Думаю, что сторонники таких доктрин усомнились бы в их пр
авильности, побывав несколько раз на собраниях, на которых руководители
теряют контроль над массой собравшихся.
Руководящие сборища весьма разнообразны. Я здесь выделяю такие, которые
происходят регулярно и являются элементом структуры власти, Ц заседан
ия партийных, профсоюзных и комсомольских бюро, бюро районных и областны
х комитетов партии и т.д., вплоть до Пленумов ЦК партии и съездов партии. Я н
е буду здесь касаться деятельности соответствующих органов, состоящих
из многих людей, которые выполняют отдельные функции целого (дирекция, п
артбюро и т.п.). Выделю лишь то, что связано с самим фактом сборищ, когда люди
физически собираются вместе, обсуждают какие-то проблемы, принимают со
вместные решения. А с этой точки зрения только в случае полного незнания
фактического положения дел можно думать, будто такие сборища суть чиста
я фикция, будто все дела решают отдельные лица, а остальные только голосу
ют. Безусловно, такие сборища готовятся заранее, Ц это элемент самой про
цедуры их деятельности. Все заранее может быть согласовано, и сборище мо
жет принять решение чисто формально. Но не всегда так бывает. На самом дел
е бывают деловые обсуждения, споры и конфликты. Но если бы даже дело огран
ичивалось чисто формальным принятием решения, это не было бы излишней фи
кцией. Сам факт формального одобрения некоего предложения, сам факт прин
ятия решения данным сборищем играет роль весьма существенную: он придае
т законную силу намерениям отдельных лиц или групп лиц провести какое-т
о мероприятие. Именно эта формальная роль сборищ, кажущаяся на первый вз
гляд фиктивной, является на самом деле главной их социальной функцией. А
обсуждение есть лишь нечто подсобное и производное. Это очень важный и д
овольно трудный для понимания пункт в системе власти коммунистическог
о общества. Попробую пояснить его в несколько парадоксальной форме.
Я хотел бы избежать употребления слов «диктатура» и «демократия». Но что
бы объяснить, почему они не годятся, я должен все же использовать их в неко
тором общем смысле, без претензии на роль научных терминов, просто как сл
ова обычного языка. Одна из социальных функций сборищ состоит в том, чтоб
ы замаскировать диктаторскую власть, т.е. власть, исходящую сверху и не вс
тречающую сопротивления снизу. Но сама диктаторская власть здесь орган
изована и действует так, чтобы препятствовать диктаторским тенденциям
отдельных лиц и групп лиц, и, вместе с тем, снять с властителей персональну
ю ответственность за результаты деятельности власти. Руководящие сбор
ища и призваны не столько придавать демократическую видимость диктато
рской власти (это Ц дело второстепенное), сколько фактически лишать вла
сть диктаторских атрибутов. Отсюда Ц не столько маскировочная, сколько
фактическая тенденция к коллегиальному руководству. Потому понятия «д
иктатура» и «демократия» лишены смысла в приложении к этой форме власти
, если их рассматривать как строгие научные понятия. В коммунистической
системе власти есть тенденция, похожая на диктаторскую, и тенденция, пох
ожая на демократическую. Но тут нужны другие слова. Слова «централизация
» и «децентрализация» здесь тоже не годятся. Может быть, здесь больше под
ходят слова «единоначалие» и «коллегиальность». Эти две тенденции суть
усложнение общих принципов отношения начальствования и подчинения в п
рименении их к обществу как сложному целому. Даже величайший диктатор Ст
алин не был диктатором в строго социологическом смысле слова. Он был вож
дем, обладавшим большей властью, чем диктаторы. Тенденция, похожая на дем
ократическую, тоже имеет уже другую природу. Временами она обретает мощн
ую силу, превосходящую силу первой тенденции. Борьба этих двух тенденций
в руководстве способствует образованию правящей клики. Последняя выдв
игает в качестве своего символа и средства формальной законности фигур
ы, очень похожие на диктаторов прошлого, но редко являющиеся диктаторами
на самом деле. Лишь в исключительных ситуациях они становятся фактическ
ими диктаторами. Это характерно для периода формирования коммунистиче
ского общества и кризисных ситуаций, но не для нормального стабильного с
уществования общества. Даже Сталин отчасти уже был фиктивным диктаторо
м. Хрущевская попытка последовать его примеру потерпела крах. А Брежнев
является уже чистой фикцией диктатора. Он есть, скорее, насмешка над дикт
атурой.

Общественное мнение


Существует ли такое явление в коммунистическом обществе, как обществен
ное мнение? Чтобы ответить на этот вопрос, надо определить, что называетс
я этим выражением. Не все, что думают люди о каком-то факте жизни общества,
есть общественное мнение, если даже достаточно большие массы людей един
одушны в этом. Миллионы советских людей думали, что Хрущев был безответс
твенным шутом и что его кукурузная политика смеха достойна. Миллионы сов
етских людей думают, что Брежнев маразматик и что проводимая его именем
внешняя и внутренняя политика обрекает население страны на страдания и
толкает мир к катастрофе. А что толку? Это думание не превращается в общес
твенное мнение, ибо оно не влияет на поведение власти. Более того, несмотр
я на такое думание, население, если это требуется власти, открыто высказы
вает свое одобрение ее поведению. Общественное мнение тогда существует
как реальный факт жизни общества, когда оно оказывает давление на поведе
ние людей, групп людей, организаций. В коммунистическом обществе обществ
енное мнение в масштабах целой страны как фактор, влияющий на поведение
власти, не существует или существует в настолько ничтожной мере, что его
практически невозможно заметить. Оно существует лишь на уровне коммун. П
ричем оно здесь является мощным в отношении поведения отдельных членов
коммун и довольно слабым (хотя все же заметным и порой существенным) в отн
ошении поведения руководства. Короче говоря, оно здесь есть нормальная ф
орма коммунального господства коллектива над индивидом и лишь в ничтож
ной мере есть средство самозащиты от коммунальности и средство защиты и
ндивидов и коллектива в целом от власти.

Самоуправление и управлени
е сверху

В условиях коммунизма самоуправление коммун на практике вырождается в
то, что некоторая часть членов коммуны захватывает в ней власть, эксплуа
тирует и терроризирует остальных членов, и жизнь для последних превраща
ется в кошмар. В Советском Союзе опыт на этот счет был достаточный. Стоит в
какой-то мере ослабнуть контролю со стороны вышестоящих инстанций за д
еятельностью какой-то коммуны, как в последней складывается обстановка
, которую советские люди называют «шарашкиной конторой», «частной лавоч
кой» и другими презрительными именами. Такая коммуна начинает жить по за
конам гангстерской банды. Поэтому люди предпочитают ограничение самоу
правления путем передачи основных функций власти централизованному уп
равлению свыше, оставив для своего самоуправления некоторый минимум (о н
ем я уже говорил выше). Это дает членам коммун защиту от насилия со стороны
своих ближних, которое более унизительно и жестоко, чем насилие сверху. Т
ак что принцип управления «сверху вниз» есть не столько результат захва
та высшими чиновниками и органами власти над бедным населением, сколько
результат добровольного согласия населения на это. Этот принцип управл
ения вынужден самими условиями коммунальной жизни. Плюс к этому Ц чисто
«технические» законы управления: каждая коммуна существует здесь лишь
как часть более сложного целого, и управление сверху реализует это на де
ле. Аналогичное единство самоуправляющихся коммун возможно лишь в докт
ринах и на бумаге, а не в реальности. В реальности оно возможно лишь в поря
дке исключения и на малый срок. Даже в условиях контроля свыше здесь пост
оянно действует тенденция к нарушению правил единства и к хаосу.
И для деловой деятельности коммун самоуправление не имеет здесь никако
го смысла. Вознаграждение членов коммуны мало зависит (а чаще Ц вообще н
е зависит) от производственной деятельности. Члены коммун фактически ра
внодушны к этому аспекту жизни коммуны в целом, очень редко испытывают ч
увство патриотизма в отношении своих учреждений и редко «болеют интере
сами дела». За исключением начальства и некоторых членов коммуны, для; ко
торых это есть прямая обязанность или для которых это выгодно (премии, по
вышение по службе). Власти свыше сами стремятся стимулировать активност
ь населения в отношении производственной деятельности, поощряют рацио
нализаторов, изобретателей, зачинателей всякого рода движений. Однако в
большинстве случаев и в конечном счете все это Ц пустая формальность, о
чковтирательство, показуха. Члены коммун не воспринимают дело коммун в ц
елом как их личное дело, относятся к нему лишь как к неизбежному средству
и условию в своем маленьком, действительно личном деле. А главное Ц судь
ба коммун мало зависит от того, хорошо или плохо работают ее отдельные чл
ены. Коммуна имеет очень слабую степень независимости от других коммун в
своей деятельности. Ее функции, доля и характер производимого продукта
и сфера назначения ее продукции здесь строго определены. И коммуна не в с
илах изменить свое положение в системе других коммун общества. К этому в
опросу я вернусь ниже.
Члены коммун не принимают прямого участия в управлении более сложными о
бъединениями, Ц районами, областями, республиками, страной в целом. Тако
е участие невозможно по чисто техническим причинам. А главное Ц оно мал
о что способно изменить в положении населения, и последнее к такому учас
тию вообще не стремится. В этом обществе люди, стремящиеся участвовать в
системе власти, делают это индивидуально путем участия в профессиональ
ном аппарате управления.
Идея насчет «демократического коммунизма (социализма)», в котором широк
ие слои населения участвуют в управлении предприятиями, районами, облас
тями и страной в целом, суть вздорные идеи, игнорирующие общие законы соц
иальной организации людей и специфические законы общества коммунистич
еского типа. Я хочу здесь в связи с затронутой темой обратить внимание на
один из аспектов народовластия, который тоже обычно упускают из виду.
Когда говорят об инициативе масс, это не значит, что все члены массы иници
ативны. Большинство членов массы пассивны. И они приходят в движение, воз
буждаются к действию благодаря усилиям небольшой группы активистов. На
личие таких активистов есть элемент социальной структуры масс. Активис
ты собирают сведения и «материальчики» на тех или иных членов коллектив
а, следят за их поведением, выступают на собраниях и возбуждают «вопросы
» о поведении намеченных индивидов, подают «сигналы», пишут письма, вход
ят во всякие комиссии. Порой три-четыре таких активиста определяют всю с
оциально-психологическую атмосферу в учреждении, держат под своим конт
ролем все стороны его жизни. Это есть подлинный контроль масс над жизнью
общества, один из рычагов подлинного народовластия. Такой актив неизмер
имо эффективнее официально назначенных лиц. Чтобы такой актив был и хоро
шо функционировал, требуются два условия: 1) чтобы власти сверху охраняли
такой актив, давали ему видимую поддержку, воспринимали его как свою опо
ру; 2) чтобы в самом коллективе (т.е. в массах) такой актив имел поддержку и од
обрение, Ц он должен быть выразителем интересов и воли коллектива по кр
айней мере в некоторых важных аспектах жизни, должен быть элементом реал
ьной власти коллектива над отдельными его членами.
В сталинские времена в Советском Союзе имел место расцвет этого аспекта
народовластия. Сейчас ситуация несколько ослабла. Власти из страха возв
ращения сталинских времен (т.е. подлинного народовластия) боятся поощрят
ь и поддерживать такие инициативные активы в коллективах, а внутри колле
ктивов спонтанно не выделяются такие члены их на роль активистов, которы
е пользовались бы доверием коллектива и выполняли бы свои функции добро
вольно и с энтузиазмом. И это есть не что иное, как ограничение народовлас
тия. Функции реальной власти коллектива над индивидами в значительной м
ере перешли к специальным органам и лицам, и массы добровольно отреклись
от своей непомерной власти, стали к ней равнодушны. Известно, какой тип лю
дей выталкивается на роль активистов в первичных коллективах, Ц подонк
и, мерзавцы, доносчики, провокаторы, лгуны, халтурщики, бездари... Общество
уже не хочет быть в их власти.
Народовластие есть определенная структура власти, а не нечто аморфное и
бесструктурное. Характерной фигурой народовластия является всесильны
й вождь, опирающийся на самодеятельность широких масс населения, и терро
р такого рода, как в сталинские времена. При народовластии масса населен
ия вырабатывает свою коммунальную структуру, в которой законы коммунал
ьности действуют с силой, угрожающей существованию общества. Современн
ое большое общество со сложной культурой и сложным хозяйством вступает
в конфликт с народовластием, исключает его или по крайней мере ограничив
ает его до минимума (рамками коммун и мелких дел их членов). Потому культ в
ождей в условиях ограниченного народовластия принимает комические фор
мы, как это имеет место, например, в Советском Союзе в отношении Брежнева.
Повторить феномен Сталина можно только при условии повторения феномен
а безграничного народовластия.

Социальная структура общес
тва

Коммунистическое общество состоит из большого числа первичных деловых
коллективов Ц коммун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50