– Значит, Бродерику помог умереть кто-то из пассажиров? – спросил Барак.– Несомненно. Думаю, они были знакомы прежде.– Вы подозреваете, именно неведомый помощник Бродерика огрел вас по голове в аббатстве Святой Марии?– Скорее всего, так оно и есть.Я вкратце передал Бараку свой последний разговор с Бродериком.– Судя по всему, он знал, кто ударил меня и похитил документы. По крайней мере, он даже не счел нужным этого отрицать. Что до перемены в его настроении, она просто бросалась в глаза. Говорю вам, никогда еще он не был таким спокойным. Раньше, несмотря на всю его браваду, я ощущал, что он боится предстоящих ему мучений. Нынче же этот страх исчез. Думаю, он был уверен в том, что сумеет избежать пыток.– Но у неведомого сообщника не было никакой возможности поговорить с заключенным. Солдаты и Редвинтер не оставляли его на ни минуту.– Это единственная загадка, которую я пока не могу разрешить.– Ас Малеверером вы поделились своими предположениями?– Лучше бы я этого не делал. Он лишь поднял меня на смех и заявил, что я тоже повредился в рассудке. Мои предположения ему не нужны, у него ведь уже есть козел отпущения. И он надеется, свалив всю вину на Редвинтера, выйти сухим из воды. Но скорее всего, надежды его не оправдаются. Слишком много просчетов он совершил: упустил сначала важные документы, затем заключенного, на показания которого рассчитывал сам король. Вряд ли он дождется за это похвалы, – усмехнулся я. – Несомненно, над его карьерой нависла серьезная угроза, и он сам это сознает. Впрочем, с его способностями головокружительной карьеры не сделаешь. Ум и проницательность необходимы даже вельможе, а в распоряжении Малеверера – только напор и грубость.– Этим он отличается от лорда Кромвеля.– Да, подобного сравнения он не выдерживает. Как я уже сказал, Малеверер – из тех, кто не видит дальше собственного носа.Некоторое время мы оба молчали.– А вам, значит, мои предположения тоже не представляются убедительными? – спросил я наконец.– Сам не знаю, – пожал плечами Барак. – Если вы правы, подозревать можно любого из пассажиров. И даже любого из членов команды.– Да, это мог сделать каждый, – кивнул я.– Прошлым вечером, накануне смерти Бродерика, я видел на палубе Рича, – заметил я, немного помешкав. – Проходя мимо меня, он улыбнулся своей гнусной улыбкой, от которой мороз по коже пробирает.– Но разве у Рича была причина убивать Бродерика? Зачем ему досаждать королю, лишая его возможности услышать откровения столь важного заговорщика?– Им могли двигать соображения, о которых мы не имеем даже самого отдаленного понятия, – изрек я.– Хорошо еще здесь нет этой старой карги, леди Рочфорд, – усмехнулся Барак. – А то и ее пришлось бы подозревать.– А как же иначе, – согласился я.Внезапная мысль заставила меня прикусить губу.– На корабле есть человек, у которого была прекрасная возможность обсудить с Бродериком его намерения и помочь ему умереть, – пробормотал я. – Этот человек родом из Кента.– Вы говорите о сержанте Ликоне? – В голосе Барака звучало откровенное изумление.– Может статься, этот парень вовсе не так простодушен, как кажется. С тех пор как старый законник из Халла рассказал мне историю о Сесиль Невиль и лучнике, я все время думаю о том, как сложилась судьба этого малого по фамилии Блейбурн. Судя по всему, приехав из Франции, он вернулся на свою родину, в Кент. Возможно, у него была семья, жена и дети. Знали ли они о его прошлом? Я полагаю, признание, которое Блейбурн сделал на смертном одре, долгое время хранилось у его родных. И лишь перед самым восстанием документ доставили в Лондон, а потом в Йорк.– Ну, и при чем здесь сержант Ликон? – возразил Барак. – Уж кто-кто, а он совершенно не похож на убийцу.– Я и не говорю, что он убийца. Тот, кто ударил меня по голове, возможно, вовсе не собирался меня убивать. А Бродерик, как вы сами знаете, был давно одержим желанием лишить себя жизни. И тот, кто ему помог, лишь избавил осужденного на смерть от лишних мучений. Ликон вполне мог оглушить Редвинтера, помочь Бродерику повеситься и лишь затем отправиться к Малевереру. Что до пьяных солдат, не исключено, сержант сам подсунул им флягу с пивом.– Вроде все сходится, – выдохнул Барак. – Но…– Знаю, что вы хотите сказать. Этот славный парень совершенно не похож на заговорщика. Я тоже проникся к нему симпатией. И чувствовал свою вину перед ним и его родителями, которые лишились своей фермы не без моего участия. Я даже предложил ему добиться повторного рассмотрения тяжбы.– А кто сейчас охраняет Редвинтера? – после недолгого раздумья спросил Барак. – Сержант Ликон?– Да.– Вам надо сообщить о своих подозрениях.– Малеверер меня и слушать не станет, – возразил я. – Он уже нашел виноватого.– И все же вы должны с ним поговорить.– Может, вы и правы, – вздохнул я. – Но боюсь, чаша терпения Малеверера скоро переполнится и он обрушит на мою несчастную голову громы и молнии.Некоторое время мы молча наблюдали за волнами, которые с шумом разбивались о борт, орошая палубу дождем брызг. Потом до нас донесся голос с высокой мачты:– Земля!В Ипсвиче, милом маленьком городке, мы провели четыре дня. Неполадки с рулем оказались серьезными, и устранить их было не просто. Пока корабль находился в доке, мы переселились на постоялый двор. Джайлс оставил всякие попытки казаться бодрым и крепким; целыми днями он лежал в постели с посеревшим от боли лицом и на все вопросы отвечал коротко и неохотно.Я внял совету Барака и отправился побеседовать с Малеверером. Он остановился в лучшей городской таверне, превратив одну из комнат в кабинет. Неведомо где ему удалось раздобыть письменный стол, на котором тут же выросла гора бумаг. Когда я вошел, сэр Уильям что-то писал. Вид у него был утомленный, даже багровый румянец на щеках потускнел. По своему обыкновению, он встретил меня до крайности неприветливо.– Я занят, мастер Шардлейк, – буркнул он, сдвинув брови. – Необходимо подготовить подробный доклад для Тайного совета.– Постараюсь не злоупотреблять вашим вниманием, сэр Уильям. Но в голову мне пришли кое-какие соображения относительно смерти Бродерика, и я решил сообщить их вам.Малеверер испустил тяжкий вздох, однако отложил перо.– Ну?Когда я изложил свои подозрения относительно Ликона, на лице Малеверера выразилась величайшая досада.– И когда вам только надоест плести ерунду! Ликон мог давным-давно убить Бродерика. Зачем ему было ждать, пока мы выйдем в море? – процедил он.– На самом деле выбрать удобный случай сержанту было не так просто, – возразил я. – Он редко оставался с заключенным наедине. Рядом постоянно находился Редвинтер и солдаты. Подходящая возможность ему подвернулась лишь на корабле.– Единственная вина Ликона в том, что он недоглядел за своими олухами и позволил им напиться, – отрезал Малеверер. – Я сообщу об этом в своем докладе, и сержант понесет наказание. Но какого черта ему убивать Бродерика?– Это мне не известно, сэр Уильям. Я знаю лишь, что при желании он мог это сделать. К тому же он родом из Кента. Помните, что я рассказывал вам о Блейбурне?– Ради всего святого, не упоминайте этого имени. Как говорится, и стены имеют уши. Я приказал вам выбросить все это из головы. А вы, я вижу, никак не можете успокоиться.– Простите, сэр Уильям, но я действительно не могу не думать о том, что узнал. Вполне вероятно, признание, которое я начал читать, хранилось у кого-то из потомков Блейбурна и…– Хватит с меня ваших измышлений! – перебил Малеверер. – Тем более все они построены на пустом месте. К вашему сведению, большинство солдат, сопровождавших короля во время путешествия, родом из Кента. Сержант Ликон служит уже пять лет и проявил себя с наилучшей стороны. За исключением недавнего промаха, за ним не числится никаких нареканий.– А разве не странно, что столь безупречный служака проявил досадную беспечность именно сейчас? Это само по себе наводит на подозрения.– Похоже, подозрительность превратилась у вас в настоящую манию. Не иначе, тому виной все эти покушения на вашу драгоценную жизнь. Вы так перетрусили, что в каждом готовы видеть преступника. И что самое печальное, имеете наглость досаждать мне своими бреднями.Малеверер широким жестом указал на дверь:– Проваливайте! И не вздумайте являться ко мне вновь.После того как мы оставили Ипсвич, дурные приметы, судя по всему, утратили свою силу. По крайней мере, плавание продолжалось без всяких приключений, и через четыре дня, первого ноября, мы вошли в Темзу. Стоя у перил, я наблюдал, как корабль разрезает носом спокойные воды дельты. Берега тонули в туманной дымке. Подобно всем прочим пассажирам, я устал, продрог и хотел лишь одного – скорее спуститься на землю. Вскоре в тумане начали вырисовываться контуры лондонских зданий, над которыми возвышался мрачный силуэт Тауэра. Корабль быстро шел по направлению к порту Биллинсгейт.Барак и Тамазин, поднявшись на палубу, остановились рядом со мной. Тамазин взглянула на меня с некоторым смущением. Я ответил ей улыбкой, ибо не имел ни малейшего желания усугублять возникшую меж нами неприязнь.– По какому поводу такой трезвон? – спросил Барак.И действительно, колокола во всех городских церквях выводили свои песни.– Говорят, в честь королевы Кэтрин, – откликнулась Тамазин. – Сегодня король приказал отслужить торжественные службы во всех церквях. Он хочет поблагодарить Бога за то, что тот послал ему наконец хорошую жену.– Лучше не бывает, – едва слышно произнес Барак.– Пусть король и его супруга разбираются между собой сами, – так же тихо сказал я. – А нам лучше обо всем забыть. И заняться делами, которые ждут нас в Лондоне.– Ох, неужели мы наконец вернулись в Лондон? – протянула Тамазин. – Последние полтора месяца я только об этом и мечтала.– Как и все мы, – кивнул я. – Мне надо спуститься вниз, к мастеру Ренну. Сказать ему, что Лондон уже виден.Спустившись по лестнице, я открыл дверь каюты Джайлса. Как и всегда в последнее время, он лежал, погрузившись в дрему. Приход мой разбудил его. Он открыл глаза и поглядел на меня с печальной улыбкой.– Мы почти прибыли, – сообщил я.– Знаю. Я слышал крики матросов. – Джайлс испустил вздох и произнес: – Итак, добрался до Лондона.– Как вы себя чувствуете?– Неплохо. Сейчас я встану.– Когда мы окажемся у меня дома, вы должны будете отдохнуть в течение нескольких дней. А мы с Бараком тем временем сходим в Грейс-Инн и наведем справки относительно вашего племянника.– А может, не стоит спешить? – возразил Джайлс. – Если вы не против, подождите, пока я смогу составить вам компанию. Видите ли, мне не хочется, чтобы племянника привели к одру немощного старика, – произнес он с неловким смехом. – Будет намного лучше, если я во время нашей встречи буду твердо стоять на ногах.– Мы поступим так, как вы того хотите, Джайлс. Уверен, вы вскоре окрепнете. Я попрошу моего старого друга Гая осмотреть вас. Он аптекарь, но заткнет за пояс любого доктора.– Это тот испанский мавр, о котором вы рассказывали?– Он самый. Уж конечно, он найдет средство, которое придаст вам сил и избавит от боли. А я сделаю все, чтобы вам у меня было хорошо. Джоан, моя домоправительница, – добрейшее существо на свете. Она еще надоест вам своими заботами.Сердце мое радостно сжалось, предчувствуя возвращение домой.«Первое, что я сделаю, – займусь делом Билкнэпа», – пообещал я себе.– Вы так добры ко мне, – тихо произнес Джайлс. – Словно родной мой сын.Я ничего не ответил, лишь сжал его руку.– Собирайтесь и выходите на палубу. Мы будем ждать вас там.Поднявшись на палубу, я увидел большую лодку, которая покачивалась на воде у самой пристани. В лодке сидело с полдюжины солдат, вооруженных пиками. Конвой, который доставит Редвинтера в Тауэр, догадался я.На палубу вышел Джайлс.– Вот мы и в Лондоне, – произнес он, подходя к перилам. – Я и позабыл, какой он громадный.– Да уж, настоящий людской муравейник, – кивнул Барак. – Говорят, каждый год сюда перебирается не меньше тысячи человек.– Джек знает город как свои пять пальцев, сэр, – с гордостью вставила Тамазин. – Он покажет вам все, что здесь стоит посмотреть.– Надеюсь, мистрис, вы тоже составите нам компанию, – галантно заявил Джайлс. – Мне будет приятно пройтись по улицам столицы в обществе столь очаровательной молодой особы.Корабль бросил якорь. Наши спутники, за время пути утратившие весь свой лоск, толпились у трапа. Могучая фигура Малеверера возвышалась в толпе.На палубе появился сержант Ликон. Следом за ним двое солдат вывели Редвинтера. Одежда арестованного, прежде столь безупречная, была измята, лицо покрывала щетина, волосы и борода свалялись. Руки и ноги были закованы в кандалы – возможно, те самые, что прежде носил Бродерик. Он шел понурив голову, словно смирившись со своей участью.Солдаты подтолкнули его к трапу. Стоило Редвинтеру сойти на пристань, его окружили стражники, успевшие высадиться из своей лодки.Один из матросов махнул рукой, призывая оставшихся пассажиров высаживаться на берег. Ступив на пристань, я едва не потерял равновесие, ибо за долгое плавание отвык ходить по твердой земле. К счастью, Тамазин и Барак успели меня подхватить.– Меня тоже шатает, – сообщил Барак. – Вот уж не думал, что разгуливать по земле так трудно.Я почувствовал, как чья-то рука сжала мое плечо, и обернулся, полагая, что кто-то еще поспешил мне на помощь.– Все в порядке, я…Слова замерли у меня на губах, ибо я встретил взгляд сержанта Ликона, непроницаемый и суровый. Хватка его стала жестче. Три солдата с пиками окружили нас, оттеснив Барака и Тамазин.– Вам придется пройти с нами, мастер Шардлейк, – отчеканил сержант.– Но что… В чем дело? – нахмурился я.– Вы арестованы, сэр. По подозрению в государственной измене.Джайлс выступил вперед.– В государственной измене? – возмущенно переспросил он. – Но это какая-то ошибка.– Никакой ошибки, сэр, – отрезал сержант. – У солдат, прибывших за Редвинтером, есть приказ об аресте мастера Шардлейка.– Покажите мне этот приказ, – непререкаемым тоном заявил Джайлс. – Я законник и разберусь, что к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96