с минуту он с
тоял перед парадной дверью дома Долтонов, той самой дверью, у которой он т
ак смиренно ожидал с кепкой в руке почти неделю тому назад. Дверь отворил
ась, его повели по коридору вглубь и потом на второй этаж, к комнате Мэри. Е
му вдруг не хватило воздуху. Зачем они привели его сюда? Снова пот прошиб е
го с головы до ног. Надолго ли хватит у него сил, не упадет ли он опять в обмо
рок? Его втолкнули в комнату. Она была полна вооруженных полисменов и реп
ортеров с аппаратами наготове. Он огляделся; комната была такая же, как в т
у ночь. Вот кровать, на которой он задушил Мэри. Часы со светящимся цифербл
атом на туалетном столике. Те же занавеси на окнах, и шторы подняты до само
го верха, как было тогда, когда он стоял в двух шагах от окна и смотрел, как м
иссис Долтон в белой развевающейся одежде, протянув руки, ощупью продвиг
ается вперед в синеватом полумраке комнаты. Он чувствовал на себе взгляд
ы всех, и тело его цепенело, наливаясь злобой и стыдом. Человек с золотой б
ляхой на груди, подошел к нему и заговорил, негромко и мягко:
Ц Ну, Биггер, будь умницей. Возьми себя в руки и не артачься. Мы хотим, чтоб
ы ты нам показал все, как было в ту ночь, потихонечку, не торопясь, понимаеш
ь? И пусть тебя не смущает, что эти джентльмены будут снимать. Повторяй все
движения, которые ты тогда делал…
Биггер вспыхнул; все его тело напряженно вытянулось, и ему показалось, чт
о он вырос на целый фут.
Ц Ты не бойся, Ц сказал человек со звездой. Ц Никто тебе ничего не сдела
ет. Начинай.
Оскорбление жгло Биггера.
Ц Не бойся. Покажи все, что ты делал.
Он не шевелился. Человек со звездой взял его за руку и потянул к кровати. О
н с силой рванулся назад. Раскаленное кольцо сдавило ему горло. Зубы были
стиснуты так крепко, что заговорить он не мог бы, даже если б хотел. Он приж
ался спиной к стене и опустил глаза, горевшие злобой.
Ц В чем дело, что с тобой?
Губы Биггера раздвинулись, обнажив белые зубы. И сейчас же он зажмурил гл
аза; лампочки сверкнули, и он понял, что его сняли так, жмущегося к стене, с о
скаленными зубами.
Ц А, боишься! А тогда ты не боялся, когда был здесь ночью один с девушкой?
Биггеру захотелось набрать побольше воздуху в легкие и крикнуть изо все
х сил: «Нет, боялся! Боялся!» Но кто ему поверит? Так он и пойдет на смерть, да
же не попытавшись объяснить этим людям все, что он чувствовал в ту ночь. Че
ловек со звездой заговорил опять, но уже совсем другим тоном:
Ц Слушай, парень. Мы с тобой разговариваем по-хорошему, но можем и иначе п
оговорить, понял! Учти это. Ну, живо, марш к кровати и показывай, как ты изнас
иловал и убил девушку!
Ц Я ее не насиловал, Ц сказал Биггер, с трудом шевеля непослушными губа
ми.
Ц Ну, ну, ладно. Тебе уж теперь нечего терять. Показывай, и все тут.
Ц Я не хочу. Ц Ты должен! Ц Я не должен.
Ц Ну так мы тебя заставим!
Ц Вы меня можете заставить только умереть, больше ничего!
И в ту минуту, когда он это произнес, ему захотелось, чтоб они застрелили е
го, чтоб он мог освободиться от них навсегда. Подошел еще один человек с зо
лотой бляхой на груди.
Ц Брось ты его. У нас есть все, что нам нужно.
Ц Думаешь, не стоит?
Ц Ну конечно. На кой черт тебе это?
Ц Ладно. Ребята, ведите его обратно в машину.
Ему опять защелкнули наручники на запястьях и повели его вниз. Еще до тог
о, как парадная дверь растворилась, он услышал приглушенный гул голосов.
Сквозь дверное стекло видно было, что во всю ширину улицы толпятся белые,
под солнцем, на холодном ветру. Его вывели на крыльцо, и гул усилился; когд
а толпа увидела его, гул перешел в оглушительный рев и продолжал нараста
ть с каждой минутой. Полисмены окружили его со всех сторон и поволокли на
мостовую, к машине.
Ц Черная обезьяна!
Ц Пристрелить эту сволочь!
Горячий плевок шлепнулся ему в лицо. Кто-то хотел на него броситься, но по
лисмены оттащили. Вдруг что-то блеснуло перед ним в высоте; он поднял голо
ву. На крыше дома напротив пылал деревянный крест. Он сразу понял, что это
как-то связано с ним. Но зачем они жгут крест? Он смотрел, и ему вспомнилось
потное лицо черного проповедника, приходившего к нему утром в камеру, и е
го торжественные и проникновенные слова об Иисусе, о кресте, который ест
ь у каждого из нас, и о том, как Иисус нес свой крест, прокладывая путь, показ
ывая пример смерти, любви и вечной жизни. Но такой вот горящий крест на кры
ше он видел в первый раз. Может быть, белые люди тоже хотят, чтоб он возлюби
л Иисуса? Ветер раздувал пламя, и слышно было, как оно гудит. Нет! Это нехоро
шо; нельзя жечь крест. Он стоял у машины, ожидая, когда его втолкнут туда, и,
не двигаясь, удивленно расширив глаза, силился что-то вспомнить.
Ц А, увидел!
Ц Смотрит, смотрит!
Лица и глаза вокруг него были совсем не такие, как у черного проповедника,
когда тот говорил об Иисусе и любви его, о его смерти на кресте. Крест, о кот
ором рассказывал проповедник, был кровавый, а не огненный; утешительный,
а не грозный. Он внушал благоговение, изумление, а не ужас. Думая о нем, хоте
лось встать на колени и плакать, а этот крест вызывал желание клясть и уби
вать. Биггер вспомнил о крестике, который проповедник надел ему на шею; он
почувствовал его на груди, маленький образ того же креста, который горел
на крыше, и ледяной ветер с яростным, свистом разметывал язычки огня по хо
лодному синему небу.
Ц Сжечь его!
Ц Убить его!
Он вдруг понял: то был не крест Иисуса, то был крест ку-клукс-клана. Крест, в
исевший у него на шее, говорил о спасении, а они жгли на крыше другой, чтобы
он узнал, как они ненавидят его.
Нет! Он не хочет! Значит, проповедник обманул его. Он почувствовал, что пре
дан. Ему захотелось сорвать с шеи крест и бросить. Его втащили в машину, и о
н сел между двумя полисменами, по-прежнему глядя с испугом на горящий кре
ст. Завыли сирены, и машины плавно понеслись по запруженным народом улиц
ам; крест на груди причинял Биггеру боль, точно нож, направленный в сердце
. У него сводило пальцы от желания сбросить его; ему казалось, что это дурн
ой, колдовской талисман, который теперь наверняка накличет на него смерт
ь. Машины, все так же одна за другой, проехали по Стэйт-стрит, потом поверну
ли к западу, на Двадцать шестую. Прохожие на тротуарах останавливались и
смотрели им вслед. Минут через десять шофер затормозил у высокого белого
здания; Биггера повели по лестницам, по длинным коридорам и наконец втол
кнули в камеру. С него сняли наручники, дверь захлопнулась со звоном. Поли
смены не уходили и с любопытством разглядывали его.
Задыхаясь, не помня себя, он рванул рубашку на груди. Он схватился за крест
и сдернул его с шеи. Он швырнул его в угол, выкрикнув вдогонку проклятие, п
охожее на стон:
Ц Не надо мне!
Полисмены ахнули и недоуменно уставились на него: Ц Ты что делаешь, разв
е можно? Это же твой крест! Ц Я и без креста могу умереть!
Ц Тебе теперь, кроме бога, надеяться не на кого. Подумай о своей душе!
Ц Нет у меня души!
Один из полисменов подобрал крест с пола и протянул ему: Ц Возьми надень
. Это ведь крест божий! Ц Не надо мне его!
Ц Брось, не уговаривай! Ц сказал другой полисмен. Они бросили крест на п
ороге и ушли. Он поднял его и снова отшвырнул. Он устало прислонился к реше
тке, обессиленный. Чего они хотят от него? Он услышал шаги и поднял голову.
По коридору шел белый человек, а за ним негр. Он выпрямился и замер. Это был
старик проповедник, тот самый, что приходил к нему утром. Белый человек ст
ал возиться с замком, отпирая камеру.
Ц Уходите! Ц закричал Биггер.
Ц Сын мой, Ц попробовал увещевать его проповедник.
Ц Уходите!
Ц Что с тобой, сын мой?
Ц Забирайте своего Иисуса и проваливайте!
Ц Опомнись, сын мой. Ты сам не знаешь, что говоришь. Дай мне помолиться за т
ебя!
Ц За себя молитесь!
Белый сторож схватил проповедника за рукав и сказал, указывая на крест н
а полу:
Ц Смотрите, преподобный, он бросил свой крест.
Проповедник посмотрел и сказал:
Ц Не плюй в лицо господу, сын мой!
Ц Я сейчас вам плюну в лицо, если вы не отстанете, Ц сказал Биггер.
Ц Его красные накрутили, Ц сказал сторож и благочестиво притронулся п
альцами ко лбу, груди, правому плечу, а потом левому: он осенял себя крестн
ым знамением.
Ц Враки! Ц закричал Биггер. Слова, кипя, выплескивались из него, и он сам
был похож на пылающий крест. Ц Я вам говорю, уходите! Если вы сюда войдете,
я вас убью! Оставьте меня в покое!
Старый негр спокойно нагнулся и, просунув руку сквозь решетку, достал кр
ест. Сторож повернул ключ в замке, и дверь распахнулась. В ту же минуту Биг
гер подскочил, вцепился в стальные прутья двери и яростно толкнул ее наз
ад. Дверь захлопнулась с такой силой, что сбила проповедника с ног. Отголо
ски удара стали о сталь разнеслись, перекатываясь, по коридору и замерли
где-то далеко.
Ц Уж лучше вы его не трогайте, Ц сказал сторож. Ц Видите, совсем взбесил
ся.
Проповедник медленно поднялся и подобрал с вола свою шляпу, Библию и кре
ст. Он постоял с минуту, потирая ладонью ушибленное лицо.
Ц Будь по-твоему, сын мой. Оставляю тебя наедине с господом, Ц вздохнул о
н и бросил крест обратно в камеру.
Проповедник зашагал по коридору. Сторож пошел за ним следом. Биггер оста
лся один. Его волнение было так велико, что он ничего не видел и не слышал. П
остепенно напряжение ослабло. Он увидел крест, схватил его и долго держа
л, крепко сжимая в пальцах. Потом он размахнулся и швырнул его сквозь реше
тку. Крест негромко стукнул о стену коридора и упал на цементный пол.

Нет, не нужно ему больше ни малейшего проблеска надежды. Это было хуже все
го; он поддался на уговоры проповедника, и где-то в глубине у него шевельн
улось чувство, будто что-то еще может случиться. Что ж, вот и случилось: кре
ст, который проповедник надел ему на шею, сожгли у него на глазах.
Когда приступ отчаяния прошел, он поднялся с пола. Сквозь туман, который е
ще стоял перед глазами, он увидел людей, разглядывавших его из-за решеток
других камер. Он услышал негромкий гул голосов, и в ту же минуту его сознан
ие отметило: даже здесь, в окружной тюрьме, негры содержатся отдельно от б
елых. Он лежал на койке с закрытыми глазами, и от темноты ему было немного
легче. Временами по телу пробегала судорога, отголосок бушевавшей в нем
бури. В каком-то маленьком, уголке сердца созревала суровая решимость не
верить больше никому и ничему. Даже Джану. Даже Максу. Может быть, они и хор
ошие люди, но начиная с этого часа все, что бы он ни делал и ни думал, должно
исходить от него, и только от него самого. Хватит с него крестов на груди, в
незапно охваченных пламенем.
Его волнение постепенно улеглось. Он открыл глаза. Он услышал легкий сту
к в стену. Потом звучный шепот:
Ц Эй ты, новичок!
Он сел на койке, недоумевая, что им от него нужно.
Ц Это тебя, что ли, поймали по долтоновскому делу?
У него сжались кулаки. Он снова лег. Он не хотел разговаривать с ними. Они б
ыли не его породы. Он чувствовал, что преступления, которые привели их сюд
а, ничего общего не имеют с тем, что он сделал. Он не хотел разговаривать с б
елыми, потому что они Ц белые, но он не хотел разговаривать и с неграми, по
тому что ему было стыдно. У них, у своих, он вызвал бы слишком большое любоп
ытство. Он долго лежал так, ни о чем не думая, потом вдруг услышал, что сталь
ная дверь камеры отворяется. Он взглянул и увидел белого человека, в рука
х у которого был поднос с едой. Он сел, спустил ноги, и человек поставил под
нос на койку рядом с ним.
Ц Это тебе твой адвокат прислал, приятель. Хороший у тебя адвокат, Ц ска
зал он.
Ц Послушайте, нельзя ли мне газету? Ц спросил Биггер.
Ц Газету? Ц повторил тот, почесывая затылок. Ц Ага, газету… Да нет, что ж,
можно. На вот тебе мою. Я уже прочел. Да, еще твой адвокат велел сказать, что
пришлет тебе костюм.
Биггер уже не слушал; не обращая внимания на еду, он развернул газету. Он ж
дал только, когда захлопнется дверь камеры. Когда лязгнул замок, он накло
нился вперед и приготовился читать, но вдруг задумался о человеке, котор
ый только что вышел из камеры, о его непривычно дружелюбном обращении. В т
е несколько минут, что этот человек провел здесь, он не испытывал ни страх
а, ни беспомощности загнанного зверя. Человек держал себя просто, делови
то. Биггер не мог понять, в чем тут дело. Он приблизил газету к глазам, и стал
читать. ПРЕСТУПНИК-НЕГР СОЗНАЛСЯ В ДВОЙНОМ УБИЙСТВЕ. ПОТРЯСЕНИЕ УБИЙЦЫ
ПРИ ВИДЕ ТЕЛА ЖЕРТВЫ. ЗАСЕДАНИЕ ОБВИНИТЕЛЬНОЙ КАМЕРЫ НАЗНАЧЕНО НА ЗАВТР
А. КРАСНЫЕ ВЗЯЛИ НА СЕБЯ ЗАЩИТУ ПРЕСТУПНИКА. Он пробегал строчки глазами
в поисках какого-нибудь намека на ожидающую его судьбу.

«…убийца, несомненно, понесет высшую кару за свои преступления… виновно
сть можно считать установленной… остается установить, сколько еще анал
огичных преступлений он успел совершить… попытка напасть на убийцу во в
ремя предварительного разбирательства…»

И дальше:

«В беседе по поводу выступления коммунистов в защиту чернокожего насил
ьника и убийцы мистер Дэвид А.Бэкли, прокурор штата, заявил нам следующее:
„Чего еще ждать от таких людей? Я считаю, что эту заразу надо вырвать с кор
нем. Мое глубокое убеждение, что, досконально изучив деятельность красны
х в нашей стране, можно найти ключ ко многим нерасследованным преступлен
иям“.

Будучи спрошен о том, какое влияние может оказать процесс Томаса на апре
льские выборы, на которых мистер Бэкли выступает в качестве кандидата в
преемники самому себе, он вынул красную гвоздику из петлицы своей визитк
и и со смехом отмахнулся ею от репортеров».

Вдруг раздался протяжный вопль; Биггер уронил газету, вскочил на ноги и б
росился к решетке посмотреть, что случилось. В коридоре шесть белых люде
й боролись с каким-то негром. Они тащили его за ноги и остановились прямо
против камеры Биггера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58