никто и ничто не сможет отнять у меня Бернарда. Даже когда он женился на другой, это не поколебало моей уверенности. А потом жена его умерла, и он сделал мне предложение. Вы сами видите, наш брак был предопределен на небесах.Глаза Дженнет сверкали таким воодушевлением, что мне стало не по себе.– Ради него я готова на все, – с жаром заявила она. – На все.– Мне очень жаль, что обстоятельства препятствуют вашему счастью, – тихо произнес я.Мистрис Марлин внезапно встала.– Мы должны идти, – сказала она и бросила взгляд на Тамазин и Барака.Девушка показывала своему ухажеру отрезы роскошной ткани, на которую Барак взирал с откровенно скучающим видом.– Тамазин, нам пора, – окликнула ее мистрис Марлин. – Мы и так слишком задержались.Тамазин уложила ткань в корзину, стряхнула с платья опавшие листья и поспешила к нам. Барак следовал за ней.– Всего вам наилучшего, сэр, – сказала мистрис Марлин и, сделав реверанс, двинулась к воротам.Когда женщины удалились, Барак покачал головой.– Господи боже, Тэмми была невыносима. Представляете, она заставила меня разглядывать все эти чертовы кружева и тряпки. И при этом без умолку расписывала их достоинства. Я едва не выл от тоски. Но пришлось слушать, чтобы ее не обидеть.– Смотрите будьте с ней настороже, а то мигом превратитесь в подкаблучника, – усмехнулся я.– Этому не бывать, – убежденно заявил Барак, но губы его тронула улыбка. – Простите за то, что оставил вас в обществе мистрис Марлин.– Вам не за что извиняться. Мистрис Марлин, судя по всему, более не питает ко мне неприязни, и я провел время чрезвычайно приятно.– В отличие от меня.– Она много рассказывала о своем женихе. А еще я узнал кое-что любопытное о нашем благородном сэре Уильяме.И я рассказал Бараку о том, каким образом Малеверер рассчитывает завладеть землями Бернарда Лока.– Что до мистрис Марлин, то она, похоже, живет и дышит только своим Бернардом, – заметил я напоследок. – Ее душа и сердце принадлежат ему всецело.– Подобная преданность делает ей честь.– Да, но что с нею станется, если жениха ее постигнет печальная участь? Ее жизнь тоже будет погублена безвозвратно.– Вижу, вы прониклись к этой леди большой симпатией, – ухмыльнулся Барак. – Может, вы сумеете занять место ее жениха?– Думаю, на свете нет мужчины, который сумел бы это сделать, – со смехом возразил я. – Кроме того, у мистрис Марлин слишком страстная натура, а семейной жизни это отнюдь не на пользу.Я бросил взгляд в ту сторону, куда ушли наши недавние собеседницы.– Остается лишь надеяться, что мастер Лок выйдет на свободу и соединится наконец со своей суженой. ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ Через несколько часов мы вернулись в замок, дабы вновь приступить к слушанию прошений. Кости Эска убрали, и лишь обрывок цепи, болтавшийся на верхушке башни, напоминал о ее жутком украшении. Поначалу мне показалось, что цепь покрывают кровавые пятна, но потом я догадался, что она проржавела насквозь.На этот раз Джайлс, против своего обыкновения, держался с просителями излишне резко. Несколько раз он с раздражением обрывал невнятно лепечущих простолюдинов, так что мне даже пришлось вмешаться. Около пяти мы закончили. Мастер Уотерс собрал свои бумаги и отвесил нам поклон.– Насколько я знаю, вам предстоит путешествие в Лондон, джентльмены, – сказал он на прощание. – Желаю вам благополучно добраться.– Спасибо, – ответил я. – Правда, одному богу известно, когда мы двинемся в путь.– Да, судя по всему, король пока не собирается покидать Йорк.Когда за Уотерсом закрылась дверь, я обернулся к Джайлсу. Вид у него был до крайности утомленный, щеки бледны, плечи опущены. Когда он встал, тяжело опираясь на палку, я заметил, что он, как ни странно, напоминает мне короля.– Вы плохо себя чувствуете, Джайлс? – с тревогой осведомился я.– Неважно, – кивнул он. – С вашей стороны было бы очень любезно проводить меня домой, Мэтью.Боль и усталость заставили Джайлса позабыть о лондонском произношении, и в речи его ощущался сильный йоркширский акцент.– Да, разумеется.Я помог старику спуститься по лестнице и выйти во двор. Барак следовал за нами. Порыв холодного ветра заставил Джайлса содрогнуться.– Король Джеймс заставляет себя слишком долго ждать, – пробормотал он. – Может, он и не собирается в Йорк?– Нам остается лишь строить предположения, – пожал плечами я. – Ведь нам ничего не известно о том, какие договоренности существуют между двумя монархами.– Верьте моему слову, король Джеймс не приедет! – убежденно заявил Ренн. – Господи боже, надо быть законченным болваном, чтобы явиться в чужую страну и отдать себя на милость короля Генриха.Барак обеспокоенно огляделся по сторонам. К счастью, поблизости не было ни одной живой души.– О подобных вещах не стоит говорить так громко, Джайлс, – предостерег я.– Вы правы, – кивнул старый законник. – Хотя я говорю чистую правду. О господи, времени у меня осталось совсем мало! – воскликнул он со страстью, неожиданной в столь сдержанном человеке. – Мне надо как можно скорее попасть в Лондон.Мы отвели Джайлса домой, передали на попечение Меджи и направились в аббатство. По пути я молился о том, чтобы у старика хватило сил проделать длинный путь, найти племянника и на пороге смерти обрести мир и душевное равновесие.Прибыв в аббатство, мы сразу направились в трапезную, ибо у Барака была там назначена встреча с Тамазин. Время обеда уже наступило, и в трапезной царило обычное оживление. Клерки и слуги болтали и перебрасывались шутками в точности так, как и до прибытия короля; к его присутствию успели привыкнуть, и благоговейный трепет несколько поутих. Тамазин сидела за тем самым столом, который мы облюбовали прежде. Оттуда было хорошо видно, кто входит в трапезную. Одета она была, как и всегда, весьма нарядно – голубое шелковое платье, маленький изящный чепчик, из-под которого рассыпались по плечам пышные золотистые локоны.– Ну что, сударыня, сегодня у вас было много хлопот? – светясь от радости, спросил у нее Барак.– Нет, день сегодня выдался спокойный, – ответила Тамазин. – Король и королева снова уехали на охоту. Добрый вечер, сэр, – с улыбкой обернулась она ко мне.– Добрый вечер, Тамазин, – откликнулся я и опустился на скамью рядом с Бараком.Ощущать себя третьим лишним было не слишком приятно, хотя ни Барак, ни Тамазин не подавали виду, что я им мешаю.– Сегодня мне придется провести весь вечер, не выходя из комнаты, – сообщил я. – Надо просмотреть кое-какие бумаги.Никаких бумаг у меня не было, но я решил не докучать влюбленным своим присутствием. Девушка поняла мою хитрость и наградила меня благодарной улыбкой.– Сегодня мы с мистрис Марлин долго разговаривали, – продолжал я. – Она рассказала мне о своем женихе.– Бедная мистрис Марлин, – вздохнула Тамазин. – Она готова рассказывать о своем женихе всякому, кто согласен слушать. И при этом обвиняет в его бедах сэра Уильяма. Ей надо быть осторожнее. Надеюсь, ее обвинения не дойдут до его ушей.– Полагаю, ей сейчас не до осторожности, – заметил я. – Ее злополучный жених – вот единственное, что у нее на уме.– Но это так понятно, – улыбнулась Тамазин. – О ком ей и думать, как не о человеке, в которого она влюблена с детства? Тем более человек этот сейчас в Тауэре. Правда, многим подобная преданность кажется глупой. Некоторые дамы позволяют себе насмешки, которые глубоко ранят душу…– Я на собственном опыте знаю, как больно ранят насмешки.– Но мистрис Марлин никогда не дает воли обиде, она всегда держит себя в руках. Иной раз мне плакать хочется, глядя на нее.– Насколько я понял, мистрис Марлин свято убеждена, что она и мастер Лок предназначены друг другу небом. Может статься, я ошибаюсь, но мне подобная пылкость представляется чрезмерной. По моему разумению, она свидетельствует об излишней впечатлительности натуры.– Позволю себе не согласиться с вами.Тамазин улыбнулась, но в глазах ее сверкнул холодок.– По моему разумению, сильное чувство достойно восхищения при любых обстоятельствах.На несколько мгновений над столом повисло неловкое молчание.– Мы должны кое-что рассказать тебе, Тэмми, – перегнувшись через стол, негромко произнес Барак. – Прошлой ночью на мастера Шардлейка вновь напали.– Правда?Она в тревоге взглянула на меня, и только сейчас я заметил, что вид у нее усталый, а под глазами залегли темные тени. Барак рассказал ей о моем столкновении с медведем. Когда он смолк, девушка испустила тяжелый вздох.– От этой истории кровь холодеет в жилах. Значит, не подоспей вовремя солдаты, медведь разорвал бы вас?– На мелкие клочья, – ответил за меня Барак. – К счастью, солдаты были рядом, охраняли заключенного.– Человека по имени Бродерик? – спросила Тамазин.– Откуда вы слышали о Бродерике? – всполошился я. – О том, что он здесь, не должен знать никто. Это вы ей рассказали? – набросился я на Барака. – Я же предупреждал, что вам не следует распускать язык. Ради безопасности Тамазин.– Предупреждали, – виновато пробормотал Джек. – Но она поклялась никому не рассказывать.– Болтливость может принести нам всем много бед.– Я не из болтливых, сэр, – отчеканила Тамазин, и взгляд ее, устремленный на меня, неожиданно стал жестким и колючим. – Жизнь приучила меня к осторожности.– Тэмми говорит, что леди Рочфорд глаз с нее не спускает, – поторопился сменить тему Барак.– Да, от нее не стало никакого покоя, – невозмутимым тоном заметила Тамазин и налила себе похлебки.Я заметил, что руки ее дрожат. Несомненно, после того, как мы имели несчастье узнать тайну королевы, девушка жила в постоянном напряжении. До сих пор ей удавалось скрывать свои чувства, но сегодня они вышли наружу.Прошел день, потом еще один и еще, а от короля Шотландии по-прежнему не было никаких известий. Павильоны и шатры каждый день тщательно чистили, около них по-прежнему стояли в карауле стражники. Однажды, пересекая двор в обществе Барака, я заметил в дверях одного из павильонов сэра Ричарда Рича. Встретившись с его ледяным взглядом, я торопливо отвел глаза.– Есть какие-нибудь новости о деле Билкнэпа? – осведомился Барак.– Нет. Я написал в Лондон письмо, где настоятельно рекомендовал Городскому совету ни в коем случае не отказываться от тяжбы, ибо у меня есть все основания рассчитывать на ее благоприятный исход. Но боюсь, письмо мое не попало по адресу. Наверняка Рич приказал, чтобы вся моя корреспонденция перехватывалась и доставлялась ему.– Зачем тогда вы писали?– Дабы убедить его в неколебимости своих намерений.Барак недоуменно вскинул бровь, однако воздержался от каких-нибудь замечаний. Когда я наконец позволил себе оглянуться, Рич уже исчез.Погода стояла ясная и солнечная, но с каждым днем становилось все холоднее; деревья обнажились, и во дворе аббатства постоянно жгли кучи опавших листьев. Я чуть ли не каждый день навещал Джайлса. Старик держался бодро, но во время каждого своего визита я замечал, что лицо его осунулось еще сильнее.Как-то раз, когда мы вдвоем сидели за обедом, он развлекал меня историями о процессах, в которых ему довелось участвовать на протяжении последних пятидесяти лет. Мне оставалось лишь удивляться, участником скольких забавных и печальных случаев стал за свою жизнь Джайлс. Однако я чувствовал, что мысли старого законника витают где-то далеко.– Джайлс, а вы не думаете, что вам следует написать племяннику? – осторожно заметил я. – Письмо прибудет в Лондон намного раньше нас.– Нет, писать я не буду, – решительно покачал головой Джайлс– Может статься, племянник мой бросит письмо, не читая. Ссора наша была слишком серьезной, и на долгие годы мы перестали друг для друга существовать. Помимо всего прочего, я и адреса его не знаю. А вы что, полагаете, что мне не перенести дороги в Лондон? – спросил он, пристально глядя на меня.– Вам лучше знать, каковы ваши силы, Джайлс, – пробормотал я в некотором замешательстве. – Кстати, в какой палате практикует Мартин Дейкин? То есть где он практиковал до вашей размолвки?– В Гарден-Корт. А почему вы спрашиваете?– Это поможет нам его отыскать. Возможно, сейчас он служит там же.«Надо же, какое совпадение», – мысленно отметил я.Племянник Джайлса практиковал в той же палате, что и злополучный Бернард Лок. Впрочем, удивляться тут нечему. В Грейс-Инне не так много палат, а выходцы из северных графств предпочитают держаться вместе. Поразмыслив, я решил не упоминать об этом обстоятельстве, скорее всего совершенно незначительном.В десять вечера явился Барак, дабы сопроводить меня домой. Когда я уже стоял в дверях, Джайлс положил руку мне на плечо.– Я очень признателен вам за ваши заботы, Мэтью, – с чувством произнес он. – Родной сын не мог бы проявить ко мне больше внимания.– Ну что вы, – смущенно пробормотал я. – Я делаю лишь то, что сделал бы любой истинный друг. Спасибо за приятный вечер, Джайлс. Ваш увлекательный рассказ помог мне отвлечься от собственных неприятностей.– Вам удалось разрешить затруднения, связанные с наследством вашего отца?– Вопрос будет решен в ближайшее время. Я уже написал кредитору, сообщил, что выплачу задолженность, как только получу деньги за работу, которую выполнил здесь.– Конечно, нельзя допускать, чтобы ферма вашего отца попала в чужие руки. Случись это, вы будете упрекать себя до конца дней.Я молча кивнул.На самом деле в последнее время я почти не вспоминал об отцовской ферме. Мысль о том, что я не питаю никакой привязанности к дому, где родился и вырос, больно кольнула меня в сердце. Перед внутренним взором возникло лицо отца, исполненное грусти и разочарования.– Но я полагаю, Мэтью, у вас есть и другие причины для беспокойства? – вперив в меня изучающий взгляд, осведомился Джайлс. – Помните тот день, когда девушка из аббатства прибежала за вами и молодым Бараком? Все вы тогда были встревожены не на шутку. И с тех пор вы постоянно чем-то озабочены.– Вы правы, Джайлс, у меня есть для этого причины, – произнес я с извиняющейся улыбкой. – Но о них мне не следует говорить.– Ни в коей мере не хочу быть назойливым, – вскинул руку Джайлс. – Но если у вас возникнет желание поделиться своими проблемами, я всегда готов вас выслушать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96