- Превосходно! - подытожил Вороновский, игнорируя недоуменный взгляд Сергея. - Завтра же я позабочусь о том, чтобы нам создали все условия для отдыха и развлечений...
Чтобы побыстрее добраться до Красной улицы, Лена и Сергей на углу Садовой и Невского сели в "пятый" троллейбус. Сняв перчатки, Лена подышала на озябшие пальцы.
- Какой интересный человек Виктор Александрович, - сказала она. - Только он гораздо старше тебя. Что у вас общего?
- Как тебе сказать?.. - не сразу отозвался Сергей, ушедший в свои мысли. Для добрых отношений у взрослых людей нет возрастных барьеров.
- Все же сколько ему лет?
- Сорок два.
- Ты давно знаком с ним?
- Тринадцать лет... - И Сергей рассказал ей о толстовском доме, о смерти отца, о появлении доцента Боголепова, о Сале и о первом знакомстве с Виктором Александровичем, по понятной причине умолчав лишь о том, к чему это привело. Лена слушала его затаив дыхание и признала поведение Вороновского выше всяческих похвал.
Сергей воздержался от комментариев, потому что весь последний час мучительно колебался между "да" и "нет". С одной стороны, ему претило участие в трюках Вороновского, а с другой - подмывало желание пополнить убывавшую на глазах кассу. После сегодняшних покупок от тех трех тысяч остались, в сущности, жалкие крохи - пять сторублевок и какая-то мелочь. Если их экономно расходовать, то еще месяц-полтора он продержится, а дальше что? Надо думать, Вороновский не зря обронил, что эта операция будет результативнее прошлой... Ладно, будь что будет! Еще разок он, Сергей, вынужденно макнется в дерьмо, и баста!
11. ПЛАН
- Перейдем к делу, - предложил Вороновский, отодвигая недопитую чашку кофе.
Сергей достал сигарету из лежавшей на столе пачки "Кента", закурил и приготовился слушать.
Утром Вороновский позвонил ему на работу и пригласил к себе ровно к двадцати часам. По его тону Сергей догадался, что предстоит деловой разговор. Поэтому он нисколько не удивился, увидев в гостиной капитана. Как и в прошлый раз, перед разгоном, тот был хмур и неприветлив.
- Я начну издалека и изложу все по порядку, - сказал Вороновский. - В 1976 году власти предержащие подцепили на крючок и приговорили к длительному сроку лишения свободы некоего Семена Ефимовича Тартаковского, промышлявшего скупкой и продажей валюты. По проверенным данным, на следствии и в суде гражданин Тартаковский красноречием не блистал, признался только в том, что не имело смысла отрицать, и, таким образом, сумел сохранить свой надежно припрятанный капитал. Из того же авторитетного источника мне известно, что его супруга, Мария Сигизмундовна, не так давно приняла довольно-таки опрометчивое решение. Понадеявшись на то, что две бомбы в одну и ту же воронку не падают, она изъяла ценности Тартаковского у верных хранителей и в настоящее время держит их дома. Проживает Мария Сигизмундовна в двухкомнатной отдельной квартире на улице Скороходова, в гордом одиночестве, ибо Всевышний не соизволил послать ей деток. Злые языки утверждают, что в добрачный период Мария Сигизмундовна злоупотребляла абортами, но это, скажем так, ее личное дело. Ценности хранятся в тайнике, месторасположение которого знает не только их хозяйка, но и ваш покорный слуга. Предметов там мало, но если Мария Сигизмундовна станет нашей клиенткой, ее взнос будет внушительным. Полагаю, примерно вдвое больше, чем у клиента из солнечного Азербайджана.
- Виктор Александрович, как ты мыслишь разобраться с этой бабой? заговорил капитан.
- Путем обыска и выемки.
- Под видом возобновления уголовного дела Тартаковского по вновь открывшимся обстоятельствам? - Капитан скривился, тем самым выказав сомнение.
- Ни в коем случае. Здесь надо действовать тоньше, бить наверняка. Я долго изучал обстановку и, кажется, нашел оптимальный вариант. У Тартаковской есть близкая подруга Рогова, чей муж месяц назад взят под стражу. Я аккуратненько навел справки и выяснил, что с ним занимается какой-то майор Судаков из Следственного управления города. Поэтому мы нагрянем к Тартаковской как к возможной хранительнице ценностей Рогова. Естественно, с постановлением на обыск и выемку, вынесенным майором Судаковым. Вопросы есть?
- Прокола не будет? - все еще сомневался капитан.
- Надеюсь, все пройдет благополучно. - Какой ей резон молчать, коли она не хранит чужое барахло? - Капитан прищурился.
- Разведет еще тот базар, когда мы заявимся к ней с понятыми!
- Не все ли равно, что она будет говорить нам? - возразил Вороновский. Важно, чтобы она впоследствии не обратилась с жалобой в Следственное управление или в прокуратуру. А я знаю, что Тартаковская жаловаться не станет.
- Почему?
- Ты, капитан, недоучитываешь того, кто она такая, - терпеливо объяснил Вороновский. - Наша будущая клиентка давно не девочка и знает порядки. Роговских ценностей у нее наверняка нет, в этом смысле ей нечего бояться. Но когда мы с тобой обнаружим тайник и предъявим его содержимое, она глазом не моргнет и откажется от вещей, чтобы не навредить своему ненаглядному Семену...
- Держи карман шире! - съязвил капитан.
- Я опираюсь не только на здравый смысл, но и на надежную информацию, твердо сказал Вороновский. - Попавших в руки милиции ценностей все равно не вернешь, а неприятностей можно набраться, как говорят, под завязку. У нас же закон что дышло...
- Поглядим. - Капитан недоверчиво усмехнулся.
- Итак, я пунктирно наметил общую картину, а теперь перехожу непосредственно к деталям операции. Постановление у меня есть, обыск произведем через четыре дня - 25 декабря, в понедельник. - Вороновский достал из папки лист бумаги и придвинул его к капитану. - Вот план ее квартиры. Здесь прихожая, слева кухня, справа места общего пользования, а здесь дверь в проходную комнату. По плану вопросов нет?.. Поехали дальше. Наши роли распределяются следующим образом: ты, капитан, будешь старшим группы, я твоим подчиненным, а Сергей - понятым. Второго понятого возьмем в квартире напротив. Там проживают одинокая старушенция и вдова средних лет с взрослым сыном, в данное время проходящим срочную службу в армии. В воскресенье вдова, работающая проводником на Октябрьской железной дороге, отбывает в рейс и явится домой только во вторник, так что старушенция будет одна.
- А если она умотает в кино? - спросил капитан.
- Зимой она вообще не выходит на улицу. Надеюсь, ты знаешь, что такое "божий одуванчик"?
- Угу, - буркнул капитан.
- На всякий случай двумя этажами выше есть еще одна старушенция, но нам предпочтительнее первая, - усмехнулся Вороновский. - Она дряхлее и вдобавок хорошо известна клиентке... Ты еще не забыл, как производится обыск?
- Обижаешь.
- Работать будем в обычной манере, чтобы не вызвать подозрений. Протокол оформишь ты, как старший группы, но помни: изымается только содержимое тайника. Все остальное включается в опись, однако выемке не подлежит. Нам это не нужно. - Вороновский повернулся к Сергею: - Вы - понятой, то есть совершенно посторонний человек, в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса привлеченный органами милиции для выполнения гражданского долга. На время операции вы превратитесь в Станислава Николаевича Ильина, тоже 1953 года рождения, тоже русского, тоже военнообязанного, тоже холостого, но проживающего на Гражданке и работающего в тресте инженерных изысканий. Паспортная фотография при вас?.. Давайте ее сюда. Хорошо. Нас вы, естественно, не знаете и знать не можете - вы случайно проходили мимо дома Тартаковской и согласились помочь в ответ на нашу просьбу. Пока все понятно, товарищ понятой?
Сергей кивнул головой.
- А теперь о самом главном, - продолжал Вороновский, не сводя глаз с Сергея. - Во время обыска Тартаковская должна постоянно находиться на кухне, ни с кем не разговаривать по телефону, словом, вести себя так, чтобы не мешать нашей работе. Кому-то нужно быть подле нее, поэтому я поручаю это вам. Держитесь непринужденно, будьте с нею вежливы, но лишнего не болтайте. Клиентка, по моим сведениям, особа весьма общительная, так что скучать вам, надеюсь, не придется. Запомните, на время операции я - инспектор уголовного розыска Потапов Василий Васильевич, а он... - Вороновский указал на капитана, - по-прежнему Павел Андреевич Винокуров. Задача ясна?
- Вполне, - заверил Сергей.
- Превосходно!.. Тогда вы оба свободны, а в понедельник жду вас ровно в семнадцать тридцать. - Вороновский встал и дал им понять, что можно расходиться.
- Виктор Александрович, а ты уверен, что в понедельник вечером эта баба будет сидеть дома? - спросил уже в прихожей капитан, снимая с вешалки видавшую виды цигейковую ушанку с матерчатым верхом.
- Это - моя забота, - отчеканил Вороновский.
12. ОБЫСК И ВЫЕМКА
В понедельник Сергей явился к Вороновскому одновременно с капитаном, получил паспорт на имя Ильина и с интересом уткнулся в свежий номер журнала "Америка", пока капитан переодевался в милицейскую форму. Сергей почти не волновался, поскольку дело предстояло простое, а его роль сводилась к наблюдению за действиями других. Единственное, что его отчасти тревожило, - не окажется ли причитающийся ему гонорар слишком низким? Виктор Александрович неоднократно подчеркивал, что платит "по труду", а он не из тех, кто бросает слова на ветер.
Они вышли из дому около шести, и пока удалось поймать такси, Сергей промерз буквально до костей. Ну и зима, такой, пожалуй, не припомнишь! - думал он по дороге на Петроградскую сторону. Ехали молча; у "Ленфильма" Вороновский попросил остановить машину, расплатился с водителем и жестом велел им выходить.
- Здесь близко, - объяснил он, поднимая воротник старенького демисезонного пальто. - Таксист - лишняя пара глаз. Лучше чуточку поработать ногами, чем искушать судьбу...
Тартаковская жила на третьем этаже. Поднявшись по полутемной лестнице, пропитанной застарелым запахом кошек, они оказались на просторной площадке между двумя квартирами, с первого взгляда напомнившими Сергею детские сказки про богатых злодеев и бедных праведников: обитая нарядным черным материалом под кожу, левая дверь надменно сверкала латунными детальками, тогда как правая была покрыта тусклой, местами облупившейся темно-коричневой краской.
- Старушенция справа, - вполголоса подсказал Вороновский.
- Мог бы не говорить, - бросил капитан и нажал на кнопку звонка.
Звонок давно замолк, но за дверью не слышалось ни звука. Капитан искоса глянул на Вороновского и снова дал продолжительный звонок. На этот раз за дверью зашелестели шаги. Однако прошло не меньше минуты, прежде чем дверь с лязгом отворилась и они увидели на пороге сухонькую старушку со слезящимися глазами.
- Мы из милиции, бабуся, - сказал капитан. - Нам нужна гражданка Жеведь Александра Алексеевна.
- Я буду Жеведь, - приветливо ответила старушка. - С чем пожаловали?
- Просьба у нас к вам, бабуся, - объяснил капитан. - Дело есть. Пришли мы с обыском к вашей соседке, к Тартаковской Марии Сигизмундовне, так нам позарез нужны понятые. Вот парень согласился, спасибо ему. И вы, гражданка Жеведь, тоже не отказывайтесь, помогайте советской власти.
- Ах, напасть-то какая на несчастную Марию Сигизмундовну! - пригорюнилась старушка.
- Ну как, бабуся, согласны быть понятой? - вкрадчиво спросил Вороновский.
- Вижу я, сынки, хуже некуда, - пожаловалась старушка, прикладывая к глазам платок. - Глаукома одолела.
- Не тревожьтесь, Александра Алексеевна, - успокоил ее Вороновский. Тихонечко посидите на стульчике, а как все закончим, подпишете протокольчик и до свиданьица! Лады?
- Раз надо, стало быть, надо, - покорно ответила старушка. - Обождите маленько, я шаль накину и газ выключу. А то я манную кашку на огонь постановила...
Как только капитан позвонил к Тартаковской, за дверью сразу же откликнулся грудной женский голос:
- Это ты, Кларочка?
- Отворяйте! - приказал капитан. - Милиция! Дверь беззвучно приоткрылась, и Сергей увидел рыжеволосую женщину в белом свитере и темно-серых вельветовых джинсах.
- В чем дело? - надменно спросила женщина, пятясь под напором капитана, шагнувшего ей навстречу.
- Уголовный розыск! - бросил капитан, продолжая теснить хозяйку квартиры. - Проходите, товарищи!
Сергей предупредительно пропустил вперед старушку и жестом предложил пройти Вороновскому, однако тот почему-то толкнул Сергея в спину, вошел последним и надежно запер дверь на крюк.
- Объясните, что происходит?! - испуганно вскрикнула женщина.
- Гражданка Тартаковская Мария Сигизмундовна? - грубо спросил капитан. Вот постановление следственных органов на обыск вашей квартиры по делу Рогова. Ознакомьтесь и распишитесь внизу.
- Я не имею никакого отношения к делам Михаила Исидоровича Рогова! закричала Тартаковская, оглядывая желтоватый бланк. - Это произвол!
- Думайте что хотите, но рукам воли не давайте, - угрожающе проговорил капитан, исподлобья уставившись на Тартаковскую. - Знаете, что полагается за сопротивление представителям власти, находящимся при исполнении служебных обязанностей?
Сергей внимательно следил за капитаном и вспомнил то, что рассказывал о нем Вороновский. Он действительно патологический тип и сейчас не играет, а по-настоящему живет в образе сотрудника уголовного розыска.
- Клянусь всем святым, это недоразумение! - продолжала выкрикивать Тартаковская, прижимая к груди наманикюренные пальцы. - Я никак не связана с Роговым!
- Успокойтесь, гражданочка, - мягко вмешался Вороновский. - У нас на руках постановление, санкционированное прокурором. Там черным по белому написано, что вы поддерживали тесные дружеские отношения с семейством Роговых и являетесь наиболее вероятной хранительницей ихних ценностей. Поскольку у вас в доме могут находиться предметы и документы, имеющие значение для дела Рогова, следователь, руководствуясь статьями номер 167 и 168 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, постановил обыскать вашу квартиру и произвести выемку.
- Я протестую! - Тартаковская побледнела от негодования.
- Свой протест вы можете изложить в письменном виде и приложить к протоколу обыска, но мы со своей стороны обязаны выполнить постановление, спокойно разъяснил Вороновский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93