А Желябов…»
— Было дело… Обещали и в очко, — честно признался тот с унынием, и покраснел, а Воловиков с Мышастым, не выдержав, громко расхохотались. Чуть позже к ним присоединился и сам виновник этого смеха, хотя и видно было, как он пытался какое-то время сдержаться.
— Ой, Желябов… Ой, уморил… — простонал, размазывая по щекам слезы, Воловиков. — Приехал, значит, нашей девице поглубже засадить, да вдруг чуть самому не перепало… — Ой… ой, не могу… — Мышастый с удовлетворением отметил, что наконец-то этих двоих по-настоящему прорвало, а то ведь после случившегося, после того, как он на их глазах расправился со старым козлом, чистоплюи совсем раскисли.
— А я вот посмотрел бы, как бы ты повел себя на моем месте, — все же слегка оскорбился Желябов.
— А что, у меня как раз все в порядке было, — спокойно возразил Воловиков, — меня все слушались.
— Знаете, — примиряюще сказал Мышастый, — у меня возникла одна очень интересная версия… Ну, со мной все ясно, тут и обсуждать нечего. А вот Эдика, возможно, слушались из-за его формы. — Он кивнул на капитанские погоны товарища.
— Хотя все и знали, что это не более, чем маскарад, но тем не менее форма — есть форма, она как-то обязывает… Исполнять! Есть! Ко мне! Отставить!.. А халат врача — ну что это для них такое? Вот и перенесся бардак из обычного дурдома в наш, фальсифицированный. Ведь там, небось, тоже черт знает что творится, и пациенток красивеньких наверняка под шумок в кроватях обрабатывают.
— А что, похоже, — согласился Желябов. Чувствовалось, что ему такая версия очень даже подходила. При таком раскладе и вины его вроде бы было поменьше.
— Ну и что, после этого они имели нашу девку, как хотели? — опять вспомнил про основное Воловиков.
— Да, — подтвердил бывший областной, — после этого они совсем обнаглели. Устранив меня, они уже не таясь, целые ночи напролет у нее проводили. И пили там у нее, и даже что-то наподобие стриптиза ее исполнять заставляли, и вообще, чего только с ней не вытворяли. И днем, если приспичит, тоже запросто — как нужду к ней справлять забегали. Если только не отсыпались, гады, — с обиженными интонациями в голосе вспоминал Желябов. — В общем, ситуация полностью вышла из-под моего контроля.
— Так что же, тебе ничего не доставалось? — с недоумением спросил Воловиков. — Или тебе милостиво позволяли быть иногда четвертым? Так вот почему она такая замученная.
— Ну, знаешь! Ты уж не преувеличивай! — обиделся Желябов. — Ходил к ней, когда хотел, конечно, их не спрашивал.
Да только и они себе ни в чем не отказывали.
— Ладно, лично мне все ясно. Значит, вот как все было… — подвел неутешительный итог Мышастый. — Будем считать, что это мое персональное упущение, и будем учиться именно на своих ошибках, подобно дуракам. Хотя, позвонил бы в любой момент, и все дела. Я хоть и занят был, но ради такого дела…
— Тут связь плохая. Сам знаешь, как тут принимает. Конец зоны… — Желябов в очередной раз вильнул взглядом, и Мышастый в очередной раз догадался:
— И мобильник они у тебя для надежности отобрали?
Желябов промолчал, но и без того все было ясно.
Воловиков ехидно фыркнул и вдруг вспомнил:
— Антон, а где сейчас этот… Так и лежит в зале?
— А что ему сделается? — Мышастый пожал плечами. — Ему теперь спешить некуда, пусть валяется. И по бабам он чужим больше не попрыгает, все, хватит, отгулялся. А что ты спрашиваешь? — Он усмехнулся. — Что, никак милицию собрался вызывать?
— А зачем ему вызывать, он сам капитан! — Желябов рассмеялся. — А сходи, Эдик, составь протокол, а? Осмотри место происшествия, или что там еще — тебе лучше знать, как там у вас это делается. — Похоже, он не мог смириться с тем, что так опозорился, в то время как у Воловикова все прошло гладко, и сейчас чувствовал потребность того уколоть.
— Простите, шеф… — На пороге появился Бугай. — Все сделано. Сидят оба голубчика в камере, как вы и велели. Первого, ссуля этого, я сразу туда отволок, а второй в бега ударился, его ребята Скелета аж на самой дороге выловили, на тачке за ним гоняться пришлось. Ну, помяли обоих маленько, вы ж разрешили… Так что с ними дальше делать прикажете?
— Пусть сидят пока. Спасибо тебе боцман, иди, — подумав, отпустил его Мышастый. — Ну что, — обратился он к товарищам, — не хотите ли порезвиться? Давай, Желябов, не тушуйся, накажи их за наглость на всю катушку, чтоб свое место знали! — Мышастый рассмеялся, с хитрецой поглядывая на партсекретаря. — Сходи, сделай с ними то, чем они тебе грозили!
— Антон, ну закрыли же тему, — напомнил тот жалобно. — Еще не хватало мне их волосатых задниц, когда под боком в сто раз красивее была.
— Закрыли, так закрыли, — согласились остальные…
Когда зазвонил телефон, Мышастый слегка помедлил, прежде чем взяться за трубку — как-то не очень верилось, что ему сегодня могут сообщить какие-то приятные новости. А может, что-нибудь про дочь или Альбину? Он все же решил ответить, хоть и очень не хотелось. — Алло!
— Шеф, — торопливо заговорил Гринько и Мышастый понял, что дурные предчувствия его не обманули, ему явно готовились преподнести какие-то дурные вести, — Лысый все же начал дергаться. Побывал в вашем доме и офисе, вас разыскивает.
— Но я же предупреждал тебя насчет дополнительной охраны? — рявкнул он. — Что значит — побывал дома, в офисе? Он что, везде вверх дном все перевернул, шастает где хочет, словно у себя дома? А охранники, черт их дери?
— Охранникам они сунули по башке, — принялся оправдываться Ворон. — Людей маловато, понимаете? Их понаехало человек двадцать на семи машинах. Примерно, как мы на полигон гоняли. А дома порядок, ничего не тронули. Он только хотел проверить, там ли вы. Ищет, говорить с вами желает.
— Ну, а… — начал было Мышастый и оборвал себя на полуслове. Он хотел спросить, почему Лысый не позвонил, но вспомнил, что опять отключал мобильный телефон, когда потащил Ольгу в каминный зал, чтобы никто не смог его отвлечь.
Да и все равно, не стал бы он с этим придурком разговаривать — сказал завтра, значит, завтра! — Ну, а в офисе что? — переиграл он свой вопрос.
— В офисе тоже настучали охранникам по головам, вырубили Самойлова, и увезли вашу секретаршу.
— А на хрена ему сдалась моя секретарша? — недоверчиво спросил Мышастый. — Что еще за чушь? Ты ничего не путаешь?
— Не знаю, зачем, но только они ее взяли и сейчас едут к вам. Самойлов очухался и позвонил. Он все-таки дал им ваш адрес. Ну, сами знаете, он же у нас на чистой работе — получил чуток по сопатке, и сразу расклеился.
— Ты его еще выгораживать будешь? — разозлился Мышастый. — И вообще, с этого надо было начинать! Что значит — едут ко мне? Ты хоть соображаешь, что творится? Сейчас каждая минута на счету, а у меня тут всего пять человек! И это ты, мой зам, так опростоволосился?
— Виноват, шеф, но мы тоже давно в дороге, — выслушав гневную тираду Мышастого, успокоил его Гринько. — Я думаю, если мы сейчас поднажмем, то или догоним их, или приедем сразу вслед, разница во времени получится небольшой. Самойлов быстро очухался и все нам сообщил.
— Ну то-то же… Иначе я бы шкуру с тебя живьем спустил, — проворчал Мышастый, у которого отлегло от сердца. — Когда вы будете-то?
— Да минут десять всего осталось, — сообщил, прикинув, Ворон. — А что делать, если мы их в дороге нагоним?
— Первыми не начинать, — решил пахан, — если только сами не полезут. Поговорить хочет — пусть говорит… Постой, а ты с кем? С теми, из кабака? Они не слишком набрались?
— Да нет, все более-менее. — Ворон замолчал. Он не хотел признаваться патрону, что относительно трезвых осталось всего двенадцать человек, которых он и взял с собой. Ну да ничего, ведь у Мышастого был еще пяток, а Бодров покричит и успокоится, вряд ли дело дойдет до чего серьезного.
— Ладно, тогда отбой. — Мышастый спрятал телефон и вздохнул.
— Что, Антон, что-то серьезное? — Воловиков примерно дошадался, о чем разговаривал его товарищ.
— Ну… Есть кое-какие проблемы, — признался тот, размышляя, не отправить ли этих двоих от греха подальше, мало ли чем может все закончиться.
Хотя, с другой стороны, может Лысый действительно хочет просто с ним поговорить, ведь, как утверждает Гринько, у него дома этот деятель ничего не тронул, в офисе тоже. Ну, настучал по голове охранникам — такое бывает, когда ребята на взводе, хотя, конечно, это не оправдание и он еще за наглость ответит… Вот только зачем он забрал из офиса эту проститутку? — опять с недоумением подумал Мышастый. — Наверное, чтобы уязвить меня посильнее, — решил он. Больше эта коза ни на что никому не нужна. Вообще, надо подумать, как разговаривать с этим долболобом. Дружили, дружили, и вот на тебе… Хотя, какая тут, к черту, может быть дружба? Так, вооруженный нейтралитет. А вообще, слишком он вспыльчив, этот Бодров. Как и положено пьянице — нервы-то расшатаны. Но и отходчив, правда, как многие буйные. Ладно, скоро узнаем, что этот придурок затеял, а сейчас надо отдать кое-какие распоряжения. Ничего серьезного быть не должно, да и подкрепление прибудет с минуты на минуту…
— Бугай! — крикнул он и тот моментально появился на пороге.
— Слушаю, шеф!
— Значит, делаем так… — соображая на ходу, принялся командовать Мышастый. — Все тачки загнали во двор? Хорошо.
Пусть эти ребята, ну… Скелета… Пусть все встанут в воротах и никого не пускают хотя бы несколько минут, больше и не потребуется. Там уже и Ворон со своими подоспеет. А ты сам будь здесь, при мне, вот, пожалуй, и все. Задача ясна?
— Ясно, хозяин. — Бугай поймал все на лету, тем более, что будучи телохранителем, он волей-неволей был в курсе всех дел. Он поспешно отправился выполнять распоряжения патрона.
А через несколько минут раздались сигналы автомобильных клаксонов и Мышастый, окинув взглядом слегка побледневших друзей, пошел к окну посмотреть…
Бодров, сидя в отдельном кабинете принадлежавшего ему ресторана, завтракал. Точнее, он нервно ковырялся в тарелке, отщипывая по микроскопическому кусочку сочной отбивной и долго пережевывая каждый. Но делал это не потому, что прочитал в дешевом медицинском издании, что нужно совершать не менее тридцати с чем-то жевательных движений на одно глотательное, а потому, что ему просто было не до еды… Причиной первой, самой простой и традиционной, являлось обычное похмелье. Да плюс ко всему, от этих мудаков, уехавших на дело с почтовиками, до сих пор не поступило никаких вестей, что еще больше увеличивало отвращение к пище. «Что все это означает?
Что же они, с двумя тетками да одним ментом управиться не могут? Ну, плюс еще шофер, самый что ни на есть обыкновенный… Ладно, пусть только приедет этот Крот, он ему покажет. А не слинял ли тот вообще? С добытыми деньгами? — мелькнула шальная мысль. — Да нет, кому-кому, а Кроту приходилось держать в руках и более значительные суммы, и ни в чем подозрительном тот до сих пор замечен не был. Скорее всего это говнистый мент что-нибудь напутал. Ну, пусть только объявятся… Будет им такое вознаграждение!..»
Кое-как одолев едва половину порции, он брезгливо оттолкнул тарелку в сторону и приготовился было позвать официанта, который, впрочем, уже сам, услужливо согнувшись, подлетал к нему на полусогнутых, как вдруг в кабинет буквально ворвался Шустрый — здоровяк, возивший его на «Вольво».
— Пахан! — его голос и взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Ну! — рявкнул Лысый, и официант мгновенно куда-то испарился.
— Пахан… — повторил здоровяк, и Бодров выпучил на него мгновенно покрасневшие глаза — первый признак ярости.
— Что, никак не можешь разродиться, подобно бабе? — заорал он в бешенстве. — Говори, мать твою так!
— Щербатый приехал, — как-то растерянно произнес Шустрый.
— Ну что — Щербатый? Что он? — теперь свирепо завращал выпученными глазами пахан. — И где Крот? Где остальные?
— Их накрыли. А Щербатый еле слинял. Подстрелили его в ногу, вся машина в кровище.
— Та-ак! — У Бодрова начала подергиваться щека. — Денег, как я понимаю, нет, и людей тоже нет. И что значит накрыли? Они что, в ментовке, что ли?
— Нет, их обстреляли. Они попали в засаду, — принялся объяснять Шустрый. — В живых остался Щербатый, да еще одного, кажется, потом подобрала скорая. Щербатого тоже хотели добить, но у того, что целился, патроны кончились, а когда те укатили, он кое-как вполз в тачку, и… В общем, еле добрался, сознание по дороге несколько раз терял.
— Хватит полоскать мне мозги мудацкими подробностями!
Где сейчас этот урод? — прорычал Бодров, выискивая глазами водку, но той на столе не оказалось. — Половой! — заорал он, и выросший из-под земли официант, стараясь избежать его налитого бешенством взгляда, согнулся теперь уже чуть не пополам. — Почему на столе нет водки, я тебя спрашиваю? — Он едва не съездил этого растяпу по физиономии, совершенно позабыв, что сам же, во избежании соблазна, распорядился подать водку только к концу завтрака. Официант, не напоминая ему, естественно, о такой мелочи, через считанные секунды уже наливал в рюмку вожделенный напиток из запотевшего графинчика.
— Пусти, я сам! — Тот оттолкнул мгновенно исчезнувшего от греха подальше официанта и, убрав с глаз долой раздражающую его рюмку, уже плескал водку в обычный граненый стакан, который тот, отлично зная привычки Бодрова, также предусмотрительно захватил с собой. Сделав запрещающий жест пытающемуся что-то произнести Шустрому, он в три огромных глотка осушил почти доверху наполненную посудину и, шумно отрыгнув, опять вперился взглядом в здоровяка:
— Теперь продолжай.
— Его срочно отвезли к врачу. Ну, к этому, нашему, проверенному. Тот уже начал его латать. Говорит, что Щербатый крови много потерял. Ну, переливание нужно, то-се, и вытянет ли он вообще или нет, хрен его знает. А расспрашивать его сейчас бесполезно, он в отключке полнейшей, — угадал Шустрый желание хозяина послать его для разговора с раненым или даже поехать самому.
— Ну и что он еще рассказал перед тем, как отрубиться?
— неожиданно почти спокойно спросил Бодров, с интересом прислушиваясь, как водка приживается в желудке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107