будем доискиваться, направ-
ляются ли все наши движенья их движеньями, оттуда ли приходит побуждаю-
щая сила ко всем телам и душам, связано ли непреложным законом даже име-
нуемое случайным, поистине ли в обращениях мира ничего неожиданного, ни-
чего нарушающего порядок не происходит. Пусть это далеко от улучшения
нравов, но возвышает душу и приближает ее к величию изучаемых предметов.
А то, о чем я рассуждал прежде, умаляет и унижает душу, при этом, вопре-
ки твоему мнению, не изощряя, а ослабляя ее. (20) Опомнитесь! Зачем рас-
точать старанья, столь .необходимые для другого, более важного и прек-
расного, на вещи, может быть, и не ложные, но наверняка бесполезные? Ка-
кая мне польза знать, вправду ли мудрость - одно, а быть мудрым - дру-
гое? Какая мне польза знать, что одно из них - благо? Что же, наберусь
дерзости, брошу жребий, загадав желанье, - и пусть тебе выпадет муд-
рость, а мне - быть мудрым! Ни ты, ни я не в проигрыше.
(21) Лучше покажи мне дорогу, по которой приходят к мудрости. Скажи,
чего я должен избегать, чего искать; какие занятия укрепят мне нестойкую
душу; как мне справиться с обилием зол; как отразить те беды, что врыва-
ются ко мне, и те, на которые я сам нарвался. Научи меня, как переносить
тяготы, самому не застонав, и счастье, никого не заставив стонать, как
не ждать последнего и неизбежного предела жизни, а бежать из нее по
собственному решению. (22) По-моему, самое постыдное - это звать к себе
смерть. Если ты хочешь жить, зачем звать ее? а если не хочешь, зачем
просить у богов того, что дано тебе от рождения? Ведь установлено, что
когда-нибудь ты умрешь и против воли; добровольная смерть - в твоих ру-
ках. Одно для тебя неизбежно, другое дозволено. (23) На этих днях я про-
читал у одного, впрочем, красноречивого человека такое, право же, позор-
ное вступление: "О если бы мне умереть скорее!" Безум ный! Ты просишь
того, что всегда при тебе. "О если бы мне умереть скорее!" Ты, может
быть, до старости дожил, восклицая так, - а что стояло у тебя на пути?
что тебя держало? Уходи, когда заблагорассудится! Выбери любую часть
природы и прикажи ей открыть перед тобою выход. Есть три стихии, которы-
ми управляется этот мир: вода, земля, воздух, - все они и источники жиз-
ни, и пути к смерти! (24) "О, если бы мне умереть скорее!" Что ты назы-
ваешь "скорее"? На какой день назначаешь срок? Он может прийти раньше,
чем ты желаешь! Слова эти - человека, слабого душой, проклятьем своим он
ищет жалости. Кто желает себе смерти, тот умирать не хочет. У богов про-
си жизни и здоровья; а решишь умереть, - так в том и будет тебе прок от
смерти, что перестанешь себе ее желать.
(25) Вот чем следует заниматься, мой Луцилий, вот чем образовывать
душу! Это и есть мудрость, это и значит быть мудрым, - а не пустыми и
мелочными рассуждениями упражнять ненужное хитроумие! Столько вопросов
задала тебе фортуна, а ты, не решив их, занялся умствованьем! Глупо, ус-
лышав сигнал к бою, размахивать мечом в воздухе. Брось потешное оружье -
пора взяться за то, которым решается бой. Скажи, как добиться, чтобы ду-
шу не смущали ни печаль, ни ужас, чтобы сбросить бремя тайных вожделе-
ний. Будем делать дело! - (26) "Мудрость - благо, быть мудрым - не бла-
го". Так мы и добьемся, что нам откажут в мудрости, что все наши занятия
будут высмеяны, ибо предмет их никому не нужен.
А что бы ты сказал, узнав, что есть и такой вопрос: "Благо ли будущая
мудрость?" - Да разве можно хотя бы подумать, будто закрома предчувству-
ют будущий урожай, а детство постигает силу и крепость будущей юности?
Покуда мы больны, нам бесполезно будущее здоровье, и не восстановит сил
после бега и борьбы отдых, который начнется через много месяцев. (27)
Кто не знает, что предстоящее в будущем потому и не благо, что оно лишь
будет? Ведь благо непременно должно приносить пользу, а полезным может
быть лишь насущное. Если что бесполезно, то оно и не благо; если полез-
но, оно в настоящем. Я - будущий мудрец; вот когда я им стану, это и бу-
дет благом, но не раньше. Сперва должно быть нечто, а уж оно будет таким
или иным. (28) Как может быть, скажи, благом то, чего еще нет? А если я
скажу тебе "это будет", - нужно ли тебе дальше доказывать, что этого
нет? Что приходит, то еще неизвестно, придет ли. Наступит весна, - но я
знаю, что сейчас зима; наступит лето, - но я знаю, что лета еще нет.
"Это будет" - вот лучшее свидетельство тому, что этого нет. (29) Я наде-
юсь стать мудрым; но пока что я не мудр; обладай я этим благом, я изба-
вился бы от этого зла. В будущем я стану мудрым; из этого тебе можно по-
нять, что я еще не мудр. Я не могу быть сразу и при будущем благе, и при
нынешнем зле. Они вместе не сходятся, и не бывает у одного человека и
блага, и зла.
(30) Оставим затейливые пустяки и поспешим к тому, что подаст нам по-
мощь. Никто, торопясь позвать повитуху к рожающей дочери, не станет чи-
тать распоряженье об играх и их распорядок; никто, когда бежит на пожар
собственного дома, не станет смотреть на игральную доску, чтобы узнать,
как освободится взятый в плен камешек3. (31) А тебе, клянусь, со всех
сторон приходят вести и о горящем доме, и о детях в опасности, и о роди-
не в осаде, и о расхищаемом добре; прибавь еще землетрясения, кораблек-
рушенья и все, что только может нас пугать. И посреди всего этого у тебя
хватает времени заниматься вещами, годными только для удовольствия души?
Ты исследуешь, что такое мудрость и что такое быть мудрым? Тяжелая скала
висит у тебя над головой, а ты вяжешь и распутываешь узлы? (32) Не так
щедро и милостиво отпустила нам время природа, чтобы мы могли тратить
его впустую! Взгляни, как много теряют даже самые усердные: часть его
отнимает собственное нездоровье и нездоровье близких, часть - неизбежные
дела и дела государственные; часть жизни уделяем мы сну. Что пользы тра-
тить понапрасну большую долю этого времени, такого короткого, и быстро-
течного, и уносящего нас? (33) Не забудь еще, что душа легче привыкает
забавлять себя, нежели лечить, и превращает в забаву философию - свое
лекарство. Я не знаю, в чем разница между мудростью и "быть мудрым", -
знаю, что для меня неважно, знаю я это или нет. Скажи мне, разве я стану
мудрым от того, что усвою эту разницу? Почему ты стараешься занять меня
словами о мудрости и не допускаешь до мудрых дел? Сделай меня храбрее,
сделай увереннее, сделай равным фортуне, сделай выше нее! В моих силах
стать выше, если к этому будет устремлено все, чему я учусь. Будь здо-
ров.

Письмо CXVIII
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты требуешь, чтобы я писал чаще. Подведем-ка счет, - несостоя-
тельным окажешься ты. Мы уславливались, что твои письма будут первыми -
ты пишешь, я отвечаю. Но не буду прижимист: я ведь знаю, что тебе можно
поверить в долг, и все дам досрочно. При этом я не буду поступать как
Цицерон, человек весьма красноречивый, который велел Аттику1, "даже если
не о чем будет говорить, писать все, что взбредет на ум". (2) Мне всегда
будет о чем писать, хоть я и не стану заниматься вещами, которыми запол-
няет свои письма Цицерон: кто выступил притязателем на должность и хло-
почет о выборах, кто борется своими силами, кто чужими руками, кто домо-
гается консульства, полагаясь на Цезаря, на Помпея, на свою ловкость2;
какой несговорчивый ростовщик - Цецилий, от которого даже близкие не по-
лучат ни гроша иначе как из двенадцати процентов. Лучше заниматься свои-
ми, а не чужими пороками, разобраться в себе и посмотреть, как много
есть вещей, на которые мы притязаем, но не можем собрать голосов. (3)
Вот что самое благородное, мой Луцилий, вот в чем безмятежность и свобо-
да: ничего не домогаться, а миновать площадь, где фортуна ведет выборы.
Неужели, по-твоему, не приятно, - когда трибы созваны, когда притязатели
на должность трепещут от неизвестности на своих возвышеньях и один обе-
щает деньги, другой действует через посредника, третий покрывает поцелу-
ями руки, до которых он, будучи избран, и дотронуться не захочет, и все
в оцепенении ждут крика глашатая3, - стоять в стороне и смотреть на это
торжище, ничего не покупая и не продавая? (4) А насколько больше радость
того, кто спокойно взирает не на консульские и не на преторские выборы,
а на те великие, на которых одни хлопочут о годичных должностях, другие
- о пожизненной власти, третьи - об удачном завершенье войны и триумфе,
четвертые - о богатствах, те - о женитьбе, о детях, эти - о своем здо-
ровье и о здоровье близких. Сколь великой будет душа того, кто один ни-
чего не станет домогаться, никого не захочет умолять и скажет: "Что мне
до тебя, фортуна! Я не дам тебе власти надо мною. Я знаю, у тебя Катонов
проваливают, а избирают Ватиниев4, - и я ни о чем не прошу!" Вот что
значит взять фортуну в свои руки. (5) Вот о чем мы можем писать друг
другу, не боясь исчерпать этот предмет, - меж тем как на нас с беспо-
койством смотрят тысячи людей, которые, чтобы добыть что-нибудь себе же
на погибель, попадают из одной беды в другую и гонятся за тем и за дру-
гим, чтобы вскоре от него же бежать или им погнушаться. (6) Кто, достиг-
ши, довольствовался тем, что представлялось ему покрывающим с избытком
все желанья? Счастье, вопреки общему мнению, не жадно, а слишком ничтож-
но, чтобы кого-нибудь насытить. Тебе кажется высоким то, от чего ты да-
леко, а взойди наверх - и оно окажется низким. Пусть я буду лжецом, если
тебе и тогда не захочется взойти выше: то, что ты считал вершиной, -
только ступенька. (7) От незнания истины плохо всем. Люди мчатся, словно
вдогонку за благами, обманутые слухами, а потом, достигнув и немало
выстрадав, видят, что достигнутое ими или дурно, или тщетно, или меньше,
чем они надеялись; а немалая часть людей дивится обманчивым издалека ве-
щам, и большое кажется толпе благом.
(8) Чтобы такое не случилось и с нами, исследуем, что есть благо. Его
толкуют по-разному: один определяет его так, другой говорит о нем иначе.
Некоторые дают такое определенье: "Благо есть то, что привлекает души,
что зовет их к себе" На это сразу же возражают: а что, если оно зовет
души им на погибель? Ведь ты знаешь, как много зол выглядит соблазни-
тельно. Правда и правдоподобье отличаются друг от друга. Благо же непре-
менно сочетается с правдой: что не истинно, то не благо; а что привлека-
ет и заманивает, то правдоподобно, оно подкрадывается, подзадоривает,
влечет. (9) Другие давали такое определенье: "Благо - это то, что зас-
тавляет желать себя, вызывает в душе сильное стремленье к себе". - И на
это можно возразить так же: сильное стремленье вызывает в душе многое, к
чему стремятся себе на горе. Лучшее определение дают те, что говорят:
"Благо - это то, что вызывает в душе стремленье к себе, согласное с при-
родой, и только потому заслуживает, чтобы его домогались". Что заслужи-
вает домогательства, то честно, ибо и стремленье к нему совершенно. (10)
Но тут сам предмет напоминает мне, что уместно будет сказать о различии
между благом и честностью. У них есть нечто единое и неразделимое: нет
блага, в котором не было бы доли честности, и что честно, то всегда бла-
го. А в чем же различие? Честность есть совершенное благо, завершающее
собою блаженство жизни, благо, через причастность которому и все прочее
становится благом. (11) Вот что я имею в виду: военная служба, например,
или начальство над легионом, или право вершить суд - все это и не благо
и не зло. Но когда обязанности эти исполняются честно, они становятся
благами, переходят из разряда вещей безразличных в разряд благ. Благо
делается благом в сообществе с честностью, честность и сама по себе бла-
го. Благо вытекает из честности, честность - сама себе исток. Нынешнее
благо могло когда-то быть злом; все, что честно, иначе как благом быть
не может.
(12) Некоторые давали и такое определение: "Благо есть то, что сог-
ласно с природой". Слушай внимательно, что я скажу: все, что благо, сог-
ласно с природой, но не все, что согласно с природой, есть также и бла-
го. Много вещей не противоречат природе, но они так ничтожны, что имя
блага им не пристало. Они так легковесны, что заслуживают презрения, из
благ же и самое малое его не заслуживает. Ибо пока оно ничтожно, оно не
станет благом, а став благом, перестанет быть ничтожным. Как распознать
благо? Оно в совершенстве согласуется с природой. - (13) "Ты не споришь,
что благо согласно с природой, ибо таково его качество, но утверждаешь,
будто есть и не блага, согласные с природой. Как же может быть одно бла-
гом, другое нет? Как может быть разного свойства то, что обладает таким
важным общим признаком, как согласие с природой?" - (14) Может из-за
своей величины. Не ново, что многое, вырастая, изменяется. Был ребенком
- стал взрослым, и качество уже другое: ребенок неразумен, взрослый -
разумен. Многое благодаря приросту делается не только больше, но и дру-
гим. - (15) "Нет, что становится больше, не становится другим: нальешь
ли ты вино в бутылку или в бочку, - разницы нет, вино и там и там сохра-
няет свое качество; возьми от большого количества меда немного - вкус
будет тот же". - Но твои примеры - совсем другого рода: у этих вещей
свойства сохраняются, хотя их самих становится больше. (16) Есть вещи,
которые от умножения не меняют ни рода, ни свойств, и есть такие, что
после многих добавлений от последнего превращаются в нечто другое, ибо
оно-то и придает им новое, иное, нежели прежде, качество. Один камень
создает свод - тот, который замыкает наклонные стены и, вклинившись,
связывает остальные камни. Почему больше всего делает последнее добав-
ленье, как бы ни было оно мало? Потому что оно не увеличивает, а завер-
шает собою. (17) А некоторые вещи в постепенном движении избавляются от
прежнего обличья и принимают новое. Если душа долго осматривает что-ни-
будь и устает следовать за его величиной, мы начинаем называть эту вещь
бесконечной, - а это совсем не то, что вещи, кажущиеся большими, но име-
ющие предел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80