Молодой Ликон. Он просит меня помочь в ведении земельного дела.– Ну и наглец! – присвистнул Джайлс. – Неужели он посмел обратиться к вам за помощью после того, как лично передал вас в руки солдат? На вашем месте я бы хорошенько его осадил.– Я обещал ему помощь еще в Йорке. И, как я только что сказал Ликону, я привык выполнять свои обещания.– Да, верность своему слову – первейшая добродетель всякого честного человека, – с жаром подхватил Джайлс. – За исключением короля, на слово которого может положиться лишь безумец.– Вы правы, – растерянно кивнул я.– Вижу, ваши мысли витают где-то далеко, Мэтью.– Простите. Я и в самом деле все время думаю о том, кто похитил документы и помог Бродерику отправиться в иной мир. Наверняка все мы хорошо знаем этого человека, и он не вызывает у нас ни малейших подозрений. Вместе с нами он прибыл на корабле в Лондон и сейчас, скорее всего, находится здесь.– Вы полагаете, вам угрожает опасность?– Нет, – покачал я головой. – Если бы он хотел со мной расправиться, он сделал бы это давно. Наверное, мне лучше выбросить все это из головы, – произнес я с косой усмешкой. – Как я сказал Кранмеру, ныне мое единственное желание – провести остаток своих дней в мире и покое.– Желание более чем разумное.– Барак вполне его разделяет.– Сведущий законник способен принести людям немало пользы и обеспечить себе достойную жизнь, – изрек Джайлс. – Я никогда не раскаивался, что избрал именно этот удел. Но сейчас, когда дни мои сочтены, у меня осталось лишь одно дело – отыскать племянника и положить конец нашему затянувшемуся раздору. Мне необходимо как можно скорее отправиться в Грейс-Инн. Возможно, завтра я еще не смогу этого сделать. Но послезавтра пойду непременно.«Путь не такой далекий, но все же старик слишком слаб, – отметил я про себя. – Но, может статься, решимость придаст ему сил».На ум мне вновь пришли странные слова Бернарда Лока. Он сказал, что Мартин Дейкин ни в чем не замешан и ему ничего не угрожает. Но если это так, значит, раньше над ним все же тяготела какая-то угроза? Мысленно я пообещал себе завтра непременно побывать в Грейс-Инне. ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ Барак и Тамазин вернулись вскоре после полудня, когда я отдыхал в своей комнате. Барак заглянул ко мне. Вид у него был утомленный.– Мне не удалось отыскать того знатока по части замков, о котором я вам говорил, – сообщил он. – Он уехал из города по делу. Говорят, вернется завтра.– Любопытно, что за дело у вашего приятеля? – усмехнулся я, потирая ноющую челюсть. – Надеюсь, не кража со взломом?– Что это взбрело вам в голову? К вашему сведению, мой приятель – слесарь, а не взломщик. Его частенько приглашают за город, сделать замок для нового дома. И почему вы решили, что я вожу знакомство только со всяким отребьем?– Не сердитесь, Джек.Я поднял рукав, открыв отвратительный браслет.– Пришлось смазать ссадину жиром, но он скверно пахнет и пачкает рубашку. До тех пор пока я не избавлюсь от этой штуковины, я буду таскать за собой кусочек Тауэра.– Завтра он снимет эту гадость. Если, конечно, вернется.– Спасибо за хлопоты, – сказал я, глядя на его усталое лицо и насквозь промокшие волосы. – А что нового у Тамазин? Она ходила в Уайтхолл?– Да. Ей сказали, что грядут большие перемены, и велели заглянуть через несколько дней. Но она не хочет больше туда ходить, – добавил Барак, вперив в меня пытливый взгляд. – Боится, как бы чего не вышло. Сами знаете, всех придворных дам королевы сейчас допрашиьают.– Но Тамазин не придворная дама, а простая служанка.– Вот только знает она куда больше, чем простая служанка. Поэтому и решила, что ей лучше пока не привлекать к себе внимания. Полагаю, она права.– Но она может потерять место. А такого жалованья, как при дворе, она не получит нигде.– Лучше остаться без места, чем оказаться в Тауэре, – пожал плечами Барак. – Когда Тамазин увидела, что сделали с вами, она совсем струхнула. Я тоже думаю: лишняя осторожность не помешает. Ничего, устроится куда-нибудь. К тому же она еще не потратила деньги, которые ей оставила бабушка.– Судя по всему, ее бабушка была на редкость бережлива.– Наверное, – пожал плечами Барак. – Кстати, сегодня я говорил еще с одним своим старым приятелем.– Удалось что-нибудь узнать?– Да, похоже, имя папаши Тамазин вскоре перестанет быть тайной. Мой приятель попросил меня прийти завтра. Сказал, ему надо кое-что уточнить.– Но имя он пока не назвал?– Нет. Сообщил лишь, что загадочный родитель занимает хорошую должность. Уж не знаю, что он под этим подразумевает.Барак осекся, заслышав шаги в коридоре. В дверь постучали, и в комнату вошла Тамазин. Я заметил, что вид у нее столь же усталый, как и у Джека.– Мне очень жаль, что вы лишились места при дворе, Тамазин, – сочувственно произнес я.– Да, на кухне королевы мне больше делать нечего, – печально проронила девушка.– Вы можете остаться у меня еще на несколько дней. И вы, и Джек. До тех пор, пока… пока все не образуется. Может, вы все же получите место.– На кухне новой королевы? – вопросила Тамазин с поразившей меня горечью. – После того, как прежнюю казнят? Благодарю покорно, я больше не хочу наблюдать за тем, как очередная глупая девчонка спешит навстречу своей гибели. Не хочу становиться свидетельницей чужих секретов, которые могут привести меня на плаху.Она решительно тряхнула головой.– Ноги моей больше не будет при дворе, пусть даже меня пообещают осыпать золотом.– Правильно, Тэмми, – подхватил Барак, но девушка даже не взглянула в его сторону.– Говорят, леди Рочфорд лишилась рассудка в Тауэре, – заявила она. – Она двух слов сказать не может, только вопит и визжит, словно дикий зверь. Бедную королеву держат взаперти в Хэмптон-Корте, и одному богу известно, что с ней станется. А мне остается делать вид, что все это ерунда и ничуть меня не касается.И, искривив свой нежный рот в подобии саркастической улыбки, она резко повернулась и выскочила из комнаты.Вечером мы с Джайлсом сидели в гостиной за ужином, прислушиваясь к мерному стуку дождя по крыше. Барак весь день провел в комнате Тамазин. Джоан ходила мрачнее тучи, но я счел за благо не обращать внимания на ее гневные взгляды.За все время, проведенное в моем доме, Джайлс впервые встал с постели. Отдых принес ему ощутимую пользу, и держался он бодро. Я рассказал ему о потопе, который повлекла за собой гибель фруктового сада, и он поддержал меня в намерении поговорить с властями Линкольнс-Инна.– В противном случае они непременно заявят, что потоп в вашем саду не имеет к ним никакого отношения. Вы сами знаете, на какие уловки способны законники, – изрек он с улыбкой.– Как не знать. Я потребую, чтобы они вырыли канаву для отвода воды. Сделать это надо безотлагательно, ибо дождь, судя по всему, прекращаться не собирается. Что ж, завтра у меня будет повод побриться, – добавил я со вздохом.На следующее утро я поднялся рано и, позавтракав, собрался в Линкольнс-Инн. Барак и Тамазин ушли из дома ни свет ни заря. Тамазин отправилась на поиски комнаты, Барак – на встречу с двумя из своих бесчисленных знакомых, слесарем и таинственным знатоком придворных дел.Дождь прекратился, но на Канцлер-лейн стояли лужи, а мостовую покрывали мокрые листья. Несколько раз я, поскользнувшись, едва не упал. Резкий холодный ветер напоминал о приближении зимы. Проходя мимо парикмахерской, я решил воспользоваться случаем и побриться, дабы выглядеть поприличнее.Старательно пряча проклятый наручник под рукавом, я опустился в кресло. Цирюльник сразу же завел разговор о последних новостях из Хэмптон-Корта. Все в Лондоне уже знали, что королева арестована. По городу ходили самые невероятные слухи: одни утверждали, что она оказалась шпионкой, другие – что в ее постели перебывал весь двор, начиная от последнего поваренка и кончая архиепископом Кранмером. Цирюльник повторял эти сплетни с нескрываемым удовольствием.– Похоже, повторяется история Анны Болейн, – жизнерадостно изрек он.Я не преминул заявить, что все это полная ерунда, не стоящая внимания, и, расплатившись, продолжил путь.Странное чувство овладело мною, когда я, миновав Большие ворота, увидел массивные кирпичные здания Гейтхауз-Корта. Мои собратья по ремеслу озабоченно сновали туда-сюда, знакомые приветливо кивали мне. Я, отклоняя все попытки завязать разговор, направился прямиком в контору казначея.Как и следовало ожидать, казначей поначалу заявил, что я пытаюсь переложить на корпорацию свои собственные проблемы. Но я напомнил ему о предупреждении, которое сделал еще летом, а также о юридической ответственности за причиненный урон. Казначей, сознавая, что правда на моей стороне, не стал продолжать спор. Получив от него заверения, что канава будет вырыта не позднее чем завтра, я отправился в свою контору уже не в столь мрачном настроении.Навстречу мне попались два адвоката; оба остановились и с любопытством уставились на меня. Я нахмурился и поглубже спрятал в карман скованную зловещим браслетом руку.Мой клерк Скелли что-то сосредоточенно писал. Завидев меня, он вскочил со стула, глаза его за стеклами очков блеснули неподдельной радостью.– Я молился за вас, сэр! – воскликнул он. – Представляю, как тяжело вам пришлось в диких краях, среди варваров. И вот наконец вы вернулись! Но я вижу, лицо у вас припухло? Вы нездоровы?– Меня долго мучил гнилой зуб, который наконец выпал, – сказал я, вновь ощутив боль в десне.Про себя я с удовлетворением отметил, что слухи о моем аресте пока не достигли Линкольнс-Инна. Впрочем, за этим дело не станет.– Надеюсь, у нас все в порядке? – осведомился я.Перед отъездом я передал дела, находившиеся в моем ведении, барристерам, которым имел все основания доверять.– Да, сэр, все идет хорошо. На прошлой неделе брат Хеннеси выиграл дело, которое вы ему доверили.– Вот как? Отлично.Я немного помолчал и заметил с нарочитым равнодушием:– Говорят, во всех корпорациях сейчас полно чиновников из Тайного совета. Они хотят выяснить, не связан ли кто из законников с заговором, который был раскрыт прошлой весной.– Нет, сэр, у нас, слава богу, никаких чиновников не появлялось, – сморщив нос, сказал Скелли. – Наверное, они сначала принялись за Грейс-Инн.До полудня я разбирался с делами, решая, какими из них необходимо заняться в первую очередь. Работы накопилось столько, что в ближайшие недели мне предстояло без продыху корпеть над бумагами. К счастью, награда, обещанная Кранмером, давала мне возможность расплатиться с долгами по закладной. Среди писем я обнаружил послание от кредитора, в котором тот осведомлялся, когда получит свои деньги. Я безотлагательно настрочил краткий ответ, сообщив, что рассчитаюсь с ним в самом скором времени. Потом, ощутив неодолимый приступ голода, отправился в обеденный зал.За едой мысли мои крутились вокруг Мартина Дейкина. Что, если боль давней обиды еще не утихла и племянник отнюдь не разделяет желания дяди положить конец семейной ссоре? Для Джайлса это станет сокрушительным ударом. Я вновь с горечью осознал, что все мои заботы об умирающем старике неразрывно связаны с чувством вины перед отцом. Но, как бы то ни было, я поступаю так, как велят мне сердце и совесть.По пути к воротам я заметил Билкнэпа, который только что вышел из конторы. Скорее всего, он увидел меня из окна.– Брат Шардлейк! – возопил он, едва не подпрыгивая от восторга. – До нас тут дошли слухи о ваших увлекательных приключениях. Говорят, в Йорке сам король изволил обратить внимание на вашу персону, хотя отозвался о ней не слишком лестно. А потом вам пришлось воспользоваться гостеприимством смотрителей Тауэра.И он устремил многозначительный взгляд на мою правую руку. Проклятый наручник с упорством, достойным лучшего применения, вновь выскользнул из-под манжеты.– Вы что, решили оставить эту милую вещицу на память? – усмехнулся Билкнэп.– Слухи о моем пребывании в Тауэре дошли до вас подозрительно быстро, – отрезал я. – Мне не составляет труда определить их источник. Ричард Рич – вот кто сообщил вам о моем аресте. Вне всякого сомнения, он этот арест и устроил.– Ох, мастер Шардлейк, вы выглядите не лучшим образом. У вас сильно распухла щека, – с фальшивым сочувствием вздохнул Билкнэп.Внезапно я с потрясающей ясностью вспомнил камеру пыток, невозмутимые лица палачей, треск вырываемого зуба. На несколько мгновений леденящий ужас овладел моей душой. Я моргнул, отгоняя прочь кошмарное видение, и устремил на своего недруга гневный взгляд. Тот поспешно отвел глаза в сторону.– Вам, разумеется, известно, что тяжба, которую вы вели для Городского совета, закончилась ко взаимному удовлетворению, – сообщил он с издевательской улыбкой. – Каждая сторона заплатит свои судебные издержки. Полагаю, Городскому совету придется изрядно раскошелиться. Что до моих издержек, их возьмет на себя Палата перераспределения имущества.– Иными словами, Рич.– Точнее, двор. Ибо моя победа в этом деле имеет государственную важность. И потому она была неизбежна.Он снял шляпу, отвесил мне преувеличенно почтительный поклон и пошел прочь.– Мы с вами еще встретимся – и посмотрим, чья возьмет! – крикнул я ему в спину. – В честной борьбе победу одержу я, так и знайте, Билкнэп!Он не счел нужным обернуться.Я вышел на Канцлер-лейн и направился в Грейс-Инн, которая располагалась на другой стороне Холборна. В этот день дождь решил дать горожанам передышку, хотя небо оставалось пасмурным и неприветливым. Войдя в домик привратника, я осведомился, где находится Гарден-Корт. Получив необходимые указания, я пересек внутренний двор, наблюдая за стряпчими, сновавшими здесь так же озабоченно, как и в Линкольнс-Инне.«С кем из них был связан Бернард Лок, кому он должен был передать документы? – спрашивал я себя. – Впрочем, вполне возможно, неведомый заговорщик уже арестован или покинул Лондон».Я открыл дверь и очутился в просторном зале. Низенький упитанный клерк поднялся мне навстречу.– Добрый день! – произнес я. – Меня зовут Мэтью Шардлейк, я служу в Линкольнс-Инне. Я разыскиваю законника, который практикует в Гарден-Корте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96