На
следующий год подключились постоянные жители и, дей-
ствительно, приняли тяжесть на свои плечи. Они и Джон
Фаррингтон, наш бухгалтер, вывели Изален из финансо-
вого тупика.

Другим основателем был Эд Маупин. Он был вторым
директором программы второго года. Я неодобрительно
относился к этому увлеченному созерцанием, хронически
занятому, оторванному от реальной жизни человеку. Позд-
нее, однако, я стал пересматривать свое мнение. Он рас-
тет. Он вкладывает себя в дело, приходит в соприкосно-
вение с людьми и свою работу выполняет творчески.

Я рад был услышать.что Билл Шутц должен руково-
дить. И я намеревался руководить. В нем было что-то
от прусского офицера, но к тому же он был наблюда-
тельным и опытным. Он является интеллектуальной губ-
кой, но он более категоричен. Если бы он не чувствовал
наблюдаемое, он не выглядел бы так мрачно. Неудиви-
тельно, что он написал книгу о радости, обычная пси-
хиатрическая экстернализация.

В основном, он делает из лучших побуждений, и это
принимается во внимание. Он устраняется от организации
и создает успех жилищной программе. И он делает, из
этого <урожая> возник целый ряд прекрасных людей,
которые идентифицировали себя с Изаленом. Стена меж-
ду ними и штатом разрушена. Кроме Вена и Дианы, я
люблю Джона и Анну Хейдер, все они крайне чувстви-
тельны и прекрасны. Еще сильного и реального Стефана
и беспретенциозного интеллигентного любящего Сараха.

Полтора часа назад мы с Невиллем, южно-африкан-
ским радиологом, читали рукопись. Он преклоняется пе-
редо мной, и это неудивительно. Четырехнедельный се-
минар дал ему больше, чем десять лет терапии Райха.

Он увидел такое впервые. За окном залитый светом
сутулый енот, которого я вижу, глядит большими корич-
невыми глазами, не боящимися нас.

Сейчас кусты вокруг моего дома растут 1уще, и меня
чаще посещают. Мой любимый посетитель - колибри,

180

парящая и летающая прямо перед окном. Сегодня я
обнаружил трех маленьких птичек. Они не летают, как
колибри, или еще не научились летать их вертолетным
трюком.

Коты бродят вокруг в изобилии. Как-то прошлым
летом Т. Дж. лежал на палубе в агонии, очевидно умирая.
т. Дж. - это почтенный старый кот, глава клана. С
большим усилием он медленно передвинулся на край
палубы. Я пошел за Барбарой, девочкой Сел ига, мамой
наших животных, но Т. Дж. ушел. Позднее я увидел его
опять, гордо сидящего на подоконнике, никогда не про-
сящего, но грациозно принимающего пищу, которая при-
ходится ему по вкусу. Не как те жадные коты, те юнцы,
которые пресмыкаются перед тобой, сидя под столом в
страхе от покровительствующих гостю официанток.

Селиг благоговеет перед жизнью в любой ее форме,
что я не вполне разделяю. Однажды у нас появилась
большая гремучая змея в неоконченной каменной стене.
Я убил ее. Когда прибыл Селиг, он возмутился.

Одно из моих ценных приобретений - проволочная
скульптура <Мадонна с ребенком>, сделанная им. Я по-
ставил ее на палубу, где сквозь нее смотрел на голубое
небо.

Однажды шторм снес ее за борт, вниз к крутому
склону. Один из тех, кто проходит у меня семинары,
спас ее, как мне казалось, рискуя своей жизнью. Селиг
восстановил <Мадонну>, и она стоит теперь напротив
средневекового пророка, купленного в Вене, исполненная
спокойствия, справа иа подоконнике моей центральной
комнаты, где я провожу лекции. Старые мостовые балки
расходятся веером от входа к стеклянному фасаду. По-
толок, также поднимающийся к фасаду, используется
для картин и проволочной скульптуры Селига. Я удив-
ляюсь, почему люди используют только стены для
вывешивания картин.

Мои семинары проводятся в лоджии, лекции - в
комнате. Уикэндовские семинары я провожу сейчас с
непрофессионалами, и они, и все мои <явления>, в боль-
шом спросе, с большим количеством записывающихся,
чем это возможно. Я допускаю сейчас 70-80 человек.
Я называю сейчас эти уик-энды своим цирком.

181

Ты думаешь, что с таким большим числом за один
уик-энд нельзя чего-то достичь, но напротив. Я провожу
несколько массовых экспериментов, но в основном, ог-
раничиваюсь работой с одним человеком прямо в ауди-
тории. Для моей работы в аудитории необходимо:

1) мой опыт; 2) бумажный носовой платок; 3) горячее
кресло; 4) пустое кресло; 5) сигареты; 6) пепельница.

Мой опыт: Я думаю, что я - самый лучший те-
рапевт по любому виду неврозов в Штатах,а может быть,
в мире. Какое отношение это имеет к мании величия?
Действительно, я хочу и страстно желаю вложить свой
труд в любое исследование.

Но в тоже время я должен допустить, что не могу
вылечить никого, что те, так называемые, чудодействен-
ные лекарства являются эффективными, но не много
значат с экзистенциальной точки зрения.

Чтобы запутать дело еще больше, я не верю никому,
кто говорит, что хочет быть вылеченным.

Я не моту дать это тебе. Я предлагаю тебе что-то.
Если ты хочешь, ты можешь взять. Ты находишься, как
сказал Кьеркегор, в безысходности, знаешь ты это или нет.

Некоторые из вас предпринимают длительное путе-
шествие в Изален. И отдают с трудом заработанные
деньги только для того, чтобы поглумиться надо мной,
чтобы показать, что я не моту помочь вам, выставить
меня как дурака, или продемонстрировать мое бессилие
в создании мгновенных средств.

Что означает подобное отношение для тебя? Оно
делает тебя выше?

Я знаю, что ты делаешь это, чтобы спрятать часть
себя, что ты не знаешь меня, что я только экран,
удобный экран для проекции.

Я не хочу контролировать тебя, я не должен отстаивать
свой авторитет, я не заинтересован в борьбе.

Поскольку я не должен делать это, я сам нахожусь
под контролем, я наблюдаю ваши игры, и самое важное, -
у меня есть глаза, чтобы смотреть, и уши, чтобы слышать.
Вы не лжете мне своими движениями, позой, поведением.
Вы не лжете мне своим голосом.
Я честен с собой, хотя это причиняет боль.

Я играю с тобой, пока ты играешь роли и игры.
Я высмеиваю твои детские слезы.

Я плачу с тобой, если ты печалишься, и танцую с
твоей радостью. Когда я работаю, я - не Фритц Перлз.
Я становлюсь ничем, ни вещью, ни катализатором, и я
наслаждаюсь своей работой, и я забываю себя и окру-
жающих тебя и твои обязательства. И вдруг мы сбли-
жаемся, я возвращаюсь к аудитории, примадонна, требу-
ющая понимания. Я могу работать с любым, но я не
могу работать с любым успешно. Уикэндовское занятие
является демонстрационным семинаром с добровольцами,
которые поднимаются на платформу. И многие из вас
борются за такое столкновение, а многие другие учатся
на поступках других. Некоторые закрываются и разоча-
ровываются, но очень многие берут что-то домой. Ибо
существует несколько проблем с многочисленными ва-
риантами.

Чтобы работать успешно, мне нужен крошечный ку-
сочек доброжелательности. Я не могу сделать что-нибудь
для тебя, мой самоуверенный человек.

В этот короткий уик-энд я не прикоснусь к вам, если
вы глубоко больны. Я бы взболтал вас настолько глубоко,
что вы не смогли бы урегулировать себя сами. В этот
короткий уик-энд я не раскрою тебя, если ты являешься
отравителем, который покинет меня хромым и истощен-
ным, не способным понять тех, кто не заслуживает не-
нависти и отвращения, что я должен был бы привить.

Если ты охотник, ставящий капканы на медведя, об-
манывающий меня <невидными> вопросами, насаживаю-
щий меня на крючок, ожидая, что я сделаю <неверное>
движение, что даст тебе возможность обезглавить меня,
я позволю тебе насадить меня на крючок, но избегу
капкана.

Ты будешь осажден, пока не пожелаешь сдаться и
стать самим собой. Тогда ты не будешь больше во мне
нуждаться. Или в ком-то еще для твоей коллекции
скальпов.

Если бы у тебя была улыбка Моны Лизы и ты пытался
бы скрыть от меня твое нерушимое <Я знаю лучше> и
ожидал бы истощить меня в изучении тебя, я усну
на тебе.

Будь я <водитель> сумасшествия, я бы вскоре пре-
кратил следовать за тобой. Ты являешься родственником
. отравителя.

Бумажный носовой платок: плач в Изалене
имеет статус символа. <Мальчик не плачет> заменяется
на <поплачь хорошенько>, но плачущий не плачет не
плача.

Сейчас я не знаю, как много существует форм сле-
зоточивой продукции. Я уверен, что однажды кто-нибудь
получит субсидию на исследование слез, чтобы раскрыть
всю эту область от разрывающегося сердца рыдающей
матери, которая только что потеряла своего собственного
ребенка, до жуликов, которые M0iyr включать слезы по
желанию. Я наблюдал, как невеста одного из моих сту-
дентов доминировала над ним благодаря этой хорошо
развитой уловке.

Любой, чья интуиция остается нетронутой, непосред-
ственно ощущает различие между подлинным страданием,
вызванным горем, и исполнением, которое не вызывает
у зрителя ничего, кроме любопытства.

Однажды я тоже проделал этот\ трюк, вызванный со-
страданием. Я не помню самого случая. Знаю только,
что если бы я смог вызвать сочувствие, то получил бы
снисхождение вместо наказания. Я не чувствовал ничего.
В холодном расчете я вызвал в воображении похороны
своей бабушки. Потребовалось пара минут, но я делал
это. Слезы пришли, и я захлопнул ловушку.

Я научился в колледже исключать диету со свободным
потреблением соли, когда используешь бромиды в каче-
стве седативных средств. Это могло бы означать, что
соль может быть агентом, возбуждающим метаболизм, а
плач является процессом удаления соли. Его успокаива-
ющий и утешительный результат схож с действием бро-
мидов. <Хороший плач> расслабляет, дети плачут, чтобы
уснуть. Я рассматриваю плач, в основном, как расслаб-
ляющую реадалтацию и как зов о помощи.

Я рыдал горько не слишком часто, возможно одну-две
дюжины раз за всю жизнь. Эти случаи всегда были пико-
выми испытаниями глубоко потрясенного существа - горе,
и, по крайней мере единожды, - непереносимая боль.

184

Я люблю мягкий плач, который приходит с расслаб-
лением. Очень часто расслабление неподатливой брони
и появление истинных чувств в моей группе направляет
меня к нужной капитуляции. Иногда возникает цепная
реакция всей группы, когда плач становится такой же
инфекцией, как и смех. Подчас я обнаруживаю, что про-
ливаю слезы даже над сентиментальной чепухой. Но по
большей части, когда некто превышает средний уровень
человеческой доброты, когда он слишком хорош, чтобы
бить настоящим.

Я люблю быть грустным, но без несчастливости, и
даже люблю препятствия, которые приходят с этим, я
как будто увлекаюсь, позволяя себе непозволительную
слабость.

Одним из двух самых глубоких состояний прострации
была вспышка отчаяния в Арденнском доме после путе-
шествия вокруг света. Я не могу сказать, что привело к
этой прострации. Барьер между мной и другими людьми?
Ыоя ненависть в связи с отсутствием признаивя? Толстая
кожа, которую я приобрел в окопах? Или будем семан-
тиками и вспомним, что отчаяние есть отсутствие на-
дежды. Надежда, безусловно, вновь вселялась по капле.

Другой случай произошел во время нашего посещения
Германии с Лорой после Второй мировой войны. Я хотел
освободиться как от своей глубокой ненависти к наци-
стской Германии, так и от мыслей о возможном изменении
там духа. В Париже мы купили себе подержанный авто-
мобиль, который явился прекрасной покупкой. Я не помню
точной цифры, но мне думается, что я заплатил за него
600 долларов. Мы ездили на нем в течение двух месяцев
по Европе, три года в Штатах и продали его за 700
долларов.

Так или иначе, мы вступили в Германию с этим
автомобилем иа немецкой границе. Встречали нас не
очень-то дружелюбно. Таможенные офицеры проявляли
старую немецкую грубость. Мы ехали вдоль Рейна. Ат-
мосфера да и наше настроение начали до некоторой
степени меняться. Мы приехали в Пфоргейм, место рож-
дения Лоры, нас приветствовали. Мы побывали на могиле
отца Лоры, я пережил взрыв горя.

185

\
1

Да, я имею в виду взрыв. Неожиданный, захвативший
врасплох, как будто нас окатили кипятком. Лора плакала
чересчур. Я смотрел на нее с любопытством, не совсем
понимая, что происходит. Глаза были затуманены дымкой.
Через какое-то время я снова обрел контакт с реально-
стью. Я сочувствовал ей.

Вспышки я также не понимаю. Мой тесть и я никогда
не были близки. На самом деле, если в пубертатный
период в своей семье я был уродом, то еще большим
уродом я представлялся в семье Познера, Они вовсе не
доверяли мне.

<Я догадался, ты сейчас перейдешь на разглагольст\
вование о семье Познера и опять увильнешь от своих
действий?>
Итак, что я должен делать?
<Реши раз и навсегда закончить тему>.
Семантическое значение прозрачно.
<Перестань кидать этот семантический песок мне в
глаза>.

Боюсь, что тебе следует сказать <семантическое дерь-
мо>. Не подобает удачнику из еврейской, семьи высшего
класса, такой как Познер, использовать столь гру-
бый язык.

<Я вижу ты снова хочешь соскользнуть на Познеров,
воспользоваться "генерализованными ассоциациями">.

Да, я мог бы сказать Голденов, и это перенесло бы
нас в Майами. В этом и красота свободных ассоциаций.
Ты можешь вертеть ими как хочешь. Для фобического
поведения не существует лучшего средства передви-
жения.

<Ну, а как справляются Познеры или Голдены с пла-
чем?>.

Лора может легко заплакать, когда она несчастна. Но
я никогда не видел, чтобы она злоупотребляла своими
слезами. Конечно, она часто плакала, когда Лайзель, ее
сестра с ребенком, были убиты. Они ухитрились уйти в
подполье в Голландии, но были схвачены нацистами
задолго до окончания войны. Мне казалось, что Лора
больше горевала о своем племяннике, чем о Лайзель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68