- Роман Валентинович, а меня что, снова потащат на допросы?
- Пусть это вас не волнует. Если спросят, как было дело, скажете им чистую правду, к которой при всем желании не подкопаешься. А на всякий случай, чтобы вообще уйти от каких бы то ни было подозрений, советую время от времени наведываться на коллекционерскую толкучку у Елагина моста и в подвал на Римского-Корсакова. Если попадется хорошая финифть - купите, она всегда в цене. Вам это по карману?
- Нет вопросов.
- А вместо "мерседеса" окажите мне услугу - возьмите к себе в штат моего Пичугина, - попросил Затуловский. - Помните его?
Сергей кивнул.
- Олег Илларионович звезд с неба не хватает, но вам он пригодится. Наладит охрану, поможет найти общий язык с таможней, то-се. У меня сложилось впечатление, что служба безопасности в вашем кооперативе отсутствует. В этом смысле и вы, и Шапиро одинаково беспечны. А зря.
- Да уж, от наших сторожей толку как от козла молока, - признал Сергей.
- Вот-вот. Случайного взломщика они, может быть, отпугнут, а перед вымогателями наверняка спасуют. С этой миссией Пичугин справится, он дело знает. На первых порах платите ему тысячу в месяц и требуйте беспрекословного подчинения, а дальше все будет зависеть от результатов: придется он ко двору обласкаете и премируете, а начнет филонить - гоните в шею.
- Нет проблем.
- Ко мне больше не звоните ни сюда, ни на Каляева, - прощаясь, предупредил Затуловский. - Отныне вся связь только через Шапиро. Ну, господин тайный советник в отставке, пожмем друг другу руки и пожелаем ни пуха ни пера?..
Заперев за Холмогоровым дверь, Затуловский поел манной каши и по привычке прилег на кушетку в надежде расслабиться и часок сладко подремать перед возвращением в УБХСС. После разговора с Холмогоровым все уязвимые точки в его оборонительных построениях были прикрыты от неприятельского огня, а гарнизон приведен в боеготовность No 1. Но, вопреки ожиданиям, эта мысль не принесла желанного успокоения - сна не было ни в одном глазу.
53. КОМПЬЮТЕРНЫЙ БИЗНЕС
Идея создать торгово-закупочный кооператив на материальной базе секции "Соки - воды" родилась в голове Давида Шапиро и была одобрена директором гастронома Потаповым, мгновенно сообразившим, что к чему. Новоявленное детище, по предложению того же Шапиро, назвали "Холмогоров и сын", а сокращенно "Холис", после чего приступили к практической деятельности. Через старшего военпреда Зелитинкевича на соседнем почтовом ящике разместили конверсионный заказ на полсотни мангалов с соответствующим количеством шампуров из нержавейки, и вскоре возле каждого одноосного прицепа с желтой бочкой курился аппетитный дымок, призывавший граждан и гражданок не только утолить жажду кружечкой пенистого пива, но и заморить червячка горячим шашлыком из парного мяса. Анна Цымбаревич, назначенная главным бухгалтером и вошедшая в правление "Холиса", изо дня в день оформляла фиктивные документы на закупку за наличный расчет говядины и свинины, а в действительности мясо по госцене поставлял Потапов, запудривший начальству мозги ссылками на то, что покупатели его гастронома, по преимуществу малообеспеченный рабочий люд, не едят свежей бескостной мякоти, отдавая безусловное предпочтение продукту костлявому и замороженному. Давид Шапиро нанял двух карабахских беженцев, мужа и жену, которые ловко разделывали мясо и закладывали заготовки в маринад, и организовал круговую доставку полуфабриката к мангалам, в то время как жарили шашлыки на углях вчерашние учителя, фармацевты, инженеры и библиотекари, чрезвычайно довольные тем, что за световой день зарабатывают почти столько же, сколько раньше за месяц.
По вечерам, когда Анна и Давид в четыре руки подсчитывали выручку, а Потапов, ежедневно являвшийся за своей долей, без устали крякал, любуясь бумажной горой разноцветных купюр, Сергей все чаще и чаще хмурил брови. Не то чтобы ему не нравились легкие деньги, нет, но он кожей чувствовал нестабильность шашлычного промысла, и в особенности своей в нем позиции. На бумаге он председатель кооператива, первое лицо в "Холисе", а по существу всего-навсего ширма для распоясавшегося кагала, который в погоне за длинным рублем пустился во все тяжкие. Его многократные призывы к осторожности натыкались на стену непонимания: Давид уверял, что полностью контролирует обстановку, а Анна просто-напросто отмахивалась от Сергея. На стадии первичного накопления капитала так работают все кооператоры, цедила она сквозь зубы, а если ему претит риск, то насильно его никто не держит.
Терпение Сергея иссякло вскоре после того, как в Ленинграде объявились братья Нахманы, досрочно освободившиеся от трудовой повинности на стройках Архангельской области. Марка и Бориса, по настоянию Анны, приставили к мангалам, где оба развили настолько беспардонную коммерцию в шкурных интересах, что выручка с доверенных им точек упала до смехотворных размеров, едва покрывая затраты на сырье. На правлении взбешенный их наглостью Сергей поставил вопрос ребром, но, к сожалению, мнения разделились поровну - он и Потапов проголосовали за увольнение братьев-разбойничков, а Давид и Анна высказались против, предлагая ограничиться строгим предупреждением. Что оставалось Сергею? Он выждал денек-друтой, подкараулил Марка Себе-Наумовича в командирской баньке, куда тот зачастил без всякого на то разрешения, и колошматил его губастой мордой о полок до тех пор, пока окровавленный подлец не запросил пощады.
В глубине души Сергей побаивался гнева Анны, но получилось наоборот - она стала шелковой, смотрела на него с немым обожанием, а в постели буквально творила чудеса, доводя его до изнеможения. Выволочка, заданная Марку, благотворно подействовала не только на Анну: братья Нахманы держались тише воды ниже травы, сдавая выручку до последней копейки, Давид Шапиро заметно присмирел и уже не позволял себе перечить Сергею, а Потапов по-братски обнял Сергея, буркнув ему на ухо: "Давно бы так!"
Сергей сознавал, что для восстановления пошатнувшегося авторитета одной кулачной расправы недостаточно, нужно еще что-то существенное, однако ничего путного так и не пришло в голову. Выход подсказал капитан второго ранга Зелитинкевич, по прозвищу "гросс-адмирал". Почему бы Сергею не заняться компьютерами, сказал он как-то невзначай после преферанса с выпивкой. За комиссионный процент он, Зелитинкевич, возьмет на себя технический аспект проблемы и подыщет покупателей, а если дело наладится - приведет под знамена кооператива еще тридцать-сорок моряков-военпредов, несущих вахту на других почтовых ящиках города.
На правлении предложение Сергея заняться компьютерным бизнесом поначалу встретили кислыми улыбками, но он стукнул кулаком по столу и настоял на своем. А спустя полгода кислые улыбки сменились заискивающими, потому что прибыль от сделок с компьютерами возрастала из месяца в месяц и затмевала шашлычное эльдорадо.
На первых порах Сергей и "гросс-адмирал" довольствовались разницей между ценой дилера, получавшего товар непосредственно от производителя, и ценой мелкооптовых поставок, по которой компьютеры уходили к конечным потребителям, но быстро смекнули, что в условиях ненасыщенного рынка есть смысл, пока не поздно, занять одну из свободных ниш и впредь обходиться без дилеров. Для этого нужно было заполучить крупный заказ с гарантированным финансированием и установить прямые контакты с центрами "желтой" сборки компьютеров, прежде всего с Сингапуром и Гонконгом. Заказ на шестимиллионную сделку добыл "гросс-адмирал", сумевший материально заинтересовать группу директоров оборонных предприятий, а Сергей удачно съездил в Москву и там, в гостинице "Украина", подписал выгодный договор с сингапурскими фирмачами.
Вот тогда-то "Холису" и понадобился трехмиллионный кредит, развязавший Сергею руки. Отныне уже ничего не мешало полным ходом ковать деньгу, чем он и занялся с несказанным увлечением, сделав "гросс-адмирала" своим фактическим заместителем. Чтобы не светиться, ушлый капитан второго ранга, продолжавший служить в военно-морских силах, делегировал жену в члены кооператива "Холис", а по ее доверенности на законных правах заседал в правлении, где с приходом Зелитинкевича, потомка шляхтичей из-под Вильно, образовалось славянское большинство.
В сложившейся обстановке тюремная переписка вызывала только оскомину, отнимая у Сергея массу времени и принося взамен жалкие, по его нынешним меркам, гроши. Поэтому он воспринял неожиданный реверанс Затуловсого как манну небесную, но не показал виду, чтобы понапрасну не огорчать и без того пришибленного бедой шефа. Сочувствия к Затуловскому он не испытывал, ибо так и не простил ему оплошности, повлекшей за собой развод с Леной, а для злорадства не видел оснований - как ни крути, косоглазый оберштурмбаннфюрер все-таки принес ему больше пользы, чем кто-либо другой. Затуловский - с характером, это факт, он выстоит в любых передрягах. И гордости у него хоть отбавляй: отказался от соблазнительного подношения не моргнув глазом. Но нет худа без добра - квартира на Комендантском аэродроме пригодится самому Сергею. Да и верно послужившую "восьмерку" пора поменять на серебристо-серый "мерседес" с дизельным движком. На кой черт иметь кучу денег, если не получаешь удовольствия на всю катушку?
С этой благостной мыслью Сергей вышел из конспиративной квартиры и вприпрыжку сбежал с лестницы. На заднем сиденье его "жигулей" лежали два объемистых пакета с продуктами для сына и старика Боголепова, поэтому, прежде чем трогаться с места, он прикинул, в какой последовательности доставить их по назначению. Пожалуй, сейчас лучше навестить отчима, а завтра с утра, по пути к родным пенатам, забросить второй пакет к соседям, которые в целости и сохранности передадут Лене продукты вместе с деньгами. С Сашком он вдоволь пообщается во Всеволожске, куда Лена по субботам регулярно привозит сына и где сама долго не задерживается, избегая сталкиваться с бывшим мужем. А снова видеть ее постную рожу - нет уж, хватит.
Дважды в месяц, выполняя волю бабушки, Сергей посещал старое пепелище на улице Софьи Ковалевской, чтобы вручить отборный заказ из гастронома Потапова и конверт с тремя сторублевками, но щедрость не спасала его от унижений - вместо благодарности Лена ставила перед ним протокольную чашку кофе и ни разу не села за стол, всем своим видом показывая, что испытывает только брезгливость.
"К чертям собачьим! - облегчил душу Сергей, выруливая на 1-ю Красноармейскую, чтобы ехать к Пяти углам по Загородному проспекту. - Ноги моей больше не будет на Софье Ковалевской!"
Боголепов обрадовался приходу Сергея больше, чем принесенным им дарам. Пока он многословно жаловался на упадок сил, Сергей привычно раскладывал продукты в точном соответствии с пожеланиями педантичного отчима: свиные отбивные, сосиски и говяжий язык - в поддон морозильника, черную и красную икру вместе с осетриной горячего копчения - чуть ниже, на верхнюю полку старенького "ЗИЛа", печеночный паштет, ветчину, масло и сыр - на среднюю, а бананы с апельсинами - на дно.
Казалось бы, совсем недавно франтоватый, слегка старомодный доцент с зачесом на розоватой лысинке впервые появился в толстовском доме, а на самом деле с того памятного дня прошло почти четверть века. Был ли этот, как он тогда называл себя, "знаток денежного обращения и кредита при социализме" по-настоящему добр к Сергею, в ту пору ершистому двенадцатилетнему мальчишке, только что лишившемуся отца и встретившему доцента в штыки? Скорее да, чем нет. Подкаблучник и соглашатель, Боголепов умел сглаживать острые углы, что, надо думать, было не столь уж просто при взрывном характере Натальи Николаевны, матери Сергея, и ее чудовищной мнительности. Действуя тихой сапой, отчим сумел внушить своей дражайшей половине, что она справедливейшая из женщин, тогда как сам Боголепов - всего лишь ее покорный слуга, вследствие чего после переезда Сергея на Красную улицу, в холостяцкую обитель Феликса Васильевича, в доме на Рубинштейна воцарилась угодная ему атмосфера спокойного доброжелательства. Еще школьником Сергей разглядел в отчиме живой ум при полном отсутствии бойцовских качеств - достаточно вспомнить его отношение к советской власти, которую он находил противоестественной и приравнивал к форс-мажору. А зауважал гораздо позже, в период болезни матери, когда она, парализованная и совершенно беспомощная, прожила полтора года только благодаря его самоотверженности.
Став вдовцом, Боголепов, по наблюдениям Сергея, не столько похудел, сколько высох: некогда пошитый на заказ костюм висел на нем балахоном, а жилистая шея с трясущейся головой высовывалась из просторного ворота сорочки, как кукушка в стенных часах-ходиках. Лишь сальная прядка желто-белых волос по-прежнему наискось прикрывала плешь, а в остальном от былого доцента не сохранилось ничего - сейчас перед Сергеем предстала дряхлая, запущенная, никому не нужная развалина с водянистыми, тронутыми катарактой глазами.
- Сереженька, посиди, побудь со мной, - попросил Боголепов, заметив, что гость выразительно смотрит на часы.
- Десять минут, не больше, - нехотя согласился Сергей. - А то друзья ждут меня к ужину.
Ссылка на друзей не была отговоркой - на вечер его, Анну и Давида с женой пригласили к себе Зелитинкевичи, с помпой отмечавшие годовщину свадьбы.
- Тоскливо мне в четырех стенах, - жалобно протянул Боголепов. - Слоняюсь из комнаты в комнату, а занять себя нечем.
- Ей-Богу, Феликс Васильевич, я вас не узнаю. Страна бурлит от перемен, ходит ходуном. Газеты, журналы, телевидение - за что ни возьмись, все чертовски интересно. Так?
Боголепов разочарованно покачал головой.
- Поздно пришли перемены, Сереженька. Не для меня они. Каждому свое: тебе, дружок, жить и жить, все еще впереди, а мои земные дела близятся к концу. Об этом и хочу поговорить с тобой.
Сергей собрался было сказать, что в семьдесят три года рановато помирать, но Боголепов выставил перед собой крапчатую руку, призывая его к молчанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93