Не слишком социалистический символ. С каждой стороны короны – статуя вставшего на задние ноги слона. А у подножия короны – оркестрик из четырех музыкантов.
Подошел официант и подал меню. Но я ответил, что хочу только пиво.
– У вас есть «три тройки»?
– Конечно, сэр, – ответил он и ушел.
Я обрадовался, что в социалистической республике по-прежнему выпускали «333» – по-вьетнамски «ба-ба-ба», – счастливое число, как на Западе 777. А мне теперь требовалось немного везения.
Пиво принесли в знакомой бутылке, и я налил его в стакан, что до этого ни разу не делал. И только теперь заметил, что оно отливает желтоватым. Может быть, поэтому ребята называли его тигриной мочой? Я сделал глоток, но вкуса так и не вспомнил.
Я посмотрел на город. На юго-западе заходило солнце, поднялся приятный ветерок. Зажглись фонари, и я заметил, что Сайгон простирался почти до горизонта. А дальше, за светлыми точками, некогда была война. Она то приближалась к городу, то удалялась, но никогда не прекращалась.
Заиграл оркестр, и я узнал попурри из «Звездной пыли». Рядом была небольшая площадка; несколько пар встали и попытались танцевать под усыпляющий мотив. А я постарался представить сидящих за столиками генералов, полковников и других шишек. Они ужинали здесь каждый вечер. Интересно, бросали ли они взгляды за горизонт? С такой высоты, как бы ни удалялась война, наверняка заметны разрывы снарядов и ракет, а если приглядеться – линии трассеров и всполохи осветительных залпов. И уж никак не пропустишь грохота тысячефунтовых бомб – разве что оркестр грянет в этот миг особенно задорно. Зато напалм ни с чем не перепутаешь – его пылающий огонь освещает всю Вселенную.
Я глотнул пива и опять почувствовал на лице ветерок. Оркестр грянул «Серенаду лунного света», и у меня внезапно возникло странное ощущение, что я не на месте, что не должен здесь находиться – это непочтительно по отношению к тем, кто погиб здесь темными ночами. И что еще хуже: ни один человек на крыше не знал, что я чувствую. Мне вдруг захотелось, чтобы рядом был Конуэй или даже Карл. Я оглянулся: неужели я здесь один? И заметил человека примерно моего возраста и с ним женщину. По тому, как он выглядел, и по тому, как они разговаривали, я понял, что он бывал здесь и раньше.
Я приканчивал вторую бутылку, а оркестр завершал «Старый добрый Кейп-Код» Песчаный полуостров ледникового происхождения на юго-востоке штата Массачусетс.

– откуда только они вытаскивали эти песни? После назначенного часа прошло уже двадцать минут – и никакого связного. Я представил, что вот сейчас официант принесет мне факс: «Преступник признался. Билет до Гонолулу у портье». Но как тогда быть с моим паспортом?
Пока я предавался мечтаниям, рядом с моим столом появилась молодая европейка. На ней были бежевая блузка, темная юбка и сандалии. В руках атташе-кейс и никакой сумочки. Она как будто кого-то искала. Затем подошла к моему столику и спросила:
– Вы мистер Эллис?
– Нет.
– О, извините. Мне нужно здесь встретиться с мистером Эрлом И. Эллисом.
– Прошу вас – можете посидеть со мной, пока не придет мистер Эллис.
– Если это удобно...
– Безусловно.
Я встал и подвинул ей стул. Женщина села. Ей было около тридцати плюс-минус несколько лет. Длинные прямые каштановые волосы расчесаны, как у вьетнамок, на пробор. Глаза карие и очень большие. Лицо чуть тронуто загаром, что неудивительно в этом климате. На ней не было никаких драгоценностей – только довольно простые часы. И никакой косметики, даже маникюра. Хотя губы слегка подведены красной помадой. Несмотря на вьетнамский стиль прически, она производила впечатление деловой женщины – юриста, банковской служащей или маклера по продаже недвижимости. Такую можно часто встретить в Вашингтоне. Образ подкреплял атташе-кейс. И я, кажется, не успел упомянуть, что она была красива и хорошо сложена. Хоть это совершенно не важно, но трудно не заметить.
Женщина поставила атташе-кейс на пустой стул и протянула мне руку:
– Привет. Я Сьюзан Уэбер.
Я пожал ей руку и, понимая, что наступает типичный миг из бондианы, посмотрел ей в глаза.
– Бреннер. Пол Бреннер. – Мне почудилось, что оркестр начал мелодию из «Голдфингера».
– Спасибо, что не прогнали. Вы кого-нибудь ждете?
– Ждал. Разрешите предложить вам выпить? И подождем вместе.
– Что ж... хорошо... Мне, пожалуйста, джин с тоником.
Я подозвал официанта и заказал джин с тоником и еще одну бутылку пива. Госпожа Уэбер что-то сказала ему по-вьетнамски, и официант улыбнулся, кивнул и ушел.
– Вы говорите по-вьетнамски? – спросил я ее.
– Немного. А вы?
– Тоже немного. Знаю, как сказать «Ваши документы!» и «Руки вверх!».
Она рассмеялась, но ничего не ответила.
Принесли напитки.
– Надеюсь, они используют натуральный хинин, – предположила Сьюзан. – Хорошо от малярии. Ненавижу противомалярийные таблетки. От них... у меня расстройство.
– Вы здесь живете?
– Да, почти три года. Работаю на американскую инвестиционную компанию. А вы здесь по делу?
– Турист.
– Только что приехали?
– Вчера вечером. Остановился в этой гостинице.
Сьюзан подняла стакан.
– Добро пожаловать в Сайгон, мистер?..
– Бреннер.
Мы чокнулись.
Я заметил, что у нее произношение жительницы Новой Англии и спросил:
– Вы откуда?
– Родилась в Леноксе, западный Массачусетс.
– Я знаю, где это. – Ленокс – город, который так и просится на почтовые открытки. Живописнейшее место на Беркширских холмах. – Как-то проезжал. Очень много больших поместий.
Сьюзан не ответила, и я продолжал:
– Летний дом Бостонской симфонии. Тэнглвуд. Бывали когда-нибудь в Тэнглвуде Тэнглвудский (Беркширский) фестиваль – ежегодный музыкальный фестиваль в одноименном поместье в районе Беркширских холмов неподалеку от г. Ленокса. С 1936 г. Тэнглвуд является летней резиденцией Бостонского симфонического оркестра.

?
– Лето я обычно провожу в Монте-Карло.
Она покосилась на меня, видимо, пыталась понять, не валяю ли я дурака, но так и не решила. И, в свою очередь, спросила:
– А вы откуда? Я слышу в вашей речи что-то бостонское.
– Слава Богу. А то уж я подумал, что все растерял.
– Так не бывает. Значит, мы оба из штата у Залива Официальное прозвище штата Массачусетс, расположенного на берегу Массачусетского залива.

. Мир тесен! – Сьюзан обвела глазами ресторан. – Здесь приятно. Но только не летом. Летом очень жарко. Вам понравилась гостиница?
– Пока да. Утром подвергся потрясающему массажу.
– Вот как? – подхватила она. – Какому именно?
– Шиацу.
– Я люблю хороший массаж, – продолжала Сьюзан. – Но массажистки получают от отеля всего один доллар. Поэтому они предлагают дополнительные услуги и не любят работать с женщинами.
– Вы всегда можете дать чаевые.
– Я даю. Доллар. Но они любят мужчин.
– К вашему сведению, это был только массаж. Но место довольно аморальное.
– Будьте осторожны.
– Я не только осторожен. Я добродетелен.
– Достойно похвалы. Но почему мы затронули именно эту тему?
– Из-за меня.
Сьюзан улыбнулась:
– Кстати, о гостинице: когда-то она принадлежала богатым вьетнамским супругам, которые выкупили ее у французской компании. А во время войны в ней жили в основном американские военные.
– Слышал.
– Потом, когда в семьдесят пятом году к власти пришли коммунисты, ее прибрало к рукам правительство. Здесь селились северовьетнамские партийные бонзы, русские делегации и комми из других стран.
– А что еще ждать от победителей?
– Я так понимаю, что отель превратился в свинарник. Но в восьмидесятых власти продали контрольный пакет акций иностранной компании, и она сумела избавиться от коммунистических постояльцев. Все отремонтировали, и получился международный отель. Я всегда здесь заказываю номера для деловых людей из США и Европы. – Сьюзан посмотрела на меня. – Я рада, что «Рекс» вам понравился.
Мы встретились глазами, и я кивнул.
– Не могу себе представить, куда запропастился мистер Эллис.
– Загляните в массажный кабинет.
Она рассмеялась.
– Давайте еще по одной, – предложил я.
– Почему бы и нет... – Она что-то сказала проходившему мимо официанту, полезла в кейс и, достав пачку «Мальборо», предложила мне.
– Спасибо, не курю, – отказался я. – А вы не стесняйтесь.
Сьюзан щелкнула зажигалкой и, пока прикуривала, тихо произнесла:
– У меня для вас кое-что есть.
Я не ожидал женщины, но решил, что так наша встреча меньше бросается в глаза.
– Я получила факс из вашей фирмы, – сказала она. – И пометила, что вам нужно, в газете. Она в моем кейсе. Кроссворд.
Мне объяснили, что вы поймете.
– Оставьте мне газету, когда будете уходить.
Сьюзан кивнула.
– Вчера вечером я отправила факс вашей фирме – сообщила, что вы зарегистрировались в гостинице. Передала, что рейс задержался на час по погодным условиям. Но в «Рекс» вы приехали через полтора часа после посадки. В чем дело – возникли проблемы в аэропорту?
– Перепутали мой багаж, – ответил я.
– В самом деле? Сюда прибывает не так много самолетов. И всего одна багажная карусель. Как могли перепутать ваш багаж?
– Понятия не имею.
Ее джин с тоником принесли вместе с моим пивом. Оркестр заиграл «Стеллу в звездном свете». Музыканты явно предпочитали небесные темы.
– Вы в самом деле работаете на американскую компанию? – спросил я госпожу Уэбер.
– Да. А что?
– А до этого вы когда-нибудь делали нечто подобное?
– Не знаю. А что такого я делаю?
Умная отговорка, но мне требовался ответ. И поэтому я спросил во второй раз.
– Нет, – призналась она. – Меня попросили об одолжении.
Я выполняю подобные просьбы впервые.
– Кто попросил?
– Человек, которого я знаю. Американец.
– Чем он зарабатывает на жизнь?
– Служит в «Бэнк оф Америка».
– Вы хорошо его знаете?
– Достаточно. Сейчас он мой приятель. Уже шесть месяцев. А почему вы спрашиваете?
– Хочу убедиться, что вашего имени нет в списке тех, за кем следит местный КГБ.
Сьюзан кивнула:
– Здесь все под наблюдением службы безопасности. Особенно американцы. Но вьетнамцы не слишком разбираются в этом деле.
Я промолчал.
– Четвертая часть вьетнамских полицейских не носит форму. Полицейскими могут оказаться парни за соседним столом. Но пока я не закурю наркоту и не дохну им прямо в лицо, им нет до меня дела – их больше интересует пиво. Все очень случайно. Раз в месяц меня обязательно штрафуют за глупейшее нарушение правил дорожного движения.
Я снова промолчал.
– Все дело в деньгах, – продолжала Сьюзан. – Город набит дорогими товарами, а среднестатистический Нгуен зарабатывает три сотни в год, но хочет иметь все, что видит. И поэтому если он гражданский, то трется возле западных туристов в надежде на чаевые, младший брат попрошайничает на улице, сестра зазывает клиентов, а старший брат – полицейский и вымогает у приезжих.
– Кажется, я успел познакомиться со всеми.
Сьюзан улыбнулась и вдобавок просветила:
– Страна коррумпирована, но поборы в разумных пределах. Уличные преступления нечасты. И хотя канализация ненадежна, электричество в Сайгоне не отключают. Я бы не стала слишком волноваться по поводу эффективности государственной полиции. Все дело, наоборот, в неэффективности, правительственной паранойе и ксенофобии по отношению к людям с Запада, которые стараются убедить власти, что приехали заработать доллар, пофотографировать пагоды или позабавиться дешевым сексом, а сами вознамерились свергнуть правительство. Поверьте, мистер Бреннер, я не героиня и не патриотка. И если бы считала, что эта просьба грозит мне хоть малейшей опасностью, то ответила бы «нет».
Я подумал, что госпожа Уэбер чуточку цинична, хотя сначала не произвела на меня такого впечатления. Может быть, Вьетнам на нее влияет.
– Так почему вы согласились оказать эту маленькую услугу? – спросил я ее.
– Я же сказала, это мой глупышка Билл. Теперь у нас консульство, и он надеется, что консульские ребята помогут ему с бизнесом. Ха! Правительство знает про предпринимательство не больше, чем я про правительство.
– Значит, это кто-то из консульства попросил Билла, чтобы он... что?
– Чтобы он попросил меня встретиться с вами. Они хотели, чтобы это была женщина. Так меньше бросается в глаза.
– Могу я узнать, кто этот Билл?
Сьюзан пожала плечами.
– Я дам вам его визитную карточку. У меня их целая пачка.
– Вы очень верная подружка.
Она рассмеялась.
– А вы очень подозрительны.
– Тоже параноик. Кстати, не исключено, что за мной следят. Поэтому не удивляйтесь, если вас вызовут на допрос.
Она снова пожала плечами.
– Я ничего не знаю.
– Я ветеран, – сообщил я ей. – Приехал вспомнить былое и побывать в местах, где когда-то служил.
– Мне так и говорили.
– Больше вам знать не надо. Тот, с кем вы собирались встретиться, не пришел. И вам пора уходить.
Сьюзан кивнула.
– Кроме газеты, вы мне ничего не должны передать? – спросил я ее.
– Нет. А что например?
– Например, сотовый телефон.
– Нет, но если хотите, возьмите мой. По нему не очень хорошо слышно из других городов. Но в Сайгоне нормально. Берете?
– Нет, если по нему можно вычислить вас.
– Ну, как хотите. Могу я вам помочь чем-нибудь еще?
– А чем, вам сказали, вы мне можете помочь?
– Принять и передать сообщение.
– А разве нельзя передать сообщение прямо отсюда?
– Вы имеете в виду из отеля? Можно. Посылаете факс, и все.
– А они его читают? Снимают копию?
Сьюзан на секунду задумалась.
– Да. Вам не отдадут листок, пока не сделают копию. Но я могу отправить надежный факс или электронную почту. Как вчера, – добавила она.
– А вас просили сообщить о нашей встрече?
– Да. Местный код А-семьсот три. Виргиния.
– Хорошо. В таком случае присовокупите, что меня задержали в аэропорту и забрали мой паспорт, но я считаю это обычной выборочной проверкой. И что я уеду из Сайгона по плану, если получу паспорт обратно. Договорились?
Сьюзан повторила текст сообщения.
– Я не должна вам задавать никаких вопросов, однако...
– Вот и не задавайте. А если получите ответ на факс, запомните.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95