https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/170na75/
Скоро стемнеет. Я приготовился простоять на этом месте до рассвета.
– Пол, – предложила Сьюзан, – давай пройдем ему навстречу треть пути. И он поступит точно так же.
– Да пошел он... я его сюда не звал.
– Ему не требуется приглашений. Послушайся меня – пошли. – И она сделала шаг вперед.
Я немного поколебался, но все же последовал за ней. Однако через тридцать шагов остановился.
Полковник Манг правильно понял правила игры и тоже сделал ровно тридцать шагов. Глупо, разумеется, но мужчины ведут себя как дети, если речь идет об их самолюбии.
Так мы и приближались друг к другу: я шаг, и он шаг. Между нами оставалось метров десять, когда Манг встал. Я тоже остановился.
Мы смотрели друг на друга. Чертов коротышка явно злился. Что ж, по крайней мере не я один.
– Пошли, Пол, – повторила Сьюзан. – Ты свое доказал. Давай узнаем, что он от тебя хочет.
– Мать его...
Манг, видимо, не расслышал, что я сказал.
– Добрый вечер, мистер Бреннер, – поздоровался он.
Я не ответил.
Сьюзан почувствовала, что сыта по горло нашей дуростью, и сама подошла к вьетнамцу. Я не слышал, на каком языке они разговаривали, но через минуту Сьюзан повернулась ко мне:
– Присоединяйся к нам.
Ничего себе выдался денек: долина Ашау, Кесанг, ДМЗ и вот теперь Куангчи. Мой мозг был полон военных воспоминаний, а в теле бурлили дурные мужские гормоны. Мне стукнуло в голову, что я больше не турист, а опять солдат на позициях. И нечего мне слушать, как в Сайгоне, всякую чушь этого Манга. Быстро же меня проняло. Была бы со мной моя «М-16», я снял бы тех двух придурков, и Манг не успел бы схватиться за пистолет.
– Пожалуйста, Пол, иди к нам, – опять попросила Сьюзан.
Я глубоко вздохнул и сделал последние десять шагов – туда, где стояли она и полковник Манг.
Мы больше не обменивались приветствиями, и я первый задал вопрос:
– Что вы здесь делаете?
Он пристально посмотрел на меня.
– Это я хочу задать вам такой вопрос.
– Я вам сообщал, что собираюсь в Куангчи, где когда-то служил. Так что нечего меня спрашивать, почему я здесь.
Манг покосился на меня – он явно понял, что я оставил прежнюю манеру разговаривать твердо, но вежливо.
– Ну и что вы здесь увидели? Я же вас предупреждал, что в Куангчи ничего нет: американские бомбардировщики сровняли с землей всю провинцию. Вы это хотели увидеть? – Он обвел рукой пустое пространство. – Довольны?
Я сделал глубокий вдох и ответил:
– Полковник, вы же прекрасно знаете, почему самолеты бомбили провинцию. Почему бы вам не попытаться посмотреть в глаза реальности, как это делаю я с тех пор, как приехал сюда?
– Реальность такова, какой мы ее представляем, – без колебания ответил он.
– Нет, реальность – это то, что произошло на самом деле. Побоище в Хюэ и побоище в Куангчи в шестьдесят восьмом. Я видел собственными глазами. Признаю, побоище случилось и в Милае. Кровь и на ваших, и на наших руках. Поймите это и перестаньте попрекать меня этой чертовой войной. Не я ее начинал и не вы. Пора с ней покончить.
Мангу не понравился мой назидательный тон, но он сдержался и холодно продолжал:
– Никакого побоища ни в Хюэ, ни в Куангчи не было. Там уничтожили врагов народа. Это вы устроили побоище в Милае.
– Что вы от меня хотите?
– Чтобы вы ответили, с какой целью вы и ваша спутница установили контакт с горцами.
– Вы имеете в виду моев? Дикарей?
– Я имею в виду горцев. Какое у вас к ним дело, мистер Бреннер?
– Никакого.
– А мистер Лок утверждает обратное.
– Мистер Лок – идиот.
– Полковник, – мягко вмешалась Сьюзан, – во Вьетнам приезжают туристы со всего мира. И все хотят узнать, как живут туземные племена. Мы не исключение.
Манг перевел на нее взгляд. Я не сомневался, что у него не укладывалось в голове, как это женщина берется отвечать за мужчину. Во Вьетнаме чувствовалось четкое разграничение полов. Пожалуй, мне понравилось бы здесь жить. Ответил он мне, а не ей.
– Вы несколько раз ускользали от его наблюдения. Забирались на склон в долине Ашау, задерживались в деревне горского племени, общались с горцами на площади в Кесанге.
– И что из того? Я же турист.
– Неужели? Однако я не слышал, чтобы горцы дарили всем туристам браслеты вроде того, что сейчас у вас на руке. Или такие шарфы, как носит на шее мисс Уэбер. Не слышал и чтобы туристы отдавали честь бывшим военным наймитам.
Я подумал, что он подобрал несколько неплохих аргументов.
– Полковник, – сказал я, – вы чересчур подозрительны и чувствительны к теме горцев.
– Вы так считаете? – отозвался он. – Просто вы здесь не живете. Потрудитесь объяснить свои действия.
– Не буду, – буркнул я. – Приведите сюда Лока, и мы обсудим все это в его присутствии. – И, чтобы сгладить напряжение, добавил: – Я обладаю конституционным правом лично отвечать своему обвинителю.
– Мистер Лок, – улыбнулся вьетнамец, – на некоторое время отлучился. Зачем вы ездили в долину Ашау и в Кесанг?
Я не ответил.
– Ваш шофер информировал меня, что вы много рассказывали о войне. И ни разу не упоминали, что служили поваром.
– Мистер Лок не понимает по-английски, – возразил я.
– Понимает. Вы прекрасно это знаете. Сами говорили ему об этом.
– В таком случае зачем мне наговаривать на себя в его присутствии?
– Потому что вы не подозревали, что он сотрудник министерства общественной безопасности.
– Был в этом уверен. И не скрывал от него.
– Он мне об этом не упоминал.
В разговор опять вмешалась Сьюзан:
– В таком случае, полковник, он не сказал вам правду. Мы с самого начала поняли, что он полицейский. Я живу в вашей стране три года и умею с первого взгляда определить полицейского в штатском.
Манг внимательно посмотрел на Сьюзан, но тут же отвернулся.
– Я разговариваю с мистером Бреннером. – И обратился ко мне: – Ни за что не поверю, что вы знали...
– А я разговариваю с вами, полковник! – резко перебила его Сьюзан. – И вы должны мне отвечать. И будете отвечать.
Вьетнамец снова поднял на нее глаза.
– Простите, кажется, я вас неправильно понял.
– Вы меня правильно поняли. – Она перешла на вьетнамский и так понесла на Манга, что он еле сдерживался, чтобы не ударить ее. Тогда мне пришлось бы его уложить. Пока его придурки с винтовками целились бы с того конца поля, я успел бы выхватить его пистолет и приставить ему к голове. Так бы мы и скоротали ночку, если бы не перестреляли друг друга. В общем, ничего хорошего. Но я позволил Сьюзан выговориться.
Но прежде чем она наоралась вволю, полковник Манг принялся сам на нее орать. Они так увлеклись, что позабыли обо мне. А я стоял и недоумевал, куда подевались ее треволнения о сохранении лица азиата Манга. Очень мне нравится, когда миротворцы срываются с катушек и принимаются развязывать третью мировую войну. И еще я заметил, как насторожились придурки с винтовками. Они не слышали на расстоянии, о чем шла речь, но поняли, что дама сильно взбеленилась. Видимо, у самих были жены. Хорошо еще, Сьюзан и Манг продолжали говорить, вернее, кричать друг на друга. Если бы полковник не вспылил, у нас были бы большие проблемы.
Но все равно пора было их утихомиривать. И я сказал Сьюзан:
– О'кей. Im lang. Fermez la bouche. Закрой рот. Довольно.
Полковник Манг взял себя в руки, снова повернулся ко мне и продолжал как ни в чем не бывало:
– Не могу поверить, чтобы вы догадались, что Лок – агент министерства общественной безопасности.
– Разве я похож на идиота?
Вьетнамец сдержался и не ответил: «Да, похож, а иначе какого черта ты сюда приперся?» Он выразил это другими словами:
– Если вы такой умный, то зачем рассказывали в присутствии мистера Лока о своих подвигах, хотя до этого сообщили мне, что служили ротным поваром?
– Это очевидно, что я был солдатом, а не поваром, – отозвался я.
– Получается вы мне лгали?
– Да, лгал. – Я прекрасно знал, как любят копы уличать людей во вранье. – Потому что убил много северовьетнамцсв и вьетконговцев здесь, в Куангчи, в Кесанге, в долине Ашау и Бонгсоне. Ну и что из того? Вы тоже воевали и убивали моих соотечественников. Шла война. Надеюсь, тема закрыта. Но вы же приехали сюда не для того, чтобы объявить мне, что выяснили, что я был солдатом. Что вы от меня хотите?
– Я уже сказал: хочу знать, какое у вас дело к горцам.
– Никакого.
– В таком случае зачем вы сюда забрались?
Этот малый был либо тупым, либо параноиком. А может быть, тем и другим.
– Мне казалось, что вы поняли, – ответил я. – Я приехал в долину Ашау и в Кесанг, чтобы посмотреть те места, где когда-то воевал.
Мой ответ его явно не удовлетворил.
– А что, если и это ложь? Никогда вы здесь не воевали, а приехали установить контакт с горцами от имени своего правительства. А посещение так называемых мест боев – всего лишь предлог. Но на самом деле вас интересуют горские племена.
Мне потребовалось не больше секунды, чтобы понять его логику. Манг с самого начала решил, что я приехал во Вьетнам не с благими намерениями, и теперь получил доказательства тому, что с самого начала заподозрил. Если честно, то я в самом деле прибыл не с благими намерениями, но вьетнамец был очень далек от истины. Хотя ему и не требовалось никакой истины. В его стране годилось любое обвинение.
Его логике я противопоставил свою:
– Если бы мне требовался предлог для поездки в горы, почему я не сказал вам, что меня интересуют деревья или луговые цветы? Соображаете?
Манг немного подумал и отверг мое возражение:
– Вы даже не сказали мне, что собираетесь посетить свой базовый лагерь в Анхе, где тоже очень много горских племен. Почему вы это скрыли?
– Что скрыл? Я не ездил в Анхе.
– Но ездили в другие горные районы.
Я чувствовал, что начинаю сходить с ума от его умозаключений. И Сьюзан его паранойя и зацикленность на горцах тоже явно раздражали.
– Вы, конечно, слышали о FULRO? – спросил меня Манг. И я понял, к чему он клонит.
– Выучил в Музее американских военных преступлений. Видел там фотографии массовых расстрелов горцев. Кстати, туристам это не нравится.
– Не нравится? Эта экспозиция задумана как урок.
– А почему вы не поместили горцев в исправительный лагерь и не научили счастливой жизни? А взяли и расстреляли?
Вьетнамец сурово посмотрел на меня.
– Врагам государства, которые сложили оружие, была предоставлена возможность перевоспитаться в специальных школах. Но те, кто общался с мятежниками, подлежали расстрелу. И не важно, было ли у них самих оружие или нет. Вы меня поняли?
Я, естественно, понял. В 68-м мы проделывали то же самое, и я мог бы прочитать ему целую лекцию о вине по ассоциации Обвинение в соучастии в проступках и нарушениях закона, допущенных не политиком лично, а организацией, к которой он принадлежит, или лицами, с которыми он ассоциируется. Такое обвинение служит одним из методов политической борьбы, в том числе предвыборной.
и о праве на ношение оружия. Пора было идти на обострение.
– Вы обвиняете меня в шпионаже, полковник? – спросил я его.
Он посмотрел на меня и произнес, тщательно подбирая слова:
– Я пытаюсь выяснить истинную цель вашего прибытия в мою страну.
Я тоже пытался в этом разобраться. Но полковник Манг мне в этом помочь не мог.
– Неужели у вас нет другого занятия на праздники? Ваши родные наверняка скучают без вас, – сказал я.
Ему явно не понравилось мое замечание.
– Не вашего ума дело, мистер Бреннер, чем мне заниматься, – ответил он. – Но для вашего сведения: я был дома, и вот пришлось ехать сюда, чтобы поговорить с вами.
– Сожалею, что вам попусту пришлось тащиться в такую даль.
– Отнюдь не попусту, мистер Бреннер. Его слова не предвещали ничего хорошего.
– Полковник, – сказал я, – я не реагирую на ваши каверзные угрозы. Я уже сообщал вам, что в моей стране гражданин не обязан отвечать на вопросы полицейского и имеет право хранить молчание. Полицейский должен сам принимать решение, арестовывать ему подозреваемого или отпустить. Так что решайте: если вы приехали меня арестовать, арестовывайте. Иначе я пошел.
Видимо, Мангу ни разу не читали наставлений по вопросу ограничения прав полицейских, и он предложил мне другой вариант:
– Если вы дадите правдивый ответ, я вас с вашей спутницей отпущу.
Я покосился на Сьюзан. Она кивнула. Я уже говорил, что ее присутствие рядом имело свои плюсы и свои минусы. Сейчас это был не плюс, а минус. Я понимал, что если меня посадят в кутузку и подвергнут допросу, я выдержу. Но если возьмут в оборот ее, это будет большая проблема.
– Итак, мистер Бреннер, – продолжал Манг, – у меня к вам еще несколько вопросов. Можно начинать?
– Валяйте, – согласился я.
Вьетнамец улыбнулся:
– Пожалуйста, пролейте мне свет, каковы отношения между вами и этой дамой?
Я это тоже предвидел.
– Мы познакомились в Сайгоне – по-вашему в Хошимине – и теперь вместе путешествуем.
– Позвольте спросить – куда?
– В Ханой.
– Ах да, в Ханой. А куда поедете после Хюэ?
– Мне кажется, я говорил вам, полковник: на север по побережью.
– Припоминаю. Вы хотели посмотреть, как живет и работает народ, как вы выразились, бывшего Северного Вьетнама.
– Совершенно верно.
– А как планируете добираться до столицы?
– Не знаю. У вас есть предложения?
Он снова улыбнулся:
– Можете ехать со мной. В моем распоряжении машина с шофером.
– Любезное предложение. Но я не желаю, чтобы ради меня вы меняли маршрут.
– Ничего менять не придется. Я живу в окрестностях Ханоя.
– В таком случае предполагаю, что мы с вами еще увидимся?
– Не сомневайтесь, мистер Бреннер.
– Буду рассчитывать. Может быть, в нашем посольстве?
– А может быть, и нет, – хмыкнул он и закурил.
Сьюзан тоже достала пачку и с нескрываемым сарказмом предложила:
– А мою не хотите?
Манг не обратил на нее внимания. Он быстро учился: понял, каково с ней сцепляться. Затянулся и повернулся ко мне:
– Так вы поедете в Ханой вдоль побережья?
– Да, а как еще туда можно попасть?
– Ну, например, длинной дорогой: через горы, к границе с Лаосом, потом обратно в сторону Ханоя по реке Красной. Очень живописно.
– А горские племена там живут?
Манг улыбнулся и не ответил. На один день с меня развлечений хватило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Пол, – предложила Сьюзан, – давай пройдем ему навстречу треть пути. И он поступит точно так же.
– Да пошел он... я его сюда не звал.
– Ему не требуется приглашений. Послушайся меня – пошли. – И она сделала шаг вперед.
Я немного поколебался, но все же последовал за ней. Однако через тридцать шагов остановился.
Полковник Манг правильно понял правила игры и тоже сделал ровно тридцать шагов. Глупо, разумеется, но мужчины ведут себя как дети, если речь идет об их самолюбии.
Так мы и приближались друг к другу: я шаг, и он шаг. Между нами оставалось метров десять, когда Манг встал. Я тоже остановился.
Мы смотрели друг на друга. Чертов коротышка явно злился. Что ж, по крайней мере не я один.
– Пошли, Пол, – повторила Сьюзан. – Ты свое доказал. Давай узнаем, что он от тебя хочет.
– Мать его...
Манг, видимо, не расслышал, что я сказал.
– Добрый вечер, мистер Бреннер, – поздоровался он.
Я не ответил.
Сьюзан почувствовала, что сыта по горло нашей дуростью, и сама подошла к вьетнамцу. Я не слышал, на каком языке они разговаривали, но через минуту Сьюзан повернулась ко мне:
– Присоединяйся к нам.
Ничего себе выдался денек: долина Ашау, Кесанг, ДМЗ и вот теперь Куангчи. Мой мозг был полон военных воспоминаний, а в теле бурлили дурные мужские гормоны. Мне стукнуло в голову, что я больше не турист, а опять солдат на позициях. И нечего мне слушать, как в Сайгоне, всякую чушь этого Манга. Быстро же меня проняло. Была бы со мной моя «М-16», я снял бы тех двух придурков, и Манг не успел бы схватиться за пистолет.
– Пожалуйста, Пол, иди к нам, – опять попросила Сьюзан.
Я глубоко вздохнул и сделал последние десять шагов – туда, где стояли она и полковник Манг.
Мы больше не обменивались приветствиями, и я первый задал вопрос:
– Что вы здесь делаете?
Он пристально посмотрел на меня.
– Это я хочу задать вам такой вопрос.
– Я вам сообщал, что собираюсь в Куангчи, где когда-то служил. Так что нечего меня спрашивать, почему я здесь.
Манг покосился на меня – он явно понял, что я оставил прежнюю манеру разговаривать твердо, но вежливо.
– Ну и что вы здесь увидели? Я же вас предупреждал, что в Куангчи ничего нет: американские бомбардировщики сровняли с землей всю провинцию. Вы это хотели увидеть? – Он обвел рукой пустое пространство. – Довольны?
Я сделал глубокий вдох и ответил:
– Полковник, вы же прекрасно знаете, почему самолеты бомбили провинцию. Почему бы вам не попытаться посмотреть в глаза реальности, как это делаю я с тех пор, как приехал сюда?
– Реальность такова, какой мы ее представляем, – без колебания ответил он.
– Нет, реальность – это то, что произошло на самом деле. Побоище в Хюэ и побоище в Куангчи в шестьдесят восьмом. Я видел собственными глазами. Признаю, побоище случилось и в Милае. Кровь и на ваших, и на наших руках. Поймите это и перестаньте попрекать меня этой чертовой войной. Не я ее начинал и не вы. Пора с ней покончить.
Мангу не понравился мой назидательный тон, но он сдержался и холодно продолжал:
– Никакого побоища ни в Хюэ, ни в Куангчи не было. Там уничтожили врагов народа. Это вы устроили побоище в Милае.
– Что вы от меня хотите?
– Чтобы вы ответили, с какой целью вы и ваша спутница установили контакт с горцами.
– Вы имеете в виду моев? Дикарей?
– Я имею в виду горцев. Какое у вас к ним дело, мистер Бреннер?
– Никакого.
– А мистер Лок утверждает обратное.
– Мистер Лок – идиот.
– Полковник, – мягко вмешалась Сьюзан, – во Вьетнам приезжают туристы со всего мира. И все хотят узнать, как живут туземные племена. Мы не исключение.
Манг перевел на нее взгляд. Я не сомневался, что у него не укладывалось в голове, как это женщина берется отвечать за мужчину. Во Вьетнаме чувствовалось четкое разграничение полов. Пожалуй, мне понравилось бы здесь жить. Ответил он мне, а не ей.
– Вы несколько раз ускользали от его наблюдения. Забирались на склон в долине Ашау, задерживались в деревне горского племени, общались с горцами на площади в Кесанге.
– И что из того? Я же турист.
– Неужели? Однако я не слышал, чтобы горцы дарили всем туристам браслеты вроде того, что сейчас у вас на руке. Или такие шарфы, как носит на шее мисс Уэбер. Не слышал и чтобы туристы отдавали честь бывшим военным наймитам.
Я подумал, что он подобрал несколько неплохих аргументов.
– Полковник, – сказал я, – вы чересчур подозрительны и чувствительны к теме горцев.
– Вы так считаете? – отозвался он. – Просто вы здесь не живете. Потрудитесь объяснить свои действия.
– Не буду, – буркнул я. – Приведите сюда Лока, и мы обсудим все это в его присутствии. – И, чтобы сгладить напряжение, добавил: – Я обладаю конституционным правом лично отвечать своему обвинителю.
– Мистер Лок, – улыбнулся вьетнамец, – на некоторое время отлучился. Зачем вы ездили в долину Ашау и в Кесанг?
Я не ответил.
– Ваш шофер информировал меня, что вы много рассказывали о войне. И ни разу не упоминали, что служили поваром.
– Мистер Лок не понимает по-английски, – возразил я.
– Понимает. Вы прекрасно это знаете. Сами говорили ему об этом.
– В таком случае зачем мне наговаривать на себя в его присутствии?
– Потому что вы не подозревали, что он сотрудник министерства общественной безопасности.
– Был в этом уверен. И не скрывал от него.
– Он мне об этом не упоминал.
В разговор опять вмешалась Сьюзан:
– В таком случае, полковник, он не сказал вам правду. Мы с самого начала поняли, что он полицейский. Я живу в вашей стране три года и умею с первого взгляда определить полицейского в штатском.
Манг внимательно посмотрел на Сьюзан, но тут же отвернулся.
– Я разговариваю с мистером Бреннером. – И обратился ко мне: – Ни за что не поверю, что вы знали...
– А я разговариваю с вами, полковник! – резко перебила его Сьюзан. – И вы должны мне отвечать. И будете отвечать.
Вьетнамец снова поднял на нее глаза.
– Простите, кажется, я вас неправильно понял.
– Вы меня правильно поняли. – Она перешла на вьетнамский и так понесла на Манга, что он еле сдерживался, чтобы не ударить ее. Тогда мне пришлось бы его уложить. Пока его придурки с винтовками целились бы с того конца поля, я успел бы выхватить его пистолет и приставить ему к голове. Так бы мы и скоротали ночку, если бы не перестреляли друг друга. В общем, ничего хорошего. Но я позволил Сьюзан выговориться.
Но прежде чем она наоралась вволю, полковник Манг принялся сам на нее орать. Они так увлеклись, что позабыли обо мне. А я стоял и недоумевал, куда подевались ее треволнения о сохранении лица азиата Манга. Очень мне нравится, когда миротворцы срываются с катушек и принимаются развязывать третью мировую войну. И еще я заметил, как насторожились придурки с винтовками. Они не слышали на расстоянии, о чем шла речь, но поняли, что дама сильно взбеленилась. Видимо, у самих были жены. Хорошо еще, Сьюзан и Манг продолжали говорить, вернее, кричать друг на друга. Если бы полковник не вспылил, у нас были бы большие проблемы.
Но все равно пора было их утихомиривать. И я сказал Сьюзан:
– О'кей. Im lang. Fermez la bouche. Закрой рот. Довольно.
Полковник Манг взял себя в руки, снова повернулся ко мне и продолжал как ни в чем не бывало:
– Не могу поверить, чтобы вы догадались, что Лок – агент министерства общественной безопасности.
– Разве я похож на идиота?
Вьетнамец сдержался и не ответил: «Да, похож, а иначе какого черта ты сюда приперся?» Он выразил это другими словами:
– Если вы такой умный, то зачем рассказывали в присутствии мистера Лока о своих подвигах, хотя до этого сообщили мне, что служили ротным поваром?
– Это очевидно, что я был солдатом, а не поваром, – отозвался я.
– Получается вы мне лгали?
– Да, лгал. – Я прекрасно знал, как любят копы уличать людей во вранье. – Потому что убил много северовьетнамцсв и вьетконговцев здесь, в Куангчи, в Кесанге, в долине Ашау и Бонгсоне. Ну и что из того? Вы тоже воевали и убивали моих соотечественников. Шла война. Надеюсь, тема закрыта. Но вы же приехали сюда не для того, чтобы объявить мне, что выяснили, что я был солдатом. Что вы от меня хотите?
– Я уже сказал: хочу знать, какое у вас дело к горцам.
– Никакого.
– В таком случае зачем вы сюда забрались?
Этот малый был либо тупым, либо параноиком. А может быть, тем и другим.
– Мне казалось, что вы поняли, – ответил я. – Я приехал в долину Ашау и в Кесанг, чтобы посмотреть те места, где когда-то воевал.
Мой ответ его явно не удовлетворил.
– А что, если и это ложь? Никогда вы здесь не воевали, а приехали установить контакт с горцами от имени своего правительства. А посещение так называемых мест боев – всего лишь предлог. Но на самом деле вас интересуют горские племена.
Мне потребовалось не больше секунды, чтобы понять его логику. Манг с самого начала решил, что я приехал во Вьетнам не с благими намерениями, и теперь получил доказательства тому, что с самого начала заподозрил. Если честно, то я в самом деле прибыл не с благими намерениями, но вьетнамец был очень далек от истины. Хотя ему и не требовалось никакой истины. В его стране годилось любое обвинение.
Его логике я противопоставил свою:
– Если бы мне требовался предлог для поездки в горы, почему я не сказал вам, что меня интересуют деревья или луговые цветы? Соображаете?
Манг немного подумал и отверг мое возражение:
– Вы даже не сказали мне, что собираетесь посетить свой базовый лагерь в Анхе, где тоже очень много горских племен. Почему вы это скрыли?
– Что скрыл? Я не ездил в Анхе.
– Но ездили в другие горные районы.
Я чувствовал, что начинаю сходить с ума от его умозаключений. И Сьюзан его паранойя и зацикленность на горцах тоже явно раздражали.
– Вы, конечно, слышали о FULRO? – спросил меня Манг. И я понял, к чему он клонит.
– Выучил в Музее американских военных преступлений. Видел там фотографии массовых расстрелов горцев. Кстати, туристам это не нравится.
– Не нравится? Эта экспозиция задумана как урок.
– А почему вы не поместили горцев в исправительный лагерь и не научили счастливой жизни? А взяли и расстреляли?
Вьетнамец сурово посмотрел на меня.
– Врагам государства, которые сложили оружие, была предоставлена возможность перевоспитаться в специальных школах. Но те, кто общался с мятежниками, подлежали расстрелу. И не важно, было ли у них самих оружие или нет. Вы меня поняли?
Я, естественно, понял. В 68-м мы проделывали то же самое, и я мог бы прочитать ему целую лекцию о вине по ассоциации Обвинение в соучастии в проступках и нарушениях закона, допущенных не политиком лично, а организацией, к которой он принадлежит, или лицами, с которыми он ассоциируется. Такое обвинение служит одним из методов политической борьбы, в том числе предвыборной.
и о праве на ношение оружия. Пора было идти на обострение.
– Вы обвиняете меня в шпионаже, полковник? – спросил я его.
Он посмотрел на меня и произнес, тщательно подбирая слова:
– Я пытаюсь выяснить истинную цель вашего прибытия в мою страну.
Я тоже пытался в этом разобраться. Но полковник Манг мне в этом помочь не мог.
– Неужели у вас нет другого занятия на праздники? Ваши родные наверняка скучают без вас, – сказал я.
Ему явно не понравилось мое замечание.
– Не вашего ума дело, мистер Бреннер, чем мне заниматься, – ответил он. – Но для вашего сведения: я был дома, и вот пришлось ехать сюда, чтобы поговорить с вами.
– Сожалею, что вам попусту пришлось тащиться в такую даль.
– Отнюдь не попусту, мистер Бреннер. Его слова не предвещали ничего хорошего.
– Полковник, – сказал я, – я не реагирую на ваши каверзные угрозы. Я уже сообщал вам, что в моей стране гражданин не обязан отвечать на вопросы полицейского и имеет право хранить молчание. Полицейский должен сам принимать решение, арестовывать ему подозреваемого или отпустить. Так что решайте: если вы приехали меня арестовать, арестовывайте. Иначе я пошел.
Видимо, Мангу ни разу не читали наставлений по вопросу ограничения прав полицейских, и он предложил мне другой вариант:
– Если вы дадите правдивый ответ, я вас с вашей спутницей отпущу.
Я покосился на Сьюзан. Она кивнула. Я уже говорил, что ее присутствие рядом имело свои плюсы и свои минусы. Сейчас это был не плюс, а минус. Я понимал, что если меня посадят в кутузку и подвергнут допросу, я выдержу. Но если возьмут в оборот ее, это будет большая проблема.
– Итак, мистер Бреннер, – продолжал Манг, – у меня к вам еще несколько вопросов. Можно начинать?
– Валяйте, – согласился я.
Вьетнамец улыбнулся:
– Пожалуйста, пролейте мне свет, каковы отношения между вами и этой дамой?
Я это тоже предвидел.
– Мы познакомились в Сайгоне – по-вашему в Хошимине – и теперь вместе путешествуем.
– Позвольте спросить – куда?
– В Ханой.
– Ах да, в Ханой. А куда поедете после Хюэ?
– Мне кажется, я говорил вам, полковник: на север по побережью.
– Припоминаю. Вы хотели посмотреть, как живет и работает народ, как вы выразились, бывшего Северного Вьетнама.
– Совершенно верно.
– А как планируете добираться до столицы?
– Не знаю. У вас есть предложения?
Он снова улыбнулся:
– Можете ехать со мной. В моем распоряжении машина с шофером.
– Любезное предложение. Но я не желаю, чтобы ради меня вы меняли маршрут.
– Ничего менять не придется. Я живу в окрестностях Ханоя.
– В таком случае предполагаю, что мы с вами еще увидимся?
– Не сомневайтесь, мистер Бреннер.
– Буду рассчитывать. Может быть, в нашем посольстве?
– А может быть, и нет, – хмыкнул он и закурил.
Сьюзан тоже достала пачку и с нескрываемым сарказмом предложила:
– А мою не хотите?
Манг не обратил на нее внимания. Он быстро учился: понял, каково с ней сцепляться. Затянулся и повернулся ко мне:
– Так вы поедете в Ханой вдоль побережья?
– Да, а как еще туда можно попасть?
– Ну, например, длинной дорогой: через горы, к границе с Лаосом, потом обратно в сторону Ханоя по реке Красной. Очень живописно.
– А горские племена там живут?
Манг улыбнулся и не ответил. На один день с меня развлечений хватило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95