- Бульварные романы не для меня, здесь я плохом советчик.
- Ты считаешь, что я клепаю бульварное чтиво? - шевельнув кустистыми бровями, с обидой воскликнул Добрынин.
- Зачем впадать в крайности? Сексуальных техницизмов в чистом виде я у тебя не встретил, однако... - Вороновский пожевал губами. - Насколько я могу судить по прочитанному, твой роман совсем не об этом. Стоит ли снимать секс с бреющего полета?.. Улавливаешь смысл? Иногда недоговоренность воспринимается сильнее полной ясности. Впрочем, учить ученого... - не закончив фразы, Вороновский поднял с пня пустую корзину. - Ну, Салтыков-Щедрин, делаем последний заход?
- Вить, посмотри на Яшку. Бьюсь об заклад, пес не в себе!
Действительно, досыта набегавшийся эрдельтерьер уже не лежал, как прежде, у ног Вороновского, а сидел, задрав морду к небу, и жалобно посвистывал носом, царапая мох лапой.
- Яков, что с тобой? - спросил Вороновский, наклоняясь к псу. - Ушибся?
Пес заглянул в глаза хозяину и, подбежав к "волге", уперся лбом в дверцу.
- Яков, ко мне! - приказал Вороновский и, обращаясь к Добрынину, добавил: - Надо его осмотреть.
Пес метнулся к нему и, ухватив зубами за шорты, потянул к "волге".
- Яков, дорогой, чего ты хочешь? - забеспокоился Вороновский, приседая на корточки.
Пес выпустил его шорты, отпрыгнул назад и, встав на задние лапы, заскользил передними по дверце "волги".
- Будто силится что-то растолковать нам, но не может, - заметил молчаливый охранник.
- Валерий, будь любезен, прикрепи мигалку, - изменившимся голосом распорядился Вороновский. - Арик, поехали!
- Виктор Александрович, мне сесть за руль? - спросил охранник, установив на крыше синий проблесковый маячок с магнитным присосом.
- Нет, я сам...
Взревев мотором, "волга" рванулась с места и, оставляя за собой бурое облако пыли, помчалась по проселку. Метров через триста, с креном вырулив на бетонку, Вороновский во всю мочь погнал машину в сторону Зеленогорска. На виражах визжали покрышки, сидевшего сзади Добрынина то и дело швыряло с боку на бок, тугие потоки воздуха врывались в открытые окна салона, парусом надувая футболку, но Добрынин ничего не замечал, всецело отдавшись гложущему чувству тревоги.
Что-то определенно стряслось, но что именно?
На въезде в Зеленогорск Вороновский включил сирену, при обгоне грузовика едва разминулся с ехавшим навстречу автобусом и, нырнув за рынком под железнодорожный виадук, устремился налево, к Комарову.
- Что у тебя с собой, кроме "Стечкина"? - отрывисто спросил Вороновский у сидевшего рядом Валерия.
- Автомат с двумя рожками и три гранаты.
- Держи наготове, мало ли что...
- Слушаюсь!
На подъезде к дому, у открытых ворот, их ждал Алексей Алексеевич, издалека услышавший вой сирены. Рядом с ним изваянием застыл Бакс.
- Из-за чего шум? - строго спросил Алексей Алексеевич у Валерия, когда "волга" резко затормозила у обрыва. - Белевцев, доложите, в чем дело?
- Где Елена Георгиевна? - крикнул Вороновский, рывком выпрыгивая из машины.
Валерий с автоматом в руках выскочил в ту же секунду, а Добрынин замешкался, пропуская вперед рвавшегося на волю Якова.
- Уехала в Петербург с Сашей.
- Кто их сопровождает?
- Никто. Я посылал Владимира, но Елена Георгиевна воспротивилась.
- Давно они уехали? - допытывался Вороновский.
- В шестнадцать часов с минутами, обещали вернуться к ужину.
- Ей кто-нибудь звонил?
Добрынин остановился в створе ворот и посмотрел на часы. Восемнадцать пятнадцать. До ужина еще час с четвертью. Может быть, они зря всполошились?
- Звонков по проводной связи не было. Про сотовую сказать не могу, не знаю, - с задержкой произнес Алексей Алексеевич. - Виктор Александрович, успокойтесь, на вас лица нет. Какие основания объявлять тревогу?
Между тем Яков, повертевшись рядом с хозяином и Алексеем Алексеевичем, сел напротив Бакса, задрал морду и протяжно завыл. Бакс тотчас последовал его примеру, отчего у Добрынина перехватило горло.
- Сигарету, - сдавленно потребовал Вороновский, протягивая руку назад, в сторону Валерия.
- Вы уже десять лет как не курите, - вполголоса напомнил Алексей Алексеевич.
Тут Вороновского начало трясти...
74. РАЗНОГЛАСИЯ
Три часа спустя Добрынин в одиночестве ужинал в столовой большого дома. Беспрестанно ломая голову над тем, что же могло случиться с Еленой и Сашей, он по рассеянности умял две курицы, приготовленные Ларисой в гриле из расчета на четверых едоков, сопроводив их в свой желудок картофельной соломкой с кетчупом и зеленым горошком. Вдобавок Аристарх Иванович совершенно машинально выпил бутылку "Смирновской" и остановился в тот момент, когда сцеживал в рюмку последние капли огненной влаги. Со студенческих лет помня, что только-только опорожненная поллитровка содержит еще 102 капли водки, он, на весу, поддерживая бутылку, довел счет до 93 и, спохватившись, громко выругался.
"Видит Бог, не хотел! - корил он себя, в растерянности поскребывая бородку. - Стоит мне понервничать, как всякий раз прорезается зверский аппетит. И с водкой, черт ее дери, получилось погано: Витька сам не свой, а я - поддатый!"
Попросив у Ларисы кружку крепчайшего кофе без сахара, Добрынин, обжигаясь, в два приема опустошил ее и заел бананом, чтобы отбить горечь. В мозгах прояснилось, и он решил сходить на разведку, воспользовавшись черным ходом через кухню. Но попытка не увенчалась успехом - на заднем крыльце ему перегородил дорогу широкогрудый Валерий.
- Аристарх Иванович, вы прямо как маленький, - пристыдил он Добрынина. По тревоге вам ведено не отлучаться из дома.
- Валера, сынок, я на минутку. Спрошу у Алексея Алексеевича, не слышно ли чего насчет...
- Старшому не до вас, - отрезал Валерий и бесцеремонно закрыл наружную дверь перед носом Добрынина.
Вороновский по-прежнему с отрешенным видом сидел в кресле у камина и никак не отреагировал на возвращение Добрынина.
- Витя, солнце, не убивайся прежде времени, - прочувствованным тоном сказал Добрынин, грузно опускаясь на диван. - Вот увидишь, все как-нибудь рассосется, перемелется.
Вороновский вяло шевельнул рукой с дымившейся сигаретой, что, без сомнения, означало - не лезь с утешениями, оставь в покое. Другая его рука мерно поглаживала загривок эрдельтерьера, положившего голову на колени хозяина.
Добрынин вздохнул и, чтобы как-то скрасить тягостное ожидание новостей, восстановил в памяти прерванный разговор в лесу относительно "Культурного досуга". Однако, вновь согласившись с мнением Виктора, высказавшего поистине дельную мысль, Аристарх Иванович задумался не о переделке написанных глав, а о поразительной восприимчивости собак, способных на расстоянии безошибочно чувствовать беду. Собаки - самые душевные существа, с ними могут сравниться только лошади, но уж никак не кагэбэшники. У тех гонора невпроворот, а ума и интуиции - как у дохлой вороны. Запретили ему приближаться к телефону, а сами, черт их дери, четвертый час не в состоянии хоть чуть-чуть прояснить картину.
После полуночи Алексей Алексеевич принес плохие новости.
- В двадцать два тридцать наряд патрульно-постовой службы Сестрорецкого РУВД обнаружил брошенные "жигули", которыми пользовалась Елена Георгиевна, в лесопосадке между берегом Финского залива и Приморским шоссе на участке Лисий Hoc - Ольгино, - обстоятельно доложил он, остановившись перед Вороновским. При осмотре "жигулей" следов борьбы мы не нашли. Машина в полной сохранности, за исключением автомагнитолы и выносных акустических колонок. Ключи находились в замке зажигания.
- Присядьте, - неприязненным тоном сказал Вороновский. - Ваши выводы?
- Для выводов мало данных... - Алексей Алексеевич сел на диван рядом с Добрыниным. - Похоже на похищение, Виктор Александрович.
- Почему вы так считаете? - нетерпеливо спросил Вороновский, прикуривая новую сигарету от окурка предыдущей. - Изложите ваши соображения.
- В восемнадцать тридцать я переговорил с дежурным по ГУВД. Во второй половине дня вооруженные нападения на транспортные средства в городе не фиксировались. В аварию наши "жигули" не попадали. Тогда я подумал о похищении и поставил себя на место похитителей. Где легче произвести захват? На улицах Петербурга опасно: обилие транспорта и пешеходов затрудняет задачу. На Приморском шоссе проще: конец лета, в будни поток машин слабый - две-три за минуту, а то и меньше. Наиболее пригодные для захвата, удаленные от жилья отрезки трассы возле Белоострова и между Лисьим Носом и Ольгином: там и там полосы одностороннего движения расходятся одна от другой с нарушением прямой видимости. Оттого я и попросил милицию обследовать прилегающую территорию.
- Стало быть, милиционеры действовали по вашему заданию?
- Так точно.
- Как вы себе представляете захват?
- Елена Георгиевна водит машину аккуратно, соблюдает наши установления по личной безопасности и по пути может остановиться в двух случаях - при поломке или по сигналу сотрудника госавтоинспекции. ГАИ наших "жигулей" на трассе не останавливала, это я проверил. Поломка тоже исключается: по всему видно, что машина исправна. Значит, остается одно - инсценировка проверки документов похитителями.
Добрынин во все глаза смотрел на Алексея Алексеевича, поражаясь его выдержке. Старший группы, потерявший охраняемое лицо, должен был, как казалось Аристарху Ивановичу, иметь бледный вид и мокрую задницу, однако ничего похожего не наблюдалось - морщинистый кагэбэшник нисколько не заискивал, а, напротив, держался уверенно, с достоинством и хладнокровием, внушавшими невольное уважение.
- Продолжайте, - торопил Вороновский.
- Допускаю, что при захвате похитители применили спецсредство, предположительно "Си-Эс": в салоне мы почувствовали выветрившийся, еле ощутимый запах газа. То, что они бросили "жигули", не заботясь о маскировке, укладывается в версию похищения. Для них "жигули" - обуза, от которой нужно было быстрее избавиться, убрав с обочины. Времени они не теряли, все заняло от силы пять-семь минут.
- Ваши дальнейшие действия?
- Моя группа в сборе, все восемь сотрудников налицо. Управление ФСБ поможет нам при отработке версий и с рассветом заблокирует дальние подступы к дому, чтобы засечь любого, кто попытается присмотреть за нами.
- Вы и это допускаете?
- Виктор Александрович, без проверки ничего исключать нельзя. По всему видно, что похищение было спланировано и Елену Георгиевну расчетливо выманили из дому. - Сказав это, Алексей Алексеевич окинул Добрынина колючим взглядом. Кто-то их ориентировал, подпитывал информацией.
От обиды Добрынина бросило в жар.
- Смею надеяться, что Аристарха Ивановича вы не подозреваете. Вороновский мрачно скривился. - Нам только не хватало по-волчьи коситься друг на друга.
- Аристарху Ивановичу придется выбрать что-то одно: либо сегодня же уехать отсюда, либо неукоснительно подчиняться всем моим требованиям - впредь без разрешения не покидать охраняемого объекта, не пользоваться никакими средствами связи и не вмешиваться в нашу работу, - твердо заявил Алексей Алексеевич. - По-другому не выйдет.
- Черт вас дери! - срывающимся голосом вскричал Добрынин. - За кого вы меня принимаете?
Вороновский выставил вперед руку и сказал ледяным тоном:
- Предоставьте мне решать, кто уедет, а кто останется.
- Вы - хозяин. - Алексей Алексеевич встал. - Разрешите быть свободным?
- Сядьте! - Вороновский повысил голос. - Вам не пристало впадать в амбицию!
- Виктор Александрович, как только похищение подтвердится, в чем я практически не сомневаюсь, начнется состязание нервов, долгое и изнурительное, - глядя себе под ноги, сдержанно заговорил Алексей Алексеевич. - Мы не можем допускать разногласий. Решающий голос должен быть закреплен за одним человеком, и, не обижайтесь, этот человек - не вы. Доверьтесь мне: я сделаю все, чтобы вызволить Елену Георгиевну и мальчика. Или - дело ваше! - ищите замену.
- Я не готов к ответу, - помолчав, сказал Вороновский. - Мне надо посоветоваться с Евгением Петровичем.
"Дельная мысль! - одобрил Добрынин, с отвращением глядя на потупившегося Алексея Алексеевича. - Женька Скворцов не чета тебе, сраному ангелу-хранителю! Проворонил Ленку и Сашку, а теперь учишь нас уму-разуму?"
- Вечером я дважды докладывал обстановку генерал-лейтенанту, - не поднимая глаз, сообщил Алексей Алексеевич. - Он согласился с моими наметками и велел передать, что прибудет сюда послезавтра... виноват, завтра, в субботу утром.
- С этого надо было начинать, - вымолвил Вороновский с некоторым облегчением. - Алексей Алексеевич, сядьте и будьте добры изложить ваши наметки.
- Прежде определимся с Аристархом Ивановичем, - упрямо оговорил Алексей Алексеевич.
- Арик, как ты?
- Вить, я с тобой до конца, - не колеблясь, ответил Добрынин и буркнул в сторону Алексея Алексеевича: - Видит Бог, обязуюсь свято выполнять ваши установки.
Алексей Алексеевич сел и, наклонившись вперед, к Вороновскому, произнес с прежним хладнокровием:
- Для пользы дела мы объявим вас тяжелобольным. Безотлучно находитесь в доме и не приближайтесь к окнам.
- Что это даст? - спросил Вороновский.
- Похитителям желательно вести переговоры с вами. А мы, объявив о болезни, отсечем вас, выведем из игры, чтобы усложнить им задачу.
- Каким образом? - вмешался Добрынин.
- Лишим возможности давить на Виктора Александровича. Когда пойдет торг о размере выкупа, меня не проймешь угрозами изувечить заложников.
По лицу Вороновского пробежала гримаса боли.
- Я готов заплатить сколько угодно, лишь бы скорее вернуть Елену и Сашу.
- Уступчивость может только навредить, - предостерег Алексей Алексеевич. Сразу соглашаться на условия похитителей нельзя - им покажется, что они продешевили. Впереди состязание нервов. У кого крепче нервы, тот победит.
- Боюсь, что надолго меня не хватит, - безуспешно борясь с сотрясающей его дрожью, сказал Вороновский. - Из дому я выходить не буду, а окончательное решение примем в субботу, после обсуждения с Евгением Петровичем...
75. ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ТРУДНОСТИ
О приезде Вороновского на Карельский перешеек Роману Валентиновичу доложил Шапиро, узнавший об этом от Холмогорова, который 8 августа встречался с сыном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93