Что я могу тут сказать, ведь мои права не защищает священное таинство брака! — воскликнула Аустра и в слезах выбежала из кабинета.
Бросив на Цауне полный злобы и горя взгляд, она заперла денежный шкаф, надела пальто и вышла из конторы. Где теперь искать спасения? В полном смя-
тении шла Аустра по людной улице. Все спешили, бежали, толкая друг друга локтями, расчищая себе дорогу. У каждого была цель, заставлявшая напрягать волю и искать прямой путь к ее достижению. Но куда спешить Аустре, чего ей искать? Казалось, уже нечего... Ведь не от любви же к Цеплису томилось и разрывалось ее сердце? Нет, это был лишь страх, невыразимый, безотчетный страх перед человеком, который был таким добрым, приветливым, а потом вдруг сделался мстительным и злым. Зачем она призналась и рассказала то, о чем он вовсе не подозревал и не спрашивал? Аустра и сама не могла бы объяснить. Однако во всей этой путанице мыслей в ее мозгу начало оформляться и назревать одно решение. Аустра повернула в обратную сторону и зашагала уверенною походкой: она никогда не поддавалась отчаянию надолго. Инстинкт самосохранения всегда помогает человеку отыскать наилучший и самый надежный выход. Этот выход ей удалось найти, и она пошла добывать заграничный паспорт. Нужно было обеспечить себе отступление. Мало ли что еще может случиться.
Когда машинистка выбежала из кабинета, Цешшс остался спокойно сидеть на месте. Слезы еще недавно обожаемой Аустры уже не волновали его. Он сам удивлялся: что привязывало его к этой хитрой и злой женщине? Теперь она была ему совершенно безразлична. Но слова Аустры об оригинальном родстве с Сау-сайсом не прошли мимо его ушей. Они прилепились к его сознанию, как колючий репей, и не отцеплялись. Вряд ли это только пустая сплетня, — слова Аустры полностью совпадают с признанием Берты. Саусайс, вероятно, похвастал своими победами перед Ауст-рой — ведь подобные шалопаи всегда бахвалятся. Цеплис пытался отделаться от этих мыслей, однако решил все-таки докопаться до истины. Если уже в коммерции он сумел правильно решить все труднейшие проблемы, так неужели супружеская жизнь окажется столь твердым орехом, что его не расколоть никакими щипцами! Всего можно достигнуть при некоторой настойчивости и умении использовать обстоятельства; а уж на свои способности Цеплис мог положиться!
С заграничным паспортом и визой в кармане, Ауст-ра чуть не с песней шла мимр Бастионной горки. Казалось, будто у нее выросли крылья, и она может унестись,так далеко, что ее не поймают ни Цауне, ни Цеп-лис, ни Саусайс. Ключ от кассы тоже еще у нее в руках. Неужели его отберут именно сегодня? У Цеплиса хватает работы и без того, чтобы еще думать о кассе. Наверно кого-нибудь околпачивает на пару с Саусай-сом — что же другое может их связывать? Один — продувной деляга, а другой — шальной и сам черт ему не брат. Такая парочка не может дружить долго! Продувной надует шального, а обманутый отплатит обманщику другим способом.
Проходя по улице Вальню, Аустра увидела Саусай-са, выходящего из кафе, где по утрам собирались коммерсанты и маклеры черной биржи. Аустра прибавила шагу и, догнав лейтенанта, весело окликнула его:
— А ты чего ищешь в этой спекулянтской берлоге? Наверное, хочешь мобилизовать их на окопные работы?
— Наоборот, я и сам вместо сабли скоро начну носить на боку большой кошель с деньгами. Тесть говорит, что начинать нужно отсюда. Он тоже закладывал здесь основы своего благосостояния. Тут промышляют даже отставные полковники. А чего же мне' стесняться?
— Ну, так возьми меня с собой и угости кофе с пирожными. Освоюсь и тоже начну промышлять. Не везет в любви, значит, надо искать счастья в коммерции.
— А оборотный капитал есть?
— Когда же у Аустры не было оборотного капитала?
— Для любви-то да, а для коммерции? — Разве любовь не та же коммерция?
— Коммерция-то коммерция, да не очень доходная.
— Как для кого. До сих пор я строила все свое благополучие почти исключительно на любовной коммерции.
— А теперь уже не строишь? Еще бы, ведь один и тот же товар со временем приедается даже самому невзыскательному покупателю. Навязает в зубах, да и здоровье портится. Организм требует разнообразия!
Правда, твой дядя не избалован хорошим товаром, но и ему может иной раз сделаться тошно.
— О моем дяде вспоминать нечего. Лучше признайся, что распустил язык, когда с ним разговаривал.
Они вошли в кафе, где окутанные табачным дымом люди покупали и продавали все, что только можно придумать. На мраморных столиках проворно писались цифры, выражавшие цены и итоги. Здесь можно было нанять убийц, поджигателей и тому подобных специалистов. Конечно, сами они здесь не сидели, а были представлены через агентов, с которыми следовало договориться. Если кто-нибудь тебя рассердил, можешь нанять здесь мстителя за умеренное вознаграждение — начиная от десяти лат. Подойди только к агенту и договорись, что, мол, такого-то нужно поколотить, скажем, на сорок лат, смотря по размерам твоей злости. Ладно, агент берется это устроить, только уплати деньги вперед. Коль скоро сделка заключена, будь, спокоен, что твое поручение выполнят. Обычно агент сразу же разыскивает того человека, которого надо отдубасить, и сообщает, что ему предстоит быть избитым на шестьдесят лат. Но за сорок лат он может откупиться, если согласен три дня походить с перевязанной головой. Конечно, большинство откупается, и агент получает деньги одновременно и за избиение и за пощаду. Если же кто-либо по своей гордости откажется откупиться, то вскоре горько раскается в этом, так как ему отпустят колотушек уже не только на внесенные заказчиком сорок лат, но на целых восемьдесят, а то и на все сто. Подобные поручения с особым удовольствием выполнялись жителями Латгальского предместья. Если же ты ухитрился застраховать на приличную сумму свою фабрику или разваливающийся домишко, можешь нанять здесь специалистов, которые за сходную плату сожгут твою халупу и сделают это так аккуратненько, что комар носа не подточит. И наоборот, если какой-нибудь богатый дядюшка, составивший завещание на твое имя, не торопится помирать, агент обеспечит тебя мастером по улажива«ию подобных осложнений, и вскоре ты, в глубоком трауре, сможешь проливать слезы на похоронах усопшего род-
ственника. Тут уж вознаграждение должно быть действительно солидным, иначе агент может сходить к намеченной жертве и перекинуться на ее сторону; получатся осложнения, и завещание может превратиться в никому не нужную бумажонку. Да, у людей бывают различные запросы, и для этого им необходимы соответствующие исполнители. Их не искоренят никакие законы, так как вместо одного пойманного «мастера» появляется новых десять. Спрос всегда рождает предложение.
— На счет чего это я распустил язык? — спросил Саусайс, когда они уселись и заказали кофе.
— Зачем ты рассказал Цеплису о наших шалостях? Это мне дорого обошлось. Я не думала, что ты такой болтун и любишь хвастаться, как мальчишка! — В голосе Аустры слышалась злоба.
— Что за бред! Нам с Цеплисом некогда болтать о пустяках. Коммерсанты не тратят время на разговоры о женщинах, этот товар еще не котируется на бирже. Ты попросту надоела Цеплису, и он от тебя отделался.
— Такие женщины, как я, никогда не надоедают!
— Совсем дряхлым старикам — может быть, но мне, откровенно сказать, ты уже окончательно надоела. Удивляюсь, как Цеплис мог с тобой так долго возиться, — дразнил ее Саусайс.
— Ну, не дурачься. Поговорим о серьезных вещах. Вы с Цеплисом действительно подружились?
— А как же? Он меня только и величает своим заместителем да директором.
— Почему?
— Он чувствует, что на следующем собрании акционеров его провалят, а меня выберут директором-распорядителем.
— А разве ты уже акционер?
— Вместе с тестем нам принадлежит порядочный пакет акций, — гордо заявил Саусайс. Аустра немного помолчала и, оживившись, вдруг спросила:
— Цеплис ведь не хотел продавать акции Нагай'-нису?
— А теперь продал все акции Зутиса.
— Чепуха! Акций Зутиса у него сроду не бывало, они у Зутиса в кармане. Будь уверен, что Цеплис околпачил вас обоих!
— Меня никто не может околпачить. Акции Зутиса лежат в кармане моего тестя.
— Если только это не акции самого Цеплиса! Может быть, фирме «Цеплис» грозит банкротство, и он хочет во-время развязаться с нею, чтобы не потерпеть убытков? Вот он и нашел дураков, которые откупили у него ничего не стоящие, бумажки! Будь уверен, если б все было в порядке, не видать бы вам акций «Цеплиса» как своих ушей. Цеплиса голыми руками не возьмешь! Он тебя сделает директором и оставит в дураках. Таких молокососов легко обставлять! Немножко погладить по шерсти, и они уж стоят на задних лапках!
— Не болтай, чего не знаешь.
— Теперь-то приданое Валентины пойдет прахом! Приданое заберет Цеплис, а тебе оставит Валентину в чем мать родила. Чтоб так скоро не надоела! Мне нравится, как Цеплис тебя обштопал! Доверчивых дураков надо учить, — злорадствовала Аустра. Собственное несчастье уже не казалось ей таким ужасным.
Слова Аустры обеспокоили Саусайса. В них могла быть доля правды! «Действительно, чего ради Цеплис искал меня и почему продал своему врагу так много акций? Этот заядлый мошенник ничего не делает без задней мысли, и моя радость может оказаться преждевременной. ..»
— Чего же ты нос повесил? Правды боишься? За ученье денежки платят, а на такого учителя, как Цеплис, не стоит жалеть денег. Я знала много мошенников и тоже думала, что меня уже больше никто не облапошит. Но Цеплис сделал это так ловко... А знаешь, кофе здесь какой-то жидкий, пресный. Не достанем ли мы тут «белую палочку»? — Аустра имела в виду кокаин.
— Здесь — не знаю, надо идти на «Водяную Крысу». Это недалеко.
— Там опасно, все время шляются шпики, можно влипнуть. У меня есть два порошка, понюхаем тут. Никто не заметит. — Аустра обвела кафе беспокойным взглядом, вынула из сумочки два порошка и один протянула офицеру. В этот момент на стол выпал новенький заграничный паспорт. Аустра быстро спрятала его в сумочку, но Саусайс заметил.
— Ты что, собираешься в свадебное путешествие — уже запаслась паспортом? — усмехнулся Саусайс. Аустра, не отвечая, втянула в нос белую отраву. Аустра не была настоящей кокаинисткой, а одурманивалась лишь в тяжелую минуту. Вначале такие минуты выпадали ей довольно редко, но теперь случались чаще и чаще. Одно время Аустра была без места и без состоятельных любовников. Тогда она торговала контрабандным коньяком и кокаином. Ей часто приходилось мерзнуть и дрожать от страха, и она научилась выпивать бутылку коньяку в один прием. Но когда одной бутылки коньяку ей уже не хватало, чтобы согреться, а добавка обходилась слишком дорого, Аустра стала применять кокаин, или «белую палочку», как она называла этот наркотик.
Саусайс нюхал кокаин только по легкомыслию, чтобы показать женщинам, что его ничем не удивишь. Потребности в этом он не чувствовал — опьянение водкой или коньяком нравилось ему больше. К тому же Саусайс боялся кокаина, так как читал о смертельных случаях при его употреблении. Поданный Аустрой порошок он втянул в нос без всякой охоты. Он видел, что глаза Аустры замерцали стеклянным блеском, а болезненно бледное лицо стало еще бледнее. Губы у нее дрожали, как у кошки, готовой броситься, на добычу, пальцы беспокойно шевелились...
— Какое там свадебное путешествие. Я бы давно уехала, да некуда девать девочку.
— Какую девочку?
— Мою. В молодости была дурой и не знала, что от таких вещей можно избавляться. Вот и расплачиваюсь за свою глупость. Скоро мне все-таки придется сматывать удочки. Другого выхода нет.
— Чепуха! Найдешь вместо Цеплиса другого дядюшку.
— Дядюшку-то я нашла бы. А чем мне заполнить пустоту в кассе общества «Цеплис»?
— Глубоко запустила лапки?
— Мои лапки всегда, ищут, где глубже... Кроме того, Цеплис ни разу не поинтересовался кассой. Он сам виноват. Помоги мне выкрутиться! — взмолилась Аустра.
— Как же я помогу, если у меня нет денег! — пожал плечами Саусайс.
— Поговори с Цеплисом, вы же с ним такие друзья. Скажи, что я больше не буду.
— Это не поможет! — Саусайса не трогали переживания Аустры. «Пусть эту разгульную особу засадят на годик-другой, — злорадствовал он в душе. — Авось образумится и действительно больше не будет. .. А то дает обещание просто со страха, — все равно скоро забудет. Человек изменяется лишь после долгих, глубоких размышлений. И почему именно я должен быть ее спасителем?» Но вдруг Саусайс подумал, что Цеплис, вероятно, обманул и его, и теперь надо бы ему отомстить. Бросив острый взгляд на горестно притихшую Аустру, он спросил:
— А у кого сейчас ключи от кассы?
— Пока еще у меня.
— Ну так очисти ее до конца и давай удирай, хотя бы в Аргентину. Заграничный паспорт у тебя есть, и нечего канителиться. Твое бегство поможет мне свалить Цеплиса. На собрании я задам ему перцу за то, что доверил такой авантюристке кассу общества. Очевидно, скажу, что вы состояли в любовной связи, потому он ничего и не соображал. Давай только удирай, и все будет хорошо! — Офицер был в восторге от своего плана.
— Мерзавец, ты хочешь погубить меня ради своей выгоды! Если так, я никуда не поеду!
— Ну, тогда я сообщу Цеплису, пусть вызовет уголовный розыск. Ты же обчистила кассу общества, значит, часть убытков придется нести и мне. Собственно говоря, арестовать ли тебя сейчас или дать возможность уехать, все равно Цеплису позор. Так зачем же допускать, чтобы ты еще больше разоряла фирму?
Нет, нет, я посажу тебя еще сегодня! Сколько осталось в кассе наличных денег?
— Там почти десять тысяч лат, — ответила Аустра -покорно. Теперь она боялась Саусайса еще больше, чем Цеплиса. Помолчав, Саусайс заявил решительно:
— Сегодня вечером заберешь все подчистую и отправишься берлинским поездом за границу. Вообще-то грешно увозить за границу такие большие деньги. Пять тысяч лат причитается мне за молчание. Я получу их вечером на вокзале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54