А сегодня – вряд ли. Прием у посла – необязательная встреча. И уж меня-то точно не хватятся, если считают, что я давно плыву по реке на пару с господином Вином. Я прикидывал, не пора ли ходить с туза, но инстинкт подсказывал, что полковник Манг еще не дозрел.
– Зачем вы ездили в Банхин? – спросил он.
– Вы сами знаете.
– Знаю. Но, по совести сказать, не очень понимаю, зачем вам понадобилось навещать Тран Ван Вина. Так что извольте объяснить.
Было пять имен, которые я не хотел слышать из уст полковника Манга: Тук, Кам, Анх, Уен и Тран Ван Вин. Три из них он уже произнес. Тран Ван Вин был верным «товарищем» и охотно помогал властям, но это не сильно прояснило ситуацию Мангу. Меня больше тревожили Анх и Уен, которые совершили ошибку и подставились ради американцев. Как двадцать миллионов других южновьетнамцев во время войны. Поистине люди ничему не учатся. Но эти два имени пока не всплыли. Хотя я уже понял технику допроса полковника Манга: он все время ходил вокруг да около, а самое ценное приберегал напоследок.
Его выводило из себя мое молчание, и он снова спросил:
– Так вы объясните мне цель своего визита к Тран Ван Вину?
– Не сомневаюсь, что Тран Ван Вин рассказал вам о цели моего визита.
– Он говорил со мной по телефону. Лично я с ним пока еще не виделся. – Полковник Манг посмотрел на часы. – Скоро его доставят сюда на самолете. Тогда мы продолжим беседу. А пока расскажите вы.
– Хорошо, – согласился я. И, как можно ближе придерживаясь правды, рассказал то, что уже говорил Тран Ван Вину: про письмо, про американских ветеранов войны во Вьетнаме, про родных Хайнса, про убийство лейтенанта неизвестным капитаном – какой смысл упоминать вице-президента США? – и про то, что, отправляясь во Вьетнам, я пообещал родственникам Хайнса попытаться разобраться в этом деле.
Закончив свой рассказ, я увидел, что Манг глубоко задумался. Он уже слышал эту версию от Тран Ван Вина, но считал ее уловкой. Она не подходила под то, что он подозревал или знал. Такое развитие событий вызывало больше вопросов, чем давало ответов, и он расстроился. Дальше он захочет взглянуть на военные сувениры, которые хранились в рюкзаке Сьюзан. Да, мы засели здесь надолго. Если не навсегда.
Манг посмотрел на Сьюзан и спросил:
– Вы согласны со всем, что он рассказал?
– Меня возили в качестве дорожной шлюшонки.
Манг попросил объяснить, что такое «шлюшонка», и она ответила по-вьетнамски. Вьетнамец кивнул:
– Я наслышан, что у вас были такие же отношения с мистером Стенли. И это вызвало у меня подозрение.
– Я спала с половиной западных мужчин в Сайгоне, полковник, – брякнула она. – Не придавайте никакого значения моей связи с Биллом Стенли.
Как говорят в моей профессии, лучшая маскировка – это обнажение. Манг искренне порадовался, что подтвердилось его мнение об этой женщине. Она сама нарекла себя шлюхой, хотя от этого померкла значимость ее связи с резидентом ЦРУ.
Теперь он прикидывал, насколько я к ней привязан и нельзя ли подобраться ко мне через нее. Он не знал, что в прошлом я был верен шлюхам. Я бросил на Сьюзан раздраженный взгляд и отвернулся.
Как и требовалось, он заметил мой жест.
– Вот видите, мисс Уэбер, вы не лучше любой проститутки на улице Сайгона.
– Я и не претендую.
– Не кривите душой. – Поставив Сьюзан на место, Манг вновь обратил внимание на меня. – Тран Ван Вин рассказал, что вы поссорились в его доме. Сначала ушла мисс Уэбер. А вы спустя несколько минут. Это так?
– Так.
– Почему?
– Мы вообще много спорили во время поездки, а там поспорили, каким образом добираться до Ханоя.
– Но потом согласились сесть на поезд в Лаокае?
– Очевидно, так, раз вместе приехали на вокзал Лонгбьен.
– Я знал, где вы были. Знал, что едете в Ханой. И поскольку вас не было в списке авиапассажиров, мне пришлось установить дежурство на вокзале, на автобусной станции, в «Метрополе» и у посольства на случай, если бы вы приехали на машине или на мотоцикле.
– А как вам стало известно, что мы в туристском автобусе?
– Полицейский, который входил в салон, заметил, что ваш гид нервничал. Но он не хотел поднимать шум в присутствии ваших соотечественников. И мы решили подождать. Вы еще получите возможность встретиться с вашим гидом в этом здании. Я же вам говорил, что мы увидимся в Ханое, – улыбнулся он.
– А если бы мы отправились не в Ханой, а в Хошимин?
Манг с удовольствием отвечал на вопросы, если мог показать, как успешно справляется со своей работой.
– Если бы вы не сидели здесь, то сидели бы в таком же министерстве в Хошимине. Мало что способно ускользнуть от нашего внимания, мистер Бреннер.
Надо было бы промолчать, но я снова полез со своими замечаниями:
– Откуда вам знать, что ускользает от вашего внимания?
Вьетнамец опять улыбнулся.
– Но уж, во всяком случае, не вы с мисс Уэбер.
– Ваша иммиграционная полиция не знает устали. Нам бы такую в США.
Он еще сильнее расплылся в улыбке.
– Неподчинение распорядку поездки, незаконное использование запрещенных видов транспорта, нарушение визового режима – это серьезные дела.
– Такое впечатление, что на меня и на мисс Уэбер охотилась вся страна.
– Мы кончили играть в игры?
– Надеюсь. Так вы в каком отделе: А или В?
– Отдел А, – ответил он. – Аналог вашего ЦРУ.
– В следующий раз, когда соберусь во Вьетнам, я раньше подам на визу.
Манг опять улыбнулся.
– Следующего раза не будет.
– Мы закончили?
– Нет. И больше об этом не спрашивайте.
Я хотел посмотреть на часы, но вспомнил, что у меня их нет.
И мы продолжали сидеть, только Сьюзан, Манг и его подручные курили, а я вдыхал их дым. И не было никакой возможности отворить несуществующее окно. А чтобы это место казалось еще тошнотворнее, на полу бурели старые пятна крови, а за стеной допрашивающий с явным удовольствием лупил свою жертву о стену, так что в нашей комнате раскачивалась под потолком лампочка.
Манг дал нам насладиться звуками вьетнамского сквоша, а потом повернулся к Сьюзан.
– Зачем вы направили телекс господину Тину в гостиницу «Сенчури» в Хюэ?
– Мистер Бреннер одолжил гиду свой путеводитель, – объяснила она. – Гид обещал его вернуть во вторник утром. Но этого не случилось. И поэтому я послала телекс и спросила, не появилась ли книга. Вы же его наверняка читали.
Манг пропустил последнюю фразу мимо ушей.
– А что бы вы стали делать, если бы книгу возвратили? – спросил он. – Повернули бы обратно в Хюэ?
– Конечно, нет. Попросила бы господина Тина переслать ее в Метрополь".
Полковник перевел взгляд на меня.
– А кто этот гид, которому вы одолжили путеводитель?
Я решил, что с нгуенами довольно, и ответил по-другому:
– Мне кажется, его зовут господин Хан. Он студент.
– С какой стати вы одолжили ему книгу?
– Он попросил. Это тоже незаконно?
Даже полковник Манг усмотрел в этом юмор и улыбнулся. Хотя его улыбка, как правило, не предвещала ничего хорошего.
– Хочу перед вами покаяться, – начал он.
– Очень хорошо. Поскольку у меня нет подобного желания.
– В Хюэ за вами следили.
Я не ответил, и мы молча слушали, как кто-то орал, пока его тащили мимо нашей двери по коридору.
– Мои люди потеряли ваш след, но они доложили, что вы вели себя как человек, который подозревает слежку.
– А что им еще оставалось сказать? Что я сидел на скамейке в парке и они потеряли мой след?
Мангу не понравился мой сарказм, и он повернулся к Сьюзан.
– Вас это тоже касается, мисс Уэбер. Вы передвигались очень подозрительно.
– Я ходила по магазинам.
– Ах да, покупали маскировку.
– Не маскировку, а вещи, в которых удобно ехать в Дьенбьенфу. Если желаете, могу во всех подробностях рассказать, как я отоваривалась.
Ни Манг, ни я не пожелали углубляться в этот предмет, а вьетнамец к тому же, вероятно, решил, что снова облаивает лишние деревья. Хотя на самом деле это было не так. Но я определенно почувствовал, что Анх в безопасности. Вот только с этим Мангом никогда не знаешь, на что нарвешься: какие у него в запасе сюрпризы.
– Где тот мотоцикл, который вы купили в Хюэ? – спросил он меня.
– Продал лицу австралийского происхождения в Лаокае, – ответил я.
– Как фамилия этого человека?
– Это женщина. Кажется, ее зовут Шейла. Блондинка с голубыми глазами. Очень милая улыбка.
Полковник Манг сильно подозревал, что я его дурачу, но продолжал игру.
– За сколько вы купили мотоцикл в Хюэ и сколько выручили потом?
– Заплатил три штуки американских баксов, а в Лаокае вернул всего пять сотен. Это дамочка знала, что мы опаздываем на поезд, и немилосердно торговалась.
– Понятно. Вы как-нибудь оформляли сделки: в Хюэ и затем в Лаокае?
– Помилосердствуйте, полковник. С тех пор как я в вашей стране, я ни разу не держал в руках квитанции.
Он не стал возражать и обратился к Сьюзан:
– Я нашел в вашей квартире ключи от мотоцикла. Но где сам мотоцикл? Вы можете нам помочь?
– Его украли.
– А мне кажется, он спрятан.
– Неужели отделу А больше нечем заняться, как только искать мотоциклы? – огрызнулась она.
– Есть чем, мисс Сьюзан. Поэтому мы и здесь.
– Понятия не имею, почему вы здесь.
– Очень даже имеете.
– Да вы сами этого не знаете.
– Если я чего-нибудь и не знаю, то всегда узнаю от подозреваемых. Сейчас у нас предварительный допрос. Затем будет такой, как вы видели и слышали в соседних комнатах. А заключительный – в подвале. К тому времени мы вернемся к теме убийства двух полицейских и двух солдат, а также к мотоциклам, которые тоже нуждаются в разъяснении.
– Пытка – последнее средство глупого, нерадивого следователя, – заметил я. – Признание под пыткой не имеет ценности.
Он посмотрел на меня так, словно никогда об этом не слышал. А может быть, и в самом деле не слышал.
– Откуда вам известно о допросах?
– Смотрел по телевизору много детективов.
– Я пытаюсь больше узнать о вашей личности через наше посольство в Вашингтоне.
– Никого оттуда не знаю.
– Мне не нравится ваш сарказм.
– Он никому не нравится.
Манг вернулся к теме моей прошлой жизни.
– Нам удалось обнаружить, что в прошлом сентябре вы ушли в отставку из американской армии в звании старшего уоррент-офицера.
– Я сообщил вам об этом еще в аэропорту.
– Но вы не слишком распространялись о своей работе.
– Ни один военный не распространяется о своей работе.
– Еще бы, учитывая ваши прошлые похождения во Вьетнаме.
– У нас здесь все чудесно получалось, вы это прекрасно знаете. Спросите хотя бы своих школьных учителей.
При этих словах полковник Манг совершенно вышел из себя: что-то заорал по-вьетнамски, грохнул по столу кулаком, вскочил. В уголках губ показалась слюна. Мне не стоило упоминать о войне.
Он обежал стол и приблизился ко мне. Я тоже встал, но прежде чем успел отреагировать, его головорезы заломили мне руки за спину, и он ударил меня по лицу. Я вывернулся из их хватки – один из охранников отлетел в сторону, другой снова навалился на меня. Они не отличались особенной силой. Сьюзан сшибла мой табурет ему под ноги, и он рухнул на пол. Мы с полковником остались один на один.
Но прежде чем я сумел взять его в оборот, головорезы быстро отползли по полу к стене, достали пистолеты и принялись палить.
Манг им что-то сказал и неожиданно вышел из комнаты, видимо, решил помочиться или еще что-нибудь.
– Прием здесь никуда, – прокомментировала Сьюзан.
Охранник заорал на нее по-вьетнамски.
– Он приказывает сесть и заткнуться, – перевела она. – Стоит пошевелиться или заговорить, он нас застрелит.
Мы сидели, а охранники стояли за нашими спинами и целились в нас. Будь они поближе, я бы в пять секунд отобрал у них оружие. Но они соблюдали дистанцию.
Пальба в нашей комнате никого не заинтересовала – вокруг творилось и не такое. Уходя, полковник Манг не притворил створку двери, и я слышал доносившиеся из коридора шлепки.
Манг вернулся минут через пять и привел с собой еще двоих вооруженных воротил. Когда он проходил мимо, я почуял запах спиртного.
Стараясь делать вид, что ничего не произошло, он сел за стол и закурил.
– Давайте вернемся к теме убийства двух полицейских и двух солдат, – предложил он. – Признаетесь вы или нет, существуют свидетели, которые могут вас опознать. Так что вам обоим грозит обвинение в убийстве.
Я подумывал, не сбросить ли туза, но мой туз уже начинал казаться мне двойкой треф.
Полковник Манг дал нам время проникнуться серьезностью обвинения и предложил:
– Я готов снять это обвинение в обмен на ваше письменное признание в том, что вы являетесь американскими правительственными агентами и объясните суть своего задания.
– И после этого все отправимся выпить в «Метрополь»?
– Нет, вы останетесь в заключении до тех пор, пока вас не выдворят из страны.
– И мое правительство извинится и выпишет чек?
– Надеюсь, что этого не случится. Деньги можете оставить при себе.
– В чем вы хотите, чтобы я признался?
– Я хочу, чтобы вы оба признались в том, чем занимались во Вьетнаме: в связи с вооруженными повстанцами, в оказании помощи FULRO, в шпионаже и контактах с врагами нашего государства.
– Я здесь всего две недели.
Манг не понял юмора. Он старался казаться убедительным.
– Вы должны понимать преимущества признания в политических преступлениях перед обвинением в обыкновенном убийстве. Политические преступления могут стать предметом обсуждения между нашими правительствами. А убийство и есть убийство. У меня есть свидетели всех четырех убийств. Хотя есть и свидетели ваших политических преступлений. Так что выбор за вами.
Система правосудия здесь работала несколько иначе, чем у нас. Надо будет рассказать Карлу.
– Я жду вашего решения, мистер Бреннер, – напомнил вьетнамец.
– Вы снова игнорируете меня! – возмутилась Сьюзан.
Полковник посмотрел на нее.
– От вас требуется только одно: чтобы вы закрыли свой рот.
Прежде чем она успела снова послать его к черту, заговорил я:
– Выбор, полковник, придется делать не мне, а вам. Мое добровольное сотрудничество, как вы успели заметить, на этом закончилось.
Манг что-то приказал своим подручным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95