– Близко. Но у него есть связи. В этой стране все должно быть совместным предприятием – это означает покупку части компании, которую правительство конфисковало в семьдесят пятом у законных владельцев, или организацию новой компании и передачу части акций продажным политиканам. Конечно, все намного сложнее, но без привлечения правительства здесь ничего не решить.
– А стоит того?
– Возможно. Здесь много природных ресурсов, трудолюбивая, низкооплачиваемая и благодаря красным почти поголовно грамотная рабочая сила. Потрясающие бухты – Хайфон, Дананг, Камрань – и Сайгон. А все остальное в полном беспорядке. Американцы во время войны создали определенную инфраструктуру, но, когда шли бои, все подряд взрывалось – мосты, железные дороги – все.
– Это вроде как играть в «Монополию», но каждый получает свой куш.
Сьюзан не ответила на мой сарказм – даже выглядела немного раздраженной. А я стал думать о Вьетнам инкорпорейтед – единственной стране в Азии, где американцы обошли в бизнесе всех остальных, даже японцев, которых вьетнамцы не очень жалуют. Советы после 75-го года в большинстве убрались восвояси, красных китайцев не приглашали, европейцы, кроме французов, проявляли равнодушие, а остальным азиатам вьетнамцы либо не доверяли, либо недолюбливали их.
И вот по иронии судьбы и по причинам историческим, ностальгическим, но главным образом финансовым и техническим американцы вернулись обратно. И госпожа Уэбер вместе со своими вооруженными университетскими дипломами, рекомендательными письмами и всякими подпорками из соотечественников бороздила на мотоциклах Сайгон с пачками денег вместо взрывпакетов. В роли мечей – рыночные акции. Но какое это имеет отношение ко мне? Может быть, никакого. А может быть, самое непосредственное.
– На что-нибудь надулись? – спросила Сьюзан.
– Нет. Размышляю. Надо столько всего впитать.
– Если бы вы не бывали здесь раньше, вам бы не казалось все таким странным, – заметила она.
– Интересная мысль.
Она посмотрела на меня.
– Мы выиграли войну.
– Пятьдесят восемь тысяч погибших были бы счастливы об этом узнать, – ответил я.
Мы замолчали. А я думал об ААИК. Все казалось законным, в том числе Сьюзан. И тем не менее... Будь настороже, Бреннер. Бамбуковые палки вновь зазвучали у меня в мозгу, и зашуршала листва в безветренную ночь. Я взглянул на часы. Было десять минут девятого.
– Пора посылать факс.
– Давайте допьем и расслабимся, – отозвалась Сьюзан. – Там никуда не денутся.
Судя по всему, госпоже Уэбер было наплевать на мою судьбу, но она была права: там никуда не денутся.
– Ваша квартира далеко отсюда? – спросил я.
– На улице Донгхой. За Нотр-Дам. Недалеко от «Рекса».
– Не представляю.
– Наверняка знаете. Раньше эта улица называлась Тудо – сердце района красных фонарей. – Сьюзан улыбнулась. – Наверняка забредали парочку раз.
Разумеется, забредал. Моя вьетнамская подружка жила в тупике рядом с Тудо. В жизни бы не запомнил ее настоящего имени, но, как все подобные вьетнамские дамочки, она взяла себе английское. Его я тоже не помнил. Точно не Пегги, не Пэтти и не Дженни – иначе бы не забыл. Но помню, как она выглядела и как мы с ней проводили время. Видите, в то время я был не таким дряхлым.
– Вспоминаете улицу Тудо?
– Да. Я ходил по ней несколько раз. По долгу службы – в семьдесят втором году был военным полицейским.
– Вот как? А в другой раз? Кажется, в шестьдесят восьмом? Кем?
– Поваром.
– О! А мне показалось, вы делали что-то опасное.
– Так оно и было. Я готовил. Так, значит, вы живете в районе красных фонарей?
– Ничего подобного. Сейчас это вполне респектабельный район. Человек, у которого я снимаю квартиру, рассказал, что во времена французов улица называлась рю Катине, считалась очень фешенебельной, но отличалась дурной славой: шпионы, двойные агенты, мрачные бистро, дорогие куртизанки и частные опиумные притоны. Во времена американцев улица опустилась, а потом коммунисты вычистили всю грязь и дали ей название Донгхой – улица Генерального Подъема. Обожаю их глупые названия.
– А я бы голосовал за рю Катине.
– Я бы тоже. Можете так ее и называть. Или Тудо – большинство людей вас поймут. Моя квартира, – добавила она, – построена французом. Высокие потолки, низкие окна, красивая раскрошенная гипсовая лепнина, потолочные вентиляторы и никакого кондиционирования. Очаровательная квартирка. Обязательно вам покажу, если у нас хватит времени.
– Кстати, о времени...
– О'кей. – Сьюзан встала. – Давайте отправим факс.
Она подошла к факсимильному аппарату в алькове, и я последовал за ней. Сьюзан что-то написала на бланке корпорации и подала мне листок. Там значилось «Уэбер – 64301».
– Это мой пароль, – сообщила она. – Чтобы они знали, что это я и что я... как это...
– Не под контролем.
– Вот именно. Если в числе содержится девятка, это значит, что я передаю под принуждением. Я под принуждением?
– Без комментариев. Теперь я должен это подписать. Так?
– Так. Кто-то на том конце должен знать вашу подпись.
– Вероятно.
Сьюзан дала мне ручку, и я подписал бланк.
– Как возбуждающе! – проговорила она.
– Вы очень легко возбуждаетесь.
Она заправила листок в аппарат, и я увидел, какой набрала номер: 703 – региональный код северной Виргинии. Остальные цифры я не знал. Аппарат звякнул и начал заглатывать листок.
– Неплохо! – обрадовалась Сьюзан. – С первой попытки.
Факс прошел, и она заявила:
– Это повод, чтобы выпить. – Подошла к холодильнику и смешала два стакана джина с тоником. А когда вернулась, аппарат снова звякнул. Сьюзан вынула листок с отправленным сообщением и опустила его в уничтожитель бумаг.
Вскоре пришел ответный факс, я взял его с лотка и узнал знакомый почерк: Привет, Пол. В последние пятнадцать минут вы заставили нас поволноваться. Рал получить от вас сообщение и надеюсь, что все хорошо. Продолжим связь по электронной почте. Госпожа У. получила инструкции. Успехов. К.
Я уставился на листок – слова из другой галактики, будто со мной вышли на связь пришельцы или сам Господь Бог. Но это был всего лишь Карл: его хватку и руку я узнаю из всех других.
Сьюзан уже сидела за столом и выходила в Интернет, а я тем временем уничтожил послание Карла. А затем подкатил к ней стул.
– Ну вот, контакт есть, – сообщила Сьюзан. – Он желает, чтобы начали вы.
– Передайте, что мне назначена встреча в иммиграционной полиции завтра в восемь ноль-ноль. Цель неизвестна.
Сьюзан застучала по клавишам и получила ответ:
Ваш паспорт все еще у них?
Да. И виза тоже, – набрала она.
– Пустите, – попросил я ее. – Вы не должны смотреть на экран.
Сьюзан покосилась на меня, встала, забрала свой джин и отошла в сторону.
Сообщите, что произошло в аэропорту? – потребовал Карл.
Я глотнул из стакана и начал печатать краткий, но полный отчет, который занял у меня десять минут. И кончил словами: Считаю, что задержание и допрос были случайно-выборочными. Но могли поставить под удар задание. Решение за вами.
Карл ответил не сразу, и я представил, как он сидит в кабинете с другими людьми: Конуэем, кем-нибудь из ФБР и управления и бог знает с кем еще. Наконец ответная депеша пришла и оказалась намного короче разговора в Виргинии: Решение за вами, Пол.
Я побарабанил пальцами по столу, отхлебнул еще из стакана и вернулся к клавиатуре – не хотел тянуть слишком долго, будто колебался. «Да» или «нет»? Все просто. И я ответил: Не исключено, что решение останется за полковником Мангом, – подумал, что это отговорка, и добавил: Если я получу обратно паспорт, то буду продолжать выполнение задания. После чего нажал на кнопку отправления.
Ответ пришел моментально: Прекрасно. Если вас вышлют, мы будем знать, что вы сделали все возможное.
Существует еще третья возможность, – напечатал я.
Они в Виргинии подумали и об этом.
Устройте так, чтобы госпожа Уэбер знала, если вас задержат. Договоритесь о встрече или телефонном звонке и попросите ее сообщить нам, если не выйдете с ней на связь в условленное время или в условленном месте.
Благодарствую, – ответил я. – Сам знаю, как подать знак о провале.
Но Карл был пунктуалистом, так что сбить мне его не удалось.
Нет ли слежки за госпожой Уэбер? – спросил он. – Не видели ли вас где-нибудь еще, кроме ресторана гостиницы?
Я посмотрел на Сьюзан.
– Там хотят выяснить, нет ли за вами слежки?
– Откуда мне знать? Не думаю. В этом месяце не моя очередь.
Она полагает, что нет, – набил я. И поскольку сам профессионал и не привык обходить вниманием каверзные аспекты бесконечных каверзных вопросов, тут же допечатал: Мы провели день, осматривая достопримечательности. Сайгон. Кучи.
Я так и слышал: «Что? Что ты делал? Ты что, ненормальный?»
Но ответ был иным: Надеюсь, провели приятный лень. Однако я знал Карла и понимал, как он взбешен.
Не хотелось объясняться, но я все же напечатал: Хорошее прикрытие и возможность воспользоваться ее знаниями о положении в стране. И добавил: На этот раз я здесь без своего взвода.
Ответ Карла оказался кратким, но выразительным: Принято.
Эта тема была закрыта, поэтому я продолжал: Приятель госпожи Уэбер свяжется к консульством по моему поводу.
Мы уже это сделали, – отстучал Карл. – Вы там что, создаете шпионскую сеть?
Ай-ай-ай! Мы немножко рассердились? В разговоре я бы промолчал, но на электронную почту надо отвечать, и я напечатал: (.
Карл был явно в веселом настроении да к тому же на людях и отбил ответное: ).
– На этой клавиатуре, случайно, нет значка оттопыренного среднего пальца? – спросил я у Сьюзан.
Она рассмеялась.
– Что, совсем вас достали?
– Стараются. Начистили задницу, а теперь принялись за яйца.
А Карлу тем временем настукал: Располагаете ли дополнительной информацией по сути моего задания?
Пока нет, – отбил он.
Лаже не определили местонахождение той идиотской деревни? – уточнил я.
На что герр Хеллман ответил: Это не имеет никакого значения, если вы не располагаете возможностью перемешаться. Вы не должны этого знать до того, как встретитесь с полковником Мангом. Сообщим вам, когда (если) доберетесь до Хюэ.
А я подумал, что они определили местонахождение деревни или всегда его знали. И еще: название деревни не Тамки. Они его, разумеется, изменили на случай, если здесь меня возьмут в оборот и я сломаюсь. Никакой Тамки, по моему твердому убеждению, не существовало.
– Тамки что-нибудь значит по-вьетнамски? – спросил я у Сьюзан.
– Напишите.
– Я написал.
– Вьетнамский язык – тонический, – объяснила она. – Все зависит от тона, дифтонгов и тому подобного. Спасибо французам – дали им латинский алфавит. Но я не могу перевести, если не слышу произношения или не вижу значков тона.
– Это может быть деревней? Названием места?
– Не исключено. Но Там, например, в зависимости от произношения значит «мыться» или «сердце». А произношение определяют значки тона. Там кай – «зубочистка». Там лой – «воздушный шарик». Понимаете, что я хочу сказать?
– Да... А как насчет Ки?
– Ки – в основном приставка. Ки-коп – «неприятный», киканг – «аккуратно», ки-кео – «совершать сделку» или «жаловаться».
– Может это быть выдуманным именем?
– Вполне возможно. Не похоже на название места.
Я посмотрел на экран и прочитал: Вам понятно?
И ответил по-военному: Прием подтверждаю. Что имело разный оттенок значения в зависимости от того, с кем говоришь и как протекает беседа. В данном случае моя фраза означала «да». А чтобы проверить их реакцию, добавил: Следует ли мне выяснять местоположение деревни?
На что немедленно получил: Ни в коем случае. Никого не опрашивайте и не сверяйтесь с картами. Карты отличаются неточностью – многие населенные пункты имеют одинаковые названия. Мы свяжемся с вами, когда (если) вы доберетесь до Хюэ.
Принято, – ответил я. – Как продвигаются дела с именами подозреваемых и именем жертвы?
Сужаем список, – сообщил Карл и, в свою очередь, задал вопрос: Если будете свободны, куда намерены направиться завтра?
Сужаю список, – отбил я.
Не только полковник Манг, но и мы хотим знать ваши планы, – парировал Карл.
Я посмотрел на Сьюзан.
– Куда бы завтра поехать, чтобы приятно провести несколько дней?
– В Париж.
– А что-нибудь поближе к Сайгону, куда наведываются белые?
– Ну, скажем, Далат – французский горный дом отдыха. Железная дорога еще не восстановлена, но туда можно добраться на машине или на автобусе.
– Хорошо. Какие-нибудь другие места?
– Тоже французский дом отдыха на побережье – Вунгтау.
– Значит, выбор таков: либо горы, либо море? А где этот Вунгтау?
– Чуть южнее отсюда. Могу отвезти вас туда на мотоцикле. Я езжу в это место иногда по выходным.
– Мне надо на север.
– Почему бы вам не переговорить со своим туристическим агентом?
– Выручайте.
– Вы не хотите принимать от меня помощь.
– Извините.
– Скажите «пожалуйста».
– Пожалуйста. – Вот уж не предполагал, что сумею сдержаться в подобной ситуации. На хвост мне сел вьетнамский вариант лейтенанта Коломбо, приходится извиняться перед надутой соплячкой из верхнего среднего класса, и Карл мне крутит хвост по Интернету. Где моя «М-16»? Почему ее нет со мной, когда она мне больше всего нужна?
Я успокоился и снова повернулся к Сьюзан.
– Как насчет Нячанга?
– Недурно, – кивнула она. – Достаточно близко. Приятное побережье, есть где остановиться. Вы знаете это место?
– Был там три дня на побывке в шестьдесят восьмом. В это время там отдыхают западные туристы?
– Как правило, да. Еще достаточно тепло. Вы не будете выделяться, если это вас беспокоит.
– Именно это. – Но еще меня беспокоило, как бы не оказаться в какой-нибудь Богом забытой дыре, где меня могли прищучить так, что не узнал бы ни один соотечественник. Негативный образ мышления. Надо настроиться на успех. – Туда легко добраться? – спросил я у Сьюзан.
– Подброшу. И найду где остановиться, – предложила она. – Все денежные переговоры за мной. И еще я знаю туристического агента, который работает с нашей компанией.
– О'кей. Значит, Нячанг. Спасибо. – Я повернулся к компьютеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95