– Передайте им, что я еду с вами, – сказала под руку Сьюзан.
– Непременно, – буркнул я и начал печатать: Предполагаемый пункт следования – Нячанг, если будет возможность добраться и остановиться. Госпожа Уэбер сообщит об изменении планов.
Ясно, – ответил Карл. – Предлагаем оставаться в Нячанге или другом подобном месте вплоть до контакта в Хюэ. Чем меньше передвижений, тем лучше. Сообщите госпоже Уэбер ваш адрес в Нячанге и проинструктируйте проинформировать консульство.
– Вы им сказали? – спросила Сьюзан.
– Да. И они ответили, что это исключено.
– Вы им не сказали. Передайте, что вам нужен гид и переводчик.
Я намереваюсь придерживаться графика, который предоставлю Мангу, до тех пор, пока не уеду из Хюэ в Тамки, – напечатал я. – Недостающие дни между Хюэ и столицей могут стать причиной неприятностей, когда я окажусь в Ханое.
Если по приезде в Ханой у вас еще останутся проблемы с полицией, свяжитесь с мистером Иганом из посольства, – ответил Карл. – Но сами, если не получите соответствующих инструкций, в посольство не ходите. Подтвердите, что поняли.
Понял. – Я представил, как доживаю в стенах посольства пятый год, пока госдепартамент США ведет переговоры с Ханоем о моем безопасном отъезде из Социалистической Республики. Гнусная перспектива. – Должен ли я связываться с вами из Хюэ непосредственно или через госпожу У.? – спросил я.
И получил следующий ответ: Ни то ни другое. Если вы не зарегистрируетесь в условленной гостинице, мы будем знать, что у вас возникли проблемы. Если поселитесь в гостинице, вас проинструктируют надлежащим образом.
Кто проинструктирует?
Тот, кто с вами свяжется.
Что-нибудь еще о моем связном в Хюэ?
Нет. Вы поняли место и время встречи?
Да. 32 по вертикали. Слово: закусочная.
Слово к этому не имеет никакого отношения. Вы поняли инструкции?
Да. ): – И добавил: Знаете, я осмотрел тоннели Кучи, шоссе № 13 и мишленовскую плантацию. Отличный танковый край. Вы хорошо здесь развлеклись?
Настала очередь отвечать Карлу::(.
Надо бы как-нибудь съездить вместе, – набил я.
Я об этом подумаю, – отозвался Карл. – Учтите, нам необходимо знать, как у вас завтра обойдутся дела касательно Манга. Вы уверены, что госпожа Уэбер понимает, что ей надлежит делать?
Она очень сообразительна, находчива, энергична. Советую повысить ее в звании.
У меня все, – передал он. – А у вас?
Ни черта у меня больше не было. Но и отвязаться от меня оказалось не так-то просто, и я напечатал: Синтия? Гонолулу?
Мне показалось, что ответ очень долго не появлялся на экране.
Мы пока с ней не связывались. Но приготовили вам билеты по маршруту Бангкок – Гонолулу – Мауи.
Ну так свяжитесь, – напечатал я.
Она занимается расследованием, – ответил Карл. – Но если захочет встретиться с вами, армия тут же предоставит ей отпуск и переправит на Гавайи. Сосредоточьтесь на задании.
Дайте мне знать к Ханою, – попросил я.
Самое позднее – к Бангкоку, – согласился Карл.
Принято.
В ответ он послал мне заблаговременную валентинку Любовное или шутливое послание в День святого Валентина – 14 февраля.

:
Удачи! Успехов и счастливого возвращения домой!
Я еще долго сидел перед клавиатурой, понимая, что, возможно, не скоро получу известия из дома. Помнил это ощущение по первым приездам во Вьетнам, когда разговаривал по специальному радиотелефону с родителями. Рядовым полагалось пользоваться таким телефоном примерно два раза в год. Наконец напечатал: Рад, что возвратился сюда. Уверен, что благополучно вернусь домой. Привет Синтии.
Что-нибудь еще? – спросил Карл.
Все.
Конец связи.
Я тоже подтвердил конец связи, все стер, немного помедлил, затем поднялся и налил себе виски со льдом, но без содовой.
– Все в порядке? – спросила Сьюзан.
– Да.
Она секунду подумала и сказала:
– Если вам завтра не удастся выехать из города... если вас задержат... я могу отправиться в деловую поездку за вас. Встретиться с кем-нибудь или еще что-нибудь.
Я посмотрел на нее и улыбнулся.
– Спасибо. Вы очень любезны. Но все намного сложнее. О'кей, так как же мне попасть в Нячанг?
– Я отправлю электронную почту туристическому агенту нашей компании и выясню, что можно для вас сделать. – Сьюзан снова села за стол. – Хотите, чтобы вам зарезервировали номер, или снимете на месте?
– Мне надо дать полковнику Мангу адрес.
– Не обязательно. Каждый крупный город имеет отделение иммиграционной полиции. Основная задача – надзор за иностранцами. Так что если вы скажете, что пока не знаете адреса в Нячанге, он предложит вам, как только приедете или поселитесь в гостинице, обратиться в тамошнюю иммиграционную полицию.
Я подумал и ответил:
– Подыщу себе жилье на месте. Может быть, найду местечко, куда во время войны ездили на побывку наши солдаты. Ведь это ностальгическое путешествие.
– Что-то такое там должно быть. Не помните название?
– Забыл. Какое-то французское. Узнаю, если увижу. И в любом случае дам вам факс, когда где-нибудь поселюсь. А если в течение двадцати четырех часов после отъезда из Сайгона не выйду на связь, дайте знать моей контре.
– Я здесь для того, чтобы вам помогать. – Сьюзан повернулась к компьютеру и начала печатать. – Прошу нашего туристического агента зарезервировать для вас на завтра место до Нячанга в поезде или микроавтобусе. Самолеты заказывают за несколько месяцев. Предлагаю двойную цену, хотя для иностранцев она обычно учетверяется. Хорошо?
– Деньги не мои.
– Вот и ладно. – Она продолжала стучать по клавишам. – Я еще спросила о персональной машине. Туда ходит катер на подводных крыльях, но я уверена, что на него все билеты раскуплены. И все же мы доставим вас в Нячанг, даже если придется посадить в тот самый пыточный автобус.
– Персональная машина мне нравится больше. Деньги не проблема. А когда проклюнется ваш агент?
– В восемь утра. Сайгон поднимается рано. Примерно в это время вы будете встречаться с полковником Мангом. Я стану ждать вас в вестибюле «Рекса» – посмотрим, куда вы поедете: в Нячанг или в аэропорт и домой. А если вы не вернетесь в «Рекс», скажем, к полудню, я знаю, куда сообщить.
– Не возражаете, если я вас проинструктирую?
Сьюзан оторвалась от клавиатуры.
– Не велика наука, мистер Бреннер, – сказала она. – А я быстро все усваиваю. Мои обязанности: отправить вас из Сайгона либо сообщить о том, что вас задержали или выслали из страны. И позвольте мне поступать по-своему.
Господи, госпожа Уэбер в своем кабинете казалась поистине совершенно иным человеком. Или немного на меня обиделась за то, что я отказался взять ее с собой.
Сьюзан продолжала барабанить по клавишам.
– Сообщаю своему боссу Джеку Свэнсону, что завтра появлюсь на работе попозже.
Мне показалось, что она слишком долго печатала, хотя сколько нужно слов, чтобы объявить об этом?
Наконец госпожа Уэбер выключила компьютер, встала и допила джин.
– Позвольте пригласить вас на ужин.
– Очень мило вашей стороны. Но у меня есть расходная статья.
– И у меня тоже. И еще: я собираюсь вам рассказать, почему вам следует вкладывать во Вьетнам. Это тихоокеанская страна с большими потенциями роста.
– Я считаю, что достаточно вложил во Вьетнам, – отозвался я.
Она не ответила, подошла к двери и дотронулась до выключателя.
– Готовы?
– Пожалуйста, распечатайте факс и уничтожьте его в резаке, – попросил я.
– О! Вы настоящий профи. – Сьюзан вошла в альков, распечатала факс и пропустила через резак.
– А это, – я взял с ее стола фотоаппарат и катушку с отснятой пленкой, – положите в сейф.
Она набрала код, я дал ей камеру и пленку, Сьюзан положила их в сейф и закрыла дверцу.
Мы вышли из кабинета и обогнули здание по периметру. Она показала мне библиотеку, зал заседаний и оформленную на манер французского кафе столовую.
– Мы о себе заботимся, – заметила моя провожатая. – Здесь недорого и есть все для поддержания настроения – душевые и комнаты релаксации.
Мы вошли в тренажерный зал, и сквозь открытую дверь я заметил массажный стол.
Я полагал, что мы отмоемся, когда разбежимся по домам, но Сьюзан показала мне на дверь с надписью «Для мужчин».
– Там есть все, что вам понадобится. Я буду в женском душе.
– На случай, если все-таки чего-нибудь не найдется?
– Ведите себя прилично. Встретимся в комнате релаксации.
Я вошел в мужскую комнату, встал в большую душевую кабинку, включил воду, набрал полную ладонь жидкого мыла и смыл с кожи глубоко въевшуюся за последние двенадцать часов грязь.
У меня есть знакомые, которые в душе поют. Я думаю. И теперь пришел к выводу, что и в Вашингтоне, и здесь, в Сайгоне, люди и вещи совсем не те, какими кажутся.

Глава 14

Я вернулся в тренажерную комнату, нашел на стуле азиатское издание «Уолл-стрит джорнал», расположился и начал читать.
В пустом здании царила тишина. Только из-за двери дамской комнаты доносился приглушенный голос Сьюзан, и мне пришло в голову, что она, как и обещала, позвонила Биллу.
Минут через десять появилась она сама – в желтом шелковом платье без рукавов, с маленькой кожаной сумочкой через плечо. Теперь, когда на ее лице совсем не осталось пыли, она казалась очень загорелой. Аккуратно разделенные на прямой пробор волосы ниспадали на плечи. Наложенный на губы блеск завершал макияж.
– Прекрасно выглядите, – похвалил я.
Сьюзан не ответила на мой редкий комплимент, и у меня сложилось впечатление, что она немного поцапалась с Биллом.
– Мне надо бы вернуться в гостиницу и переодеться, – предположил я.
– И так хорошо, – отозвалась она.
Мы вышли в приемную. Открылись двери лифта, и мы спустились в вестибюль.
– Я сегодня наводилась. Давайте возьмем велорикш, – предложила Сьюзан.
Я последовал за ней на улицу. Не прошло и десяти секунд, как на нас обрушилась целая армада велотаксистов. Плохо одетых, худющих и отнюдь не юных. Побывавший здесь знакомый мне как-то рассказывал, что все они – бывшие солдаты южновьетнамской армии, поскольку это одна из немногих работ, которой позволено заниматься бывшим врагам государства.
Сьюзан сговорилась с двумя из них. Мы расселись по веломашинам и покатили по улице Дьенбьенфу.
– Вы мне стоили вдвое дороже! – крикнула мне Сьюзан. – Больно тяжелы.
Я покосился на нее и понял, что она не шутит.
– Скажите спасибо, что здесь не берут за высокий ай-кью Коэффициент умственного развития – сравнительный показатель умственного развития личности.

.
– Тогда бы вас возили бесплатно.
Улица Дьенбьенфу представляла собой бульвар с интенсивным движением. И должен сказать, я немного волновался, сидя перед водителем на ничем не защищенном сиденье, когда нас то и дело подрезали машины и мотоциклы.
Воскресным вечером в городе шла оживленная жизнь – ревели гудки машин, грохотали динамики, пешеходы переходили мостовую где им вздумается и на красный свет.
Пока мы ехали, Сьюзан мне показывала красивые места.
– Улица Дьенбьенфу, – сообщила она, – названа в честь последней битвы между французами и вьетминьцами Вьетминь (полное название: Вьетнам док-лап донг-минь) – Лига борьбы за независимость Вьетнама. Создана по инициативе КП Индокитая. В 1951 г. слилась с Льен-Вьетом в новую организацию единого Национального фронта Вьетнама, принявшую название Льен-Вьет.

– предшественниками вьетконговцев. Вьетминь победил.
– Победители всегда присваивают улицам имена, – согласился я.
– Это точно, – подхватила Сьюзан. – И через десять лет эта улица будет носить имя авеню Многонациональных Корпораций.
Она достала пачку сигарет и предложила своему веловодителю. Велорикши сблизились, чтобы и мой водитель сумел взять сигарету.
– Мой водитель спрашивает, вы что, ветеран? – крикнула она.
Я немного помедлил, прежде чем ответить:
– Скажите ему: Первая воздушно-кавалерийская, Куангчи. Шестьдесят восьмой год.
Сьюзан перевела, и оба рикши что-то залопотали по-вьетнамски.
– Они говорят, что оба тоже ветераны. Мой – бывший пилот реактивного истребителя, а ваш – пехотный капитан. Рады снова встретиться с вами.
Я показал ее водителю знак победы, он ответил мне тем же, а затем криво усмехнулся и стал глядеть вперед.
Мы ехали по центру Сайгона, и Сьюзан продолжала экскурсию:
– Видите те кварталы? Американцы их построили в шестидесятых годах для сотрудников ЦРУ и посольства. Теперь там живут коммунистические руководители.
Стены были из серого бетона без традиционных балкончиков и напоминали пеналы.
– Хотя бы пригодились, – отозвался я.
Мы миновали Нотр-Дам, и я заметил, что на площади прогуливалось множество народу. Полицейские в форме куда-то исчезли, и я догадался, что с наступлением темноты на дежурство выходили агенты в штатском. И тем не менее по внешнему виду Сайгона никто бы не сказал, что это город в полицейском государстве. Наоборот, складывалось впечатление, что все здесь только и делали, что нарушали какие-нибудь законы – пьянствовали в общественных местах, занимались проституцией, спали в переулках, бегали по мостовой, курили марихуану и творили многое другое, чего я не видел.
С одной стороны, южные вьетнамцы были в собственной стране гражданами второго сорта: ими, словно завоеванным народом, правили коммунистические аппаратчики с севера и эксплуатировали азиатские и американские капиталисты. Но с другой – они выглядели свободнее и счастливее, чем коммунисты вроде полковника Манга или капиталисты вроде госпожи Уэбер.
Мы оказались в северном конце улицы Донгхой, но мне почудилось, что выехали на Таймс-сквер или Пиккадилли-серкус. Яркое освещение и масса людей – пешеходы, велорикши, велосипедисты и мотоциклисты, – все направлялись на юг, к реке.
Фасады построенных во французском стиле домов пестрели неоновой рекламой: «Доброе утро, Вьетнам!», «Голубой лед», «Рикша-бар». Тут же располагались супердорогие французские и азиатские ресторанчики и гранд-отели из другой эпохи. Я узнал «Континенталь», где во время войны селились журналисты и сочиняли в баре свои корреспонденции.
Метаморфоза от рю Катине к улицам Тудо и Донгхой не завершилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95