– Э, да вы стали знаменитостью. О вас говорит весь город, – с хохотом заявил Дерем и презрительно отвернулся.Барак схватил меня за руку и оттащил прочь.– Канальи, – процедил он сквозь зубы. – Тамазин уже пожаловалась мне, что этот мерзавец Калпепер пытался к ней приставать. Он не пропускает ни одной хорошенькой женщины, и ему, как одному из королевских камердинеров, все сходит с рук.– Этот шалопай прав, я и в самом деле стал знаменитостью, – усмехнулся я. – Не знаю только, куда скрыться от свалившейся на меня славы.– Не переживайте, ваша слава недолговечна. Завтра в аббатстве состоится медвежья травля, на которую приглашена вся местная знать. Наверняка вечером только и разговоров будет, что об этой забаве. А о том, как король проехался на ваш счет, никто и не вспомнит.– Надеюсь, вы правы, – кивнул я. – Вы собираетесь пойти на травлю вместе с Тамазин?– Она заявила, что подобные зрелища не по ней. Видно, она тоже излишне чувствительна. Но в отличие от вас она хотя бы женщина.– Вы намерены продолжать встречи с Тамазин, вернувшись в Лондон? – с улыбкой осведомился я. – Или ваша привязанность к ней так же недолговечна, как и моя слава?– А почему это вас заботит? – удивился Барак. – Мне казалось, Тамазин вам не по нраву.– Возможно, я был к ней несправедлив.– Что ж, посмотрим, как все сложится, – проронил Барак, загадочно улыбаясь. – Не люблю загадывать наперед. К тому же сейчас мне кажется, будто мы никогда не вернемся в Лондон.– Представьте, мне тоже. Идемте, на свежем воздухе у меня разыгрался аппетит. Как вы думаете, сегодня нам, как обычно, подадут ужин в трапезной?– Наверное.Мы двинулись по направлению к аббатству. Около одной из палаток я заметил сержанта Ликона, стоявшего в окружении солдат. Он поклонился мне, и я кивнул в ответ. Проходя мимо площадки, где намертво сцепились два огромных мастифа, я увидел рослого человека, стоявшего в задних рядах возбужденной кровавым зрелищем толпы. Он одобрительно кивнул, когда один пес разорвал другому брюхо, выпустив наружу окровавленные кишки.– Редвинтер, – сказал я на ухо Бараку. – Давайте обойдем толпу стороной, у меня нет ни малейшего желания с ним встречаться.Однако недруг мой, как выяснилось, обладал отличным зрением. Прежде чем мы успели свернуть в темноту, он бросил на меня насмешливый взгляд.– Что это он здесь прохлаждается? – удивился Барак. – Я думал, он ни на минуту не оставляет Бродерика.– Наверное, Малеверер позволил ему ненадолго оставить свой пост. В любом случае, пошел он к чертям. Осторожнее, здесь грязно.Мы миновали лагерь и оказались на лужайке, за которой возвышались деревья. Высокие стены аббатства смутно белели в лунном свете.– Завтра суббота, – заметил я. – Вы можете развлекаться, как вам заблагорассудится. Что до меня, я навещу мастера Ренна, узнаю, как его здоровье. К тому же необходимо сделать кое-какие приготовления к судебному слушанию прошений. Если мастер Ренн не в состоянии этим заниматься, я справлюсь и один.– Медвежья травля намечена на утро, – сообщил Барак. – А после кое-кто из клерков собирается на соколиную охоту. Я бы не прочь к ним присоединиться.Он немного помолчал и добавил:– Думаю, Тамазин подобное развлечение тоже пришлось бы по душе.– Вполне одобряю ваше намерение. Свежий воздух пойдет вам на пользу. Как там говорится в старинном стихотворении? Сокол для короля…– Кречет для леди, – с готовностью подхватил Барак.– Ястреб-тетеревятник для фермера, ястреб-перепелятник для священника…– Пустельга для мошенника, – со смехом заключил Барак. – Надеюсь, кто-нибудь одолжит мне пустельгу.– Тамазин поделилась со мной некоторыми соображениями относительно своего отца, – внезапно перевел я разговор на другую тему.– Вот как? – удивленно вскинул бровь Барак. – А когда вы виделись с Тамазин?– Мы встретились случайно. И разговорились. Полагаю, прежде я был не вполне справедлив к этой девушке.– Рад, что вы это поняли.– Она уверена, что ее отец занимал высокое положение при дворе.– Думаю, ее покойная мать выдумала эту сказку в утешение дочери. В положении незаконнорожденного дитяти мало приятного.– В точности так же подумал и я, когда услышал рассказ Тамазин.На память мне пришел Малеверер, надменный и самоуверенный. На нем тоже лежало клеймо незаконнорожденности. И он из кожи вон лез, чтобы заставить людей об этом позабыть.– Тэмми – на редкость сметливая и сообразительная особа, – заявил Барак. – Но, по-моему, она слегка сдвинулась на своем отце. Точнее, на его благородном происхождении. Таковы уж все женщины, – изрек он с тяжким вздохом. – Они обожают тешить себя выдумками. А Тамазин это тем более необходимо, ибо в отличие от большинства женщин она не слишком религиозна. Она сызмальства вертится при дворе и имела возможность понять, что религия нередко оказывается ширмой, которая прикрывает алчность и политические амбиции.– Так или иначе, было бы не худо узнать, кому Тамазин на самом деле обязана своим появлением на свет.– Полагаю, это не так уж трудно, – кивнул Барак. – Я напишу одному своему старому знакомому, который служит в дворцовом ведомстве. Давным-давно, когда я еще работал на лорда Кромвеля, я оказал ему небольшую услугу. Уверен, он не откажется сообщить мне сплетни, которые сопровождают все без исключения придворные интрижки. Даже не слишком значительные.– Боюсь только, правда не слишком порадует Тамазин.– Если выяснится, что отец ее занимал на дворцовой кухне должность мойщика посуды или же отгонял прочь бродячих собак, я не вижу надобности сообщать об этом Тэмми.– Да, подобную правду лучше держать при себе.Тут до нас донеслись голоса. На дороге, ведущей из лагеря в аббатство, было совсем темно, однако впереди, в поле, я увидел костер, вокруг которого собралось несколько человек. Рядом темнела яма, наполненная хворостом. Два мальчугана возились с невероятных размеров вертелом, устанавливая его над ямой.– Пока не прикрепляй к нему ручки, Дэнни, – распорядился тучный повар в грязном фартуке.– Хорошо, отец, – откликнулся из темноты звонкий голос.Вертел был так длинен, что я с трудом разглядел силуэт мальчика, державшего дальний его конец.– А где этот чертов бык?– Оуэн пошел посмотреть.– Не орите так. Иначе, прежде чем мы насадим быка на вертел, сюда сбежится целая толпа. Кто здесь? – рявкнул повар, как видно, заслышав наши шаги.Разглядев мою мантию, он торопливо сдернул шапку.– Простите мою грубость, сэр. Но мы не хотим, чтобы люди собрались до того, как еда будет готова.– Мы всего лишь шли мимо, – заметил я, приближаясь к костру. – Никогда прежде не видел такого громадного вертела. Вы что, собираетесь зажарить быка целиком?– Да, а под его брюхом разместим цыплят и уток. Сегодня вечером нам предстоит накормить больше сотни прожорливых глоток.– Я так полагаю, вам к этому не привыкать? Ведь во время путешествия вы постоянно готовите для огромного множества людей?Я был рад перемолвиться словом с человеком, который ничего не знал об утреннем происшествии в Фулфорде.– А как же иначе? – пожал плечами повар. – И скажу я вам, частенько нам приходилось стряпать в куда более скверных условиях. Как-то раз мы никак не могли развести костер из-за проливного дождя. Люди остались без ужина и в результате едва не подняли мятеж. Солдатам пришлось усмирять буянов. Скорее бы уж вернуться в Лондон, – заметил повар, покачав головой. – В дороге я такого нахлебался, что кухни Хэмптон-Корта кажутся мне раем.Пронзительный крик одного из мальчуганов заставил повара замолчать. До меня долетел какой-то странный скрежет. В следующее мгновение Барак повалил меня на землю.– Какого черта вы… – пробормотал я, барахтаясь во влажной траве.Внезапно голос мой прервался от ужаса, ибо огромный металлический стержень просвистел в воздухе в нескольких футах от моей головы. Если бы не Барак, я оказался бы насаженным на вертел. Барак и повар со всех ног устремились к яме.– Он мертв! – донесся до меня дрожащий голос повара. Морщась от боли в шее, я поднялся. Барак и повар склонились над распростертой на земле маленькой фигуркой.– Кто-то ударил парнишку по голове, – обернулся ко мне Барак. – А затем метнул в вас часть вертела. Ясно как день, он собирался вас убить.– Дэнни! – сквозь слезы взывал повар. – Дэнни!– А мальчик, неужели он… – выдохнул я.– Сейчас посмотрим.Повар опустился на землю, положив голову сына к себе на колени. К великому своему облегчению, я увидел, что мальчик шевельнулся.– Осторожнее, – бросил Барак. – Надо осмотреть рану и перевязать ее.– Идите к черту со своими дурацкими советами! – с внезапной злостью крикнул повар. – Моего сына из-за вас едва не убили!– Мне очень жаль, – произнес я, опускаясь на землю рядом с ним. – Куда он ранен?– У него весь затылок в крови, – пробормотал повар.Я осторожно ощупал череп мальчугана.– По-моему, рана не слишком глубокая. По крайней мере, кость цела.– Отец! – простонал мальчик. – У меня все плывет перед глазами.На вид пареньку было никак не больше двенадцати лет. «У кого только поднялась рука на ребенка?!» – с яростью подумал я.– Лежи спокойно, – нагнулся я к мальчику. – Скоро все пройдет.– Тот, кто его ударил, хотел убить вас, сэр, – произнес повар, пристально глядя на меня.– Я вижу уже лучше, – заявил мальчик, попытался приподняться и со стоном упал на колени отца. – Вот только голова кружится.– Мальчику необходим покой, – заявил я. – Накройте его одеялом, и пусть лежит не вставая. Если завтра ему не станет лучше, приходите ко мне, я дам вам денег на лекаря. Как вас зовут, приятель?– Гудрич, сэр.– Приходите в аббатство и спросите мастера Шардлейка.– Хорошо, сэр.Повар опасливо огляделся по сторонам.– А вы уверены, что злодей больше не вернется? Вдруг он притаился поблизости?– Сейчас посмотрим, – угрюмо проронил Барак. Взяв длинную хворостину, он запалил ее в костре и, сжимая в руке самодельный факел, ринулся в темноту. Я следовал за ним. Однако нам не удалось увидеть ничего, кроме поблескивавшей в сумраке реки и смутных очертаний палаток.– Похоже, этот мерзавец успел удрать, – заявил Барак, вернувшись к костру.– Скорее всего, он скрылся в лагере, – кивнул я. – Нам тоже ни к чему здесь задерживаться.В это время к костру подъехала телега, на которой лежала туша быка. Я подошел к повару, по-прежнему державшему на коленях голову сына, и тронул его за плечо:– Запомните мое имя – мастер Шардлейк. Завтра непременно дайте мне знать, как себя чувствует ваш сын.– Наверное, надо сообщить о покушении властям!– Этим я займусь сам. Ни о чем не беспокойтесь. А завтра приходите ко мне в аббатство. Всякий покажет вам, где квартируют стряпчие.Мы вернулись к палаткам и, оказавшись в относительной безопасности, остановились, озирая лагерь. Некоторые из его обитателей, покончив с едой, развлекались игрой на музыкальных инструментах. Мелодичные звуки флейт и волынок возносились в ночное небо.– Итак, злоумышленник, покушавшийся на мою жизнь, не отступил от своего намерения, – тихо произнес я. – Сегодняшний день выдался слишком хлопотливым и заставил меня позабыть об опасности.– Но почему он повторил свою попытку только сейчас, вечером?– Наверное, прежде у него не было возможности. Он увидел нас в лагере и решил воспользоваться случаем.– Да здесь, в лагере, бродят толпы зевак. Так что определить, кто из них преступник, нам будет трудновато. Если бы Малеверер соблаговолил сообщить, чем так уж важны похищенные бумаги, это могло бы навести нас на след.– Ну, от Малеверера вы не дождетесь подобной откровенности. Конечно, я сообщу ему о случившемся. Но даже если он пожелает меня защитить, ему вряд ли удастся это сделать. Слишком много народу собралось сейчас в одном месте.– Не думаю, что ваша участь слишком обеспокоит этого надутого индюка.– К тому же они с Ричем заняты сейчас какими-то темными делами. Так что на помощь со стороны Малеверера рассчитывать не приходится. Что до Рича, он будет только рад от меня избавиться.– Но не подозреваете же вы…Барак осекся и многозначительно присвистнул.– Откровенно говоря, я теряюсь в догадках. Одно можно сказать с уверенностью – тот, кто дважды пытался меня убить, повторит свою попытку.– Мы можем попросить разрешения вернуться в Лондон. Возможно, учитывая нависшую над вами опасность, нам не откажут.– Я в этом отнюдь не уверен. Дела мои здесь еще не закончены. К тому же с чего вы взяли, что в Лондоне я буду в безопасности? Там злоумышленнику не составит труда меня отыскать.Я вновь окинул взором беспорядочно снующую толпу. Мне не раз доводилось иметь дело с убийцами, покушавшимися на мою драгоценную персону, но никогда прежде я не чувствовал себя таким беспомощным.– Благодарю вас, Джек, – негромко произнес я, взглянув на Барака. – Вы спасли мне жизнь. Если бы не ваши проворство и сообразительность, лежать бы мне с пробитой головой.– Я обернулся, едва заслышав подозрительный звук, и увидел эту железяку уже в воздухе. Для того чтобы толкнуть вас на землю, мне хватило доли секунды.Некоторое время я хранил молчание, потом набрал в грудь побольше воздуха и произнес:– Я принял решение, Джек. Теперь я точно знаю: кто-то за мной охотится. Но я не собираюсь становиться легкой добычей. Роль охотника больше мне по душе. И я приложу все усилия, чтобы выследить и поймать злоумышленника. Но мой неведомый враг или враги не остановятся ни перед чем. Сегодня они едва не убили ребенка. Завтра под угрозой могут оказаться другие люди. Опасность нависла и над вами, Джек, – произнес я, не сводя взгляда со своего помощника. – Готовы вы мне помочь? По совести говоря, я не имею права рассчитывать на вашу помощь, ведь в последнее время я вел себя самым скверным образом, – добавил я, вспомнив историю с Тамазин.– Вы сами прекрасно знаете, что я вас не оставлю, – без колебания заявил Барак. – Мне тоже роль охотника нравится куда больше, чем роль беспомощной добычи.Он протянул руку, и я горячо пожал ее.– Можете на меня рассчитывать, – буркнул мой помощник. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Утро следующего дня, субботы, выдалось холодным и туманным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96