась к узкой, темно-коричневой Ц под цвет глаз Олежки. Но лотом махнула ру
кой и не стала морочить себе голову еще и завязыванием узлов на гривне.
Только когда мы, держась за руки, как образцовые мать и дитя, пошли к завет
ной двери и я вновь взялась за ее массивную ручку, мой малыш сообразил, что
должно произойти в следующую секунду.
Ц Не! Ц закричал он, изо всех сил вцепляясь в мое запястье. Ц Не!
Ц Почему «не»? Ц удивилась я. Ц Тебя я здесь не оставлю, выйдем вместе…

Ц Бокша! Бобо! Не! Ц горячо начал сын объяснять очевидные для него истин
ы.
Ц Ах, Бокша… Ц протянула я.-Значит, он тебе «бобо», если ты самостоятельн
о пойдешь в эту дверь?
Малыш замялся. Видно, в моей интерпретации не все было верно, но связь межд
у «бобо» и дверью я все-таки смогла уловить, поэтому после некоторых разд
умий Олежек серьезно кивнул головой.
Значит, уходя, Бокша запретил ему покидать помещение. Теперь понятно, поч
ему мой послушный ребенок даже не сделал попытки выйти к людям.
Ц Но я, Ц мой палец для верности указал на собственную грудь, Ц я главне
е Бокши. Я и Бокше могу приказывать. Поэтому я отменяю его распоряжение. И
разрешаю выйти.
Малыш, кажется, был просто ошарашен такой постановкой вопроса. Видимо, до
сих пор он не представлял, что бывают люди главнее Бокши.
Он даже отступил на шажок, внимательно меня рассматривая (правда, к моей т
ихой радости, ладонь из своей ручки не выпуская).
Ц Я Ц самая главная! Ц решительно подтвердила я, внутренне обмирая Ц
а ну как не поверит?
Малыш вздохнул: мол, что с вами делать? Разбирайтесь сами!
И бойко, опередив меня, потянулся открывать дверь.
Вот буду нехорошая уличная женщина, если именно это и не было его самой за
ветной мечтой все годы заточения Ц выйти наконец за запретную дверь!
А та оказалась довольно тугой. Нам пришлось вдвоем навалиться, чтобы сде
лать достаточную щелочку.
Зато первое, что мы увидели в узкой полоске света, идущего из нашего тамбу
ра, Ц лицо Бокши.
Парень лежал перед дверью с той стороны верной собачонкой, выгнанной злы
ми хозяевами за порог. Он был истощен, глаза ввалились почти как у той муми
и, лицо покрывала курчавая борода. Лежал он, наверно, потому, что был без си
л. И, несмотря на это, что есть мочи пытался помочь нам открыть дверь, хвата
ясь за нее дрожащими непослушными пальцами.
Ц Олег Михайлович!… Княгиня!… Ц прошептал он.
И это, кажется, лишило его последних сил. Пальцы, сжимавшие дверь, ослабли,
глаза Бокши закатились, и лоб со стуком ткнулся в порожек. Парень лишился
чувств.
Ну и как прикажете это понимать? Сначала бросает ребенка, потом лежит под
дверью Ц и все время один. Ох не нравятся мне эти странности.
Ц Олежек, надо заташить Бокшу обратно, Ц извиняющимся тоном сказала я.
Ц Напоить-накормить. Пусть он сначала придет в себя и расскажет, что вокр
уг творится, а потом уж мы решим, как быть с выходом наружу.

* * *

Едва Бокша оказался в тамбуре и дверь бесшумно затворилась, мой сын помч
ался в глубь складских залов. Путаясь с непривычки в подоле хитона. У само
й меня сил бежать за продуктами уже не было, и я только крикнула: Ц Попить
не забудь принести!
Но Олежек явился всего лишь с двумя плитками Ц бело-серой и пунцовой.
Ц А пить? Ц укоризненно напомнила я. Малыш озадаченно уставился на меня
, и я попыталась разъяснить; Ц Людям для жизни сначала нужен воздух, пото
м вода и только в третью очередь Ц еда. Дышать Бокша, слава богу, дышит и са
м, а вот водички бы ему не помешало дать!
Мальчик продолжал смотреть, не понимая меня.
Ц Пить! Ц громко, как глухому, сказала я, начиная раздражаться от невозм
ожности толком объясниться с собственным сыном. Ц Вода где-нибудь у вас
имеется? Ручей, источник какой-нибудь? Может быть, питьевой фонтанчик? А? С
газировкой? Что-то ведь ты пил все это время!
Бокша едва слышно застонал и открыл глаза.
Взгляд его был мутен и нехорош. Взгляд блуждал, не задерживаясь ни на чем,
пока не остановился на съедобных плитках в руках у моего сына.
Ц Дайте… Ц прошелестел умоляющий голос, слабая рука чуть приподнялась
, и Олежек, быстро потерев пунцовую плитку ладошкой, вложил ее в подрагива
ющие пальцы Бокши.
Процесс насыщения изголодавшегося человека Ц не особо эстетичное зре
лище. Лежа на боку, Бокша чавкал, давился, кусал, снова жадно чавкал и кусал
… Потом в изнеможении выронил остатки плитки, блаженно улыбнулся мне, пр
обормотал: Ц Княгиня…
И отключился. На этот раз Ц просто заснул.
Ц А пить?.. Ц уныло поинтересовалась л и безнадежно махнула рукой. Если ч
естно, то меня и саму тянуло в сон. Вроде бы должна была отоспаться в свой п
есчаной берлоге на всю оставшуюся жизнь Ч так нет…
Ц А где твоя кроватка? Ц поинтересовалась я у сына, усиленно раздирая с
липающиеся веки. Ц Куда ты ложишься спать?
Ц Ать, Ц отозвался мальчик. Протянул руку к моей ладони. Ц Ди.
Ц Пойдем, Ц согласилась я.
И на усталых, ватных ногах приплелась за ним в совершенно нежилого вида к
атакомбу. Узкую, мрачную, несмотря наЪран-жевые блики редких перистых об
лачков под низким потолком Ц а может, и благодаря им. Длинную Ч такую, что
ее дальняя стена терялась где-то за пределами видимости. Неровные бурые
стены покрывала шерсть разросшегося мха. А довершали убожество пейзажа
гнутые ржавые штыри чуть не моего роста, натыканные в беспорядке здесь и
там.
Ц Ать, Ц приветливо сообщил сынишка, указывая ладошкой на парочку особ
о мерзких штырей.
Я недоуменно приблизилась к ним, пытаясь сообразить, как все это понимат
ь: не предполагает ли Олежка, что я после своей песчаной люльки смогу засн
уть, только взгромоздившись на штырь?
Последнее, что я запомнила, Ц это чувство тихой радости от прикосновени
я тела к чему-то мягкому и пушистому. Такому, на чем приятно и растянуться,
и расслабиться, и подремать всласть, забыв обо всем на свете…

* * *

Сон был развесело-сияющий: радужно брызгающийся водопад, радостное купа
ние в его струях, солнце Ц очень много солнца. И полная, какая-то невероят
ная свобода, когда можно все. И что бы ты ни сделал Ц все будет просто клас
сно!
Даже оранжевые облачка, которые я увидела, открыв глаза, тоже еще как бы со
ответствовали сну. Но остальное!… Что за жалкая фантазия была у создател
ей всех этих погребов. Я бы даже сказала Ц извращенно-жалкая. Сплошные за
коулки, бугристые пещеры, катакомбная угрюмость… Единственная ровная с
тена Ц на пищевом складе! Единственное подлинно красивое блюдо Ц оказы
вается, чуть ли не отхожее место.. Странное понимание бытовой эстетики. А в
едь могли бы, судя по всему, построить настоящий дворец Ц технический ур
овень вполне позволял..
Ладно, не будем о грустном.
Я вышла Ц яко Афродита из пены Ц из полупрозрачной массы, пузырящейся м
ежду двумя ржавыми шестами. И масса с тихим умильным вздохом исчезла за м
оей спиной.
Зато впереди возник коленопреклоненный, покаянный Бок-ша Все еще истоще
нно-худой, но уже чисто вымытый. В стираной, хоть и рваной, рубахе С ясным вз
ором кротких глаз.
Ц Ты чего тут делаешь? Ц недовольно поинтересовалась я.
Ц Вас дожидаюсь, Ц покорно склонив голову, ответствовал ант, Ц Пока вы,
княгиня, и княжич Олег Михайлович изволите покинуть опочивальни свои.
Ц Это опочивальня? Ц Я невольно оглянулась на гнутые ржавые железяки п
озади.
Ц Это та, которую вы изволили выбрать А Олег Михайлович всегда почивают
вон в той, Ц Бокша указал в дальний конец мрачного коридора, где неявным
облаком продолжала пузыриться капля полупрозрачного киселя.
Ц Княгиня, вы уж накажите меня как следует, Ц попросил Бокша со слезой в
голосе Ц Что я по скудоумию своему кинул княжича на столь продолжительн
ое время. Ведь, почитай, цельный месяц меня с ним не было. Виноват я, ох винов
ат!… Так бы и помер с сим грехом тяжким. Спасибо вам, матушка-княгинюшка, чт
о не дали помереть, что пришли, выручили меня, бестолкового…
Бокша, и правда, был виноват, но выговаривать ему за это, а тем более наказы
вать (как? по щекам княжеской дланью отхлестать, что ли?) что-то не хотелось.

Ц Сначала дай мне умыться после сна, Ц приказала я. Ц А после уж разбере
мся. В чем ты виноват и что тут у вас делается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78