Может, перенести сюда и кровать из другой к
омнатенки? Анты привычные Ц поспят и на полу…
Но за этими мелочными заботами меня не оставляла забота главная: ну а дал
ьше что? Окопаться за высокими киршагскими стенами, не высовывать носа и
з отведенных мне палат? Окружив при этом себя здесь чужими для Киршага лю
дьми? Тогда я уж точно стану похожа на завоевателя-оккупанта! Даже в собст
венных глазах.
Что ж это за напасть такая?! Откуда мысль о моих захватнических планах про
никла в киршагские умы? Оно, конечно, если подойти с предубеждением проти
в меня, то и точно получается похоже на правду: явилась незвана-нежданна,
живет, уезжать не хочет… Но я не очень верила в самозарождение подобной м
ысли в доверчивых антовских головах. Приняли-то меня хорошо! С чего вдруг
такая перемена? Не Георгов ли хвост торчит из этой лжи? Может, конечно, это
паранойя и я зря зациклилась на Кавустове Ц лежит он сейчас в поместье к
нязей Шатровых, зализывает раны, никого не трогает… Или уж помер! Порфири
й-то его своим мечом не гладил, не ласкал, дикую боль Георга после удара По
рфирия я почувствовала достаточно отчетливо!
А вдруг это проделки Каллистрата, уязвленного в лучших чувствах? Очень у
ж он не хотел оставлять меня здесь, рядом с Михаилом! Вот и придумал столь
хитроумный план, цель которого Ц выжить меня из Киршага любой ценой. А чт
о его же люди и пострадали Ц так в любви, как и на войне, все средства хорош
и!
Такие неприятные мысли одолевали меня, пока я размешала людей, за которы
х чувствовала ответственность, на новом месте И не успела еще разместить
, как в дверь боязливо постучали.
Вошла перепуганная служанка и сообщила, что Аникандр просит его принять.

Ц Зови, Ц еще более насторожившись, велела я.
И не зря. Едва только доблестный киршагский полковник ввалился ко мне, ка
к я увидела, что он сдал меня. Со всеми потрохами.
Ц Княгиня, Ц начал он, с неудовольствием оглядев результаты моих усили
й. Ц Ходатайство от горожан. Нижайше просят вашу милость явиться завтра
к полудню на вече.
Ц У антов есть вече? Ц устало удивилась я.
Ц А как же, Ц хмуро ответствовал Аникандр.-Что ж мы за них станем разбира
ть их склоки и дрязги? Делать нам больше нечего!
Ц Но ты не только взял на себя труд быть их посланником передо мной, ты ещ
е и самолично провел ходатаев в часовню к князю!
Ц А что Ц нельзя актам увидеть своего господина? Ц огрызнулся Аниканд
р.
Ц Можно, Ц согласилась я. Ц Особенно когда они собрались воевать прот
ив такого страшного противника, как я. Кстати, ты только недавно, в гридниц
е, говорил, что за мою безопасность за пределами стен кремля не отвечаешь.
А что, городское вече собирают здесь, прямо во дворе?
Ц Зачем, у них есть свое место. А с вами я сам завтра отправлюсь, дабы не пр
иключилось чего. Не извольте беспокоиться.
Ц С таким охранником Ц да мне еще и беспокоиться? безрадостно усмехнул
ась я.
Но охранник назавтра у меня был не один. На городское вече отправился цел
ый отряд киршагских дружинников. Да еще Никодим увязался. В душе он уже да
л мне клятву верности и отпускать свою госпожу неизвестно куда, под нена
дежной охраной был не намерен.
Вече было многолюдным. И ко мне Ц весьма недружелюбно настроенным.
Сотни голов повернулись в нашу сторону, как только мы появились, ропот пр
обежал по толпе и уже не стихал все время, пока дружинники выстраивались
вокруг вечевого пригорка. Меня туда проводили с поклонами и усадили на с
пециальный стульчик. Аникандр с Никодимом встали по сторонам, вечевой пр
едставитель поднял руку, и собрание горожан началось.
Со своего пригорка мне была хорошо видна беспорядочная, как броуновское
движение, вечевая толчея Ц площадка, отведенная под эти сборища, хоть и б
ыла сравнительно ровной, все же имела наклон в сторону моря.
Поначалу анты, толпящиеся внизу, казались одинаковыми, потом я стала их р
азличать.
Первые, ближайшие ко мне. были более упитанны, лучше одеты, аккуратнее стр
ижены, в круглых войлочных шапочках разных цветов, кое-где посверкивающ
их серебряными, а то и золотыми украшениями. Стояли они молча, лишь изредк
а с важным видом перекидываясь одним-двумя словами. Наверно, зажиточные
анты.
Дальше бурно обсуждали мое появление анты уже без шапочек Ц в одних сер
ых чепцах, а то и вовсе простоволосые. Латаные локти то и дело взлетали вве
рх в их экспрессивной беседе.
И только потом волновалась людская орда совсем никчемной бедноты Ц сер
ая, неразличимая. Если у них что и блестело, так это загорелые темно-корич
невые лысины и проплешины на голове.
Для начала слово взял один из тех антов, что стояли в первом ряду, ближе вс
ех. Дружинники пропустили его на пригорок. Не поднимаясь слишком высоко,
он поклонился мне и, повернувшись к толпе, поведал о вчерашней экскурсии
в Киршагский кремль.
Речь его была выдержана в спокойном тоне. Он был купец с большим торговым
интересом в Суроже, как я сразу заметила по его быстрым мыслям. Особо ссор
иться с сурожской княгиней не хотел. И к тому же он до сих пор находился в п
одавленном настроении из-за той самой вчерашней экскурсии. Из-за тех неп
риятно крамольных, совсем анту не подобающих, мыслей и чувств, которые ох
ватили его во время лицезрения князя Михаила. Поэтому дополнительно наг
нетать обстановку он не хотел, просто поведал: князь Михаил цел, но лежит б
ез движения и дыхания. Слышал он стороной, что князь был ранен, но раны не з
аметно, а голутвенные, прибывшие в Кир-шаг вместе с княгиней (новый поклон
в мою сторону), уверяли, что князь идет на поправку.
Ц Уверяли они! Ц Дерзкий возглас из толпы прервал оратора. Ц Вранье! Мы
узнали правду, не надо!
Ц Это кто бузит? Ц строго поинтересовался вечевой представитель, и из н
едр людского моря выплыл плюгавый мужичонка в чепце Ц штопаном-перешто
паном, с широкой подпалиной с правой стороны.
Ц Мы хоть сами и неграмотные!… Ц закричал он в толпу. Ц Но умные люди под
сказали нам с книжниками поговорить! А книжники знают Ц все знают! И про т
о, как князюшка наш лежит, читали в летописях! И про то, что никогда уж тепер
ь наш князюшка не выздоровеет! Будет недвижим Ц долго-долго Ц да и помре
т потом! А сурожская княгиня, что привезла его, болезного, станет теперь пр
авить нами! Во оно как повернулось! И будем мы теперича не квасуровские уж
е, а ша-гировские!
Толпа загудела. «Не бывать!» Ц послышались выкрики, Ц «Не пойдем под Сур
ож!»
Ц А вот у самой княгини спросите! Ц не унимался мужичок. Ц Долго она в К
иршагском кремле сидеть будет? Спросите! «А спроси! Ц заволновалась тол
па. Ц Пусть скажет!»
Ц Княгиня … Ц непочтительно задрал на меня бороду мужичок.
Но его прервали, схватили, уволокли назад, в толпу. Бал здесь правили други
е.
Одетый богато, в меха, несмотря на жару, купец барышник-перекупщик, извест
ный всему Киршагу мироед (имя его в сопровождении весьма нелестных эпите
тов мгновенно пронеслось в мозгах окружающих), низко поклонился в мою ст
орону. Но когда взошел на пригорок за оцепление из дружинников да поверн
улся лицом к сгрудившейся толпе, то слова, бросаемые им в людскую гущу, ока
зались много хуже речей предыдущего оратора.
Ц Великое киршагское вече! Ц провозгласил он неожиданно высоким, визг
ливым голосом. Ц Поклониться нам Су-рожу или не поклониться? Давно на на
с зарились князья Шагировы, а теперь сбылось! Вот сидит она Ц госпожой на
шей быть захотела. Змеей вползла, песчаной лисицей влезла в Киршагский к
ремль! Чтоб обрушить твердыню князей КвасуровыхЦ прямо в пустохлябь, чт
о позади кремля! Чтоб истоптать нашу землю! Чтоб выпить наше море! Ц Он кр
ичал все громче, срываясь на визг, взвинчивая толпу, Ц Так не бывать этом
у! Прочь с земли нашей! Горожане! Не дадим Киршаг на посрамление! Сгубим гу
бителей!
Он еще кликушествовал, орал нечто, столь же поджигательное, размахивал р
уками Ц дело было сделано: толпа взорвалась воем и плачем, криками и прок
лятиями.
Анты не способны убить господина? Поодиночке Ц наверно. Но обезумевшая
толпа способна на любое злодеяние, как бы люди потом, разбредясь из нее, ни
корили себя…
И сейчас, взведенная до истерики, огромная, бесформенная людская масса д
винулась вперед, на вечевой пригорок, раздвигая передних, златотканых, с
миная дружинников, выставивших перед собой короткие копья.
Это была ловушка. Деться мне было некуда, защиты искать негде, да и кто, как
ой герой способен защитить от разъяренной толпы?
Аникандр замер в растерянности. У Никодима сознание заволоклось красны
м, кровавым, он с рычанием потянул меч из кожаных ножен.
Но уже карабкались на вечевой пригорок дюжие босоногие мужики в лохмоть
ях, с кольями в руках, безумно разодранными воплем ртами. Уже растворилис
ь все в одном многоголосом вое, и кроме ненависти ничего не осталось в ост
екленевших людских глазах. Следующая секунда должна была стать решающе
й. И я поднялась со своего стульчика.
У меня не было аргументов, способных убедить толпу. Как не было и возможно
сти утихомирить ее. Мои руки, протянутые к мозговым извилинам первого ря
да антовской черни, ползущей на вечевой пригорок, натыкались только на о
дно Ц застывшую корку злобы, которая не поддавалась поглаживанию, а лиш
ь ломалась под моими пальцами.
И я ее ломала. Вместе с жизненно важными мозговыми функциями.
Первые трое пали замертво, почти уже дотянувшись до подола моего платья.
Одного анта, вьшезшего сзади, зарубил Никодим. Двоих столкнул вниз Аника
ндр. Но толпа все лезла…
И тогда я закричала. Без голоса, без звука Ц одной жалостью и сострадание
м к их бедным, темным антовским мозгам.
Голутвенные не слышали моего крика. Они только вертели головами, тяжело
дыша и не понимая, с чего вдруг наступила вокруг такая оглушающая тишина
Ц рев толпы прервался на полувздохе. Людской поток остановился. Рты еще
были разинуты, но в глазах стоял испуг. Нет, эти люди по-прежнему не способ
ны были принимать мои аргументы, но они хотя бы замолчали и остановились.
И я смогла сказать им:
Ц Жители Киршага! Подданные князя Квасурова! Я услышала то, что вы хотели
мне сказать. Теперь мне надо это обдумать. Через неделю здесь, на этом сам
ом месте, я дам вам ответ. Ответ окончательный. И тогда Ц поступайте как з
наете! Я сказала свое слово и теперь ухожу. Дорогу княгине!
Ц Дорогу княгине! Ц заорал Никодим свирепо и полез вниз, угрожающе разм
ахивая окровавленным мечом, расталкивая оцепеневшую толпу.
Ц Стройся! Ц запоздало крикнул полковник Аяикадр своим дружинникам. О
ни с трудом поднимались с земли Ц смятые и затоптанные толпой.
Я вздернула подбородок и неспешно начала свой спуск в толпу. В коридор не
нависти, чуть раздвинутый передо мной щитами киршагских дружинников, уг
рюмым конвоем окруживших мою княжескую особу. Они выполнили приказ полк
овника Аникандра, но в душе были согласны с окружающими актами, ненавидя
щими меня.
Рядом в толпе, справа, дернулась чья-то злобная мысль. Вслед за ней поднял
ась рука с камнем в кулаке. Камень был нацелен в мою голову Ц и я не стала р
аздумывать. Не поворачивая головы, потянулась к анту, к стволу его мозга, и
сжала его. Сжала изо всех сил. У человека с камнем мгновенно прервалось ды
хание, сердцебиение, булыжник выпал из его руки, и он рухнул как подкошенн
ый. Толпа отпрянула.
Натренировалась, однако, я с Филуманой! Любо-дорого посмотреть… Как легк
о использую ее возможности, как запросто дотягиваюсь до любого мозга вок
руг, как свободно, играючи теперь лишаю людей жизни…
Я шла с высоко поднятой головой в узенькой глубокой траншее, проложенной
для меня дружинниками среди высоких насыпей страха, окружающих меня по
сторонам и смыкающихся за спиной сплошной, непробиваемой стеной ненави
сти.

* * *

«Неужто осталось мне только бегство?»
Каменный балкончик, на который я вышла из библиотеки кремля, одиноко нав
исал над будто сахарной плоскостью Кир-шаговой пустохляби. Он выступал
посреди длинной стены кремля, почти уже раскалившейся под полуденными с
олнечными лучами.
Я вернулась в полумрак библиотечного зала. Взяла один фолиант, полистала
, потренировалась в чтении старославянской вязи, взяла другой. Отложила.
В них не было ответа на мои вопросы.
Бегство… А что еще? Повторения вчерашнего побоища я не допущу. Раз Киршаг
меня не любит, не хочет и боится, то Михаил… Что ж, он действительно здесь в
полной безопасностиЦ среди преданных слуг, верной дружины, покорных ан
-тов. Каллистрат прав, мне здесь не место. А где место?
Да в Вышеграде же! Мне ведь туда, кажется, надо? Морем проше всего, так, кажет
ся, говорил мудрый Каллистрат. До Дулеба. А там Ц еще день, и я в столице.
Без денег, зато с Фролом, избитым до полусмерти, Ц он до сих пор толком не п
ришел в себя. Не в Киршаге же его оставлять? Добьют не дай бог! И еще я с Туга
ром, Василием, Степкой, Никодимом, Бокшей… Ого!
Нет, нельзя мне тащить с собой весь этот кагал! Ну Никодим, ну Бокша Ц без н
их куда уж… А вот оболыжских людей надо отправлять Каллистрату обратно.

Ц Василий! Ц крикнула я в открытую дверь. Василий явился.
Ц Бери своего коня, скачи к Каллистрату, расскажешь, что здесь у нас твор
ится. Попросишь, чтоб он прислал лекаря для фрола. Да и сам, наверно, пусть п
риезжает. А то без него тут все разладилось… И передай, что княгиня снаряж
ается в дорогу. Через неделю отплываю в Дулеб. Все, счастливого пути! И Ник
одима позови ко мне. Пора собираться.
Но сборы не закончились отъездом.
Через четыре дня Василий вернулся с неутешительными новостями и письмо
м.
Письмо я читала при Василии и видела его глазами слабую дрожащую руку Ка
ллистрата, с трудом выводящего неровные строки:
«Прекрасная моя княгиня!
Приехать сейчас не могу. Отлеживаюсь. Ибо случился у меня пожар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78