Скатерть и салфетки были отнюдь не первой свежести, и мистрис Марлин брезгливо сморщила нос. Подоспевший слуга поставил на стол кувшин с элем и умчался прочь. Я разлил эль по кружкам.– По крайней мере, посуда на этом столе оловянная, – изрекла мистрис Марлин.Оглядевшись по сторонам, я заметил, что работники пьют из деревянных кружек.– Что ж, приятно сознавать свои преимущества, – произнес я.Еще один слуга поставил на стол большую миску с похлебкой, причем сделал это так неловко, что изрядно забрызгал скатерть. Мистрис Марлин испустила горестный вздох, но Тамазин расхохоталась и передала миску своей хозяйке.– Нам надо набраться терпения, мистрис, – сказала она, и я с удивлением заметил, что унылое лицо Дженнет Марлин на мгновение осветила признательная нежная улыбка.– Как вам удалось поступить на службу к королеве? – обратился Барак к Тамазин, когда с похлебкой было покончено.– Моя мать проработала на королевской кухне много лет, – сообщила девушка. – Вот уже два года, как я сменила ее. Я помогаю кондитеру королевы и так хорошо разбираюсь в любимых сладостях ее величества, что меня даже взяли в путешествие, – заявила она, сияя от гордости. – Меня послали в Йорк, чтобы я помогла леди Рочфорд и мистрис Марлин приготовить покои для королевы и позаботилась о любимых лакомствах ее величества. О, знали бы вы, как королева обожает сладкое печенье: марципановое, миндальное и имбирное!– А вы, сударыня, давно уже служите леди Рочфорд? – обратился я к мистрис Марлин.– Нет, сэр, – проронила она, смерив меня высокомерным взглядом. – Прежде, когда королевой была Анна Клевская, я служила леди Эджкомб. К леди Рочфорд я перешла нынешним летом.– Вы родом из северных графств?– Да, семья моя жила в Рипоне. Но меня отослали ко двору, едва мне исполнилось шестнадцать.– И вы проделали вместе с королевским кортежем весь путь из Лондона?– Да, – изрекла она с тяжким вздохом. – Надо сказать, в дороге нам пришлось претерпеть немало тягот. Июль выдался таким холодным и дождливым, что дороги превратились в жидкую грязь. Некоторые дворцовые чиновники предлагали вернуться в Лондон. Но король и слышать об этом не желал.– Бесспорно, это путешествие имеет большое политическое значение, – кивнул я.– Разумеется. А после того, как погода наладилась, король, бог знает по каким причинам, сильно задержался в Хатфилде и Понтефракте. Нас отослали в Йорк, а король свернул в Халл. Мы провели в этом городе почти целую неделю.– А как долго король намерен оставаться в Йорке?– Говорят, три дня. Но, как правило, пребывание короля в том или ином городе оказывается более длительным, чем предполагалось.– Что ж, король волен в своих планах, – заметил я и спросил после недолгого молчания: – Вам известно что-нибудь о торжественной церемонии, к которой ведется столь грандиозная подготовка?– Ровным счетом ничего, – пожала плечами мистрис Марлин. – Слухов ходит множество, но трудно понять, насколько они соответствуют истине. Вы барристер, сэр? – резко сменила она тему разговора.– Да, сударыня. Я практикую в корпорации Линкольнс-Инн.– Мой жених тоже барристер. В Грейс-Инне.«Как и племянник Ренна», – мысленно отметил я.– Вне сомнения, вам известно, что жених мой сейчас находится в Тауэре, – медленно проговорила Дженнет Марлин. – Его подозревают в причастности к заговору. Наверняка кто-то уже взял на себя труд сообщить вам об этом.– Да, до меня дошли кое-какие слухи, – смущенно пробормотал я.– Его имя Бернард Лок. Возможно, вы с ним встречались в Лондоне.Когда мистрис Марлин произносила имя жениха, губы ее, обычно плотно сжатые, немного смягчились, и я с удивлением отметил, что они отличаются приятной полнотой и свежестью.– Увы, я не имел чести встречаться с вашим женихом, сударыня, – ответил я.Сегодня меня уже во второй раз спрашивали, не знаком ли я с неким барристером из Грейс-Инна.– Бернард тоже родом из Рипона, так что мы знали друг друга с детства. – Во взгляде Дженнет Марлин, доселе столь бесстрастном, неожиданно вспыхнули огоньки. – Его арест – это какое-то страшное недоразумение. Я уверена, вскоре он выйдет на свободу. В последнее время невиновные нередко оказываются за решеткой. Сеть раскинута так широко, что в нее попадают не только заговорщики, но и преданные слуги короля. Но справедливость непременно восторжествует.– Будем на это надеяться, сударыня, – кивнул я, про себя удивляясь свободе и откровенности, с которой она говорит о столь рискованных вопросах.Разделить ее уверенность в благополучном возвращении жениха я никак не мог. Возможно, этот человек и в самом деле не имел никакого отношения к заговору, но нередко легчайшей тени подозрения было достаточно, чтобы невиновный томился в Тауэре годами.– Надежда никогда не умрет в моей душе, – с пылом заявила мистрис Марлин.– Ваше доверие к жениху делает вам честь, сударыня.– Я слишком многим ему обязана, – сказала она, бросив на меня взгляд, вновь ставший холодным и надменным.Тут к нашему столу подошел слуга с блюдом, на котором лежал громадный пирог с бараниной. Барак разрезал пирог. Когда Дженнет Марлин потянулась за своей порцией, я заметил, что рука ее слегка дрожит. Несмотря на высокомерие этой леди, я не мог не питать к ней сочувствия. Вне всякого сомнения, сердце ее обливалось кровью, и к тревоге за любимого человека примешивалась боль от постоянных насмешек, которыми осыпали ее прочие знатные дамы. Женщины, как известно, порой изрядно превосходят мужчин в жестокости.– Я слышал, что в начале путешествия королева захворала, – перевел я разговор на другую тему. – Надеюсь, сейчас она чувствует себя лучше.– У королевы была всего лишь небольшая простуда, – растянув губы в тонкой унылой улыбке, произнесла мистрис Марлин. – Но она, подобно всем молодым женщинам, использовала свое нездоровье в качестве повода для капризов.– Рад слышать, что болезнь не опасна.– Тем не менее леди Рочфорд пришлось нянчиться с королевой, как с малым ребенком, называть ее бедной деточкой и закармливать лакомствами.В голосе мистрис Марлин звучало нескрываемое отвращение. Я вспомнил, как пренебрежительно обращалась с моей собеседницей леди Рочфорд. Несомненно, мистрис Марлин относится к числу озлобленных женщин, решил я про себя; но, надо признать, у нее были веские причины для этого. Она кого-то сильно мне напоминала, но я никак не мог вспомнить, кого именно.– Ходят слухи о том, что королева беременна, – произнес я.– Мне об этом ничего не известно, – бросила она, сопроводив свои слова презрительным взглядом. – Вы излишне доверяете сплетням, сэр.– Простите, если мой вопрос показался вам бестактным, – пробормотал я.Мистрис Марлин нагнулась над тарелкой, всем своим видом давая понять, что более не имеет желания продолжать разговор.Голоса вокруг нас, напротив, становились все более громкими и оживленными: выпитое вино развязывало языки. Барак, опуская некоторые подробности, рассказывал Тамазин историю о том, как судьба уготовила ему место моего помощника.– До прошлого года я работал на лорда Кромвеля, – с гордостью сообщил он. – Мастер Шардлейк также пользовался его расположением и выполнял всякого рода важные поручения. А после падения лорда Кромвеля мастер Шардлейк предложил мне поступить к нему клерком.– Так вы работали на лорда Кромвеля? – протянула девушка, удивленно округлив глаза. – Неужели вы его знали?– А как же иначе, – пожал плечами Барак, и на лицо его набежала мгновенная тень.– Расскажите, как это вас угораздило оказаться в запертой ризнице, – с улыбкой попросила Тамазин. – Уверена, виной тому была отнюдь не ваша оплошность.– Да уж, – усмехнулся Барак. – Скажу без ложной скромности: мне не приходится сетовать на недостаток сообразительности.– О, я не сомневаюсь в том, что вы человек выдающихся способностей, – со смехом заявила девица.– А к числу ваших дарований, несомненно, относится проницательность, – не остался в долгу Барак.Они уже хохотали оба. Мистрис Марлин метнула на Тамазин недовольный взгляд. Я никак не мог вспомнить, кого именно напоминает мне эта особа. Этот вопрос так занимал меня, что я почти не прислушивался к болтовне отчаянно флиртовавших Тамазин и Барака. Наконец мистрис Марлин поднялась из-за стола.– Тамазин, нам пора. Леди Рочфорд уже поужинала и, возможно, пожелает дать мне какое-нибудь поручение. А вам не следует возвращаться одной.– Надеюсь, вы позволите проводить вас до королевского особняка, сударыня, – галантно предложил я.– Благодарю вас, но в этом нет необходимости, – поспешно ответила мистрис Марлин. – Идемте же, Тамазин.Мы с Барком поднялись и поклонились дамам на прощание. По пути к дверям Тамазин успела бросить на моего помощника пару многообещающих взглядов. Мы вновь уселись за стол.– Похоже, вы отлично поладили с этой девицей, – усмехнулся я.– Да, мне без труда удается ладить с красивыми девушками, – самодовольно изрек Барак. – А малютка Тамазин может очень скрасить мой досуг. Она рассказала мне, что послезавтра в городе будут репетировать музыкальное представление, которое готовят к приезду короля. Я предложил ей пойти туда вместе, и она согласилась. Надо же хоть как-то развлекаться в этой дыре, – добавил он.– Да, но если у нас возникнут новые дела, вам будет не до развлечений, – заметил я, пристально глядя на Барака. – Не забывайте, мы прибыли сюда вовсе не для того, чтобы флиртовать с развязными девицами!Я намеревался пошутить, но, неожиданно для меня самого, слова мои прозвучали резко. Барак обиженно пожал плечами.– Возможно, она не отличается излишней скромностью, – буркнул он, – но уж если все мы оказались в столь необычных обстоятельствах, почему не извлечь из этого капельку удовольствия? Не знаю, с чего это вы взъелись на бедняжку Тамазин.– Просто я уверен, что эта девица отнюдь не так простодушна, как хочет казаться, – процедил я.Я уже собирался рассказать Бараку, что вчерашний случай с ограблением Тамазин представляется мне подозрительным, однако счел за благо придержать язык.– Мистрис Марлин – довольно странная особа, – заметил Барак. – Как вы думаете, сколько ей лет?– Около тридцати, как и вам.– Она была бы недурна, если бы умела улыбаться. А то вид у нее такой, словно она только что глотнула уксусу.– У нее нет повода веселиться. Вы же слышали: ее жених заключен в Тауэр. Она рассказала мне, что они знакомы с детства.– Если сейчас ей тридцать, помолвка изрядно затянулась.– Вы правы.– Если хотите, завтра я могу спросить мистрис Тамазин, почему ее хозяйка так долго не сочетается браком со своим нареченным, – с улыбкой предложил Барак.– Признаюсь, эта женщина возбуждает мое любопытство. Я чувствую, она невзлюбила меня с первого взгляда, и никак не могу взять в толк почему.– Думаю, вы далеко не единственный, к кому эта прокисшая леди питает неприязнь. Сразу видно: она ненавидит весь мир.– Возможно, так оно и есть. Но давайте оставим представительниц прекрасного пола в покое, Барак. Мне весь день хотелось кое о чем с вами поговорить. Сегодня утром, когда мы оказались в ловушке, вы заявили, что прежде ни за что не совершили бы столь глупой ошибки. Я замечаю, что последние месяцы вы томитесь от скуки. Скажите, я прав?– Сам не знаю, что со мной происходит, – в некотором замешательстве пробормотал Барак. – Но я чувствую, что тупею на глазах. Раньше я был отважным и ловким парнем, а сейчас я… ни рыба ни мясо.Я понимающе кивнул.– Когда я начал служить у вас, все было для меня в новинку, – покраснев, продолжал Барак. – На первых порах мне было интересно. А потом я понял, что…Он смолк, окончательно смешавшись.– Говорите, прошу вас.– Наверное, мне не место среди законников, – пробормотал Барак. – Нрав у меня слишком грубый и откровенный. Все эти любезности мне поперек горла. Знали бы вы, сколько раз я любезно раскланивался с вашими собратьями-крючкотворами, а в душе мне отчаянно хотелось послать их всех к черту.– Все это мальчишество, Барак. Вам пора взрослеть.– Я давно уже повзрослел, – упрямо покачал головой Барак. – Но вы знаете, какую жизнь я вел прежде. Простую грубую жизнь среди простых грубых людей. Именно у них я добывал сведения, необходимые лорду Кромвелю. И мой патрон всегда был мною доволен. Но его не стало, а мне пришлось сделаться клерком. Никакому ремеслу я не обучен и, если расстанусь с вами, превращусь в уличного бродягу. То есть кончу тем, с чего начинал, – вздохнул Барак и сокрушенно потер лоб.– Да, я понимаю, такому человеку, как вы, стезя законника подчас представляется унылой и однообразной. Но, Джек, вы должны думать о будущем. Должность в Линкольнс-Инне всегда даст вам средства к существованию. А если вы снова пуститесь во все тяжкие, вам, скорее всего, придется умереть под забором.– Откровенно вам скажу, я буквально разрываюсь надвое, – произнес Барак, глядя мне прямо в глаза. – С одной стороны, я понимаю, что поступлю разумно, если останусь с вами и попытаюсь остепениться. С другой стороны, мне отчаянно хочется приключений. Вроде того, что мы пережили сегодня утром.– Понимаю, – со вздохом изрек я. – Если вы оставите меня, Джек, я буду очень об этом сожалеть. До последнего времени вы были весьма толковым помощником, и, признаюсь, я изрядно к вам привязался. Но речь идет о вашей жизни, и только вы можете принять решение.– В последние недели я был не слишком усердным клерком, правда? – с грустной улыбкой спросил Барак.– Не слишком.– Я ничего не мог с собой поделать, – прикусил губу Барак. – Когда мы вернемся в Лондон, я непременно решу, как жить дальше.– Если у вас возникнет желание поговорить со мной, я всегда к вашим услугам.– Спасибо.– Да, и вот еще что, – произнес я, набрав в грудь побольше воздуха. – Я подумал, что завтра нам стоит встать пораньше и до репетиции заглянуть в дом стекольщика. Боюсь, Малеверер будет в ярости, если узнает, что мы не изыскали возможности сообщить ему о тайнике. Давайте проверим, удалось ли его людям что-нибудь найти в комнате. Если они сами обнаружили тайник, нам не о чем волноваться.– А если нет?– Тогда мы попытаемся найти тайник сами, – без особого пыла сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96