Подавленный горем Даниэль позвонил Вайнбергу.
– Что случилось?
– Мишель умер три недели назад.
– Но как это произошло? Он же не болел!
– Он умер от внутреннего кровотечения. Прободение застарелой язвы желудка.
– Как это могло случиться?
Вайнберг ответил не сразу, на линии слышалось потрескивание разрядов.
– Боюсь, что он стал пренебрегать своим здоровьем, Даниэль. Мне кажется, вам известно, что в последние месяцы у него было множество проблем.
Когда Даниэль повесил трубку, его била дрожь. Щеки у него пылали. «У него было множество проблем…» У него была только одна проблема – Натали Брессон! Глаза серны и острые белые зубки хорька… О, как бы он хотел измолотить кулаками это ненавистное лицо! Ему хотелось слетать в Париж и открыто бросить обвинение этой стерве и ее матери, ведь он точно знал, что именно они в ответе за смерть Мишеля. Он хотел встать на защиту друга. Но было уже поздно.
Неожиданное проявление щедрости Мишеля вызвало слезы у него на глазах. Вайнберг написал еще раз, предлагая свою помощь по размещению денег в Европе, но Даниэль ее отклонил. Он перевел деньги на свой счет в «Чейз Манхэттен».
Вайнберг сообщил, что Брессоны в Париже пришли в ярость, узнав о завещании.
– Опротестовать его они не могут, – сказал он по телефону, когда Даниэль позвонил ему, – потому что не могут вас дискредитировать. Забудьте о них. Все это в прошлом.
«Слабое утешение, – подумал Даниэль, – но лучше, чем совсем ничего».
К 1948 году Даниэль уже вполне свободно, хотя и с легким акцентом, изъяснялся по-английски, встречался с американскими девушками и стал во множестве получать предложения от владельцев кафе поступить на работу. Все эти предложения он неизменно отвергал. Однако ранней осенью того же года, сменившей душное лето, он почувствовал, что больше не выдержит запахов гуляша и тушеной капусты, и понял, что пора двигаться дальше.
Как всегда, Леон и Сара единодушно его поддержали.
– Не думай о нас! – сердито воскликнул Леон, когда Даниэль признался, что не хочет бросать их на произвол судьбы.
– Думаешь, ты незаменим? – насмешливо спросила Сара. – Не задавайся.
Леон обнял жену.
– Сара права, ты должен выбраться из своей скорлупы, иначе ты сам никогда не узнаешь, что теряешь.
Даниэль перешел на работу в ресторан «Плаза», но вскоре убедился, что это был неверный шаг. Дразнящий запах долларов, мехов и бриллиантов проникал даже в кухню. Даниэль почувствовал себя в ловушке. Каждое утро он просыпался в тесной, похожей на тюремную камеру квартирке, шел на работу, принимал заказы, после работы развлекался со своими подружками, потом без сил валился на постель и засыпал. Неужели он избежал нацистского плена и потерял семью только для того, чтобы потеть у чьей-то чужой плиты до конца своих дней?
Он упорно искал выхода, и однажды декабрьской ночью несколько мыслей столкнулись в его усталом мозгу, как поезда в железнодорожной катастрофе. В первый день 1949 года Даниэль переехал из Йорквилла на Амстердам-авеню в западной части Нью-Йорка. Плата была явно завышена, но зато квартира идеально отвечала его нуждам. Для него не имело значения, что жилая комната – узкая и темная, а спальня может по размерам состязаться с обувной коробкой. Главное – кухня, и она в этой квартире оказалась единственным просторным, светлым, хорошо оборудованным помещением.
Он поместил рекламные объявления в «Нью-Йорк таймс», «Дейли ньюс» и в «Нью-йоркере»:
«ШВЕЙЦАРСКИЙ ШЕФ-ПОВАР рассмотрит предложения солидных клиентов по подготовке и проведению частных вечеринок и деловых приемов».
Объявления печатались в течение трех недель, прежде чем его телефон ожил.
Молва о нем распространилась быстро, и к тому времени, как в парках и садах Нью-Йорка стали распускаться первые весенние цветы, страницы в книге записей Даниэля уже были сплошь заполнены именами и датами. Прошло полгода, и у него уже появился собственный персонал: несколько служащих, отобранных им лично и подчинявшихся генеральному менеджеру Роланду Стейнбеку – толстенькому, близорукому, начисто лишенному самолюбия молодому человеку лет двадцати пяти, творившему чудеса и в кулинарии и в бухгалтерии. Отец Роланда был гением фондовой биржи, его мать – светской дамой, царившей на Лонг-Айленде, а сам Роланд мог прожить всю жизнь, не ударив палец о палец: ему не нужно было зарабатывать себе на хлеб. Он познакомился с Даниэлем в четыре часа утра на рыбном рынке в Фултоне, где они оба покупали омаров: Даниэль – для званого обеда одного из клиентов, Роланд – себе на ленч. Они с первого взгляда понравились друг другу, вместе отправились в трехэтажный особняк Роланда на Вашингтон-сквер, плотно позавтракали, и к девяти часам утра Даниэль обрел союзника.
– Моя мать, наверное, умрет, когда узнает, что я собираюсь сервировать обед ее друзьям!
– Может, не стоит?
Роланд ослепительно улыбнулся, его пухлые щечки окрасились довольным румянцем.
– Дорогой мой мальчик, можно ли найти более достойный повод для работы?
Даниэль решил не продлевать аренду своей квартиры и переехал в фешенебельный особняк на углу Риверсайд-Драйв и 73-й улицы, где снял двухэтажную квартиру: жил на верхнем уровне, а дела вел на нижнем.
Близость спальни Даниэля к его кабинету дала ему неожиданное преимущество в сексуальной жизни. Жены многих бизнесменов, чьи имена украшали книгу его заказов, были счастливы разделить с ним и ложе. Он обожал женщин – всех женщин без разбора – и сожалел, что столь многие из них замужем. Он вовсе не старался специально сближаться именно с замужними женщинами, но они сами вешались ему на шею, и отказать им он был не в силах.
16
Город был подобен саду, постоянно подкармливаемому волшебным удобрением: ничто не стояло на месте, все тянулось в рост. То же самое можно было сказать о жизни Даниэля. Список его заказчиков теперь включал более дюжины звездных клиентов, часто прибегавших к его услугам и требовавших совершенства за любые деньги. Одним из его лучших клиентов была фирма «Бернарди ликер», разветвленная сеть винных магазинов в Нью-Йорке и Чикаго. Когда его сотрудничество с группой распространителей спиртного только начиналось, один из коллег Даниэля сделал ему предупреждение.
– Джо Бернарди психопат, Зильберштейн. Если будешь с ним честен, тогда еще ничего, но стоит ему забрать себе в голову, что ты его подвел, даже если это и не так, он может взбеситься. Кое-кто попал в больницу только за то, что не вовремя расплатился с ним.
– Почему же полиция его не остановила?
– У Бернарди есть влиятельные друзья. И в сточной канаве, и в заоблачных высях. Говорю тебе, он опасен.
– Я уже подписал контракт.
Собеседник пожал плечами.
– В таком случае смотри, чтоб никто из его дружков не отравился за обедом.
Деловые отношения с Бернарди оказались плодотворными и честными, безо всякого жульничества. Даниэль никогда не встречался с ним лично, все контакты осуществлялись только через его подчиненных. Но потом он познакомился с женой Бернарди. Розе Бернарди было сорок два года. Высокая, элегантная, женственная римлянка, она познакомилась с Джо Бернарди во время своего первого визита в Нью-Йорк двадцать один год тому назад. Через три месяца они были уже женаты; в течение первых пяти лет брака Роза подарила Джо двух сыновей и дочь.
Роза была единственной слабостью Джо, он ее баловал, и она отвечала ему нежной заботой. С точки зрения Джо, у них был идеальный брак. Роза, увы, придерживалась иного мнения. Джо мог быть прекрасным любовником, когда находил для этого возможность, но с годами дела стали поглощать все его время и силы, сексуальный аппетит ослабел, он стал удовлетворять жену все реже и реже. Сама Роза была темпераментной женщиной, долгое воздержание отрицательно сказывалось на ее физическом и нервном состоянии. Она никогда не винила Джо, никогда не упрекала его в пренебрежительном отношении к себе, прекрасно зная, как он ей предан, но ей приходилось искать удовлетворения на стороне – она верила, что не только ради себя самой, но ради сохранения своего брака. Хорошо зная крутой нрав мужа, она понимала, что он ни в коем случае не должен узнать правду. Она очень тщательно выбирала своих партнеров.
Первая встреча Даниэля с Розой произошла в его рабочем кабинете дождливым и мрачным ноябрьским днем 1953 года.
– Я хочу устроить сюрприз мужу: небольшой званый обед.
Розу нельзя было назвать красавицей в привычном смысле слова, хотя фигура у нее была прекрасная: стройная и в то же время зрелая, в самом соку. У нее были пышные, вьющиеся волосы, маленький, чуть вздернутый носик, а широкий, щедрый, выразительный рот всегда улыбался вместе с горячими карими глазами. Даниэль не мог отвести от нее взгляда.
– Какой-то особый случай, миссис Бернарди?
– Его пятидесятый день рождения, – улыбнулась она.
– И когда это будет?
– Завтра.
– Завтра? – Он удивленно вскинул голову.
– Я опоздала? – взволнованно спросила она. – До вчерашнего вечера я была уверена, что он сегодня улетает в Италию, как вдруг выяснилось, что он остается в Нью-Йорке. Поэтому мне очень хочется сделать ему приятное…
– Это трудно… – Увидев, как вытянулось ее лицо, он закончил: – Но не невозможно. – Даниэль раскрыл книгу заказов. – А теперь к делу. – Он мысленно перебрал свой итальянский репертуар. – Он ест дары моря? Омары, устрицы, креветки?
– Он их обожает.
– Прекрасно. Омар по-сицилийски, запеченный с пармезаном в бузинной настойке.
– Замечательно! – одобрила Роза. – Еще Джо обожает салаты.
Даниэль записал: «смешанный салат».
– Между салатом и основным блюдом ничего не нужно, – сказала Роза, не сводя горящих глаз с лица Даниэля. – А на десерт мой муж предпочитает все, что угодно, с amaretti .
– Основное мы обсудили. А в остальном… Вы готовы довериться мне, миссис Бернарди?
Роза выдержала паузу, осмотрела кабинет, по достоинству оценив его солидную и сдержанную обстановку, затем нарочито медленно повернула голову и посмотрела прямо в глаза Даниэлю.
– Да, я готова довериться вам.
Даниэль ощутил возбуждающее покалывание в затылке. Он отвернулся от нее и начал писать в блокноте какую-то бессмыслицу. Даниэль поднялся из-за стола.
– Прислать вам смету? Я мог бы вам позвонить в конце дня.
– Если хотите, – Роза тоже встала, взяла свою сумочку и перчатки. – Но я вам целиком доверяю. – Она опять улыбнулась. – А мой муж до сих пор был вполне доволен вашей работой.
– Рад это слышать. Хотя это будет первая частная вечеринка, которую мы организуем для мистера Бернарди.
Она натянула левую перчатку и протянула ему правую руку.
– Я уверена, что она не станет последней.
В течение нескольких месяцев Даниэль старательно избегал встреч с Розой Бернарди наедине. Будь она женой другого человека, он не стал бы так осторожничать, но она принадлежала Джо Бернарди, и в то же время было в ней что-то такое, вызывавшее у него приступ любовной лихорадки при каждой встрече. Однако как-то раз в июне Розе почти удалось его заарканить.
Даниэль получил заказ на подготовку приема по случаю конфирмации племянницы Бернарди в доме его брата, расположенном в городке Грейт-Нек на Лонг-Айленде. День выдался теплый и солнечный, к четырем часам пополудни сто пятьдесят гостей высыпали на лужайки, окружавшие бассейн и летний домик. Даниэль находился в основном доме и направлялся из кухни в столовую, чтобы лично убедиться, что все остатки обеда и посуда уже убраны.
В коридоре перед ним вдруг подобно привидению возникла Роза Бернарди и протянула руку.
– Даниэль, идемте со мной. – Она стремительно отворила какую-то дверь и, потянув его за рукав, прошептала: – Умоляю.
Они оказались в библиотеке, полутемной комнате, где все окна были затянуты тяжелыми шторами, чтобы предохранить книги в кожаных переплетах от вредного воздействия солнечных лучей. Привыкнув к полумраку, Даниэль различил массивный письменный стол красного дерева и стоящее за ним кожаное кресло, а также небольшую библиотечную стремянку.
Роза подошла к окну и слегка приподняла край шторы: сквозь образовавшуюся щель проник луч света.
– Вы избегаете меня, Даниэль, – сказала она, глядя в окно.
– Это не так, миссис Бернарди.
Она повернулась, позволив шторе вновь упасть, и кокетливо улыбнулась ему.
– Почему бы вам не звать меня Розой?
Роза подошла ближе. Даже в полумраке он различал ее возбужденно порозовевшие щеки.
– Ты заслуживаешь поощрения: обед удался на славу, все спрашивают твой номер.
Она положила руку ему на грудь. В висках у него застучало.
– Это не слишком удачная мысль, Роза.
Роза улыбнулась.
– Мне кажется, это прекрасная мысль. – Она не отнимала руки от его груди. – Ты человек порядочный и скромный, Даниэль. Ты умеешь держать язык за зубами. Я могу тебе доверять.
– У тебя есть муж, – напомнил Даниэль.
– Давай не будем говорить о моем муже, прошу тебя. Это не имеет никакого отношения к моему браку. – Ее темные глаза казались огромными. – Разве ты не находишь меня привлекательной, Даниэль?
Он заколебался, охваченный возбуждением, смешанным со страхом.
– Конечно, я…
Чьи-то шаги послышались в коридоре. Роза быстро отступила и взялась за ручку двери.
– Я выйду первая, – в ее голосе звучало сожаление, но она была спокойна. – А ты последуешь за мной через несколько минут. – Роза наклонилась и поцеловала его в щеку. – Не надо меня ненавидеть, – проговорила она тихо, бросив на него печальный взгляд. – Используй меня… но не надо меня ненавидеть.
Затем она ушла.
Пятого сентября в девять часов утра секретарская служба дозвонилась ему в квартиру.
– Сообщение от мистера Бернарди. Он хочет встретиться с вами в десять утра в своем номере отеля «Карлайл».
– Он назвал причину?
– Нет, но в извещении говорится, что дело срочное.
Даниэль принял душ, побрился, оделся и поймал такси на Уэст-Энд-авеню. Движение было тяжелым, как всегда, но шофер попался бойкий, он умело избегал «пробок» и доставил клиента к месту назначения на три минуты раньше срока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57