Это попятно — недостаток воспитания, зато любить она умеет лучше и пламеннее всех женщин на свете! И Цеплис снова прижался к Аустре, усевшейся на диване рядом. Теперь и Аустра его погладила, но ее ласки были такие отвергающие и холодные, что иного на месте Цеплиса кинуло бы в дрожь. А ему именно эта холодность и грубость доставляли особое удовольствие, возбуждая его чувственность, которую не могли разбудить нежность и душевная теплота Берты. Он чересчур ожирел, и чувства его притупились. Взволновать и возбудить его могла только пряная грубость.
Лаская Цеплиса, Аустра думала: «Эх, если бы я не нуждалась в твоих деньгах, уж ты бы не терся сейчас около меня! Вылетел бы отсюда как миленький! Придется терпеть. Только бы поскорее отделаться, чтобы встретиться с тем, желанным. . . Радостно посмотреть в его глаза, от его прикосновения огонь пробегает по жидам...» Этим желанным для Аустры был в настоящее время лейтенант Эдмунд Саусайс. Недавно они познакомились в одном ночном ресторане. Какая у него фигура, какая упругая походка! Хорошо бы забыться в его пылких объятиях... Недавно Эдмунд женился на какой-то богатой кикиморе. Она ему наверняка уже надоела. «Я бы ему показала, как можно и нужно любить!» Аустра закрыла глаза, чтобы вызвать в памяти образ офицера, и ее сразу, кинуло в жар.
А когда она открыла глаза, перед ней предстала омерзительная действительность — вместо желанного Саусайса презренный Цеплис ласкал ее. . . Ах ты, богатый развратник с рыбьей кровью! Жгучая ненависть раздирала ей сердце. Аустре хотелось кричать и буйствовать, но она сказала:
— Что мы тут тремся, как чесоточные! Выпьем шампанское. Я хочу забыться, безумствовать! Позвоним Аулису, пусть подаст машину. В этой грязной дыре можно потерять рассудок!
— Как можно потерять то, чего у тебя нет? — сердито проворчал Цеплис. Он задумал наедине поразвлечься с Аустрой, а ей взбрело на ум пить шампан-
ское и безумствовать по дансингам. Сам Цеплис не танцевал, и ему в таких случаях приходилось с бессильной злостью смотреть, как Аустра, переходя из рук в руки, вихляется со всякими лоботрясами и каждый бесстыдно прижимается к ней. Они смотрели Аустре в глаза, как изголодавшиеся ястребы, и для Цеплиса такие вечера были сущим мучением.
— Ты думаешь, если у тебя набит карман, значит, и в голове что-нибудь есть? Пусто!
— С пустой головой не наживешь денег.
— Как раз наоборот — деньги дураков любят! Это их волшебное свойство. А умные люди всегда находят деньгам хорошее применение. Но чего мы тут попусту языком треплем! Я хочу пить, давай выпьем шампанского! — Аустра настаивала, зная, что после шампанского Цеплис станет мягким, как воск, из которого можно лепить что угодно.
— Богатые дураки не пьют шампанского. — Обиженный Цеплис заупрямился.
— Я буду пить, а ты смотри, дешевле обойдется!
— Я за шампанское не плачу. Ты хочешь таскаться по дансингам, а мне это не доставляет никакого удовольствия.
— Ну, тогда машинистка сегодня угощает богатого Цеплиса шампанским.
— На деньги из моей кассы! — Вместо ответа на эти слова Цеплис опять получил хлесткую пощечину. Аустра тотчас вскочила и позвонила кельнеру. Цеплис хотел схватить ее и как следует расправиться с ней, но в дверях кабинета показался кельнер. Аустра громко крикнула:
— Принесите бутылку шампанского за мой счет. Хочу угостить господина Цеплиса. — Кельнер стоял, неловко улыбаясь и не зная, исполнять ли заказ или принять его за шутку. Такие дамочки имеют обыкновение фокусничать. А потом, когда нужно платить, каждый открещивается. Лучше подождать подтверждение заказа от господина директора. Ведь шампанское не бутылка лимонада, не по карману такой девице! Цеплис с нетерпением ждал, пока уберется кельнер, иначе остынет злость и Аустре сойдет с рук ее наглость.
— Ну, чего глаза вылупили? — рявкнул Цеплис. — Несите живо, нам некогда!
Кельнер, только и ждавший этих слов, мгновенно исчез за дверью.
— Это куда же ты так спешишь? — удивилась Аустра.
— Хочу напоить тебя шампанским и немедленно отвезти в тюрьму.
— Поторопись лучше домой и выгони любовников. А то они совсем заездят твою Берту, — Аустра ухватилась за свое испытанное средство.
— Проделаем все по порядку! Отправлю тебя куда следует, а там и Берта получит по заслугам. Всегда надо начинать с главаря банды! Видишь, как действуют богатые дураки?
— Какая там банда тебе мерещится? — Аустра встревожилась не на шутку.
— Это все выяснится потом. Сейчас некогда разговаривать. Выпьем шампанское побыстрее. Кельнер, несите сразу же и вторую бутылку. Но та пойдет па мой счет1 — Цеплиса трясло. Аустра еще никогда не видела его в таком состоянии. Ей впервые стало по-настоящему страшно. Но когда Цеплис потребовал вторую бутылку, ее страх начал проходить. Теперь только действовать разумно, и все опять будет хорошо. Надо постараться, чтобы Цеплис как следует напился, тогда он обо всем позабудет. Но для этого мне придется стать кроткой и обольстительной. Так рассуждала Аустра и сразу стала ласковее: она умела.владеть собой!
Первый бокал шампанского Цеплис влил в себя, точно сельтерскую, пытаясь потушить бушевавшую в нем злобу. Во что он превратился? Эта падшая машинистка осмеливается распускать руки, а он еще поит ее шампанским! Можно ли скатиться ниже? Сейчас надо уйти и действительно передать ее. полиции. Ома его обокрала, это ясно. Иначе она не могла бы так швыряться деньгами. А теперь еще унижает его и грубит. .. Но куда от нее убежишь? Ее заберут, а он окажется еще более одиноким. Все-таки живой человек, можно хотя бы поговорить, поспорить...
Шампанское смягчило Цеплиса, глаза его затуманились, и ему уже стало казаться, что на Аустру вовсе нельзя сердиться. Мало того, с каждым глотком Цеп-лису становилось все приятнее оттого, что он не один в этом подвале и что он чокается именно с Аустрон. «Какой у нее вопросительно испуганный взгляд... Наверное, думает, что я опять налечу и стану упрекать в том, на что она вовсе не способна! Неужели ей нужны мои деньги? Нет, когда любят, не думают о деньгах! А ведь Аустра меня любит. Теперь я сам должен перед ней извиниться; ее доброе, любящее сердце простит меня. . .»
— Милая, прости, я тут наговорил глупостей. Обвинял тебя понапрасну. Я так разозлился, — заговорил Цеплис уже совсем другим тоном.
Это поразило Аустру. Она знала, что шампанское смягчит его, но не ожидала столь быстрой перемены. Неужели он уж такая, тряпка, что даже сердиться способен лишь несколько минут? Однако нельзя же сразу мириться, не отомстив за нанесенную обиду...
— На что же ты так разозлился, что позволил еебе подобные грубости и оскорбил мою любовь? Чем я это заслужила?
— Не спрашивай! Я виноват... Ты заслужила, чтоб я подарил тебе красивое брильянтовое колье.
— Я не приму подарка, сделанного без любви. Скажи, чем я тебя так сильно разозлила? — Аустра обрадовалась обещанному подарку, но скрыла радость, сделав обиженный вид. Цеплис должен глубоко раскаяться, тогда он в другой раз не будет так поступать и станет еще покорнее. А колье Аустра давно уже присмотрела в витрине одного ювелира в Старой Риге. Наконец-то Оно ей достанется!
- Ты сказала, что мой сын не от меня и что у Берты есть любовники, — грустно вздохнул Цеплис.
— И из-за таких пустяков ты разозлился! У тебя же у самого есть любовница.
— Не будем говорить обо мне. Но если все это — правда, я конченный человек. Кроме тебя, у меня больше никого нет на свете...
— Как ты смеешь так унижать меня? Неужели я
такая никудышная, что гожусь для тебя только в самую последнюю очередь? Какая я дура, что так сильно полюбила тебя и отдала тебе все свое сердце! — Ау-стра прикрыла лицо руками, словно собираясь заплакать.
— Ну, прости, прости! Я же знаю, что ты меня любишь. Так не любила меня еще ни одна женщина. Я больше не буду этого делать и постараюсь искупить свою вину.
— Это тебе дорого обойдется! Я не позволю незаслуженно оскорблять себя, а потом искупать вину несколькими словами. Ты уже и так много раз унижал меня. На что мне твои деньги? Копи их на здоровье и оставь меня в покое! Зарабатывала себе на хлеб до сих пор, заработаю и впредь. Но унижать себя и топтать ногами свое сердце я не позволю! У каждого человека есть своя гордость, а женское сердце особенно чувствительно. Будь на моем месте другая женщина, не такая чувствительная и наивная, уж она бы тебя обработала, как надо, ты и пикнуть бы не посмел. А я из-за этой безрассудной любви отдала тебе свое сердце.
— Я знаю твое доброе сердце. Только не говори, что любовь безрассудна! Мне это больно слышать Скажи, что я должен сделать, — и я попытаюсь все исполнить. Только прости меня!
— Ничего мне от тебя не надо! Ты меня не любишь, и мы должны расстаться.
— Не говори так! Что я без тебя буду делать? Я погиб!
— Почему погиб? У тебя есть Берта, ради которой ты жертвуешь всем, и сын, которого ты зовешь своим. и которым гордишься. —- Язвительность, прозвучавшая в голосе Аустры, совершенно сразила Цеплиса. Неужели он действительно потерял Аустру?
— Что мне Берта и ее сын.! Ты единственная, ради которой стоит жить и работать. Стань опять доброй и не отталкивай меня, — беспомощно умолял Цеплис. Аустру это только больше бесило, и она, торжествуя победу, стала, еще язвительнее. Пусть помучается этот грубый, необузданный богач! Следующий раз не будет распускать язык.
Так она терзала и мучила Цеплиса, заставляя снова и снова клясться, что Берта и Юрик для него ничего не значат и что он готов их бросить ради Аустры. От выпитого шампанского Цеплис до того размяк, что Аустра могла делать с ним что угодно. Конечно, у нее набралось столько неотложных нужд, что толстый бумажник Цеплиса сразу похудел на пятьсот лат. С покупкой обещанного и отвергнутого, но потом все же принятого брильянтового колье Аустра согласилась повременить до утра. Это не так уже спешно, и к тому же она не знала, сколько оно стоит. Цеплис был как покорный ягненок, которого можно стричь догола и даже не особенно острыми ножницами. Но Аустра не собиралась на этот раз совершенно опустошить бумажник Цеплиса. Надо оставить ему денег на расплату по счету и еще немножко на завтра. Аустра позволила Цеплису ласкать ее, а сама в это время прикидывала, что она купит на полученные деньги и на какие еще расходы надо спросить. Сегодня Цеплис не скупится. Что, если признаться в растрате и попросить покрыть недостачу? Наверняка он не откажет. Но с этим можно еще подождать. Сейчас лучше добыть побольше денег на расходы. Ведь наличные деньги дороже, чем обещание простить недостачу в кассе! Нет, признаваться еще рано. Это можно сделать потом, когда недостача еще возрастет. Иначе Цеплис начнет экономить, не купит обещанного колье и, может быть, даже отдаст кассу опять в руки Цауне. Где же тогда в случае надобности перехватить денег? Пусть лучше все остается по-старому. Придет пора, все уладится: каждому делу, как каждому овощу — свое время.
Когда Цеплиса окончательно развезло, Аустра уложила его на диван. Пускай храпит! Она немного походила по кабинету, сердясь, что не попадет ни в один дансинг. Повеселилась и натанцевалась бы досыта. Быть может, где-нибудь встретился бы ей Саусайс... От одной мысли о нем все ее тело охватила блаженная истома. Но куда пойдешь? Цеплис спит, как убитый, его не скоро растормошишь. Вот бы ему теперь убраться домой к своей Берте! Такого пьяного только
сдать жене, больше он ни на что не годится. Пусть она лечит его и приводит в порядок для новых житей-ских битв. Деньги получены, можно бы с чистой совестью уйти, если б не обещанное колье. Ради него придется подождать, пока Цеплис проснется. Что бы тут сотворить покамест? Тоже выпить, что ли? Аустра позвонила кельнеру и велела принести еще бутылку лучшего шампанского. Первые две Цеплис вылакал почти один. «Напыось-ка и я, — решила она. — Там будет видно, что из всего этого получится. Неужели я вечно должна только глядеть, как напиваются другие, а сама не имею права выпить?»
Когда в бутылке--осталось меньше половины, Аустра совсем развеселилась. Захотелось петь и галдеть вместе с пьяными, каркавшими, за стеной в соседнем кабинете: «А я лежу в гробу и в потолок плюю». Аустра еще крепилась, чтобы не разбудить Цеплиса. Но песня за стеной неустанно повторялась, и когда пьяные голоса опять проревели: «Мои завистники могилу роют мне», — гордое шампанское не выдержало и устами Аустры завизжало в унисон с орущею за стеной водкой. Аустра слушала только себя и проливала 'слезы из-за завистников, рывших ей могилу. Нет, ей казалось, будто она уже лежит в вырытой могиле, куда подана бутылка шампанского и впридачу сброшен диван с храпящим Цеплисом. Стоило ли жить и бороться, если вот-вот придется задохнуться в этой яме! Цеплис храпит, пугая Аустру муками ада, куда суждено попасть им обоим. Ему-то что, он так и пойдет в пекло спящим и проснется только, когда уже сгорит и отдаст черту душу. Но как Аустра, в полном сознании, перенесет эти ужасные муки? Будь поблизости Саусайс, тогда они вместе, танцуя чарльстон, отправились бы в ад. .. Чтобы перекричать страх и не чувствовать себя одинокой, Аустра пела и пила, пила и пела. Цеплис уснул так, что не слышал ее воплей: после шампанского он всегда крепко спал.
Когда Аустра, накричавшись, на минутку умолкла, она услышала, что за стенкой уже не поют и какой-то возбужденный женский голос бранится:
— Эдмунд, ты совершенно пьян! Ну куда ты пойдешь? Что тебе до других кабинетов? Еще выйдут неприятности!
— Нет, я все-таки хочу видеть эту чертовку, которая одна перекричала пас всех! Пусти, я должен взять эту крепость. Я пойду на разведку, — ответил женщине голос какого-то сильного мужчины, а потом его обладатель. вырвался на свободу. Женщина еще кричала и бранилась, но мужчина больше не отвечал ей. В коридоре раздались его пьяные, неверные шаги, и Аустра прислушалась к ним с интересом. Идущий пробирался по стенке и, наконец, тяжелым мешком привалился к двери кабинета. «Еще один Цеплис, хотя и не настолько пьяный», — подумала Аустра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54