– Мы сидели здесь, в этой комнате, за ужином и беседовали. Внезапно им овладел приступ безумия, он выскочил в сад, призывая племянника.У меня было время тщательно продумать эту историю, и сейчас, рассказывая ее, я смотрел прямо в голубые глаза Тамазин. Лгать мне приходилось не только ради собственного спасения, но и ради того, чтобы не впутывать Барака и его подругу в очередное темное дело.– Найти его мне удалось не сразу, так как он убежал в вырубленный фруктовый сад, – продолжал я. – Я отыскал его в огромной луже, которая сейчас превратилась в настоящее озеро. Должно быть, он потерял сознание, упав в воду, и захлебнулся.– Боже мой, но почему он вдруг впал в безумие? – закрыв лицо руками, прошептала Тамазин.– Вероятно, тому виной его болезнь. Тяжкие недуги нередко влекут за собой помутнение рассудка. К тому же сегодня мне пришлось сообщить ему дурную весть. Мартин Дейкин, его племянник, умер два года назад. Для старика это оказалось непереносимым ударом.– Бедный, бедный мастер Ренн, – пробормотала Тамазин, и на глаза ее навернулись слезы.«Напрасно я подозревал эту девушку в хитрости и притворстве, – пронеслось у меня в голове. – Душа ее отзывчива на чужое горе и полна сострадания. Сейчас она искренне горюет о Ренне, как прежде горевала о мистрис Марлин. А в Йорке, во дворе аббатства, она сочувствовала мне».– Где он? – спросил Барак.– Там, у пруда. Он слишком тяжелый, мне не принести его в дом. К тому же я, кажется, нездоров.– Пойду погляжу, что там такое, – сказал Барак. – А вы ждите здесь.Тамазин подошла ко мне и положила на мой лоб свою прохладную руку.– У вас сильный жар, сэр. Вам надо немедленно лечь.– Да, я сейчас лягу. Я должен попросить у вас прощения, Тамазин.– Но за что?– За то, что я питал на ваш счет необоснованные подозрения.– Я заслужила их, начав наше знакомство с обмана, – слабо улыбнулась девушка.– Которому я придал слишком большое значение, – вздохнул я и тихо добавил: – Сегодня я потерял друга.Она тихонько погладила мою закованную в наручник руку.– Найти слесаря, о котором говорил Джек, оказалось не так просто. Но нам все же удалось его отыскать. Завтра он придет и избавит вас от этой мерзкой штуковины.– Замечательно, замечательно. Спасибо вам за хлопоты.– А мистрис Вуд спит?– Да, Джоан сегодня рано легла. Она ничего не видела и не слышала, и, думаю, нам не стоит ее беспокоить.Я немного помолчал и спросил, пристально глядя в лицо девушки:– Почему вы плакали, Тамазин?– Джек отыскал моего отца, сэр, – вздохнула Тамазин. – Он и в самом деле занимает при дворе неплохое положение. Представьте себе, он повар на королевской кухне. Но, по словам Джека, он слишком высоко задирает нос, а обо мне слышать не желает.Она всхлипнула и прикусила губу. Глаза ее вновь наполнились слезами.– Мне очень жаль, Тамазин.– Глупо было так долго тешить себя мечтами. И я рада, что наконец узнала правду.– Да, рано или поздно узнать правду все равно приходится, – произнес я, думая о Джайлсе. – Хотя подчас неведение бывает куда приятнее.Несколько минут мы оба молчали. Потом пришел Барак. Судя по пронзительному взгляду, который он бросил на меня, стряхивая воду с волос, в голове у него зародились тревожные предположения.– Ты бы не могла оставить нас вдвоем, Тэмми? – мягко попросил он.Тамазин кивнула и направилась к дверям.– Доброй ночи, сэр, – сказала она и вышла из комнаты. Я выжидающе посмотрел на Барака. Он вынул мой кинжал и положил на стол.– Я нашел это в саду, у самой лужи.– Должно быть, он выпал у меня из-за пояса, когда я пытался поднять Джайлса.– Там вокруг все истоптано, словно после драки.«Барак обо всем догадался, – понял я. – Он знает, что смерть Джайлса – отнюдь не следствие несчастного случая».– На его лицо страшно смотреть, – проронил Барак. – Во взгляде застыло отчаяние.Мысленно я порадовался тому, что избежал этого зрелища.– Утром мы должны безотлагательно сообщить коронеру о случившемся, – отчеканил я, глядя Бараку прямо в глаза. – Полагаю, причины этой смерти не вызовут у него никаких сомнений. Джайлс Ренн утонул.Барак выдержал мой взгляд, испустил вздох и медленно кивнул. Вопрос был закрыт.– Тамазин сказала, что вы нашли ее отца, – перевел я разговор на другое.– Да, он оказался поваром. Моему визиту он, прямо скажем, не слишком обрадовался. Заявил, что слышать не желает ни о какой дочери. Видно, каналья решил, что Тамазин подбирается к его денежкам. Надо же, бедняжка не слишком сильно ошибалась, – невесело усмехнулся он. – Отец ее хоть и не вельможа, но занимает при дворе теплое сытное местечко.– Бедная Тамазин.– Да, ей придется забыть о своих мечтах. Но я решил рассказать ей все без утайки. Всегда лучше знать правду.– Возможно, – проронил я, бросив взгляд належавший на столе кинжал.– Уверен, Тамазин не будет слишком долго переживать. Она и не такое способна вынести. Поэтому она мне и нравится. И не только поэтому.– Все эти семейные связи доставляют слишком много хлопот, – заметил я с горькой усмешкой. – Особенно когда дело касается амбиций и притязаний.Дрожь сотрясла все мое тело. Барак это заметил.– Вам надо поскорее лечь, – сказал он. – Выглядите вы отвратительно.– А чувствую себя еще хуже. Помогите мне встать.Прежде чем покинуть комнату, я еще раз помешал кочергой в очаге. Огонь набросился на тлеющие остатки признания Эдварда Блейбурна, уничтожив их безвозвратно. ЭПИЛОГ Три месяца спустя, февраль 1542 года Я стоял у окна своей комнаты в маленькой таверне, наблюдая за восходом солнца. Мороз, сковавший землю, держался вот уже целую неделю; кроваво-красный шар, появившись на небе, зажег множеством искристых отблесков иней, покрывавший траву, деревья и крышу маленькой церкви напротив.«Может статься, три дня назад, накануне своей казни, королева Кэтрин тоже смотрела на морозный рассвет из окон Тауэра», – подумал я.Томас Калпепер и Франциск Дерем были казнены еще в декабре. Что до королевы, соблюдение различных судебных формальностей продлило ее жизнь на два месяца. Согласно дошедшим до меня слухам, она так ослабела от страха, что не смогла самостоятельно подняться на эшафот, и палачу пришлось нести ее на руках. Бедная девочка, она слишком дорого заплатила за свое легкомыслие, и теперь голова ее выставлена на Зеленой башне в назидание жителям Лондона. Леди Рочфорд разделила участь королевы. В Тауэре она лишилась рассудка, и королю пришлось издать особый указ, дозволяющий казнить сумасшедших. Говорили, впрочем, что перед самой смертью Джейн Рочфорд обрела присутствие духа. Стоя у плахи, обагренной кровью королевы, она публично покаялась во всех своих грехах и заблуждениях. Грехов этих оказалось так много, что речь леди Рочфорд затянулась, и толпа начала скучать. Эта женщина, столь же надменная, сколь и недалекая, отнюдь не вызывала у меня симпатии, но все равно, думая о ее печальной судьбе, я ощутил приступ жалости. Всю свою жизнь она хитрила, изворачивалась и кривила душой и в конце концов подстроила ловушку себе самой. Мысленно я понадеялся, что ныне душа ее обрела мир и покой, так же как и душа несчастной королевы.Мы с Бараком выехали из Лондона на следующий день после казни. По пути в Кент мы промерзли до костей, но, к счастью, мороз благотворно сказался на состоянии дорог, и в Эшфорде мы оказались уже вечером. Весь следующий день мы провели, копаясь в архивах. Мне удалось-таки отыскать неопровержимые доказательства того, что земля, которой пользовались родители сержанта Ликона, была передана им в свободное владение. По всей видимости, землевладелец предоставил в суд поддельные документы. Завтра в Эшфорде мне предстояло встретиться с его адвокатом в присутствии молодого Ликона и его родителей. Я заранее предвкушал, как разоблачу обман, стоивший этим бедным людям так дорого.Вчерашний день выдался свободным, и я сказал Бараку, что использую его для собственных надобностей. Оставив своего помощника в Эшфорде, я верхом отправился в деревню, расположенную в десяти милях от города. То было маленькое бедное селение, похожее на сотни английских деревень. Вдоль единственной улицы тянулись убогие домики, на возвышении стояла церковь, а неподалеку – таверна.Я вышел на улицу, завернувшись в плащ как можно плотнее. Впрочем, он все равно болтался на мне, ибо я изрядно похудел после тяжелой лихорадки. Три недели я провел в постели, поначалу беспрестанно мечась в бреду. Потом жар ослабел, и я не без удовольствия наблюдал за тем, как Джоан и Тамазин оспаривают друг у друга честь принести мне чашку бульона.Мороз щипал лицо и руки. Дыхание, вырываясь изо рта, тут же превращалось в облачка пара. Я подошел к церкви и открыл калитку, ведущую на кладбище. Скользя по покрытой инеем траве, я двинулся вдоль могильных камней.То был совсем маленький, скромный памятник, расположенный на краю кладбища, у самого леса, раскинувшегося за оградой. Я наклонился и с трудом разобрал полустертую надпись: Памяти Джайлса Блейбурна 1390–1446 его супруги Элизабет 1395–1444 и их сына Эдварда, погибшего на королевской службе во Франции в 1441 году. Я долго стоял у камня, погрузившись в задумчивость. Никаких шагов я не слышал, и потому голос, внезапно раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть:– Значит, Эдвард Блейбурн назвал сына в честь своего отца – Джайлс.Обернувшись, я увидел Барака, который взирал на меня с довольной ухмылкой.– Господи боже, Джек, как вы здесь оказались?– Мне не составило труда догадаться, куда вы направились. Я прекрасно помню о том, что неподалеку от Эшфорда расположена некая деревенька Брейбурн. Сегодня я встал пораньше и поскакал сюда. Сьюки я привязал у церкви.– От неожиданности меня едва удар не хватил.– Простите, я не думал, что мой голос нагонит на вас страху, – усмехнулся Барак. – Я так понимаю, в этой богом забытой деревеньке есть всего лишь одно примечательное место? – добавил он, оглядевшись по сторонам.– Да, – кивнул я на могильный камень. – Бедные родители Эдварда Блейбурна. Получив весть о гибели сына, они оба вскоре сошли в могилу. А у Сесиль Невиль не было другого выхода, кроме как объявить Эдварда мертвым.Внезапно до меня дошел смысл слов Барака.– Подождите… раз вы догадались, куда я поехал, значит… значит, вы все знаете? Знаете, что Джайлс Ренн – сын Эдварда Блейбурна?– Вы сами это выболтали, когда лежали в бреду. Точнее, наговорили много такого, что навело меня на определенные выводы.– И что же я говорил? – изумленно выдохнул я.– Как-то раз принялись кричать, что Ренн – истинный король Англии и его надо возвести на трон. Потом залились слезами. А Тамазин рассказывала, вы все время твердили о каких-то бумагах, которые сгорят в аду. Я вспомнил: в тот вечер, когда погиб Ренн, мы с Тамазин застали вас у огня с кочергой в руках. После этого только полный тупица не смекнул бы, что к чему.– Как бы ваша догадливость не обернулась против вас, – произнес я, внимательно глядя на него. – Знать то, что знаем мы, слишком опасно.– Что теперь говорить, – пожал плечами Барак. – Ведь вы сожгли все доказательства. В очаге тогда догорали документы из шкатулки?– Да. Я не рассказал вам ни о чем, ибо не хотел подвергать вас риску.Барак медленно кивнул и вперил в меня пронзительный взгляд.– Скажите, ведь вы убили его? Ренна?– Грех этот будет тяготеть надо мной до конца дней, – проронил я, прикусив губу.– Уверен, у вас не было другого выбора. Пощади вы его, он убил бы вас.– Не знаю, – вздохнул я. – Так или иначе, я оказался сильнее. Я держал его голову над водой, пока он не захлебнулся. Потом перевернул его лицом вниз, дабы создать впечатление, что он упал в воду, потеряв сознание. Так вы и нашли его, Джек. При вскрытии у Ренна обнаружили огромную опухоль, и потому причины внезапного обморока не вызвали у коронера сомнений.– А кому Ренн собирался передать документы?– По иронии судьбы, первоначально он должен был связаться с Бернардом Локом. Узнав о его смерти, Ренн решил отыскать в Лондоне сторонников заговора.– Полагаю, таких достаточно.– Возможно, – пожал я плечами. – Неоправданная жестокость короля вызывает все больше недовольства, и люди, желающие лишить его престола, не останутся без поддержки. И все же новый мятеж, скорее всего, будет подавлен, как и все предыдущие. В любом случае, я не желаю иметь с заговорщиками ничего общего.Несколько мгновений мы молчали, глядя на старый могильный камень.– А почему вы явились сюда? – нарушил тишину Барак. – Из любопытства?– Скорее, из чувства вины, – ответил я с грустной усмешкой. – Когда я оправился от лихорадки и узнал, что Ренн похоронен в Лондоне и что лишь вы, Тамазин и Джоан проводили его в последний путь, мною овладела безумная идея. Я решил извлечь тело из земли и похоронить его здесь. И таким образом хоть отчасти загладить свою вину перед ним. В конце концов, здесь лежат его дед и бабка, – сказал я, указывая на могилу. – Его и короля Эдуарда Четвертого.– О какой вине вы говорите? – возмутился Барак. – Это он виноват перед вами. Он все время водил вас за нос.– Я же сказал, то была безумная идея. Не забывайте, перед этим я несколько дней пролежал в бреду.– Вы ни в чем перед ним не виноваты, – непререкаемым тоном заявил Джек. – И перед своим покойным отцом тоже.– Мне бы очень хотелось поверить в вашу правоту, – вздохнул я. – Как бы то ни было, я попытался выполнить свой последний долг перед отцом – выплатил по закладной и поставил на его могиле мраморный памятник. Вскоре я намерен там побывать. Но я сожалею, что между нами никогда не было душевной близости. Впрочем, сожалеть об этом сейчас, после смерти отца, совершенно бессмысленно.– Вот именно.– А сюда меня неодолимо тянуло. Сам не знаю, почему мне так хотелось увидеть эту могилу. Мне до сих пор трудно поверить в то, что Джайлс, к которому я чувствовал такую симпатию, все время меня обманывал и даже попытался убить. Впрочем, удивляться тут не приходится: людям свойственно предавать друг друга, и подчас они решаются на это по причинам куда менее существенным, чем те, что двигали Ренном.– А как вы намерены поступить с его библиотекой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96