Выбирай здесь сайт Водолей
Неужели вас ничему не учили?
Билл высказался, и мне пришлось признать, что на меня нашло затмение.
– И после этого вы решили вправлять мне мозги, что до последних дней сохраняли платонические отношения?
– Мы просто окунулись голышом, вот и все. Это была моя идея.
– Не сомневаюсь. Вы когда-нибудь слышали про телескопические объективы?
– Не желаю выслушивать от вас нравоучения.
– Эти фотографии могут быть использованы для шантажа.
– Я полагаю, что полиция, чтобы насолить Сьюзан, разослала их куда только могла. В том числе и вам. Так что шантаж исключен.
– Господи... Вы сами-то их видели?
– Видел. Полковник Манг был настолько любезен, что предоставил право первого просмотра нам.
Билл, словно в ответ на собственные мысли, покачал головой.
– Вам, может быть, все равно... но она из хорошей семьи, и ее социальное положение...
– Билл, – перебил я его, – кончайте нести вздор в духе Лиги плюща и всяких дамских собраний. А то я потеряю терпение. Сьюзан нам обоим небезразлична, и закроем на этом вопрос.
– Хорошо, – согласился он. – Сьюзан мне сказала, что любит вас. Не сомневаюсь, что она говорила это и вам.
– Говорила. Но в очень необычной обстановке. Ей следует все как следует обдумать.
– А вы? Каковы ваши чувства?
– Смешанные.
– В смысле?
– В том смысле, что я продолжаю открывать все новые грани ее личности. – Кажется, это называется раздвоением. Билл все это уже проходил. Я сам не всегда нормален, и именно поэтому Сьюзан меня притягивает. Но я хотел оставаться к ней лояльным и сказал: – Она замечательная женщина. В нее нетрудно влюбиться.
Билл погрузился в раздумья. А я решил, что моя пятиминутка «Дней нашей жизни» подошла к концу.
– В любом случае решение за ней, а не за нами.
Билл меня совершенно не знал и, возможно, несмотря на то что читал мое досье, принял весь мой вздор за чистую монету.
– Из того, что говорила мне Сьюзан, – сказал он, – я решил, что вы испытываете к ней те же чувства, что и она к вам.
Прежде чем я успел ответить, Сьюзан сама подошла к нам.
– Ну довольно.
Перерыв на рекламу.
– Я настаиваю, – начал я, – чтобы по данному делу не обсуждалось ничего, во что не посвящен я.
– Неслыханный абсурд! – возмутился Билл.
– И тем не менее я вынужден настаивать.
– К вашему сведению, – не выдержал он, – у вас нет права диктовать, кому, с кем и о чем говорить. Сьюзан не работает на вас. И я тоже.
– А на кого работает Сьюзан?
– Только не на вас!
– Пожалуйста, вы оба... – начала она. Но я ее перебил:
– Билл, пора обратиться к реальности. Судьба, удача и упорный труд позволили мне взять за яйца Эдварда Блейка. Я об этом никого не просил, и я этого не хотел. Но так случилось. – Я раскрыл ладонь и сжал пальцы, словно стиснул что-то в руке. – Я отлично сознаю, что это опасная информация и необходимо думать, что, где, когда и кому говорить. Еще все, в том числе и вы, поблагодарите меня за такое усердие. А теперь у нас есть выбор: болтаться до полуночи втроем, чего я бы сильно не хотел, разбежаться поодиночке, только без обмана, или нам со Сьюзан держаться вместе. Кто-то должен принять решение.
– Мы с Полом пойдем выпить, – сказала Сьюзан. – Встретимся позже.
Мы оставили Билла, который дымился от злости, – к сигаретам он не притрагивался.
– Ну, кто из вас меня выиграл? – спросила Сьюзан.
– Решили бросить монету, – ответил я, – Что касается предстоящей встречи, я не хочу, чтобы ты за меня заступалась. Держись нейтрально или делай вид, что собираешься голосовать на выборах за Блейка.
– Будь по-твоему.
Мы выпили.
– Мне кажется, мои дни в корпорации сочтены, – пожаловалась она.
– А ты разве состоишь в корпорации?
– Я тебе говорила, что не работаю на правительство. – Она подумала и добавила: – Не иначе выставят.
– Послушай, дорогуша, – сказал я ей, – об этом деле знают всего с десяток человек, и двое из них – мы. А остальные считают, что мы располагаем какими-то уликами, которые нужны им. Если бы эти улики были у нас на самом деле, мы могли бы ударить по рукам. Если бы мы заявили, что ничего не обнаружили, они могли бы нам поверить. Но ты сказала Биллу, что мы нашли улики и спрятали их. Наихудшая ситуация для нашего здоровья. Подведем итог: много знаем, но ничего не имеем, чтобы заключить сделку.
– Это... одна точка зрения.
– Что ж, просвети меня по поводу другой, чтобы я решил, стоит ли мне делать следующий взнос за машину.
– Сказать правду... Что улики и свидетель в руках полковника Манга. Они психанут, но не будут давить на нас. Им придется иметь дело с полковником Мангом. Самый лучший сценарий: Манг поднимает шум, Блейк в заднице, ЦРУ убивает Манга, и мы счастливо доживаем жизнь.
– Не думаю, что в действительности будет именно так. Как ты думаешь, почему они наняли гражданских? Во-первых, на случай, если что-нибудь пойдет не так, и во-вторых, потому что они не любят убивать своих. Но если им покажется, что нужно убрать нас, они не станут колебаться ни секунды.
– Они же не настолько кровожадные.
– ЦРУ и военная разведка погубили во время войны двадцать пять тысяч человек.
– Не может быть.
– Хочешь потанцевать?
– Конечно.
Мы поставили стаканы и направились к маленькой танцплощадке напротив оркестра. Музыканты играли очередную мелодию с названием из американской географии – на этот раз «Все мои мысли о Джорджии» Рэя Чарлза, а я представлял, как Эдвард Блейк мысленно подсчитывает численность в этом штате своего электората. На нас смотрели, и нас снимали светские фотографы. Я уже видел снимки в «Вашингтон пост» с подписью: «Пол Бреннер и Сьюзан Уэбер за несколько часов до своего исчезновения».
Я замечал, как на нас поглядывал вице-президент, но он не показался мне встревоженным. И я стал склоняться к мысли, что Блейк не в курсе своих проблем.
Оркестр ударил «Луну над Майами», городом, где жило много сторонников Блейка. Я видел, что Билл разговаривает с Джоном Иганом и они время от времени бросают взгляды в нашу сторону – видимо, прикидывают размер транспортных гробов.
– Хорошо бы мы сейчас танцевали в Сайгоне на крыше «Рекса» и я бы тебе рассказала все, что знаю, – проговорила Сьюзан.
– О, это был бы очень долгий танец, – ответил я.
– Ты понимаешь, о чем я.
Я промолчал.
– Ты сказал Биллу, что любишь меня?
– Я не делюсь своими чувствами с мужчинами.
– В таком случае поделись со мной.
Почему-то я вспомнил старую армейскую мудрость: «Незамеченный отвлекающий маневр противника и есть направление главного удара».
Опять цинизм и паранойя. И поэтому я сказал:
– Знаешь что, даже если ты снова меня обманываешь, даже если предашь, я все равно буду тебя любить.
Сьюзан крепче обняла меня в танце, и я заметил на ее щеках слезы – как я надеялся, слезы радости, а не преждевременных угрызений совести.
Глава 49
Примерно без десяти двенадцать проводили последних гостей, оркестр собрал инструменты, а бармены принялись затыкать пробками шардонне.
Мы со Сьюзан вошли в резиденцию посла и направились в сторону гостиной.
Салон охраняли ребята из спецслужб, и я узнал своего юного приятеля Скотта Ромни. Увидев меня, он весь напрягся.
– На кухне есть молоко и печенье, – бросил я ему, проходя мимо.
Мы вошли в гостиную – Билл Стенли и Джон Иган были уже там. Рядом сидел человек в форме, с полковничьими погонами и именной нашивкой «Гудман». Марк Гудман представлял здесь военную разведку, которой обычно были до лампы расследования убийств. Я подозревал, что его интересовала бухта Камрань.
Он оказался высоким долговязым мужчиной на несколько лет старше меня. Я уже видел его в саду. Он помнил Сьюзан по их встрече в Сайгоне. Они пожали друг другу руки, и она представила меня.
Дверь в кабинет посла оставалась закрытой.
– Посол с кем-то беседует, – сообщил нам Иган. – Вскоре закончит.
Полковник Гудман повернулся ко мне:
– Как я понимаю, вы с мисс Уэбер попали в небольшую неприятность?
Я ответил по-военному:
– Ничего, прорвемся.
Нашивки свидетельствовали, что Гудман принадлежал пехоте, а лент на нем было столько, что хватило бы на покрывало для кровати. Я заметил значок за участие в боевых действиях – такой же, как у меня, – Серебряную звезду, Бронзовую звезду и два Пурпурных сердца. Инстинкт подсказывал мне, что с ним все в порядке. Но тот же инстинкт до этого говорил мне, что Блейк – неплохой парень.
Ни Билл, ни Джон Иган не были склонны вести светские разговоры, но военный атташе обратился ко мне:
– Так вы в шестьдесят восьмом служили в Первой воздушно-кавалерийской?
– Так точно, сэр. – Я назвал его сэром, потому что был военным отставником, выполнял боевое задание армии, а он был старше меня по званию. Но через пару дней, если я снова с ним встречусь, он будет для меня просто Марком.
– Участвовали в боях?
Я рассказывал о своей армейской жизни, и он кивал. Потом мы поговорили о наших воинских карьерах.
– Скучаете по работе в управлении? – спросил он.
– В последнее время не очень.
– Хотите пойти в гражданские правоохранительные органы?
– Подумываю.
– Не сомневаюсь, после такого здания у вас не возникнет трудностей с работой.
Его реплика прозвучала как шутка, но он не улыбался. Может быть, таким образом надеялся склонить к сотрудничеству?
Я промолчал.
Гудман повернулся к Сьюзан:
– Вас достойно отблагодарили за то, что вы взялись за роль гида и переводчика?
– Я была рада помочь, – откликнулась она.
– Вам было непросто отпроситься с работы?
Не беседа – сплошной сюр, как обычно во время официальных совещаний, особенно если тема пикантная. Искусство намеков, двойных смыслов и подтекстов, тайное значение слов. Вам говорят: «Сходите за кофе», – а на самом деле приказывают убить президента Колумбии. Надо быть очень внимательным.
Билл поразил меня своей скромностью – единственное качество, которое мне в нем понравилось, – но теперь вступил в разговор и повернулся к Сьюзан:
– Я сообщил полковнику Гудману и послу, что тебя могут вынудить уехать из страны.
– Я предпочла бы остаться, – ответила она, обращаясь ко всем собравшимся. – Но, как вы знаете, моя рабочая виза задержана полицией, и теперь мой статут неясен.
– Нас арестовывали и могут арестовать снова, – уточнил я.
– Я разговаривал с послом о том, чтобы оставить вас обоих здесь, – сказал Иган.
– Отлично. Или здесь, или на улице Йеткьеу.
Этот адрес знали все, поэтому объяснений не потребовалось.
– Где ваш босс? – спросил я Билла, подразумевая резидента ханойского отделения ЦРУ – нашего самого главного шпиона во Вьетнаме.
– Его нет в городе, – ответил Билл.
Мне это показалось очень странным: в самый ответственный момент операции резидент уезжает из столицы. Не исключено, что этот человек не из команды Блейка, не в меру порядочный, и поэтому на него нельзя полагаться. Но возникла и другая мысль, и я посмотрел на Игана.
– Как давно вы служите в ФБР?
– Недавно.
– Что-нибудь около двух недель?
Он не стал отвечать прямо:
– Пол, я знаю, что вы сталкивались с миром разведки, и понимаю, что копу он может показаться сплошным идиотизмом в духе плаща и кинжала. Но есть много веских причин за то, чтобы вещи выглядели не такими, какие они есть на самом деле. Это работает на каждого, и на вас в том числе.
– На меня – нет.
– Да, Пол.
В гостиной стоял кофейный бар, и я налил себе чашку кофе. А Сьюзан вышла в ванную покурить. Билл воспользовался этим и пригласил меня в коридор.
– Мы можем вытащить вас отсюда через день или два. А Сьюзан останется здесь еще на несколько дней.
– Кто это так решил?
– Ей надо привести в порядок личные и рабочие дела. Разумеется, отсюда. А потом мы организуем ее безопасную эвакуацию из страны.
– Иными словами, она остается заложницей.
– Я вас не понимаю.
– Мы уедем вместе.
– Это невозможно.
– Так сделайте, чтобы это стало возможным.
Билл сказал мне то, что я знал и без него:
– Вы ходите по тонкому льду. Смотрите не провалитесь.
– Что это вы так встревожились? – спросил я его.
Билл повернулся и возвратился в гостиную. Я допил в коридоре кофе, а когда присоединился к остальным, из ванной вышла Сьюзан. Она где-то раздобыла помаду и сумела подкраситься.
Одна из створок двери в личный кабинет посла отворилась, и на пороге без своей обычной улыбки появился Патрик Куинн. Он обвел нас взглядом, повесил на губы улыбку и поприветствовал:
– Билл, Марк, Джон, Пол, Сьюзан. – Видимо, усвоил из уроков Дейла Карнеги, что к людям лучше обращаться по именам. – Я знаю, что вам предстоит работа, поэтому прошу ко мне в кабинет.
Все принялись бормотать слова благодарности, а я подошел и сказал:
– Хочу вам напомнить, чтобы вы познакомили меня со своим другом вице-президентом.
Посол посмотрел на часы.
– Узнаю, где он. – И повернулся к полковнику Гудману: – Марк, если вам что-нибудь потребуется, позвоните охраннику или на кухню. – И бросив всем: – Спасибо, что сегодня были с нами, – удалился.
Тот, с кем он разговаривал в своем кабинете, был еще там или выпрыгнул в окно.
Мы все направились к двери. Первая Сьюзан. За ней Билл, Марк и Джон.
Последним в мрачноватый кабинет вошел я, и первое, что увидел, был сидящий в кожаном кресле Карл Хеллман. Он поднялся, с улыбкой пошел навстречу, протянул руку.
– Привет, Пол.
У него даже голос был, как у Карла, вплоть до акцента.
Я пожал ему руку.
– Привет, Карл.
Мы настолько разволновались, увидев друг друга, что едва могли говорить. Наконец я обрел голос.
– Какой же вы лживый двурушник и хитрожопый сукин сын.
– Рад вас видеть в добром здравии, – ответил он. – Познакомьте меня с мисс Уэбер.
– Знакомьтесь сами.
Он повернулся к Сьюзан:
– Я Карл Хеллман. Мы с вами общались при помощи факса и электронной почты.
– Рада с вами познакомиться, – ответила она. – Пол о вас очень высоко отзывался.
– Мы с ним вообще очень высокого мнения друг о друге, – хмыкнул Карл и повернулся к остальным. – Спасибо, что пригласили меня.
Он обменялся рукопожатиями с Биллом, Марком и Джоном. А я из обрывков их фраз понял, что они либо раньше никогда не встречались, либо притворялись, что не встречались, никоим образом не контачили и теперь невероятно счастливы, что встретились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Билл высказался, и мне пришлось признать, что на меня нашло затмение.
– И после этого вы решили вправлять мне мозги, что до последних дней сохраняли платонические отношения?
– Мы просто окунулись голышом, вот и все. Это была моя идея.
– Не сомневаюсь. Вы когда-нибудь слышали про телескопические объективы?
– Не желаю выслушивать от вас нравоучения.
– Эти фотографии могут быть использованы для шантажа.
– Я полагаю, что полиция, чтобы насолить Сьюзан, разослала их куда только могла. В том числе и вам. Так что шантаж исключен.
– Господи... Вы сами-то их видели?
– Видел. Полковник Манг был настолько любезен, что предоставил право первого просмотра нам.
Билл, словно в ответ на собственные мысли, покачал головой.
– Вам, может быть, все равно... но она из хорошей семьи, и ее социальное положение...
– Билл, – перебил я его, – кончайте нести вздор в духе Лиги плюща и всяких дамских собраний. А то я потеряю терпение. Сьюзан нам обоим небезразлична, и закроем на этом вопрос.
– Хорошо, – согласился он. – Сьюзан мне сказала, что любит вас. Не сомневаюсь, что она говорила это и вам.
– Говорила. Но в очень необычной обстановке. Ей следует все как следует обдумать.
– А вы? Каковы ваши чувства?
– Смешанные.
– В смысле?
– В том смысле, что я продолжаю открывать все новые грани ее личности. – Кажется, это называется раздвоением. Билл все это уже проходил. Я сам не всегда нормален, и именно поэтому Сьюзан меня притягивает. Но я хотел оставаться к ней лояльным и сказал: – Она замечательная женщина. В нее нетрудно влюбиться.
Билл погрузился в раздумья. А я решил, что моя пятиминутка «Дней нашей жизни» подошла к концу.
– В любом случае решение за ней, а не за нами.
Билл меня совершенно не знал и, возможно, несмотря на то что читал мое досье, принял весь мой вздор за чистую монету.
– Из того, что говорила мне Сьюзан, – сказал он, – я решил, что вы испытываете к ней те же чувства, что и она к вам.
Прежде чем я успел ответить, Сьюзан сама подошла к нам.
– Ну довольно.
Перерыв на рекламу.
– Я настаиваю, – начал я, – чтобы по данному делу не обсуждалось ничего, во что не посвящен я.
– Неслыханный абсурд! – возмутился Билл.
– И тем не менее я вынужден настаивать.
– К вашему сведению, – не выдержал он, – у вас нет права диктовать, кому, с кем и о чем говорить. Сьюзан не работает на вас. И я тоже.
– А на кого работает Сьюзан?
– Только не на вас!
– Пожалуйста, вы оба... – начала она. Но я ее перебил:
– Билл, пора обратиться к реальности. Судьба, удача и упорный труд позволили мне взять за яйца Эдварда Блейка. Я об этом никого не просил, и я этого не хотел. Но так случилось. – Я раскрыл ладонь и сжал пальцы, словно стиснул что-то в руке. – Я отлично сознаю, что это опасная информация и необходимо думать, что, где, когда и кому говорить. Еще все, в том числе и вы, поблагодарите меня за такое усердие. А теперь у нас есть выбор: болтаться до полуночи втроем, чего я бы сильно не хотел, разбежаться поодиночке, только без обмана, или нам со Сьюзан держаться вместе. Кто-то должен принять решение.
– Мы с Полом пойдем выпить, – сказала Сьюзан. – Встретимся позже.
Мы оставили Билла, который дымился от злости, – к сигаретам он не притрагивался.
– Ну, кто из вас меня выиграл? – спросила Сьюзан.
– Решили бросить монету, – ответил я, – Что касается предстоящей встречи, я не хочу, чтобы ты за меня заступалась. Держись нейтрально или делай вид, что собираешься голосовать на выборах за Блейка.
– Будь по-твоему.
Мы выпили.
– Мне кажется, мои дни в корпорации сочтены, – пожаловалась она.
– А ты разве состоишь в корпорации?
– Я тебе говорила, что не работаю на правительство. – Она подумала и добавила: – Не иначе выставят.
– Послушай, дорогуша, – сказал я ей, – об этом деле знают всего с десяток человек, и двое из них – мы. А остальные считают, что мы располагаем какими-то уликами, которые нужны им. Если бы эти улики были у нас на самом деле, мы могли бы ударить по рукам. Если бы мы заявили, что ничего не обнаружили, они могли бы нам поверить. Но ты сказала Биллу, что мы нашли улики и спрятали их. Наихудшая ситуация для нашего здоровья. Подведем итог: много знаем, но ничего не имеем, чтобы заключить сделку.
– Это... одна точка зрения.
– Что ж, просвети меня по поводу другой, чтобы я решил, стоит ли мне делать следующий взнос за машину.
– Сказать правду... Что улики и свидетель в руках полковника Манга. Они психанут, но не будут давить на нас. Им придется иметь дело с полковником Мангом. Самый лучший сценарий: Манг поднимает шум, Блейк в заднице, ЦРУ убивает Манга, и мы счастливо доживаем жизнь.
– Не думаю, что в действительности будет именно так. Как ты думаешь, почему они наняли гражданских? Во-первых, на случай, если что-нибудь пойдет не так, и во-вторых, потому что они не любят убивать своих. Но если им покажется, что нужно убрать нас, они не станут колебаться ни секунды.
– Они же не настолько кровожадные.
– ЦРУ и военная разведка погубили во время войны двадцать пять тысяч человек.
– Не может быть.
– Хочешь потанцевать?
– Конечно.
Мы поставили стаканы и направились к маленькой танцплощадке напротив оркестра. Музыканты играли очередную мелодию с названием из американской географии – на этот раз «Все мои мысли о Джорджии» Рэя Чарлза, а я представлял, как Эдвард Блейк мысленно подсчитывает численность в этом штате своего электората. На нас смотрели, и нас снимали светские фотографы. Я уже видел снимки в «Вашингтон пост» с подписью: «Пол Бреннер и Сьюзан Уэбер за несколько часов до своего исчезновения».
Я замечал, как на нас поглядывал вице-президент, но он не показался мне встревоженным. И я стал склоняться к мысли, что Блейк не в курсе своих проблем.
Оркестр ударил «Луну над Майами», городом, где жило много сторонников Блейка. Я видел, что Билл разговаривает с Джоном Иганом и они время от времени бросают взгляды в нашу сторону – видимо, прикидывают размер транспортных гробов.
– Хорошо бы мы сейчас танцевали в Сайгоне на крыше «Рекса» и я бы тебе рассказала все, что знаю, – проговорила Сьюзан.
– О, это был бы очень долгий танец, – ответил я.
– Ты понимаешь, о чем я.
Я промолчал.
– Ты сказал Биллу, что любишь меня?
– Я не делюсь своими чувствами с мужчинами.
– В таком случае поделись со мной.
Почему-то я вспомнил старую армейскую мудрость: «Незамеченный отвлекающий маневр противника и есть направление главного удара».
Опять цинизм и паранойя. И поэтому я сказал:
– Знаешь что, даже если ты снова меня обманываешь, даже если предашь, я все равно буду тебя любить.
Сьюзан крепче обняла меня в танце, и я заметил на ее щеках слезы – как я надеялся, слезы радости, а не преждевременных угрызений совести.
Глава 49
Примерно без десяти двенадцать проводили последних гостей, оркестр собрал инструменты, а бармены принялись затыкать пробками шардонне.
Мы со Сьюзан вошли в резиденцию посла и направились в сторону гостиной.
Салон охраняли ребята из спецслужб, и я узнал своего юного приятеля Скотта Ромни. Увидев меня, он весь напрягся.
– На кухне есть молоко и печенье, – бросил я ему, проходя мимо.
Мы вошли в гостиную – Билл Стенли и Джон Иган были уже там. Рядом сидел человек в форме, с полковничьими погонами и именной нашивкой «Гудман». Марк Гудман представлял здесь военную разведку, которой обычно были до лампы расследования убийств. Я подозревал, что его интересовала бухта Камрань.
Он оказался высоким долговязым мужчиной на несколько лет старше меня. Я уже видел его в саду. Он помнил Сьюзан по их встрече в Сайгоне. Они пожали друг другу руки, и она представила меня.
Дверь в кабинет посла оставалась закрытой.
– Посол с кем-то беседует, – сообщил нам Иган. – Вскоре закончит.
Полковник Гудман повернулся ко мне:
– Как я понимаю, вы с мисс Уэбер попали в небольшую неприятность?
Я ответил по-военному:
– Ничего, прорвемся.
Нашивки свидетельствовали, что Гудман принадлежал пехоте, а лент на нем было столько, что хватило бы на покрывало для кровати. Я заметил значок за участие в боевых действиях – такой же, как у меня, – Серебряную звезду, Бронзовую звезду и два Пурпурных сердца. Инстинкт подсказывал мне, что с ним все в порядке. Но тот же инстинкт до этого говорил мне, что Блейк – неплохой парень.
Ни Билл, ни Джон Иган не были склонны вести светские разговоры, но военный атташе обратился ко мне:
– Так вы в шестьдесят восьмом служили в Первой воздушно-кавалерийской?
– Так точно, сэр. – Я назвал его сэром, потому что был военным отставником, выполнял боевое задание армии, а он был старше меня по званию. Но через пару дней, если я снова с ним встречусь, он будет для меня просто Марком.
– Участвовали в боях?
Я рассказывал о своей армейской жизни, и он кивал. Потом мы поговорили о наших воинских карьерах.
– Скучаете по работе в управлении? – спросил он.
– В последнее время не очень.
– Хотите пойти в гражданские правоохранительные органы?
– Подумываю.
– Не сомневаюсь, после такого здания у вас не возникнет трудностей с работой.
Его реплика прозвучала как шутка, но он не улыбался. Может быть, таким образом надеялся склонить к сотрудничеству?
Я промолчал.
Гудман повернулся к Сьюзан:
– Вас достойно отблагодарили за то, что вы взялись за роль гида и переводчика?
– Я была рада помочь, – откликнулась она.
– Вам было непросто отпроситься с работы?
Не беседа – сплошной сюр, как обычно во время официальных совещаний, особенно если тема пикантная. Искусство намеков, двойных смыслов и подтекстов, тайное значение слов. Вам говорят: «Сходите за кофе», – а на самом деле приказывают убить президента Колумбии. Надо быть очень внимательным.
Билл поразил меня своей скромностью – единственное качество, которое мне в нем понравилось, – но теперь вступил в разговор и повернулся к Сьюзан:
– Я сообщил полковнику Гудману и послу, что тебя могут вынудить уехать из страны.
– Я предпочла бы остаться, – ответила она, обращаясь ко всем собравшимся. – Но, как вы знаете, моя рабочая виза задержана полицией, и теперь мой статут неясен.
– Нас арестовывали и могут арестовать снова, – уточнил я.
– Я разговаривал с послом о том, чтобы оставить вас обоих здесь, – сказал Иган.
– Отлично. Или здесь, или на улице Йеткьеу.
Этот адрес знали все, поэтому объяснений не потребовалось.
– Где ваш босс? – спросил я Билла, подразумевая резидента ханойского отделения ЦРУ – нашего самого главного шпиона во Вьетнаме.
– Его нет в городе, – ответил Билл.
Мне это показалось очень странным: в самый ответственный момент операции резидент уезжает из столицы. Не исключено, что этот человек не из команды Блейка, не в меру порядочный, и поэтому на него нельзя полагаться. Но возникла и другая мысль, и я посмотрел на Игана.
– Как давно вы служите в ФБР?
– Недавно.
– Что-нибудь около двух недель?
Он не стал отвечать прямо:
– Пол, я знаю, что вы сталкивались с миром разведки, и понимаю, что копу он может показаться сплошным идиотизмом в духе плаща и кинжала. Но есть много веских причин за то, чтобы вещи выглядели не такими, какие они есть на самом деле. Это работает на каждого, и на вас в том числе.
– На меня – нет.
– Да, Пол.
В гостиной стоял кофейный бар, и я налил себе чашку кофе. А Сьюзан вышла в ванную покурить. Билл воспользовался этим и пригласил меня в коридор.
– Мы можем вытащить вас отсюда через день или два. А Сьюзан останется здесь еще на несколько дней.
– Кто это так решил?
– Ей надо привести в порядок личные и рабочие дела. Разумеется, отсюда. А потом мы организуем ее безопасную эвакуацию из страны.
– Иными словами, она остается заложницей.
– Я вас не понимаю.
– Мы уедем вместе.
– Это невозможно.
– Так сделайте, чтобы это стало возможным.
Билл сказал мне то, что я знал и без него:
– Вы ходите по тонкому льду. Смотрите не провалитесь.
– Что это вы так встревожились? – спросил я его.
Билл повернулся и возвратился в гостиную. Я допил в коридоре кофе, а когда присоединился к остальным, из ванной вышла Сьюзан. Она где-то раздобыла помаду и сумела подкраситься.
Одна из створок двери в личный кабинет посла отворилась, и на пороге без своей обычной улыбки появился Патрик Куинн. Он обвел нас взглядом, повесил на губы улыбку и поприветствовал:
– Билл, Марк, Джон, Пол, Сьюзан. – Видимо, усвоил из уроков Дейла Карнеги, что к людям лучше обращаться по именам. – Я знаю, что вам предстоит работа, поэтому прошу ко мне в кабинет.
Все принялись бормотать слова благодарности, а я подошел и сказал:
– Хочу вам напомнить, чтобы вы познакомили меня со своим другом вице-президентом.
Посол посмотрел на часы.
– Узнаю, где он. – И повернулся к полковнику Гудману: – Марк, если вам что-нибудь потребуется, позвоните охраннику или на кухню. – И бросив всем: – Спасибо, что сегодня были с нами, – удалился.
Тот, с кем он разговаривал в своем кабинете, был еще там или выпрыгнул в окно.
Мы все направились к двери. Первая Сьюзан. За ней Билл, Марк и Джон.
Последним в мрачноватый кабинет вошел я, и первое, что увидел, был сидящий в кожаном кресле Карл Хеллман. Он поднялся, с улыбкой пошел навстречу, протянул руку.
– Привет, Пол.
У него даже голос был, как у Карла, вплоть до акцента.
Я пожал ему руку.
– Привет, Карл.
Мы настолько разволновались, увидев друг друга, что едва могли говорить. Наконец я обрел голос.
– Какой же вы лживый двурушник и хитрожопый сукин сын.
– Рад вас видеть в добром здравии, – ответил он. – Познакомьте меня с мисс Уэбер.
– Знакомьтесь сами.
Он повернулся к Сьюзан:
– Я Карл Хеллман. Мы с вами общались при помощи факса и электронной почты.
– Рада с вами познакомиться, – ответила она. – Пол о вас очень высоко отзывался.
– Мы с ним вообще очень высокого мнения друг о друге, – хмыкнул Карл и повернулся к остальным. – Спасибо, что пригласили меня.
Он обменялся рукопожатиями с Биллом, Марком и Джоном. А я из обрывков их фраз понял, что они либо раньше никогда не встречались, либо притворялись, что не встречались, никоим образом не контачили и теперь невероятно счастливы, что встретились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95