https://wodolei.ru/brands/Villeroy-Boch/
Неподалеку от отеля «Золотой голубь» собралась небольшая толпа поглазеть на драку, затеянную двумя местными забулдыгами, поэтому подъехать поближе ко входу Даниэлю не удалось. Он взглянул на Александру. Ее сотрясала легкая дрожь, на лбу выступила испарина, похоже было, что у нее жар.
– Ладно, – пробормотал он, – вернемся ко мне, и я уложу вас в постель, где вам и место.
Он развернул машину и поднялся вверх по дороге к своему дому.
Два часа спустя Даниэль сидел на стуле у кровати в гостевой спальне, промокая пот на ее пылающем лбу и проклиная ненадежность французских докторов. Александра металась по постели, ее черные волосы взмокли от испарины, губы беспрерывно шевелились, шепча какие-то бессвязные слова.
Даниэль откинул одеяло в ногах кровати и осмотрел ее ступни. Они опухли и покраснели. Даниэль вышел из комнаты и вскоре вернулся с миской свежей прохладной воды, бутылкой антисептика и ножницами. Со всей возможной осторожностью, хотя Александра, казалось, совершенно ничего не замечала, он срезал бинты и озабоченно уставился на подошвы ее ног. И без врачебного диплома можно было догадаться, что у нее сильное воспаление. Это означало, что одним только антисептиком дела не спасти.
Он прошел в свою спальню и снова набрал номер врача. Ответила его жена. Голос у нее был раздраженный. Нет, доктор еще ходит по вызовам. Да, как только он вернется… в ту же секунду… А теперь, если месье будет так любезен и освободит линию… возможно, ее муж как раз сейчас пытается с ней связаться…
Александра выглядела более спокойной, когда он вернулся в спальню для гостей, но, приглядевшись, Даниэль заметил, что ее сотрясает озноб. Ее руки были холодны как лед. Он бросился обратно к себе, сгреб в охапку одеяла с кровати и укрыл ими Александру. Через десять минут она уже горела жаром и бредила. Даниэль отер ее лицо, смочил губы прохладной водой, сел и стал наблюдать. Ему оставалось только ждать.
Доктор появился только около одиннадцати вечера. Лицо его было багровым. От него несло чесноком и спиртным, Даниэль с трудом удержался, чтобы не высказать все, что он думает.
Однако врач тщательно осмотрел больную, не обращая внимания на Даниэля, не спускавшего с него глаз.
– Безусловно, серьезная инфекция. – Доктор склонился к ее ногам и внимательно осмотрел ступни. – Кроме того, я все еще вижу осколки стекла в левой пятке.
– Насколько все это серьезно? – с тревогой спросил Даниэль.
– В легких чисто, сердце здоровое, но у нее перемежающаяся лихорадка. Мне придется вернуться в свой кабинет и взять все необходимое.
– Разве у вас нет с собой того, что нужно? – сердито спросил Даниэль. – Я подробно описал все симптомы вашей жене.
Француз снисходительно улыбнулся.
– Она не может упомнить все. – Он со щелчком захлопнул свой саквояж. – Не беспокойтесь, я скоро вернусь.
Верный своему слову, он вернулся через полчаса, сделал укол пенициллина и прививку от столбняка.
– А теперь, месье, вам остается только ждать. – Доктор поднялся. – Давайте ей пить почаще и понемногу. Прохладное, но не холодное.
Даниэль проводил его до дверей.
– Вы еще вернетесь?
– Завтра утром. Если леди станет лучше, она сможет принимать антибиотики в таблетках, а я займусь ее ногами. – Он укоризненно покачал головой. – Полагаю, она пыталась самостоятельно извлечь осколки. А это могло для нее плохо кончиться.
К утру Александре стало значительно лучше. Температура снизилась, и, хотя она испытывала страшную слабость, а ступни по-прежнему пульсировали болью, Александра сумела ответить на вопросы доктора и поговорить с Даниэлем.
– Почему вы не обратились к своему лечащему врачу, мадам?
Она пожала плечами.
– Думала, что справлюсь сама. Кто угодно может вытащить занозу.
– Это очевидное заблуждение. – Доктор сделал ей еще один укол пенициллина. – А теперь позвольте мне применить местную анестезию, чтобы я мог удалить остатки стекла.
Вечером Александра уже захотела встать с постели. Куриный бульон, которым Даниэль покормил ее с ложечки, сделал свое дело. Она решила принять ванну, но после мытья почувствовала слабость.
– Вам еще что-нибудь нужно? – спросил Даниэль, склонившись над ней.
Она покачала головой.
– Ничего. – Она взяла его за руку. – Вы были так добры… Я даже не знаю, как вас благодарить, Дэн.
– Благодарить? За что? Вы подарили мне отличный повод увильнуть от работы.
Несколько мгновений Даниэль пристально изучал ее лицо. До сих пор она всегда представала перед ним в наилучшем виде: элегантно одетая, тщательно причесанная, с безупречным макияжем… Сейчас она лежала в постели, закутанная в одну из его рубашек, без следа косметики на лице, с все еще влажными и слипшимися волосами, и все же казалась ему прекрасной как никогда.
– Постарайтесь уснуть, – сказал Даниэль и поцеловал ее в лоб.
Ее глаза послушно закрылись.
Он тихонько вышел из спальни, прошел в гостиную, открыл бутылку кальвадоса и налил себе большой стакан.
Какой-то скрип разбудил Александру. Она зашевелилась в чужой постели, и скрип раздался снова. Сердце у нее заколотилось, она села в постели, судорожно комкая простыню.
На окне не было занавесок, лунный свет, проникая сквозь ветви деревьев в саду за окном, отбрасывал поперек кровати узкие черные тени, напоминавшие прутья решетки. За окном послышался голос ночной птицы, и Александра вскрикнула в испуге. Через секунду дверь распахнулась, и вбежал Даниэль, на ходу завязывая пояс халата.
– Али? Что случилось? – Он щелкнул выключателем, и свет от люстры под потолком залил комнату.
– Я… Мне послышалось… – Взгляд ее широко раскрытых серых глаз устремился к окну.
– Тебе плохо? – Он присел на край кровати и пощупал ладонью ее лоб. – Может, позвать доктора?
Она покачала головой, стараясь оправиться от паники.
– Тебя что-то напугало?
– Я… Да, мне так кажется. Вон там. – Александра уставилась через окно в сад, теперь, при электрическом свете, казавшийся чернильно-черным.
Даниэль встал, выключил свет и подошел к окну, вглядываясь в темноту.
– Ничего не видно. Что тебе почудилось, Али?
– Я услыхала… Нет, наверное, ничего. Просто проснулась в страхе, сама не знаю почему.
Даниэль снова сел на край кровати.
– Незнакомый дом, чужая постель… к тому же ты все еще нездорова. Ничего удивительного, что ты испугалась.
Она откинулась на подушку.
Сидя так близко от нее в полутьме, Даниэль вдруг особенно остро ощутил ее наготу. Ему стало неловко. Надетая на ней рубашка была не застегнута, полы разошлись, пока она металась во сне, ему был виден плавный изгиб груди, освещенной лунным светом. Во рту у него пересохло. Он поднялся на ноги.
– Не уходи, Дэн.
– Тебе надо поспать.
– Нет, я не усну.
– Хочешь чего-нибудь выпить? Или съесть?
– Еще куриного бульона? Нет, спасибо, – улыбнулась она.
– Ну ладно, – кивнул Даниэль. – Тогда я останусь, посижу тихонько, а ты постарайся заснуть.
– Спасибо тебе. – Вдруг губы у нее задрожали, глаза наполнились слезами. – Дэн?
– Да, милая?
– Ты не мог бы меня обнять?
Он застыл, не решаясь переступить грань и прикоснуться к женщине, внезапно ставшей для него дороже всего на свете.
– Прошу тебя, – прошептала она. – Только на минутку.
Даниэль придвинулся ближе и обнял ее. Она задрожала в его объятиях, какой-то неясный звук вырвался из ее груди – не то вздох, не то рыдание. Он прижал ее к себе еще крепче, чувствуя, что тонет в блаженстве тепла и мягких изгибах ее тела.
Она замерла, прижавшись правой щекой к его груди, потом отстранилась немного, взглянула на него, и он увидел, что ее лицо залито слезами.
– Что с тобой, Али?
Александра не ответила, но вновь потянулась к нему, ее губы легким, дразнящим движением скользнули по его губам, и он не удержался, поцеловал ее в ответ, сперва нежно, потом страстно, самозабвенно, так что у обоих перехватило дух. Ее руки тем временем уже нетерпеливо дергали и развязывали пояс на его халате, а его руки пробрались под рубашку, обхватили ее груди, ощутили твердые, набухшие соски. «Али, мы не должны!» – билась у него в мозгу отчаянная мысль, но он ничего не сказал вслух. Сам не понимая, как это случилось, он оказался рядом с ней на постели, в ее объятиях, внутри ее, а она раскрылась ему навстречу, сначала медленно и томно, потом нетерпеливо и страстно. Даниэль как будто плыл по воздуху на волнах мечты, туманной и смутной, но прекрасной, а женщина, которую он обнимал, – удивительная, волшебная, самая желанная, – со страстными вздохами выгибалась ему навстречу и обвивала его руками и ногами. За окном опять протяжно закричала ночная птица. На краткий миг Александра открыла глаза, но они тотчас же закрылись сами собой. Мужчина и женщина слились воедино, и уже ничто не могло их остановить.
За час до рассвета погода переменилась. Темные грозовые тучи, пришедшие с севера, затянули небо, поднялся ветер и загремел черепицей на крыше маленького домика. Даниэль и Александра проснулись в объятиях друг друга на узкой кровати.
Вслед за сном, медленно покидавшим их тела и души, пришел страх. Он возник в виде смутного тревожного чувства где-то на краю сознания, но постепенно проник в сердца, заполнил их целиком.
Чувствуя, что в любой момент Александра готова его оттолкнуть, что больше ему никогда в жизни не суждено держать ее в объятиях, Даниэль прижался лицом к ее лицу. Ему хотелось большего, он просто умирал от желания, но заставил себя довольствоваться тем, что было: ощущением ее тепла, запахом ее шелковистой кожи.
Александра осторожно высвободилась из его объятий и отодвинулась. Ее охватило чувство вины – такое огромное, что казалось, оно вот-вот ее раздавит и она умрет. И ей хотелось умереть.
– Не надо так смотреть, – прошептал Даниэль.
В комнате было еще довольно темно, но ее горящий взгляд прожигал его насквозь.
Александра встала с постели. В комнате было холодно, и ее пробрала дрожь. Наклонившись над Даниэлем, она нащупала оставленную в кровати рубашку и надела ее.
– Тебе нельзя стоять на холодном полу, – сказал Даниэль, поднимаясь с постели, – у тебя опять поднимется температура. Али, тебе нужно лечь.
Она упрямо покачала головой, хотя зубы у нее уже начали выбивать дробь.
– Нет, я должна уйти.
– Еще не рассвело. Подожди несколько часов. Я уйду в свою комнату, а потом отвезу тебя в отель.
Александра посмотрела в окно. Заря уже занялась, но было еще темно, по небу катились тяжелые тучи, по стеклу барабанили капли дождя.
– Я уйду прямо сейчас.
– В отеле все двери заперты.
– Мне отопрут. – Она взглянула на него с мольбой. – Дэн, где моя одежда?
– Сейчас принесу.
Когда она, бледная и молчаливая, в нелепо выглядевшем на ней сейчас легком летнем платьице, надетом на пикник, остановилась у дверей, Даниэль взял ее за руки, но они были холодны и безжизненны.
– Али, прошу тебя. Сердись на меня, если хочешь, но только не на себя.
– Я не сержусь на тебя. – Губы у нее дрогнули. – Ты ни в чем не виноват.
– Конечно, я виноват! Но это стечение обстоятельств подтолкнуло нас…
– Тебя – возможно, Дэн. Но только не меня. – Она подняла руку и коснулась его щеки. – Я не только предала Андреаса, я причинила зло вам обоим.
– Нет! Не смей даже думать так, Али! Это была ночь моей…
– Ничего больше не говори! – остановила его Александра. – Я и без того готова провалиться сквозь землю.
– Но тебе нечего стыдиться! Ты приехала сюда в депрессии… не знаю причины, но я ясно видел, что ты чем-то сильно угнетена… а потом ты заболела. Я воспользовался ситуацией…
– Это неправда. Я взрослая женщина, и прошлой ночью я прекрасно сознавала, что делаю. Но у меня есть муж.
– И ты его любишь, – тихо добавил Даниэль.
– Это верно, – прошептала она с болью в голосе. – А теперь прошу тебя, Дэн, отвези меня обратно в отель. Я тебя очень прошу.
К тому времени, как они добрались до «Золотого голубя», солнце уже встало. Когда Даниэль остановил машину, Александра повернулась к нему.
– Завтра я вернусь в Нью-Йорк, Дэн. – Она с грустью взглянула на свои забинтованные ноги. – Дам им возможность поджить еще немного.
– Лучше ты оставайся здесь, Али, а я вернусь в Нью-Йорк. Тебе нужен отдых.
Она отрицательно покачала головой.
– Ты же приехал сюда работать, Дэн. Ты же сам говорил, что в Нью-Йорке слишком многое отвлекает.
– Кажется, теперь я буду этому рад, – тихо признался он.
Наступило молчание, потом Александра в отчаянии взглянула на Даниэля.
– Я должна вернуться домой, пока еще не поздно.
– Наверное, ты права, – вздохнул он.
Она бросила на него проницательный взгляд.
– Я не хочу, чтобы это встало между вами. От меня Андреас никогда ничего не узнает о случившемся.
Даниэль посмотрел на нее с обидой.
– Неужели ты хоть на секунду могла предположить, что я ему расскажу? Он же мой лучший друг!
– Ты ничего не сделал ему во вред, Дэн. Ты позаботился обо мне, когда мне было плохо, вот и все. Даже прошлой ночью ты просто заботился обо мне… – она осеклась, не в силах продолжать.
«Неужели для нее это больше ничего не значило? – подумал Даниэль. – А может, так оно и к лучшему».
– Все верно, – прошептал он.
– Значит, останешься здесь на время?
Он кивнул, не доверяя собственному голосу. Она наклонилась к нему и поцеловала его в щеку.
– Спасибо тебе, Дэн. За все.
– А знаешь, – вдруг сказал Даниэль, – я даже рад, что Андреас держал нас подальше друг от друга. Я этого никогда не понимал. Фанни считает, что это какая-то обоюдоострая ревность. То есть он хотел бы, чтобы мы оба принадлежали ему по отдельности. Во всяком случае, Фанни так говорит.
– Возможно, она права. Похоже, Фанни очень умная женщина.
Александру опять пронзило острое чувство вины.
– Я надеюсь, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно мягче, – что когда-нибудь мы станем друзьями, Дэн.
– Мы уже друзья, – возразил Даниэль. – В любое время, когда тебе понадобится помощь… – Он перегнулся через нее, открыл пассажирскую дверцу, и в машину хлынул холодный утренний воздух.
– Береги себя, Али, – торопливо проговорил он на прощание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57