Да и сам предмет не благоприяствует ашим целям. Он необы
чайно сложен, громоздок, запутан. Составные элементы подвижны, изменчивы
, взаимно модифицируют друг друга. Одни и те же явления порождают противо
положные следствия и сами могут быть следствиями противоположных прич
ин. Точные измерения слишком громоздки, практически невозможны, дороги,
бессмысленны в силу изменчивости условий. Нельзя точно зафиксировать к
онкретное расположение различных элементов целого в данное время и в да
нной области пространства. Да и наши возможности получать и перерабатыв
ать информацию ограничены. Плюс ко всему прочему Ц принципиально нераз
решимые проблемы, например, Ц когда получение сведений об одних явлени
ях исключает получение сведений о других. Короче говоря, сам предмет и ус
ловия его познания таковы, что действуют тысячи разного рода «нет», «нет
», «неизвестно», «нельзя узнать», «не имеет значения», «лишено смысла». И в
таких условиях приходится оперировать суждениями, которые нельзя пров
ерить эмпирически и нельзя вывести по общим правилам дедукции. Нужна как
ая-то компенсация за нашу неосведомленность и бессилие. Нужно изобрести
особый метод исследования в таких ситуациях. В них самих этот метод не от
кроешь, ибо его в них вообще нет. Его вообще нет, его еще нужно изобрести.
Так что же нам остается? Отказаться от попыток научного понимания и поло
житься на интуицию пророков, кустарные домыслы реформаторов, эмоции дис
сидентов? Но выход из этой ситуации все же есть. Имеется путь изучения общ
ества, совпадающий с научным в установках и основных приемах, но отличаю
щийся от науки по целям И результатам. Это Ц путь развития в себе научног
о стили мышления и осмысления наблюдаемых фактов жизни так, как будто бы
они являются объектами внимания науки.
Результатом этого будут не точные величины и формулы, а приблизительные
оценки и ориентации в понимании окружающей жизни, свободные от иллюзий и
не поддающиеся влиянию пропаганды, демагогии, обмана и самообмана. Дале
е я хочу изложить некоторые элементы такого стиля мышления сразу же в ег
о применении к коммунистическому обществу.

Коммунизм как таковой


Начав размышлять о коммунистическом обществе, человек, естественно, дел
ает это уже в определенной языковой системе. Последняя же аккумулирует в
себе систему понятий и так или иначе влияет на возможности познания, опр
еделяя ориентацию внимания и предопределяя применяемые средства позна
ния. Первое требование стиля мышления, о котором я здесь говорю, состоит в
следующем: надо рассматривать интересующий вас объект (в данном случае
Ц коммунистическое общество) как таковой или сам по себе, с точки зрения
его самодовлеющих (собственных) ценностей, а не с точки зрения его возмож
ных сравнений с другими объектами (с другими обществами, странами), избег
ая предвзятых суждений, навязываемых привычной системой языка (системо
й понятий) и ассоциаций с другими объектами.
Рассказывая о коммунистическом образе жизни, я часто попадал в такое пол
ожение. Я говорил, например, о социальных контрастах при коммунизме. Ну и ч
то, Ц возражали мне мои оппоненты, Ц на Западе тоже есть бедные и богаты
е, угнетающие и угнетаемые, привилегированные и лишенные привилегий. При
этом мои оппоненты начисто забывали о том, что социальные контрасты Зап
ада стали давно банальным предметом критики, а коммунизм мыслился как об
щество без эксплуататоров и эксплуатируемых, как царство всеобщей спра
ведливости. Но главное здесь даже не в этом, а вот в чем: если коммунистиче
ское общество имеет какое-то достоинство или какой-то недостаток, и анал
огичное качество есть в обществах иного типа, из этого сходства никак не
следует, что этого качества в коммунистическом обществе уже нет или что
роль его становится тут иной. Мы должны рассматривать свойства коммунис
тического общества независимо от того, есть они в обществах другого типа
или нет. Я не отвергаю пользу сравнений вообще. Но в данном случае сравнен
ия не должны играть решающую роль. Они здесь приобретают смысл лишь на ос
нове познания данного общества самого по себе, как такового, безотносите
льно к обществам другого типа. Из того факта, что в других обществах имеют
место репрессии, эксплуатация, низкий жизненный уровень и прочие неприя
тные явления, никак не следует, что их нет в коммунистическом обществе. Он
и тут есть, и это эмпирически данный факт. И мы обязаны их рассматривать ка
к объективные свойства этого общества, должны выяснить, почему они порож
даются именно в данной системе жизни, причем Ц безотносительно к их суд
ьбе в других обществах. Наша задача Ц не выбор, какое общество лучше, а об
ъективная картина данного общества без сравнительных субъективных его
оценок.
Среди множества факторов, препятствующих такому подходу к коммунистич
ескому обществу, хочу особо обратить внимание на следующие два. Первый и
з них Ц марксистская фразеология. Хотя марксизм исторически рождался с
претензией на науку и сейчас претендует на то, чтобы считаться наукой (пр
ичем Ц высшей и единственной в своем роде), он превратился в классически
й образец идеологии, а его термины и высказывания превратились в чисто и
деологические феномены, лишенные всякого научного смысла и играющие де
зориентирующую роль в понимании реального коммунизма. Рожденные еще в п
рошлом веке на материале буржуазного общества и в духе определенных жел
аний членов того общества, языковые выражения марксизма обращаются теп
ерь на реальное коммунистическое общество и выполняют уже идеологичес
кую роль средств отвлечения внимания от фактического строя жизни, средс
тв сокрытия сущности этого строя жизни. Например, марксистское учение о
классах ориентирует внимание на несущественные для коммунизма различи
я в социальном положении людей (рабочие, крестьяне, интеллигенция) и их от
ношения, отвлекая внимание от разделения населения коммунистических с
тран на свойственные этому обществу привилегированные и непривилегиро
ванные слои, на бедных и богатых, на эксплуатируемых и эксплуататоров в х
арактерном для этого общества виде. Реальная социальная структура насе
ления при этом просто не принимается во внимание. Причем и критики комму
низма попадаются на удочку марксистской фразеологии, занимаясь соверш
енно бесперспективной полемикой с марксистами в навязанном им языково
м аспекте. Или, например, возьмем вопрос о собственности. Действительно, п
ри коммунизме нет частной собственности на средства производства. Но ск
азать это Ц значит ровным счетом ничего не сказать о том, что же есть в эт
ом обществе на самом деле.
Второй из упомянутых факторов Ц рассмотрение явлений коммунистическо
го общества в той же системе понятий, в какой рассматриваются сходные яв
ления в обществах западного типа. Такие, например, понятия, как «партия», «
профсоюзы», «выборы», «право» и т.п., применяются к пониманию коммунистич
еского общества в том смысле, что и к обществам западного типа. И для этих
выражений здесь находятся подходящие явления. А тот факт, что эти явлени
я имеют здесь качественно иную природу, ускользает от внимания. Если сра
внивать общества коммунистического типа с обществами иного типа (напри
мер, с западными государствами), не представляет труда заметить в них мно
го сходного. И в коммунистических обществах можно увидеть многие явлени
я, какие имеют место на Западе. Но суть этих явлений здесь часто принципиа
льно отличается от их сути в некоммунистических обществах. И они должны
быть прежде всего поняты как явления коммунистического общества незав
исимо от их сходства с какими-то явлениями в других обществах. И лишь на э
той основе возможно имеющее смысл сравнение, а не наоборот. Например, в до
революционной России никогда не было серьезного профсоюзного движения
, аналогичного западному. Сейчас во всех учреждениях Советского Союза ес
ть профсоюзные организации. Они Ц собственный продукт коммунистическ
ой системы, а не продолжение некоей прошлой традиции. И социальная роль и
х здесь мало что общего имеет с ролью профсоюзов на Западе. А рассматрива
ются советские «профсоюзы» по аналогии с западными. И общение профсоюзн
ых руководителей Советского Союза с профсоюзными лидерами Запада прои
сходит так, будто они суть однополярные явления. Если рассматривать сове
тские профсоюзы по аналогии с западными, то понять их роль в советском об
ществе абсолютно невозможно. Они могут быть поняты лишь как элемент в ст
руктуре коммунистического общества совершенно независимо от того, был
и у них в прошлом предшественники или нет, были у них образцы на Западе или
нет. И слово «профсоюзы» тут могло быть заменено другим, что способствов
ало бы большей ясности.
Требование рассматривать предмет «в себе», «для себя», «сам по себе», т.е.
не считаясь до поры до времени с его сравнительными характеристиками, бы
ло известно в старой философии, в частности Ц и в немецкой классической
философии, послужившей одним из источников марксизма. Но это методологи
ческое требование, как и многие другие, как правило, игнорируется в рассу
ждениях на темы о коммунизме даже специалистами, не говоря уж о простых с
мертных, вообще не имеющих представления о достижениях философии прошл
ого.
Понять коммунизм как таковой Ц значит выяснить, что из себя представляе
т этот социальный зверь с точки зрения внутренних процессов и во внешнем
поведении, что от него можно и следует ожидать и что ожидать не следует ни
при каких обстоятельствах. Можно привести, например, сколько угодно вне
шних аналогий в качестве подкрепления тезиса о возможности коммунизма
с гражданскими свободами в каких-то странах. Но с точки зрения внутренне
го анализа (без таких аналогий) этот тезис есть такая же чепуха, как утверж
дение о возможности капитализма без денег, капитала и прибыли. Можно при
вести аналогии для обоснования надежды на то, что Советский Союз прекрат
ит свое проникновение во все места планеты и оставит свои претензии на м
ировую гегемонию. Но с точки зрения его внутреннего анализа совершенно о
чевидно, что он вообще не может существовать без расширения, проникновен
ия в другие страны и стремлении к мировой гегемонии.

Коммунизм и тоталитаризм


Социальный строй Советского Союза и Германии времен гитлеризма рассма
тривают как явления однопорядковые, как частные случаи тоталитаризма,
Ц пример несоблюдения методологического принципа, рассмотренного выш
е. Конечно, сходство тут есть, и отвергать его бессмысленно. Но с социологи
ческой точки зрения это суть явления принципиально различного качеств
а. Немецкий тоталитаризм есть явление рамках западной цивилизации. Это
Ц политический режим, еще не разрушающий сам по себе социальный базис г
осударства. Конечно, этот режим имеет одним из источников те самые элеме
нты коммунальности, из которых вырастает коммунизм. И сам он есть в извес
тной мере тренировка к будущему коммунизму. Но это еще не коммунизм. Стал
инский тоталитаризм был явлением в социальном базисе страны, а не в сфер
е политической. Он был рожден совершившейся революцией и был проявление
м созревающего коммунистического общества. Гитлеровский же тоталитари
зм был порожден страхом перед коммунистической революцией и перед возм
ожностью проникновения коммунистического общества. Система личной вла
сти вождя, массовые репрессии и многое другое были внешне сходны в этих с
транах. Но условия жизни массы населения оставались принципиально разл
ичными. Тоталитаризм немецкого типа можно сбросить, сохранив социальны
й строй страны. Тоталитаризм советского типа нельзя сбросить, не разруши
в социальный строй страны до самого основания. Немецкий и советский тота
литаризм уподоблялись во многом в силу закона тенденции сообщающихся с
оциальных систем к подобию, т.е. в силу неких общих законов больших эмпири
ческих систем, а не в силу некоей необходимости, вытекающей из внутренни
х законов каждой из систем по отдельности.
Употребление термина «тоталитаризм» в отношении коммунистического об
щества мешает пониманию последнего. Тоталитаризм есть система насилия,
навязываемая населению данной страны «сверху» независимо от социально
й структуры населения. Коммунистическая система насилия вырастает из с
амой социальной структуры населения, т.е. «снизу». Она адекватна социаль
ному строю страны. Она выглядит похожей на тоталитаризм лишь иногда (осо
бенно Ц в период созревания общественного устройства коммунистическо
го типа) и с точки зрения посторонних наблюдателей, склонных к глубокомы
сленным сопоставлениям.

От абстрактного к конкретн
ому

Еще в прошлом веке был открыт и в общей форме описан прием, удобный для исс
ледования и понимания таких сложных и изменчивых явлений, какими являют
ся человеческие общества, Ц метод перехода от абстрактного к конкретно
му. Описан этот прием Гегелем и Марксом. Последний широко использовал ег
о при написании «Капитала». Еще в 1954 г. я закончил философскую диссертацию
на эту тему («Метод восхождения от абстрактного к конкретному»). Диссерт
ация имела успех среди молодых философов Ц приближалась либеральная э
поха Ц и распространялась в машинописных копиях (предшественник нынеш
него «самиздата»). Но она была враждебно встречена руководителями совет
ской философии. И это не случайно. Превращение марксизма в господствующу
ю государственную идеологию сопровождалось превращением диалектики и
з орудия познания сложных явлений действительности в орудие идеологич
еского жульничества и оглупления людей. Всякая попытка описать диалект
ический метод мышления как совокупность особого рода логических прием
ов (а именно такой была ориентация моей работы) была обречена на неудачу в
силу сложившегося советской философии понимания диалектики как некоег
о учения об общих законах бытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50