— Ты о ком? — спросила Елена Ивановна.
— О докторше,— сквозь зубы процедил Вася. Николай Степанович обернулся к нему, но промолчал,
встретив вызывающий взгляд.
— Поблагодари, пожалуйста, от моего имени,— поспешно сказала Елена Ивановна.— Ну, может, сядем к столу?
Обед, если не считать нескольких Васиных реплик, прошел относительно спокойно.
Отодвинув от себя тарелку, Вася потянулся за папиросами.
— Ты стал много курить,— раздраженно проговорил Николай Степанович.
— И ты куришь, хотя положительный герой не должен этого делать, не говорю уже о выпивке, которая, как известно, добровольное безумие.
— Оставь свои шутки,— вмешалась Елена Ивановна, как бы не придавая словам сына никакого значения.
В эту минуту позвонила соседская девочка: маме плохо.
Прихватив из аптечки лекарства, Елена Ивановна ушла.
— Вот что, дорогой сынок...— начал Николай Степанович.
— Я в твои годы...— подхватил Вася.— Ночью разбудите — биографию капитана Терехова изложу во всех подробностях.
— Пока мамы нет, хочу тебя предупредить: попридержи свой язык... И тон этот прибереги для своих бездельников-приятелей.
— Почему столь острая критика? Ведь вы моих друзей совершенно не знаете.
— Знаю. По ресторанам шатаются. Матери целыми днями работают, да еще с вами должны возиться.
— Замечательные матери были всегда у выдающихся людей. Об отчимах я ничего такого не слышал! — Вася криво усмехнулся.
— Ты действительно выдающийся... грубиян и нахал! - Мои шутки вам не нравятся, а вы своими оскорблениями, очевидно, воспитываете во мне чувство собственного достоинства?!
— Это чувство не может быть кем-то дано: Его надо добывать собственными силами. Ценил бы, что у тебя отец капитан, уважаемый человек!
— Меня вполне устраивает тот, который был моим настоящим отцом. А вы, уважаемый человек, прямо с рейса с дамочкой в кабак!
— Что ты сказал?! Как смеешь?! Я работаю...— Николай Степанович хватил кулаком по столу.
— К счастью, не ваш хлеб ем, а тот, что зарабатывает мама,— очень тихо сказал Вася.
— Не вижу разницы! Твоя мать — моя жена. Жена1 Надеюсь, тебе ясно?
С минуту Вася стоял в оцепенении, потом сорвал с вешалки пальто.
— Только маме ничего не объясняйте! Ничего... Николай, Степанович догадался, что Вася подразумевал
под этим «ничего». Он уже знал, что тот «сиреневый» парень — дружок сына. Вспомнил его. Значит, друзья уже повидались.
Елена Ивановна столкнулась с сыном в дверях. Прямо на домашнюю куртку он натягивал пальто.
— Меня не жди. Буду... готовиться к сессии! — Рванул дверь, помчался вниз.
Даже не переоделся. Елена Ивановна пожала плечами. И Коля хмурый, раскрасневшийся. Что-то произошло. Успокоится, остынет и сам все расскажет. И, сделав вид, будто ничего не заметила, предложила пойти в кино или в театр.
— Что ж ты не надеваешь обновку?—вяло спросил Николай Степанович.
Елена Ивановна улыбнулась, довольная тем, что муж заговорил, надела шубку и подошла к зеркалу. Он смотрел на нее пристально, словно изучающе, потом проговорил:
— И цвет скромный, не бьющий в глаза. Вполне подходит для тебя.
Она рассмеялась. Это уже что-то новое. В прошлый раз привез платье и настаивал, чтоб она его носила, хотя. было оно и ярким, и слишком коротким.
- Достань мой теплый шарф,— сказал Николай Степанович, взяв с полки шляпу.
Что ответить, она не знала. Сейчас невозможно сказать: Вася унес.
— Потом, потом, а то не достанем билеты. Сегодня ведь воскресенье.— Елена Ивановна открыла дверь.
Похолодало. Уже не дождь, а первый робкий снег сыпался с низкого неба, припудривая черные кольца земли вокруг голых деревьев.
- Не люблю зимы, но первому снегу радуюсь даже я,— сказала Елена Ивановна, взяв мужа под руку.
— Кажется, в театр мы опоздали.
— Невелика беда. Я согласна даже просто так ходить с тобой по улице. Никуда не спешить, ни о чем не думать, только знать, что ты рядом.
— В такую погоду?
— Хорошая погода. Скоро Новый год, а морозов еще не было.— Елена Ивановна не хотела замечать, что настроение мужа не улучшается. Ничего, фильм, на который они взяли билеты, говорят, веселый.
Однако кинокомедия тоже не исправила настроения Николаю. Возвратясь домой, Елена Ивановна решила выяснить, что же произошло между ним и сыном.
- Вася опять .нагрубил?
— Оставим это. Надоело! — в сердцах бросил Николай Степанович и ушел в спальню.
Через несколько минут, когда она вошла, Николай Степанович уже лежал в постели, отвернувшись к стене.
А она еще долго глядела в темноту, прислушиваясь ж дыханию мужа. Может, он и не спит. Конечно, не спит, но разговаривать с ним, вероятно, не стоит. В нем она провинилась? Не первый год живут вместе, и раньше случалось, что Вася выводил его из себя, но Николай никогда не переносил своего раздражения на нее. А сегодня... Ведь пришел домой уже не в дуке. Она-то знает, какой он в первые минуты встречи. А тут даже двух слов не сказал о рейсе, не спросил, что нового у нее. Отвернулся, словно они и не были три месяца в разлуке.
Раньше, какое бы ни было у неш настроение, она умела все рассеять, отвлечь. Сегодня не то. Да и на Васькину болтовню особого .внимания же обращал. Ее еще успокаивал. И новое: .вполне подходит для тебя. Главное, тон, каким эта ббыло сказано...
Нет, нет, хватит себя настраивать. Устал человек — ведь на рассвете подходили к порту. Она приподнялась на локте. В мягком; свете ночника лицо его с прямым носом, красиво очерченными губами и почти сросшимися у переносицы бровями казалось совсем молодым. Таким, как много лет назад. Она наклонилась, осторожно коснулась губами его щеки.
Он открыл глаза, улыбнулся и притянул ее к себе.
ГЛАВА 10
— Значит, ты влюбилась,
— сказала Нина и осуждающе: покачала головой.— А как же Алик?
— А что мне Алик? Я тебя что-то не понимаю. Кто мне все уши прожужжал о Терехове?! Кто помог устроиться на «Иртыш»? А теперь: влюбилась, Алик..,
- Ладно, Я потому, что с твоим характером эта влюбленность к хорошему не приведет. Когда Петя за мной ухаживал, я и виду не подавала, что он мне нравится. Вот и женился.
— Твой Петя и без твоих хитростей на тебе бы женился. Он тебя любит. Если б я встретила такого!
— Слышали,—махнув рукой, перебила Нина подругу. На указательном пальце сверкнул сапфир.
— Последним рейсом?—Татьяна кивнула на кольцо.
— Нет, мой старичок раскошелился. Теперь улыбайся этому дурачку.
Татьяна поджала под себяноги, поудобнее устраиваясь в большом мягком кресле.
— Ладно, поговорим лучше о твоих делах.— Нина поправила стеганый синий халат, который очень шел к се голубым, словно сонным, глазам и бело-розовой коже. Несмотря на полноту, она казалась моложе Татьяны, хотя были они ровесницами. Связывала их давняя дружба, и обе ею очень дорожили.
Татьяна пришла в четвертый- класс из сельской школы. Тогда была угрюмой, необщительной девочкой, плохо училась. Нина, которая тоже была далеко не лучшей ученицей, со смехом говорила, что компанией получать двойки куда веселее. Но уже через; год Татьяна выровнялась. Двойки и тройки исчезли, и Нина стала восхищаться ее способностью на лету, все схватывать. Татьяна тащила подругу из класса в класс.
Став взрослыми, они, случалось, подолгу не виделись, но, когда встречались, делились секретами.
Когда Татьяна изложила историю своих. отношений с Тереховым, Нина удивленно спросила:
— Не. очень логично переходить на «вы», если уж целовались. Зачем тебе это понадобилось? — Нина взяла яблоко и осторожно надкусила.— А впрочем, ты права. Только ведь долго не выдержишь.
— На этот раз все слишком серьезно.
— Разве ты недостойна такого? Мне бы твою внешность, твой ум!
- Ум... А советы даешь ты.
— Разные это вещи,— невесело сказала Нина.— Просто я в практических делах лучше разбираюсь.
— Если б он не был женат. И вообще... не очень-то красиво все, что мы затеяли.
— Да брось ты! Надо же хоть какую-то пристань тебе найти. Женщины сами себе добывают мужей.
Татьяна промолчала. Слишком уж откровенным получился у них разговор. Потом спросила Нину о Реутове. Она звонила в управление — сказали, что в городе его нет.
— Он уезжал на несколько дней в командировку. Утром звонил. Сейчас явится. Увидишь, если он тебе нужен.
— Что ему преподнести за хлопоты обо мне? Ведь звонил, ходил в пароходство. Беспокоился.
— Он делал это для меня,— рассмеявшись, сказала Нина.— А вообще...
— Вообще,— хмуро сказала Татьяна, сосредоточенно глядя, перед собой,— хорошо бы иметь хоть какой-нибудь свой уголок. Даже теперь, после рейса, домой возвращаться не хочется.
— Я тебе всегда говорила: не обращай на них внимания, живи, как тебе нравится. Представь себе, что ты глухая и их не слышишь.
— Легко сказать!
— Сама виновата. Позволила всей семейке на голову себе садиться. Уйди от них.
— Куда? К Алику? Он сам у папы и мамы на полном довольствии.
Прислушавшись, Нина сказала:
— Кажется, мой старичок.
— Я пойду.
— Нет-нет, сиди! Сиди, пока не уйдет.
— Говорю же тебе: выгони!
— Начальство не выгонишь! Так и есть! Он! Теперь будем слушать эту долгоиграющую пластинку! — Нина, не торопясь, спустила ноги с дивана, сунула их в мягкие туфли и пошла открывать.
Михаил Александрович Реутов, попыхивая коротенькой трубкой, вошел в комнату. Тщательно выбритые сизые щеки покоились на твердом воротнике форменного кителя с золотым шитьем на рукаве. Михаил Александрович был слегка надушен и слегка будто хмелен.
С Татьяной поздоровался дружески, хотя виделись они всего дважды —когда оформлялась на «Иртыш».
Пока Нина вытаскивала из пухлого кожаного портфеля с золотой монограммой апельсины, свежий ананас и коробку заморских конфет, Татьяна благодарила за возможность повидать далекие страны. Разумеется, на свои скромные средства в качестве туриста она никогда не позволила бы себе такого путешествия.
— А теперь у вас будет рейс дальний: пойдете вокруг Африки,— усевшись в кресло, сообщил Реутов.
Держался он непринужденно, словно пришел в собственный дом.
— На несколько месяцев? Как же быть? Ведь отпустили меня из больницы лишь на полгода.
— Возьмут на ваше место кого-то. Тебе помочь, Нинок?— Михаил Александрович квадратным корпусом повернулся в сторону кухни.
— Не надо! Посиди с Таней,— донесся оттуда невнятный ответ. Видно, Нина уже пробовала принесенные лакомства.
— Не хочется терять места в больнице,— сказала Татьяна.
- Я думаю, этот вопрос мы уладим. Достаточно звонка вашему начальству... А почему бы вам вообще не остаться на судне?
Вошла Нина с черным лакированным подносом и стала расставлять на столе дары иноземных портов.
— Видите ли, как врач, тем более невропатолог, я могу деквалифицироваться. В больнице каждый день новые больные. Практика.
— Ну, что, будем пировать? — спросила Нина.
— Позвольте уж мне.— Михаил Александрович взял из ее рук бутылку «мартини», со знанием дела откупорил и стал разливать вино.
— Если бы вы знали, девочки, каких мне трудов стоило вырваться к вам,— заговорил Михаил Александрович,— Сегодня две комиссии.
Нина с тоской взглянула на подругу: начинается! Татьяна уже несколько раз поглядывала на часы, а «долгоиграющая пластинка» не умолкала.
— Оставайся у меня,— сказала Нина подруге, довольно бесцеремонно прервав своего гостя, когда он увлеченно рассказывал, как приехавший большой начальник предложил ему высказать свои соображения по вопросу эксплуатации рыболовецкого флота.
— Скучища с ним. Не завидую,— сказала Татьяна, когда Реутов ушел.
— А что делать? Портить отношения?
— Придумай что-нибудь,— сказала Татьяна и погасила свет.
— Верно! Слушай, Таня, он ведь страшно боится, как бы на работе не узнали о его визитах. Вот я ему и устрою «случайную» встречу. Есть у меня дивчина знакомая, работает у них в управлении.
— Правильно. Сразу избавишься,— рассмеялась Татьяна.
— И я буду ни при чем. Трусливые встречаются мне поклонники.
— Вот уж чего не скажешь о моем капитане!
— Уже о «моем»?
— Да. И завтра попробую назначить ему свидание.
— Но ведь ты решила держаться с ним строго официально.
— Так оно и будет.
На другой день, убедившись, что старшего помощника нет на судне, а капитан в каюте один, Татьяна постучала: вот список медикаментов, которые ей необходимо сейчас же выписать и получить. Пал Палыч как на зло отсутствует. Кроме того, Николаю Степановичу необходимо явиться на комиссию, продлить санитарный пас» порт.
Все это говорилось спокойным служебным тоном. В предложенное кресло Татьяна села только после повторного приглашения.
Добродушно, даже чуть-чуть самодовольно, капитан улыбнулся, закурил и, откинувшись на спинку кресла... спросил:
— Ну, вы довольны, что, наконец, вернулись домой? Его забавляла официальность Татьяны. Пожалуй, она
слишком уж героически подавляет свои чувства. Он видел, как дрожали ее пальцы; когда положила на стол списки.
— Значит, довольны?! Уже повидались со своими друзьями?
— Конечно. А сегодня собираюсь в театр.
— В драматический?
— Нет, в оперу. Не знаю только, как с билетом. Пойду пораньше, может быть, удастся купить с рук.
— Неужели некому позаботиться о билетах? — Капитан покровительственно улыбнулся.
— Некому,— простодушно ответила Татьяна.—Да я привыкла ходить одна.
— М-м-да,— неопределенно пробормотал Терехов.
Татьяна надеялась, что он предложит свои услуги. По-видимому, его вполне устраивала игра, которую она затеяла.
Татьяна не сомневалась, что перед началом спектакля Николай Степанович пройдет «случайно» мимо театра.
Вечером, одевшись с особой тщательностью, она прогуливалась у входа в театр.
Билетов, как и следовало ожидать, в кассе не оказалось. Однако Татьяна не проявляла особого интереса к тем, у кого оказывался лишний билет.
Придет капитан, непременно придет. Не выдержит. Театр как раз на пути из порта к его дому. Приурочит свой уход с судна к семи часам. Не устоит против желания побыть с ней.
Из трех переполненных автобусов высыпали вездесущие туристы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51