Мы пойдём вниз.
Их шаги гулко отдавались среди железных стен. Это напомнило Кроув многоэтажную парковку. Потом пандус привёл их к гигантскому ангару. Кроув знала, что он занимает треть общей длины судна и высоту двух палуб. Здесь сквозило. По обе стороны открывались гигантские ворота, ведущие на наружные платформы. Бледно-жёлтое освещение мутно смешивалось с проникающим сюда дневным светом. Между боковыми шпангоутами пустовали небольшие застеклённые конторки. Вдоль потолка тянулись транспортировочные балки с крючьями. На заднем плане Кроув увидела вилочный погрузчик и два джипа «хаммер».
– Обычно ангар полон вертолётов, – сказал Пик. – Но на это задание мы вышли с шестью машинами, и все они паркуются наверху. Каждый в случае необходимости может эвакуировать пятьдесят человек. Кроме того, у нас есть два боевых вертолёта «Супер-кобра». – Он показал на боковые ворота: – Наружные платформы – это лифты, при помощи которых аппарат можно поднять отсюда на «крышу».
Кроув подошла к воротам по правому борту и глянула на море. Оно простиралось, ледяное и серое, до пустого горизонта. Айсберги в эти места забредали редко. Восточно-Гренландское течение несло их вдоль берега более чем в трёхстах километрах отсюда.
Эневек подошёл к ней:
– Один из многих возможных миров, да?
Кроув молча кивнула.
– Найдётся в ваших сценариях для внеземных цивилизаций подводный вариант?
– У нас в репертуаре есть всё, Леон. Вы будете смеяться, но когда я размышляла над внеземными формами жизни, я прежде всего смотрела на нашу планету. Заглядывала на морское дно и в глубь Земли, к полюсам и в воздух. Пока не узнаешь собственный мир, не получишь представления о чужом.
Эневек кивнул:
– Я думаю, в этом и заключается наша беда.
Они последовали за Пиком вниз по пандусу. Он соединял все уровни подобно гигантской лестничной клетке. В нижнем коридоре одна переборка стояла открытой. Войдя, Кроув узнала учёную даму, с которой несколько раз беседовала по видеотелефону. Сью Оливейра стояла у одного из лабораторных столов, беседуя с двумя мужчинами. Они представились ей как Сигур Йохансон и Мик Рубин.
Вся палуба, казалось, была перестроена в лабораторию. Столы и приборы группировались островками. Кроув увидела бассейны с водой и холодильные камеры. Два больших сообщающихся контейнера были снабжены предостерегающей табличкой о риске для жизни – видимо, отсек повышенной безопасности. Тут же высилось сооружение величиной с дом, окружённое галереей, к которой вели стальные лесенки. Толстые трубки и связки кабелей соединяли стенки сооружения с аппаратурой в шкафах. Большое овальное окно открывало вид внутрь – в мутно освещённое пространство, наполненное водой.
– У вас на борту аквариум? – спросила Кроув. – Какая прелесть.
– Глубоководный симулятор, – объяснила Оливейра. – Оригинал стоит в Киле. И он намного больше. Зато в этом есть панорамное окно из бронестекла. Давление внутри такое, что вас бы сплющило, зато другим формам оно позволяет выжить. В настоящий момент там живут несколько сотен белых крабов, которых поймали в Вашингтоне и сразу же поместили в ёмкости с высоким давлением. Нам впервые удалось сохранить наше желе живым. По крайней мере, мы так думаем. Оно пока не показалось, но мы уверены, что оно сидит в крабах и управляет ими.
– Завораживающе, – сказала Кроув. – Но симулятор на борту не только ради крабов?
Йохансон загадочно улыбнулся:
– Как знать, кто попадёт в наши сети.
– Значит, это военная тюрьма или концлагерь.
Рубин засмеялся:
– Хорошая идея.
Кроув огляделась. Зал был герметично закрыт со всех сторон.
– А обычно в этом месте находится транспортная палуба? – спросила она.
Пик поднял брови:
– Да. Вы, наверное, много читали?
– Я любопытная, – скромно сказала Кроув.
– Остаётся надеяться, что вы умеете превращать любопытство в знание.
– Что за брюзга, – шепнула Кроув Эневеку, покидая лабораторию и следуя по пандусу к корме.
– На самом деле Пик в порядке. Только немного недоверчив к всезнайкам без погон.

Пандус привёл их в зал, ещё более высокий и просторный, чем ангар. Они ступили на искусственный берег, который круто опускался к глубокому, обшитому досками дну. Перед ними было что-то вроде огромного бассейна без воды. Посередине в пол было вделано прямоугольное стеклянное окно, состоящее из двух смыкающихся переборок. Сбоку от окна возвышался просторный бассейн, наполненный водой. Кроув увидела в нём плавающие торпедообразные тела.
– Дельфины! – удивлённо воскликнула она.
– Да, – кивнул Пик. – Наш спецотряд.
Она посмотрела вверх. Под потолком тоже была проложена система балок для перемещения грузов. На них висело несколько футуристических сооружений, похожих на гибрид огромного спортивного автомобиля, батискафа и самолёта. Вдоль стен стояли боксы для снаряжения и материалов. Там Кроув увидела зонды, измерительные приборы и костюмы аквалангистов. На дно сухого бассейна вели несколько лесенок.
У начала искусственного берега лежали на суше четыре катера.
– Что, кто-то выдернул пробку?
– Да, вчера вечером. Пробка, кстати, вон там, – Пик указал на стеклянное окно на дне. Оно было размером самое меньшее восемь на десять метров. – Это шлюз, наши ворота в море. Они с двойной защитой, в полу зала – стеклянные переборки, а в наружной обшивке – массивные стальные. Между ними находится шахта высотой три метра. Система имеет защиту от дураков, её стороны функционируют поочерёдно. Как только батискаф войдёт в шахту, мы закрываем стеклянные переборки и открываем стальные. Когда батискаф возвращается внутрь судна, всё происходит в обратном порядке. Он поднимается в шлюз, стальные переборки закрываются, и мы видим через стекло, не попало ли к нам в шлюз то, что нам не нравится. Одновременно вода подвергается химическому анализу. Внутренность шлюза усажена датчиками, которые обследуют батискаф на токсины и тому подобное. Только если всё вне угрозы, мы открываем стеклянную крышу и впускаем батискаф на палубу. Таким же образом мы выпускаем и впускаем дельфинов. Идёмте.
Они прошли справа по краю сухого бассейна. На полпути стоял пульт управления, усаженный мониторами и приборами. Отделившись от группы людей в форме, к ним подошёл костлявый мужчина с эспаньолкой.
– Полковник Лютер Росковиц, – представил его Пик. – Руководитель водолазной станции.
– А вы мисс Чужая? – осклабился Росковиц. – Добро пожаловать. Где так долго пропадали?
– Мой космический корабль опоздал. – Кроув огляделась: – Роскошный пульт.
– С его помощью мы управляем шлюзом и спуском и подъёмом батискафов. Отсюда же включаются насосы, чтобы затапливать палубу. Мы можем опустить кормовой клапан «Независимости» и подтопить судно, заполнив кормовые балластные танки. Сюда зайдёт морская вода – и у нас получится хорошенький порт с причалом.
– Отличное рабочее место. Мне нравится.
– Не стройте иллюзий. Обычно здесь столпотворение десантных катеров, тяжёлых буксиров и прочей дряни. Из большого зала он в мгновение ока превращается в тесный обезьянник. Но ради нашей боевой задачи мы всё отсюда убрали. Вам ведь не понадобятся десантные катера. Нам требовалось судно, достаточно тяжёлое, чтобы какая-нибудь скотина его не потопила, чтобы оно выстояло против шторма, располагало современными коммуникациями и местом для летательных аппаратов и аппаратов для погружения. Так что вам повезло, что как раз со стапелей сошёл самый большой и мощный корабль-амфибия всех времён. Лучше просто не бывает. Верфь в Миссисипи очень продвинутая. Они нам быстро встроили шлюзы и изменённую насосную систему. Теперь мы можем наполнить бассейн, не открывая клапан. Он нам и нужен-то был только в тех случаях, когда мы выезжали на катерах.
У края бассейна с дельфинами стояли два человека в неопреновых костюмах – изящная рыжеволосая женщина и атлетического сложения великан с длинной чёрной гривой. Кроув увидела, как к краю подплыл дельфин, высунув голову из воды и издавая кокетливые крики. Великан погладил его по скользкому лбу, и дельфин снова нырнул.
– А это кто такие?
– Они отвечают за команду дельфинов, – сказал Эневек. – Алиса Делавэр и… – Он запнулся. – И Грейвольф.
– Грейвольф?
– Да. Или Джек. Называйте как хотите. Он откликается на оба имени.
– А для чего этот спецотряд?
– Живые камеры. Когда их выпускают в море, они снимают на видео. Опять же, дельфины обладают более тонкими органами чувств, чем мы. Их сонар фиксирует другие живые существа задолго до того, как их увидят наши системы. С некоторыми из этих дельфинов Джек работал прежде.
Они владеют выраженной речью. Это различные свисты. Заметят косатку – один свист, заметят серого кита – другой свист, и так далее. Они могут идентифицировать почти каждое крупное животное, которое знают, могут классифицировать стаи, а чего не знают, про то пищат, мол, незнакомая форма жизни.
– Удивительно, – Кроув засмеялась. – И этот красавец действительно понимает язык дельфинов?
Эневек кивнул:
– Иногда лучше, чем наш.

Встреча состоялась во флагманском конференц-зале. Большинство присутствующих уже знали Кроув лично или по видеоконференциям. Теперь она познакомилась с акустиком доктором Шанкаром и Карен Уивер, с командиром «Независимости» Крейгом Бьюкененом – жилистым, седым человеком такого вида, будто всё тут изобрёл он сам, и со старшим офицером Флойдом Андерсоном. Сразу при рукопожатии она почувствовала, что Андерсон с его бычьим загривком и тёмными глазами-пуговками ей не нравится. Последним она приветствовала жирного мужчину, который на несколько минут опоздал и очень сильно потел. На нём были кроссовки и майка с надписью: «Целуй меня, я принц».
– Джек Вандербильт, – представился он. – Не ждите комплиментов от человека моей комплекции, – пробулькал Вандербильт. – Но разве не чудесно, доктор Кроув, что вы наконец-то получили возможность превратить в радостное ожидание все ваши надежды и страхи, тщетно излучаемые в космос.
Ли произнесла короткое вступление, изложив то, что и так все знали. Что США в ходе закрытого заседания ООН единогласно получили мандат на ведущую роль в борьбе против неведомой силы. Япония и некоторые страны Европы за это время пришли к тем же выводам, что и команда «Шато»: угроза человечеству исходит не от людей, а от чужой формы жизни.
– Мы стоим на пороге открытия средства, которое иммунизирует людей против токсинов водорослей-убийц, но ещё не справились с побочными действиями, между тем уже появляются крабы с мутировавшим возбудителем. В большинстве затронутых стран разрушена инфраструктура. Америка охотно берёт на себя ответственность, но, к несчастью, мы оказались не в состоянии защитить свои собственные побережья. Между тем черви скапливаются на материковых склонах и – что ещё хуже – у вулканического острова Ла-Пальма, где доктор Фрост и доктор Борман сейчас пытаются очистить заражённые склоны своего рода глубоководным пылесосом. Что касается китов: сонарные атаки ничего не дали, поскольку действия животных подчинены власти чужого организма. Но даже если бы китов удалось отогнать, опасность метановой катастрофы не исчезнет, а Гольфстрим не восстановит своё движение. Борьба с симптомами не решает проблемы, а к причине мы пока не подобрались, поскольку все подводные операции систематически прерываются. Мы больше не получаем сведений о том, что происходит на глубине. Мы теряем один за другим глубоководные кабели. В итоге мы стали слепы и глухи. Надо спокойно признать своё поражение. – Ли сделала паузу. – Кого мы должны атаковать? Какой смысл в борьбе, если Ла-Пальма рухнет и водная гора накроет берега Америки, Африки и Европы? Короче, мы не можем больше сделать ни шагу, пока не узнаем своего противника лучше, а мы пока не знаем его вообще. Поэтому смысл нашей миссии состоит не в борьбе, а в переговорах. Мы хотим установить контакт с чужой формой жизни и склонить её к тому, чтобы террор против человеческой расы был остановлен. По моему опыту, можно договориться с любым противником, а многое указывает на то, что он находится где-то здесь – в Гренландском море. – Она улыбнулась. – Мы возлагаем надежды на мирное решение. Поэтому я рада сказать «добро пожаловать» последнему члену нашей экспедиции – доктору Саманте Кроув.
Кроув упёрлась локтями в стол.
– Спасибо за столь милое приветствие, – она метнула в сторону Вандербильта короткий взгляд. – Как вы уже, наверное, знаете, поиск внеземного разума до сегодняшнего дня не принёс каких-нибудь успехов. При космических расстояниях в миллиарды световых лет слишком мала вероятность послать сигнал в нужную сторону так, чтобы его восприняли. По сравнению с этим наше положение здесь несколько лучше. Во-первых, многое говорит в пользу того, что другие есть. Во-вторых, у нас есть представление, где они живут, а именно, в океане и, возможно, прямо под нами. Но даже если они живут на Южном полюсе, сильный звуковой импульс из Арктики дойдёт и туда. Это обнадёживает. Но главное то, что мы уже имеем контакт. Уже несколько десятилетий мы посылаем в их жизненное пространство послания. К несчастью, содержание этих посланий – разрушение. Поэтому они не отвечают на них, а без комментариев переходят к террору против нас. Это очень неприятно. Но давайте освободимся от негативных чувств и увидим в терроре шанс.
– Шанс? – удивился Пик.
– Да. Давайте примем его за то, что он есть, – за послание чужой формы жизни, из которого мы можем заключить, что она мыслит.
Она положила ладонь на стопку скоросшивателей:
– Я тут подготовила приблизительный план наших действий. Вместе с тем, я хотела бы вас предостеречь от надежды на быстрый успех. Каждый из вас в последние недели думал над вопросом, кто же там сидит, насылая на нас семь казней египетских. Вы уже видели голливудские фильмы «Контакты третьего рода», «Е.Т.», «Чужие», «День независимости», «Бездна» и так далее. В них мы имеем дело либо с монстрами, либо со святыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117