На мой стон человек у костра поднял голову, потом на четвереньках подпол
з, заглянул в мои открытые глаза и обра-дованно заорал прямо в ухо какую-т
о тарабарщину.
Он ликовал. И сообщал всем, что госпожа очнулась.
Вокруг стало очень много народу, все тарахтели не переставая, а я хотела в
идеть одного Ц Бокшу.
С большим трудом мне удалось совладать со своим голосом настолько, что я
прошептала: Ц Бокша…
Несмотря на всеобщий гомон, человек рядом со мной услышал шепот и замаха
л руками так, что все смолкли. А потом начал долго и путано объяснять мне, ч
то мой слуга ушел, что его нет, что звать его не надо…
«Как это ушел?» Ц не поверила я. Но уже только мысленно, опять проваливаяс
ь в сон.
«Этого просто не может быть! Ант не может сбежать от хозяина!» Ц с этой мы
слью я проснулась уже днем, когда ярко светило солнце.
Ц Этого не может быть! Ц сказала я громко. Ко мне подбежали, усадили, и я у
видела гору дареных уток у моих ног. От горы шел ощутимый душок гнили.
Ц Нет, их делить и есть нельзя, Ц жестко сообщила я собравшимся. Ц Их ну
жно срочно выбросить, пока кто-нибудь не отравился.
Но оказалось, что уток никто из антов и не собирается есть. Нестройный хор
мыслей вокруг меня свидетельствовал, что это моя, и только моя, еда.
Ц Значит, тогда отравлюсь я! Ц сказала я, Ц Не буду есть!
И снова оказалась неправа.
Выяснилось, что по их представлению эта еда мною уже была съедена Ц долж
на же была я чем-то питаться, пока лежала больная?
Интересное дело Ц «лежала больная…»
Судя по тому, что я и сидеть-то сейчас могу с трудом, я действительно лежал
а… Но сколько же это я провалялась, если приготовленное жаркое успело за
вонять?
Найденный в антовских головах ответ был таков: пятый день пошел.
Ох, ничего себе!
Ц Ну а свеженького вы мне поесть дадите теперь?
Без проблем! Мне тут же притащили двух подгорелых уток
Я ткнула пальчиком. Еще даже горячие. Но уж больно грязны были ручонки, кот
орые мне их преподнесли… Придется на всякий случай снимать утиную кожу.
В этом был и дополнительный смысл: конечно, утиные перья выдергивали Ц э
то было заметно, но выдергивали не настолько тщательно, как хотелось бы. У
тки выглядели небритыми, как запойный алкоголик.
Я все-таки взяла одну из них. И выронила. Хотя ронять вовсе не собиралась.

«Что еще за чертовщина?» Ц успела подумать я, прежде чем обратила вниман
ие, что, оказывается, пыталась взять утку только одной рукой Ц левой Верн
ее, мозг отдал команды обеим рукам, но откликнулась только левая.
Я скосила глаз на правую руку. Она была на месте. Голая Ц рукав платья поч
ему-то оборван до плеча.
Я пошевелила плечом. Плечо исправно шевелилось. Пошевелила рукой. Никако
го эффекта. Еще раз подергала плечом. От этого движения моя правая рука, до
сих пор мирно лежавшая на каком-то валике из трав, соскользнула с него и б
рякнулась ладонью вверх на землю.
Я отчетливо видела ее ленивое падение, но ровным счетом ничего не почувс
твовала. Только плечо дернулось от тяжести руки, но опять-таки ощущение б
ыло совершенно с рукой не связано. Если б я не смотрела так пристально, реш
ила бы, что кто-то сзади, невидимый, слегка тряхнул меня за правое плечо.
А сама-то рука!… Я только теперь разглядела, насколько она стала уродлива
: в черных полосках вен, морщинистая дряблая кожа свисает с локтя складка
ми… И волоски Ц боже мой! Отдельными кустиками по всей поверхности руки!
Из каждого кустика торчат длинные седые пряди, слегка вьющиеся и от этог
о еще более отвратительные…
Ц А… а… Ц разевала я рот, не в силах сказать, не в силах понять и примирить
ся.
Кто-то серый и грязный, подскочивший слева, залопотал что-то утешительно
е: мол, не страшно это, просто руки не будет, но жить можно. И жить долго Ц до
самой зимы, а то, глядишь, может, и до весны дотянуть удастся!
Ц Я не хочу жить так долго с такой рукой, Ц пробормотала я. Язык заплетал
ся, а мутный взгляд был пригвожден к изуродованной конечности, свешивающ
ейся с плеча.
Некто сбоку продолжал тарахтеть не переставая, до меня доходило, что я до
лжна поесть, тогда мне станет легче.
Перед моим лицом возникла заботливо поднесенная утка. Она ткнулась свои
м горелым боком в щеку, уколола губы щетиной. Я послушно открыла рот, прику
сила утку зубами Ц и меня, наверное, вырвало бы, если б желудок не был так п
уст. Забившись в сухих рвотных конвульсиях, я повалилась на бок, на эту сво
ю отвратительную правую руку…
Жалобный гвалт, забурливший вокруг, я воспринять была уже не в состоянии.

Только когда меня вновь подняли и посадили, привалив спиной к чему-то тве
рдому и выпуклому Ц похоже, просто к дереву, я разобрала, что им тоже хоче
тся дожить до зимы А если повезет, то и до весны. Госпожа хорошая, она должн
а кушать, и тогда они все будут радоваться и пировать, наедаясь вволю жаре
ными утками. И умрут только вместе со мной.
Опять этот идиотский кошмар! Ну почему я не могу умереть спокойно, в одино
честве? Почему я должна тащить за собой на тот свет целую ораву доверчивы
х полудурков?!
Я глубоко вздохнула пять раз, просчитала до десяти, открыла глаза и громк
им, четким голосом спросила: Ц Где Бокша?
Их мыслишки, иллюстрировавшие бессвязное лопотание, показывали Бокшу в
о всей красе: вот он утром склоняется надо мной, беспамятной, вот запрещае
т антам промывать воспалившуюся от стрелы рану на моей руке. Категоричес
ки запрещает Ц а ведь ил-то целебный! В нем водятся волшебные червячки-и
грунцы, от них человек или умирает быстро и спокойно, или выздоравливает
окончательно! Но раз большой человек, пришедший с госпожой (со мной, то ест
ь), сказал: «Шаце-льзя-не-хер « Ц то они и не стали этого делать.
Я воздала Бокше благодарность за памятливость: стоило мне один раз возра
зить против местных методов самолечения, как он внес это правило в переч
ень законов, устанавливаемых госпожой княгиней, и уже ни сам не пытался п
рикасаться к моей ране, ни другим не давал!
А мне продолжали тарахтеть, захлебываясь в бесконечных «шаце-ку-хер», о т
ом, как большой человек хватался за голову, долго сидел возле госпожи, при
стально глядя на нее, потом вскакивал и бегал вокруг… А потом вдруг остан
овился, приказал, чтоб госпожу берегли и не лечили ни в коем случае, поверн
улся и умчался в сторону болота.
«Надеюсь, хоть этот-то не додумался срочно топиться при первых симптома
х моего пакостного заболевания?» Ц вяло подумала я.
Впрочем, более вероятным представлялось, что растерянный ант бросится и
скать помощь для своей госпожи. Вопрос: куда?
Мы забрались, по-видимому, в самую глухомань заветного леса, в его сердцев
ину, где тварь, известная под наименованием Колакса Краснорыбица, держал
а секретную деревню, а вернее, стадо из одичалых, но по-прежнему верных ей
антов. До ближайшего цивилизованного поселения отсюда, верно, шагать и ш
агать! И не просто шагать, а лезть через чащобу, плутать по запутанным троп
ам… И еще неизвестно, куда выйдешь.
Бокша, конечно, соображает не быстро, но такое он не мог не сообразить. И ес
ли все-таки побежал за помошью, то, видимо, туда, где помощь эту, как он слыш
ал, оказывают. То есть? Да к нашим радушным хозяевам-волхвам!
Вот мы и приплыли. Когда он приведет сюда такого душевного старца, как дед
Орей, срок моей жизни уже никак не удастся растянуть до осени. Не говоря уж
о весне. Все закончится сейчас Ц быстро и, надеюсь, безболезненно.
Ввиду этой перспективы даже горелая утка не казалась мне уже такой отвра
тительной. Но стремление к гигиене было все-таки сильнее, чем даже страх с
мерти. Ну не могла я есть в грязи и из грязных рук! Где они, стерильные лабор
аторные дистилляты?..
Я внимательно огляделась. Дистиллированная вода Ц это, конечно, сказочн
ые фантазии. Реальность не могла мне предложить даже просто кипяченой во
ды. Костер-то горел Ц Бокша, как я поняла из обрывочных мыслей-образов в г
оловах окружающих, очень доходчиво и подробно показал и объяснил им, как
поддерживать огонь, чтобы он никогда не гас. Но ни одной плошки, чтобы нали
ть туда воду для кипячения, вокруг не наблюдалось.
Ц Где ручей? Ц спросила я. Ц Родник где у вас? Должны же быть у вас родник
и! Помогите мне подняться!
Поддерживая с крайней осторожностью, меня всей гурьбой повели к местном
у водопою.
Родничков тут оказалось сразу несколько. Я выбрала один с наименее затоп
танными краями. С трудом нагнулась, тщательно ополоснула пальцы на единс
твенной теперь руке. При этом правая рука, бестолково качаясь, мешала неи
моверно. «Надо будет ее подвязать как-то, что ли…» Ц мелькнула мысль.
И началась трапеза.
Неудобно, неловко, неприятно было с одной рукой! Но то, что это первая трап
еза почти за неделю, я почувствовала сразу. Зубы не успевали отрывать кус
ки, рот Ц пережевывать, а горлоЦ глотать. Утиное мясо падало в меня, как в
пропасть, как в никуда. Хотелось еще и еще. Только огромным усилием воли я
заставила себя остановиться на половине утки. Уговорила. Пообещала свое
му оголодавшему организму, что скоро Ц может, через час, ну хорошо, через
сорок минут Ц мы вновь приступим к обжорству.
Организм побурчал животом, выражая недовольство, но успокоился. Расслаб
илась и я. Прилегла в тенечке, задремала, несмотря на постоянный гомон мое
го сопровождения, которое не покидало меня ни на минуту.
Дремота сменилась жаждой. Жажда Ц голодом. Насыщение Ц сном. Сон Ц есте
ственными потребностями. И снова Ц жаждой.
Все это время десятки пар глаз смотрели на меня безотрывно. Даже… Это не в
ызывало у них ни отвращения, ни брезгливости. Потому что дети природы, это
раз. Второе жеЦ я была для них чем-то вроде божества. Следовательно, и мои
естественные отправления были божественны…
Появление ночных звезд я отметила очередным циклом удовлетворения все
х физиологических потребностей и уснула почти уже как здоровый человек.
По крайней мере Ц как выздоравливающий.
Теперь спать сразу после еды уже не хотелось. Я сидела, слушая под гомон св
оих подданных журчание родничка, и пыталась предугадать дальнейшее раз
витие событий.
Если Бокша помчался к болоту позавчера… Как выяснилось Ц он отправился
в дорогу совсем незадолго до моего первого, ночного пробуждения… И если
он поперся к волхвам, то сколько времени у него может уйти на дорогу? Сюда
мы шли меньше одного светового дня. Сделаем поправку на то, что дороги обр
атно, после встречи с лесовином, который его запутал, Бокша не знает. Хорош
о, если сам не потеряется окончательно в лесу и выйдет к волхвам… когда? Ну
, к примеру, сегодня. К вечеру. Значит, уже завтра наш дражайший Орей может н
анести мне визит.
Не приказать ли антам, чтоб засыпали его стрелами? Тоже мысль.
Я вздохнула.
Но главная головная боль Ц князь.
С большим трудом, с помощью верных антов, я поднялась, еле-еле добрела до в
олокуши, сдвинула повязки, глядя на такое милое и родное лицо Михаила. Ник
аких изменений. Даже борода не выросла. Что с ранением шеи Ц трудно сказа
ть. Под Витвиной след от стрелы плохо различим. Сама же Витвина по-прежнем
у зияла все той же рваной дырой.
Я улеглась сверху прямо на кокон князя. Стоять, нагнувшись, было трудно, а
помочь чем-то хотелось. Вдруг моя Фи-лумана все-таки поддержит как-то его
Витвину?
Толпа антов замерла вокруг в благоговейном молчании. Хорошо хоть не лезл
и к хрустальному кокону Ц обстоятельный Бокша и на этот случай дал им вс
е необходимые разъяснения с указаниями.
Вид княжеского лица напомнил о мо»их болезненных видениях.
Какой-то лыцар. Почему-то Покойный. «Моя» гривна Ц в противовес Филумане
, которая как бы сама по себе. И «моя» гривна была на озере.
Ц У вас тут есть озеро? Ц спросила я у антов, все еще лежа лицом к лицу с Ми
хаилом.
Разгорелась дискуссия. Сначала устанавливали смысл моего вопроса. Посл
е нескольких уточнений поняли.
Потом принялись обсуждать уже непосредственно озерную проблему. Близо
сть болота и прочих открытых водоемов позволяла трактовать этот вопрос
достаточно широко.
Я села в траву рядом с князем и, смежив веки, вслушивалась и вглядывалась в
спор антов о том, какое озеро я имею в виду. Каждый предлагал свое любимое,
с пеной у рта отстаивал его… Но при этом какая-то смутная тень, какая-то не
договоренность, граничащая с боязнью даже думать в том направлении, неяс
ным светящимся облаком витала над мыслями спорящих.
Ц Стоп! Ц сказала я. Все разом смолкли.
Ц Есть у вас запретное озеро? На которое Краснорыбица запрещала ходить?

Испуг, отразившийся на их бородатых рожицах и в толчее куцых мыслишек, по
дтвердил подозрение.
Ц Туда ведите! Ц приказала я, делая неудачную попытку подняться на ноги
самостоятельно.

* * *

Озеро, на которое привели меня понурые от страха анты, внешне ничем не отл
ичалось от остальных озер, предлагавшихся на выбор в ходе устной дискусс
ии. Та же водная гладь, те же камыши. Озерцо небольшое. Но и немаленькое.
Я перевела взгляд на толпу антов, сбившихся рядом боязливой кучкой, Ц А к
уда именно Краснорыбица запрещала ходить?
Сначала вопроса не поняли («Куда? Сюда!»), но я настаивала. Не говоря ни слов
а, в ожидании другого, более интересного ответа.
Анты суматошно переглядывались, тужась постигнуть: чего же от них хочет
госпожа?
Наконец в чьем-то мозгу мелькнуло «Колаксин взлобок». Ничего сексуально
го Ц просто маленький каменистый пригорок где-то рядом.
Название прозвучало вслух, быстро овладело умами, и через минуту образ в
злобка стал так отчетлив, что я и сама бы нашла дорогу к нему. Но меня повел
и, осторожно поддерживая. И это было кстати Ц силы были на исходе и быстро
таяли.
Путь к взлобку преграждали густолиственные заросли.
Я прилегла в травку передохнуть, а мое сопровождение рьяно кинулось на з
еленую стену, мирно шевелящуюся под дуновением ветерка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78