Аминь…
Биггер смотрел не мигая в выбеленную стену, а слова проповедника отпечат
ывались в его сознании. Он, и не слушая, знал, что они означают: это был знако
мый голос его матери, рассказывающей о страдании, о надежде, о неземной лю
бви. И этот голос был ему противен, потому что он так же вызывал в нем чувст
во безнадежности и вины, как и голоса ненавидевших его.
Ц Сын мой…
Биггер посмотрел на проповедника и снова отвел глаза.
Ц Забудь все, сын мой, и помни только о душе своей. Очисти мысли свои от ины
х помыслов, думай лишь о вечной жизни. Забудь, о чем пишут в газетах. Забудь,
что ты негр. Господь смотрит прямо в душу тебе, и цвет твоей кожи ему не пом
еха, сын мой. Он смотрит в ту часть тебя, которая принадлежит ему. Он зовет т
ебя, и он любит тебя. Предай себя в его руки, сын мой. Выслушай меня, я расска
жу тебе, почему ты здесь; я расскажу тебе кое-что, отчего сердце твое возра
дуется…
Биггер сидел очень тихо, слушая и не слушая. Если бы кто-нибудь попросил е
го потом повторить слова проповедника, он не смог бы. Но он чувствовал их с
мысл и значение. По мере того как проповедник говорил, перед ним возникал
о огромное черное пустое пространство, и образы, которые вызывал пропове
дник, плыли в этом пространстве, крепли и росли; знакомые образы, которые м
ать рисовала ему в детстве, когда он играл у ее ног; образы, в свою очередь б
удившие давно забытые стремления Ц стремления, которые он подавил и хо
тел уничтожить в себе навсегда. Эти образы когда-то объясняли ему мир, слу
жили оправданием жизни. Теперь они снова проходили перед ним, вселяя в не
го ужас и удивление.
…бесконечная гладь рокочущих вод а над нею тьма и ни форм ни границ ни сол
нца ни звезд ни земли и во тьме раздался голос и воды потекли куда им было
указано и из них возник огромный вертящийся шар и голос сказал да будет с
вет и был свет и это был настоящий дневной свет и голос сказал да будет тве
рдь и вода отделилась от воды и на небе простерлись облака и голос далеки
й точно эхо сказал да явится суша и собралась под небом в свои места вода и
стали видны горные вершины и долины и реки и голос назвал сушу землей а во
ды морями и на земле выросла трава и деревья и цветы и семя их падало на зе
млю чтобы вновь взрасти и над землей зажглись миллионы звезд и днем стал
о светить солнце а ночью луна и стали дни и недели и месяцы и годы и голос о
пять прозвучал во мгле и из великих вод вышли живые твари киты и разные га
ды а на земле явился скот и дикие звери и голос сказал сотворим человека п
о образу и подобию нашему и из праха земного поднялся человек и солнце оз
арило его а за ним поднялась женщина и луна озарила ее и они стали жить как
единая плоть и не было ни Боли ни Тоски ни Времени ни Смерти и Жизнь была п
охожа на те цветы что росли вокруг них в садах земли и голос раздался из об
лаков говоря не вкушайте плода от древа растущего среди сада и не касайт
есь его да не умрете смертию…
Голос проповедника перестал гудеть. Биггер посмотрел на него уголком гл
аза. Черное лицо проповедника было серьезно и грустно, и при виде его Бигг
ер остро почувствовал свою вину; даже после убийства Мэри он не чувствов
ал ее острее. Тот образ мира, который настойчиво рисовал ему проповедник,
он убил в себе уже давно; это было его первое убийство. А теперь от слов про
поведника этот образ снова возник перед ним, точно призрак среди ночи, и о
т сознания своей отверженности ему стало холодно, как будто на сердце ле
гла большая глыба льда. Почему же все это опять пришло его мучить Ц ведь
он уже задушил это навсегда подушкой из ненависти и страха. Для тех, кто хо
чет его смерти, он не человек, ему нет места в этой картине мироздания; пот
ому-то он и постарался убить ее в себе. Чтобы жить, он создал для себя новый
мир, и за это должен теперь умереть.
Опять в его сознание просочились слова проповедника:
Ц Знаешь ли, сын мой, что это было за древо? Это было древо познания. Челове
ку мало было походить на бога, он захотел знать: почему? А богхотел, чтобы о
н жил, как живут дети, как цветы цветут в поле. Но человек захотел знать поч
ему, и вот он пал, и свет сменился мраком, любовь проклятием, блаженство ни
чтожеством. И бог прогнал их из райского сада и сказал мужчине: в поте лица
будешь зарабатывать хлеб свой, и сказал женщине: в муках будешь рождать д
етей своих. Мир пошел против них, и, чтобы жить, им пришлось бороться с миро
м…
…в страхе брели мужчина и женщина среди деревьев, прикрывая руками свою
наготу, а в вышине над ними парил среди туч ангел с пламенеющим мечом и гна
л их из сада в глухую ночь навстречу холодному ветру, в юдоль скорби, смерт
и и слез, и мужчина и женщина взяли пищу свою и сожгли, чтобы дым, поднимаяс
ь в небо, вознес их мольбу о прощении…
Ц Сын мой, тысячи и тысячи лет мы молили бога снять с нас это проклятие. И б
ог услышал наши молитвы и сказал: я покажу вам путь, который вас приведет к
о мне. Сын божий Иисус сошел на землю и принял облик человеческий и жил и у
мер среди нас, чтобы показать нам этот путь. Он дал людям распять его, но см
ерть его была победой. Он показал нам, что жить в этом мире Ц значит быть р
аспятым. Этот мир не есть дом наш. Жизнь здесь Ц распятие изо дня в день. Ес
ть только один путь к спасению, сын мой, тот путь, который указал нам Иисус,
Ц путь любви и прощения. Будь же подобен Иисусу. Не противься. Возблагода
ри господа за то, что он избрал для тебя этот путь. Его любовь спасет тебя, с
ын мой. Верь, что через любовь Иисусову господь дарует тебе вечную жизнь. В
згляни на меня, сын мой…
Биггер сидел, подперев ладонями черное лицо, и не шевелился.
Ц Пообещай мне, сын мой, что ты изгонишь ненависть из своего сердца, чтоб
ы божья любовь могла войти в него.
Биггер молчал.
Ц Ты не хочешь обещать, сын мой?
Биггер закрыл глаза руками.
Ц Скажи хотя бы, что постараешься, сын мой.
Биггер почувствовал, что, если проповедник будет продолжать свои уговор
ы, он сейчас вскочит и ударит его. Как ему поверить в то, что он уже убил в се
бе? Он виновен и знает это. Проповедник поднялся с колен, вздохнул и вынул
из кармана маленький деревянный крестик на цепочке.
Ц Посмотри, сын мой. Я держу в руках крест, сделанный из дерева. Дерево Ц э
то мир наш. И к этому дереву пригвожден страждущий человек. Вот что такое ж
изнь, сын мой. Жизнь есть страдание. Как же ты не хочешь поверить в слово бо
жье, когда вот перед твоими глазами единственное, что дает твоей жизни см
ысл. Дай я надену это тебе на шею. Когда останешься один, взгляни на этот кр
ест, сын мой, и вера осенит тебя…
Он замолчал, и Биггер молчал тоже. Деревянный крест висел теперь у него на
груди, касаясь кожи. Он чувствовал все то, о чем говорил проповедник, чувст
вовал, что жизнь Ц это плоть, пригвожденная к миру, дух, томящийся в тюрьм
е земных дней.
Он услышал скрип дверной ручки и поднял глаза. Дверь отворилась, на порог
е показался Джан и остановился, как бы не решаясь войти. Биггер вскочил на
ноги, точно наэлектризованный страхом. Проповедник тоже встал, отступил
на шаг, поклонился и сказал:
Ц Доброе утро, сэр.
Биггер подумал: что может быть нужно от него теперь Джану? Ведь он уже пойм
ан, он ждет суда. Джан наверняка будет отомщен. Биггер замер, видя, что Джан
выходит на середину камеры и останавливается прямо перед ним. Потом он в
друг подумал, что ему незачем стоять, что здесь в тюрьме Джан ничего не мож
ет сделать ему. Он сел и опустил голову; в камере было тихо, так тихо, что слы
шно было дыхание проповедника и Джана. Белый человек, на которого он пыта
лся свалить свое преступление, стоял перед ним, и он покорно ждал его серд
итых слов. Но почему же он молчит? Биггер поднял голову; Джан смотрел прямо
на него, и он отвел глаза. Лицо Джана не казалось сердитым. Но если он не сер
дится, что же ему тогда нужно? Он опять взглянул и увидел, что Джан пошевел
ил губами, но слов не было слышно. А когда Джан наконец заговорил, его голо
с звучал очень тихо и между словами он делал долгие паузы; Биггеру казало
сь, будто он слышит, как человек говорит сам с собой.
Ц Биггер, мне очень трудно найти слова, чтобы сказать то, что я хочу, но я п
опробую… Для меня это все как разорвавшаяся бомба. Я уже целую неделю ник
ак не могу в себя прийти. Я ведь сидел в тюрьме, и мне даже в голову не могло
прийти, что тут происходит… Я… я не хочу вас мучить, Биггер. Я знаю, вам и без
меня тяжело. Но понимаете, мне просто необходимо кое-что сказать вам… А в
ы, если не хотите со мной говорить, Биггер, не надо. Мне кажется, я немножко п
онимаю, что вы сейчас должны чувствовать. Я ведь не чурбан, Биггер; я умею п
онимать, хотя, пожалуй, в тот вечер я ничего не понял… Ц Джан остановился,
проглотил слюну и закурил. Ц Вы встретили меня в штыки… Теперь я понимаю
. Но тогда я был как слепой. Я… мне очень хотелось прийти сюда и сказать вам,
что я не сержусь… Я не сержусь нисколько, и я хочу, чтоб вы позволили мне по
мочь вам. Это ничего, что вы хотели свалить вину на меня… Может быть, вы име
ли на то основания… Не знаю. Может быть, в известном смысле я и есть настоя
щий виновник всего… Ц Джан опять остановился, сделал глубокую, долгую з
атяжку, медленно выпустил дым и нервно прикусил губу. Ц Биггер, я никогда
, ни разу в жизни не сделал ничего во вред вашему народу. Но я Ц белый, и я зн
аю, что глупо было бы просить вас, чтоб вы не ненавидели меня, когда все бел
ые люди, которых вы знаете, ненавидят вас. Я… я знаю, для вас мое лицо похоже
на их лица, хотя чувствую я совсем по-другому. Но только до того вечера я не
знал, что пропасть между нами так велика… Я теперь понимаю, почему вы взял
ись за револьвер, когда я поджидал вас на улице и хотел заговорить с вами.
Вы ничего другого и не могли сделать; но я тогда не знал, что мое лицо, белое
лицо, заставляло вас чувствовать свою вину, несло вам осуждение… Ц Рот Д
жана остался открытым, но слова больше не выходили из него; он шарил взгля
дом по углам камеры.
Биггер молчал, сбитый с толку, чувствуя себя так, будто он сидит на огромно
м колесе, которое буйные порывы ветра вертят то в одну сторону, то в другую
. Проповедник шагнул вперед:
Ц Вы Ц мистер Эрлон?
Ц Да, Ц сказал Джан, обернувшись.
Ц Это очень хорошо, сэр, то, что вы говорили. Этот бедный мальчик очень нуж
дается в помощи, очень нуждается. Я Ц преподобный Хэммонд, сэр.
Биггер увидел, как Джан и проповедник пожали друг другу руки.
Ц Все это для меня очень тяжело, но вместе с тем послужило мне на пользу,
Ц сказал Джан, садясь и поворачиваясь лицом к Биггеру. Ц Я научился глуб
же видеть людей. Я научился видеть многое, что раньше знал, но успел позабы
ть. Я… я утратил кое-что, но кое-что и приобрел… Ц Джан подергал себя за га
лстук, а в камере стояла напряженная, выжидающая тишина. Ц Я понял, что вы,
Биггер, вправе ненавидеть меня. Для меня теперь ясно, что иначе и быть не м
ожет; это все, что у вас есть. Но, Биггер, если я говорю, что вы вправе меня нен
авидеть, это немного меняет дело, правда? Я не перестаю думать об этом с те
х пор, как я вышел из тюрьмы, и я пришел к выводу, что по-настоящему меня дол
жны были бы судить за убийство вместо вас. Но этого нельзя, Биггер. Я не мог
у взять на себя одного вину за сто миллионов человек. Ц Джан наклонился в
перед и опустил глаза. Ц Я не заискиваю перед вами, Биггер. И пришел я сюда
не для того, чтобы оплакивать вас. Я считаю, что всем нам, запутавшимся в сл
ожностях этого мира, ничуть не лучше, чем вам. Я пришел потому, что я стараю
сь подойти ко всей этой истории так, как мне подсказывает мое понимание. А
это нелегко, Биггер. Я… я любил девушку, которую вы убили. Я… я любил… Ц Гол
ос его прервался, и Биггер увидел, что у него дрожат губы. Ц В тюрьме, когда
я узнал про Мэри, мне было очень тяжело, и вот тогда я подумал обо всех негр
ах, убитых белыми, обо всех, кого силой разлучали с близкими и во времена р
абства, и после. И я подумал: они терпели, значит, и я должен. Ц Джан бросил с
игарету и раздавил ее каблуком. Ц Сначала я решил, что это все подстроено
стариком Долтоном, и хотел убить его. Потом, когда я узнал, что это сделали
вы, я хотел убить вас. А потом я стал думать. И я понял, что, если я отвечу убий
ством на убийство, так будет и дальше и это никогда не кончится. И я сказал
себе: я пойду и постараюсь помочь Биггеру, если только он захочет.
Ц Да благословит вас бог, сын мой, Ц сказал проповедник.
Джан закурил новую сигарету; он предложил и Биггеру, но Биггер сидел непо
движно, сложив руки на коленях и каменным взглядом уставясь в пол. Слова Д
жана казались ему странными; никогда раньше он не слыхал таких разговоро
в. Все то, что говорил Джан, было для него настолько ново, что он пока никак н
е реагировал; он просто сидел, глядя в одну точку, внутренне недоумевая и б
оясь даже посмотреть на Джана.
Ц Позвольте мне встать на вашу сторону, Биггер, Ц сказал Джан. Ц Я буду
продолжать вместе с вами борьбу, которую вы начали один. Пусть все другие
белые будут против вас, а я приду и встану с вами рядом. Слушайте, Биггер, у м
еня есть друг, адвокат. Его зовут Макс. Он хорошо разбирается в этих делах
и хотел бы вам помочь. Хотите поговорить с ним?
Биггер понял, что Джан не винит его за то, что он сделал. Что это, ловушка? Он
взглянул на Джана и увидел белое лицо, но это лицо было открытое и честное
. Этот белый человек верил в него, но как только Биггер осознал это, так сей
час же опять почувствовал себя виновным, но на этот раз совсем по-другому
. Совершенно неожиданно этот белый человек подошел к нему вплотную, отки
нул завесу и вошел в его внутреннюю жизнь. Джан предложил ему дружбу, и за
это остальные белые возненавидят Джана: как будто небольшой кусок откол
олся от белой скалы ненависти и, скатившись по отвесному склону, останов
ился у его ног. Слово облеклось плотью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58