Эневек опустил газету.
– Вот негодяй.
– А разве то, что он говорит, неправда? – спросила Делавэр. – Насколько я знаю, японцы нас действительно обдурили со своими якобы исследовательскими программами.
– Разумеется, правда, – фыркнул Эневек. – Это действительно подлость. Но Грейвольф приплёл сюда и нас.
– Я ей-богу не знаю, чего он хотел этим добиться, – сказал Шумейкер.
– Как чего? Придать себе важности.
– Да, но ведь он… – Делавэр пыталась что-то изобразить руками. – Как-никак, настоящий герой.
Это прозвучало так, будто её слова привстали на цыпочки. Эневек сверкнул на неё глазами:
– Да неужто?
– Да. Он спас несколько человеческих жизней. И хоть я считаю неприличным то, что он теперь на вас нападает, но держался он отважно и…
– Какая там отвага, – прорычал Шумейкер. – Всё, что ни делает эта крыса, делается с расчётом. Но на сей раз он просчитался. Мака ему этого не простят. Им не понравится, что даже их названый кровный брат так ожесточённо выступает против охоты на китов. Верно, Леон?
Эневек молчал.
Дэнни перекатывал свою жвачку слева направо.
– Когда начнём? – спросил он.
Тут же пилот что-то крикнул им из открытой дверцы и помахал рукой. Эневек знал, что это значит: позвонил Форд. Пора. Так и не ответив на последнюю реплику Шумейкера, он хлопнул своего коммерческого директора по плечу:
– Когда поедешь назад на станцию, можешь оказать мне одну услугу?
– Конечно. В силу известных обстоятельств времени у нас немерено.
– Разузнай, пожалуйста, что в последние недели писалось в газетах об аварии на «Королеве барьеров»? Или в интернете? И что было по телевизору?
– Сделаю, конечно. А для чего?
– Просто так.
– Просто так ничего не бывает.
– Потому что мне кажется, что никаких сообщений вообще не было.
– Хм.
– По крайней мере, я не могу припомнить. А ты?
Шумейкер запрокинул голову и сощурился на солнце.
– Только какие-то смутные известия о кораблекрушениях в Азии. Я перестал читать с тех пор, как мы тут всего этого нахлебались. Но ты прав. Если подумать, сообщений обо всех этих бедствиях было мало.
Эневек мрачно смотрел в сторону гидроплана.
– Ладно, – сказал он. – Идёмте.

Когда машина поднялась в воздух, Эневек сказал Дэнни:
– Ваша задача – воткнуть зонд в жировой слой кита. Этот жировой слой по-научному называется ворвань. Он нечувствителен к боли. Мы годами мучились, не зная, как закрепить на китах передатчик. Недавно один биолог из Киля придумал снабдить арбалет специальной стрелой, на древке которой закреплён передатчик и измеритель. Остриё вонзается в жир, и кит гуляет с прибором, даже не замечая его.
Дэнни взглянул на него.
– А у кита спросили, действительно ли ему не больно? Откуда вам знать, что остриё не пройдёт глубже жирового слоя?
– Мы опробовали оружие на свином сале. Пока не узнали в точности, насколько глубоко проникает стрела.
– Смотри-ка, – удивился Дэнни, подняв брови выше очков. – Биологи!
Гидроплан залёг на крыло. Внизу засверкала лагуна.
– Нам надо наблюдать за китом продолжительное время. Зонд записывает частоту сердцебиения, температуру тела и окружающей среды, глубину, скорость движения и ещё много чего. Самое трудное – оснастить кита камерой.
– А почему и камеру не выпулить из арбалета? – спросил Дэнни. – Запросто.
– Потому что никогда не знаешь, как она встанет. Кроме того, нам интересно видеть самого кита, а это возможно только со стороны.
– Поэтому сейчас мы запустим URA, – сказала Делавэр. – Это робот нового поколения из Японии.
Эневек весело усмехнулся. Делавэр высказалась таким тоном, будто лично изобрела этот робот. Дэнни огляделся.
– Я не вижу никакого робота.
– А его здесь и нет.
Гидроплан достиг открытого моря и летел низко над волнами. Обычно у острова Ванкувер было много мелких судов, катеров, больших надувных лодок с моторами, каяков, но сейчас даже самые отчаянные не отваживались выходить в море. Вдали проходили лишь крупные грузовые суда и паромы, которым киты ничего не могли сделать. И поверхность воды была пустынна, если не считать одного неуклюжего судна.
– Робот находится вон на том буксире, – сказал Эневек. – Это «Гудок». Если нам удастся найти кита, то для буксира настанет звёздный час.

Джон Форд стоял на корме «Гудка», приставив ладонь козырьком. Он видел, как приближается гидроплан.
Форд вызвал Эневека по рации на защищённой от прослушивания частоте – некоторые частоты были закодированы и использовались только в военных или в научных целях.
– Леон? Всё в порядке?
– Я слышу тебя, Джон. Где ты их видел в последний раз?
– К северо-западу. Метрах в двухстах от нас. Там их штук восемь-десять. Двух мы опознали. Один участвовал в нападении на «Леди Уэксхем», второй на прошлой неделе потопил рыболовный траулер в районе Уклюлета.
– Они не пытались на вас напасть?
– Нет, мы для них великоваты.
– А между собой? Как они ведут себя между собой?
– Мирно.
– Наверно, все из одной банды, но мы должны сосредоточиться на тех, что вы опознали.
«Гудок» – спасательный буксир из Ванкувера длиной 63 метра и шириной почти 15 – был одним из самых сильных буксиров с тягой 160 тонн. Прыжок горбача вызвал бы у такого судна разве что лёгкое покачивание. Тем не менее, Форд чувствовал себя неуютно. Поначалу киты набрасывались на всё, что плавает, но теперь они, кажется, уже научились оценивать свои силы. Буксир они не стали бы атаковать. Но именно это и внушало Форду наибольшую тревогу. Спонтанное бешенство не согласовывалось с этой растущей способностью соображать. Он предполагал, что за поведением млекопитающих стоит некий разум, и спрашивал себя, как этот разум будет реагировать на робота.
Форд связался по рации с рубкой.
– Начнём, – сказал он.
Над ними кружил гидроплан.
Успеют ли они выявить истину, с тревогой думал Форд. Он знал, что всё громче поднимают голос профсоюзы моряков, рыбаков и сами пароходства, которые не устраивал мягкий курс научных комиссий и советов. Они требовали применения военной силы – мол, несколько убитых китов сразу внушат остальным тварям, что нападать на людей – плохая идея. Это требование было столь же наивно, сколь и опасно, поскольку падало на удобренную почву. Морские млекопитающие всё больше утрачивали кредит, которого с таким трудом добивались защитники животных. Кризисный штаб пока ещё отбивался от этих требований возражением, что насилие ничего не даст и что надо сначала хотя бы выяснить причину изменения поведения животных, чтобы целиться не в симптомы болезни, а в её возбудителя. Форд не знал, к какому решению придёт правительство, но рыбаки и нелегальные китобои уже были на грани самоуправства. Тем более что в рядах спорящих не было единства. Идеальная питательная среда для самовольных действий.
Война на море.
Форд глянул на корму, где стоял робот.
Ему было интересно узнать, на что способен этот URA, который совсем недавно разработали японцы. Они утверждали, что прибор предназначен для изучения, а не для охоты на китов. Западные защитники природы принимали эти заверения с большим скепсисом. Цилиндрическое сооружение трёхметровой длины, густо утыканное измерительными инструментами и высокочувствительными камерами, казалось им адской машиной для разведки китов в предчувствии окончания международного моратория на добычу от 1986 года. После того, как URA успешно обнаружил горбачей вблизи японских островов Керама и довольно долго следовал за ними, этот робот имел успех и на международном симпозиуме по морским млекопитающим в Ванкувере. Но недоверие оставалось. Не было тайной, что Япония покупает поддержку бедных стран с целью прекратить мораторий. Японское правительство оправдывало конспиративный закулисный торг как «дипломатию» – и те же люди из правительства щедро субсидировали Токийский университет, разработавший этого робота.
– Может, хоть сегодня ты сделаешь что-то толковое, – тихо сказал Форд, глядя на робота. – Спасай своё доброе имя.
Прибор сверкал на солнце. Форд подошёл к поручням и глянул на море. С воздуха киты были видны лучше, но с корабля их легче идентифицировать. Вскоре один за другим вынырнули несколько китов и стали рассекать волны плавниками.
В рации послышался голос наблюдателя из рубки:
– Справа за нами Люси.
Форд обернулся, поднял бинокль и увидел, как под воду уходит каменно-серый, выщербленный хвост.
Люси!
Так звали одного из серых китов. Четырнадцать метров длины. Это Люси нападала на «Леди Уэксхем». Может быть, именно она проломила тонкостенный корпус корабля, который после этого затонул.
– Принято, – сказал Форд. – Леон?
На этой изолированной частоте все были связаны друг с другом. На борту гидроплана слышали всё, что говорилось на «Гудке».
– Принято, – сказал Эневек.
Форд сощурился на солнце и увидел, как гидроплан снижается там, где только что исчез хвост кита.
– Ну, – сказал он сам себе, – тогда с Богом.

Со стометровой высоты даже грузный буксир казался любовно построенной моделью. Зато киты выглядели великанами. Эневек увидел несколько серых китов, неторопливо и спокойно плывущих под самой поверхностью воды. Преломлённые лучи солнца плясали на их гигантских спинах.
– Ещё ниже, – сказал он.
Гидроплан снижался. Они пролетели над стадом и приблизились к тому месту, где нырнула Люси. Эневек надеялся, что кит ушёл не на кормёжку. Не то им пришлось бы ждать долго. Серые киты кормились своим способом. Они ныряли на дно и пропахивали ил, переворачиваясь с боку на бок и всасывая живность, населяющую дно: рачков, зоопланктон и их любимое лакомство – червей-нитчаток. Громадные борозды китовых оргий тянулись по всему дну в окрестностях острова Ванкувер.
– Сейчас будет небольшой сквозняк, – сказал пилот. – Дэнни?
Снайпер улыбнулся, открыл боковую дверь и откинул её. Внутрь ворвалась струя холодного воздуха и растрепала волосы пассажиров. Делавэр подала Дэнни оружие.
– У вас не так много времени, – крикнул Эневек сквозь грохот мотора и шум ветра. – Когда Люси вынырнет, у вас будет всего несколько секунд, чтобы выпулить зонд.
– Это не проблема, – ответил Дэнни. Держа арбалет в правой руке, он выдвинулся с сиденья и переместился на распорки под крылом. – Подлетайте поближе.
Делавэр выпучила глаза:
– Я даже видеть этого не могу.
– Чего? – спросил Эневек.
– Да он же свалится в воду.
– Не бойсь, – засмеялся пилот. – Эти парни и не то могут.
Гидроплан несся над самыми волнами, на уровне рубки «Гудка». Они уже миновали то место, где нырнула Люси, но ничего не увидели.
– Пошли кругами, – крикнул Эневек пилоту. – Над этим местом. Люси наверняка вынырнет там же.
Гидроплан заложил крутой поворот. Казалось, море опрокинулось на них. Дэнни висел на распорках, как обезьяна, вцепившись одной рукой в дверной проём, а второй держа арбалет. Под ним обрисовался силуэт выныривающего кита. Потом серый, лоснящийся горб рассёк поверхность воды.
– Ох-хо! – взревел Дэнни.
– Леон! – крикнул Форд по рации. – Это не тот кит. Люси у нас прямо по курсу.
– Проклятье! – выругался Эневек.
Он просчитался. Люси, видимо, решила не придерживаться правил.
– Дэнни! Не этот!
Гидроплан опустился ещё ниже. Теперь они заходили буксиру с кормы. Какой-то миг казалось, что они врежутся в надстройки «Гудка», но пилот подправил курс, и они пронеслись над судном. Чуть впереди Люси уже снова уходила под воду и показала свой хвостовой плавник. Теперь и Эневек узнал животное по характерным насечкам на хвостовом стебле.
– Медленней, – скомандовал он.
Пилот снизил скорость, но она всё ещё была высока. Надо было взять вертолёт, подумал Эневек. Они пронеслись над целью, и снова пришлось поворачивать в надежде, что кит не скроется из виду.
Но Люси не исчезла в глубине. Её могучее тело блестело на солнце.
– Обогнать, развернуться, снизиться!
Пилот кивнул.
– Только не блевать, – добавил он от себя.
Он опрокинул самолёт так, что казалось, будто он встал на кончик крыла. Через открытую дверь пугающе близко сверкала стена воды. Делавэр вскрикнула, а Дэнни со своим арбалетом взвыл от восторга.
С этим не могли сравниться никакие русские горки.
Эневек воспринимал всё происходящее, словно в замедленной съёмке. Он никогда не думал, что самолёт может вертеться, как циркуль, опершись на крыло. Машина описала ровный полукруг и вернулась в горизонтальное положение.
Гремя пропеллером, она надвигалась на кита и приближающийся «Гудок».

Форд, замерев, следил, как самолёт провёл разворот, от которого волосы вставали дыбом. Его лыжи едва не касались воды. Он припомнил, что в «Тофино Эйр» работает один бывший лётчик канадских военно-воздушных сил. Теперь он точно знал, кто это.
Цилиндрическое тело URA висело за кормовым ограждением. Они были готовы отцепить прибор сразу, как только снайпер вонзит в кита передатчик. Серая спина животного была отчётливо видна. Кит и самолёт стремительно сближались. Форд видел приткнувшегося под крылом Дэнни и горячо надеялся, что тот управится с одного выстрела.

Загорбок Люси выбивался из воды.
Дэнни поднял арбалет, сощурил глаз. Его палец медленно сгибался.
С полной концентрацией и застывшей миной Дэнни нажал на спуск. Лишь он один мог услышать тихое шипение, с которым стрела покинула оружие со скоростью 250 километров в час. Спустя долю секунды металлический гарпун вонзился в подкожное сало кита и проник вглубь его так, что Люси даже ничего не почувствовала. Животное согнуло спину, готовясь уйти под воду. Передатчик торчал в ней под острым углом.
– Попали! – крикнул Эневек в рацию.

Форд подал знак.
Кран выпустил робота из своих когтей. Тот плюхнулся в воду и исчез в волнах.
Соприкосновение с водой мгновенно вызвало импульс, который запустил электромоторы. Уходя в глубину, прибор вместе с тем двигался в направлении нырнувшего кита. Через несколько секунд после приводнения робота уже не было видно.
Форд победно сжал кулаки.
– Есть!
Гидроплан прогремел мимо «Гудка». На распорках крыла Дэнни с восторженным воплем взметнул вверх свой арбалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117