Может быть, они все же согласятся вложить в дело половину текущей прибыли, а остаток он профинансирует из своего кармана?
- Кто против?
Потапов, Шапиро и Зелитинкевич разом подняли руки.
- Предложение не прошло, - глухо выговорил Сергей. - Что же, повестка дня исчерпана...
- Перекинемся в картишки? - как ни в чем не бывало предложил Потапов. Серега, ты хочешь узнать, какого цвета мои бабки? Обрыдла мне непруха!
Сергей стоял понурив голову и думал о том, что ни при каких обстоятельствах не откажется от реализации карбидного проекта. Торговать шашлыками из заветренного потаповского мяса, выдававшегося за рыночную свежатину, ему не по нутру. Компьютерный бизнес вянет на глазах, это факт. А что-то более перспективное, чем карбид, навряд ли можно найти. Значит, надо отважиться на риск в одиночку. Денег на это должно хватить, хотя придется поскрести по сусекам, чтобы набрать пять миллионов. Впрочем, на безбедную жизнь он, надо думать, заработает, помаленьку продавая компьютеры, года полтора-два продержится на плаву, зато потом, когда карбид запустится на всю катушку, утрет носы этим сраным недоумкам!
Потапов и Зелитинкевич удалились в предбанник, откуда доносился их громкий смех, Анна ушла к себе в бухгалтерию, а Шапиро задержался возле Сергея.
- Пойдем, дружище, расслабимся, пропустим по рюмочке, - уговаривал он, сияя золотыми коронками. - Облегчим Потапыча куска на полтора, а?
- Нет уж, Додик, - отрезал Сергей. - Как ни крути, а дорожки наши расходятся...
Он вышел из конторы, сел в "мерседес" и, включая стартер, заметил, что свет в бухгалтерии погас. Черт возьми, в одном Додик прав на все сто: Анька, конечно, слабовата на передок, зато в остальном - своя в доску. На нее можно положиться.
Как только Анна показалась на крыльце, Сергей мигнул фарами. Помедлив секунду, она подошла к "мерседесу", открыла водительскую дверцу и выжидательно посмотрела на него.
- Садись, чувырла, - с теплом в голосе сказал Сергей, вдыхая запах французских духов. - Так и быть, беру тебя назад с месячным испытательным сроком...
66. "БЛУЖДАЮЩИЙ ФОРВАРД"
Полгода напряженного труда под руководством Долгова дали лейтенанту Турчанинову столько знаний, сколько он не обрел за пять лет в Военном институте. В отличие от трех других следователей бригады, получивших от шефа самостоятельные участки работы, уделом Руслана стали отдельные поручения, но их число и разнообразие как нельзя лучше способствовали расширению его кругозора. Кроме того, он выполнял массу иных обязанностей, которые обычно возлагаются на помощников. Однако, по определению Долгова, в его команде Руслан был не помощником, а запасным игроком на амплуа "блуждающего форварда".
Еще в июне при просмотре агентурной документации УБХСС Руслан подтвердил гипотезу Долгова, что мероприятие "Бумеранг" впервые применялось к потерпевшему задолго до того, как ему подсунули Витаса с нефритовыми обезьянками. В рабочем деле агента по кличке "Отважный" он обнаружил поручение 7-го отдела связаться с Тизенгаузом с целью возможной продажи драгоценных камней. Для этого Отважному была предложена следующая легенда: по телефону он назовется Соломоном Львовичем (Моней) из Ростова-на-Дону, якобы находящимся в Ленинграде проездом, и, сославшись на их общего знакомого, приманит Тизенгауза товаром. В случае согласия Тизенгауза на покупку Отважный должен условиться о месте и времени встречи для совершения сделки, после чего донести об этом в УБХСС. В той же папке, только на другом листе, приводилось агентурное сообщение от 19 ноября 1987 года No 338, в котором Отважный докладывал о состоявшейся встрече: в ответ на предложение продать крупный сапфир без оправы Тизенгауз сказал ему, что драгоценностей без оправы не покупает, так как это валютная сделка, преследуемая по закону.
Некоторые из свидетелей, выступавших в деле Тизенгауза, также оказались негласными сотрудниками УБХСС. Таковым был Коростовцев, проходивший по учетам как "доверенное лицо" старшего оперуполномоченного 3-го отдела Пичугина. Но, к огорчению Руслана, ни допросить Коростовцева, ни ознакомиться с его рабочим делом не представилось возможным - дело уничтожили в связи со смертью "д. л.". Проверка обстоятельств смерти Коростовцева показала, что 11 октября 1989 года он скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности и после вскрытия кремирован, а ценное имущество за отсутствием у Коростовцева наследников признано выморочным и передано в Музей истории и культуры Ленинграда. Зато Руслану удалось допросить другого агента - Грязнова, проводившего экспертизу финифти, которую Тизенгауз купил у Коростовцева и продал Холмогорову. Грязнов сообщил, что давал Пичугину подписку о сотрудничестве с органами милиции, получив при вербовке псевдоним "Граф", и согласился оценить иконы на эмали, поскольку, как объяснил ему Пичугин, экспертам из Эрмитажа и Русского музея нельзя доверять, все они - закадычные дружки Тизенгауза. Что же касается остальных свидетелей, они, по справке УБХСС, в списочный состав агентуры не входят. Руслан счел эту информацию недостоверной, и Долгов согласился с ним, сказав, что от справки разит ложью.
Но самую большую, можно даже сказать, баснословную удачу, из-за чего, собственно говоря, Долгов и назвал его "блуждающим форвардом", принесло Руслану изучение личности гражданина Пантелеймоненко Любомира Дормидонтовича, хранителя фондов Государственного музея истории и культуры Ленинграда. Привели Руслана в музей два обстоятельства - во-первых, пустить Руслана дальше порога, но с помощью постановления, вынесенного Долговым, он пронял их до печенок и добыл сногсшибательные данные.
Удалось, в частности, выяснить, что из ценностей, находившихся в ведении Пантелеймоненко, был создан так называемый "обменный фонд" экспонаты которого от имени городских властей без какого-либо оформления преподносились именитым гостям Ленинграда. В марте 1990 года комиссия Управления культуры Ленгорисполкома проверила деятельность "обменного фонда" и зафиксировала в акте, что "фонд" был образован и функционировал без юридического документа, что учета поступления и движения ценностей никто не вел, а хранитель Л. Д. Пантелеймоненко от объяснений уклонился.
25 марта 1990 года, находясь у себя на даче в Гатчинском районе, Пантелеймоненко покончил жизнь самоубийством, выпив фосфорсодержащее вещество неустановленной природы. В предсмертном заявлении Пантелеймоненко написал, что, не будучи вором, решил уйти из жизни в результате происков сильных мира сего, вынуждавших его покрывать разбазаривание ценностей. Руслан, однако, не разделил лестной самооценки Пантелеймоненко, ибо из другой предсмертной записки, адресованной близким, вытекало, что он стащил из музея бриллиантовые серьги, браслет и колье.
Примечательно, что 29 марта 1990 года участковый инспектор Сиверского отделения милиции с согласия начальника того же отделения отказал в возбуждении уголовного дела по факту смерти Пантелеймоненко, хотя изучения обстоятельств, по существу, не проводилось, равно как не проверялась и возможность доведения его до самоубийства. Подписывая отказ, участковый инспектор не имел на руках даже медицинского заключения о причинах смерти Пантелеймоненко, не говоря уж об акте экспертизы яда, который он принял. А в дальнейшем никто и не пытался определить, чем же отравился Пантелеймоненко.
И наконец, по журналу регистрации агентурных сообщений за 1988 год Руслан установил, что Пантелеймоненко являлся негласным сотрудником УБХСС.
Долгов немедленно перенацелил двух следователей бригады на разматывание этого клубка, несколько дней спустя еще раз похвалил Руслана за находчивость, а в начале ноября радостно сказал, что именно там, на второстепенном, казалось бы, направлении, нужно ждать прорыва к успеху в расследовании всей истории.
Ждать так ждать, шефу виднее, сказал себе Руслан, но прошли и ноябрь, и декабрь, а долгожданного прорыва все не было. После Нового года Руслан неоднократно порывался поговорить с Долговым, но до 14 января тот был в Москве, а по возвращении навалился на работу с удвоенной энергией, уходя в гостиницу не раньше девяти вечера. Удобный случай представился Руслану только 25 января, в пятницу. В этот день они повторно допрашивали следователя капитана Алексеева, а затем остались наедине - Руслан сверял прошлые показания Алексеева со свежими, а Долгов в раздумье застыл у окна, искоса поглядывая на снежинки, кружившиеся в синих вечерних сумерках.
- Татьянин день, - нарушил молчание Долгов. - С него начинались студенческие каникулы... Эх, как давно это было!
- Всеволод Дмитриевич, можно задать вопрос?
- Сколько хочешь.
- Почему вы не берете под стражу Пичугина?
- Раз ты велишь, могу взять. И что же дальше?
- А дальше - по закону. Совершил преступление - садись на скамью подсудимых.
- С чем мы отправим его под суд? - в свою очередь поинтересовался Долгов.
- Провокация в отношении Тизенгауза нами доказана. Пичугин запускал "Бумеранг", так ведь?
- Дружок, не забывай, что "Бумеранг" - палка о двух концах, - сказал Долгов, усаживаясь за приставной столик напротив. - Это мероприятие занимает прочное место в арсенале оперативных средств УБХСС. Для них провокация - мать родная.
- Елки-палки! - воскликнул Руслан. - Провоцировать нечестно, безнравственно!.. Разве вы это одобряете?
Долгов грустно усмехнулся.
- Всеволод Дмитриевич, я, наверное, многого еще не понимаю, - сбиваясь на виноватый тон, продолжил Руслан. - Объясните так, чтобы до меня дошло.
- Скажи, дружок, что делает потерпевший, которого избили, обокрали или ограбили?
- Кричит?
- Угадал. По заявлению потерпевшего угрозыск отталкивается от совершенного преступления, собирает улики, и пошло-поехало без всяких "Бумерангов". Так?
- Так.
- При хищении социалистической собственности потерпевшим является государство. Оно, по-твоему, кричит?
- Нет.
- А обкрадывают наше государство все кому не лень. Списывают выдуманные недостачи по нормам естественной убыли, актируют брак, которого на самом деле меньше, чем указывают в отчетности, создают прибыльную пересортицу, практикуют приписки, да мало ли способов погреть руки? И делается все молчком, шито-крыто. Так что, дружок, запускаются "Бумеранги" не от хорошей жизни.
- Следовательно, вы принципиально допускаете провокации?
- Руслан, ты о чем со мной говоришь - о морали или об уголовном деле, которое мы расследуем?
- Пичугин имел основания запускать "Бумеранг" против Тизенгауза?
- Не имел. Но он твердо стоит на том, что был стопроцентно уверен в виновности Тизенгауза, нажившегося на спекуляции.
- Ну и что? По диспозиции 176-й статьи УК РСФСР наличия косвенного умысла достаточно для предъявления обвинения, - заявил Руслан. - Так ведь?
- Согласен с тобой. За привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности Пичугина можно хоть завтра отдать под суд по 176-й. И что же дальше?
- Что вы хотите этим сказать? - не понял Руслан.
- Признайся, дружок, ты в детстве ловил ящериц? - полюбопытствовал Долгов.
- Ловил.
- Получалось?
- Как когда. - Руслан оживился. - Накроешь сачком - тогда порядок. А схватишь рукой за туловище - ускользает, оставив хвост, который отрастает заново.
- Неужели ты думаешь, что я, следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре страны, приехал сюда собирать милицейское охвостье? строже заговорил Долгов. - Да этого Пичугина нам с самого начала кинули как кость с барского стола - жрите и будьте довольны! Те, кто задумал оперативную комбинацию против Тизенгауза, на всякий пожарный случай заранее наметили, кого принесут в жертву, если вдруг запахнет паленым.
- Вот оно что!
- Где вещи, похищенные у Тизенгауза?.. А ты говоришь - сажайте Пичугина в кутузку! - Долгов махнул рукой. - Они того и ждут, что я польщусь на мелюзгу и запущу счетчик.
Руслан кивнул. На сей раз он сообразил, о чем идет речь. До первого ареста продлить сроки следствия по уголовному делу особой важности - пара пустяков. Когда же за следователем числится арестованный, многократно продлевать его содержание под стражей гораздо сложнее.
- Покамест мы с тобой доказали всего ничего, - с горечью добавил Долгов. В ходе обысков Пичугин и его дружки-дружинники украли из бочки в гараже Тизенгауза сто литров бензина, а также кое-какие автозапчасти и спиртные напитки. Расцени ущерб в рублях и прикинь, что набежит в сумме... И Деревянко забуксовал с Пичугиным, не продвигается ни на шаг.
Руслан снова кивнул.
- Вся надежда на то, что мы выйдем на след ценностей Тизенгауза через фонд Пантелеймоненко, над чем с твоей подачи бьются мои орлы. - В глазах Долгова отразился неподдельный интерес. - Там открываются такие сюжеты, обнаруживаются такие глубины...
- А скрипка? - напомнил Руслан.- Пичугин же признал, что подбросил ее на склад ГУВД через полтора года после обыска!
- И что же дальше? - вяло спросил Долгов.
- Тизенгауз утверждает, что скрипку подменили.
- А Пичугин утверждает противоположное, и по закону суд будет на его стороне. Если бы у Тизенгауза был акт атрибуции, вот тогда...
- Всеволод Дмитриевич, не пора ли произвести обыск у Пичугина?
Долгов начал приглаживать усы, из чего Руслан сделал вывод, что шеф не обрадован его вопросом. Он уже не раз замечал, что приглаживание усов у Долгова служит верным признаком внутреннего противоборства, когда шеф колеблется, какой путь лучше избрать. Вопрос об обыске впервые возник в июле, но тогда Долгов решительно отверг предложение следователя Деревянко, работавшего с Пичугиным. "Они знают, зачем мы приехали в Ленинград, и подготовились, - объяснил Долгов. - Поэтому обыск, лишенный элемента внезапности, ничего нам не даст. А впоследствии, свыкнувшись с присутствием следственной бригады, они так или иначе ослабят бдительность, чем мы и воспользуемся".
- Можно, - помолчав, ответил Долгов. - Попытка не пытка...
В следственной работе, как, впрочем, и в любой сфере деятельности, отнюдь не последнюю роль играет удача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93