Мелкий уже примеривался, чтобы попасть тому точно по голове.
— Ты чего? — негромко вскрикнул МЕлкий, пытаясь отодрать руку главаря от своего ворота. — Задушишь ведь!
— А то… — Не взирая на вынужденно тихий тон, в голосе Голованова ясно читалась назидательность:
— Без моей команды, находясь на деле не сметь и пальцем пошевелить! И вообще, — добавил он, чувствуя необходимость как-то обосновать справедливость своего утверждения, — все помнят, о чем мы говорили? Мы теперь профессионалы!..
Вернувшись в свой двор, дружная пятерка спустилась в подвал пятиэтажного дома, где проживали Дрын с Соколом и где клетушка Дрына была самовольно объединена с отсеком ничего не ведавшей об этом соседки-пенсионерки, все равно подвалом не пользующейся. Теперь клетушки были переоборудованы в довольно уютное помещение со стенами, обшитыми листовой фанерой, служащей защитой от посторонних взглядов, исправно работающей лампочкой и дверью, запирающейся на шлеперный замок. Внутри находились два самодельных топчана, разместившиеся вдоль стен, и завершал обстановку сколоченный из деревянных досок прочный стол, установленный в центре. Когда компания расселась, с нетерпением поглядывая на своего предводителя и ожидая дележа законной добычи, Голова встал со своего места и приказал Соколу:
— А ну-ка, встань, Соколик!
Едва парень с недоумением приподнялся, как кулак Головы смачно моприкоснулся с его носом, отчего тот мгновенно отозвался брызнувшими по сторонам кровавыми соплями.
— За что, сука? — с обидой в голосе завопил тот, пытаясь пальцами остановить обильно потекшую кровь.
— Сейчас за суку еще добавлю, — угрожающе пообещал Голова и добавил уже нормальным тоном:
— А ну-ка дружок, выверни карманы.
Сокол обреченно, наконец догадавшись в чем дело, свободной рукой достал из кармана куртки мятую бумажку и бросил на стол:
— На, подавись!
— На первый раз прощаю, — уже совсем добродушно сказал главарь, — но впредь чтоб все зарубили себе на носу — если кто утаит хоть копейку из общей добычи, разговор с ним будет не такой, как сейчас. — Он кивнул на Сокола. — Ишь ты, орел-сокол, — усмехнулся Голова, — хорошо, я заметил — шасть по карманам и зажал что-то в кулаке, думал нас всех нагреть.
И из-за чего страдал, спрашивается? — Он приподнял со стола потрепанную купюру. — Ха, из-за такой мелочи! Вот я тебя сейчас вообще выкину из нашей шоблы, хочешь?
— Ладно, — виновато буркнул Сокол, — в последний раз.
Больше не буду, обещаю. — Ему уже удалось остановить кровь и теперь он шмыгал носом, напоминая обиженного ребенка.
— Может, кто желает добавить что-нибудь еще, — огляделся Голова, — может, кто-то другой хочет облегчить душу и карманы?
Мелкий осторожно, словно взялся за раскаленный уголек, который нещадно жег руку, достал из кармана дешевенькие электронные часы и отводя взгляд от пахана, аккуратно положил их на самый краешек стола.
— Ну вот тебе! — разозлился Голова, который просто на дурака закинул крючок, не очень-то надеясь на улов. — И ты туда же, говнюк. Садануть бы и тебе тоже, да хрен с тобой, живи. — Он великодушно махнул рукой. — Но чтоб все запомнили, если при дележе кто-нибудь надумает что-то утаить, то пусть пощады не ждет!
— Тебя самого это тоже касается? — ехидно спросил вновь осмелевший Сокол.
— Да, меня тоже! — твердо ответил Голованов, будучи убежденным, что в случае чего, все равно не найдется желающих призвать его к ответу и поэтому с легкостью произнесший эти ни к чему не обязывающие слова.
— Мог бы и Мелкому тоже двинуть, — буркнул напоследок Сокол и на этом тема была окончательно закрыта.
Затем Голова медленно, наслаждаясь производимым эффектом, достал из кармана тощую пачечку банкнот и с напускной небрежностью, словно подобную процедуру ему приходилось проделывать чуть не каждый день, кинул ее на стол, приказав:
— Считай, Умник!
Тот вспотевшими от волнения пальцами, под внимательными взглядами сотоварищей, пересчитывающих деньги одновременно с ним — причем Мелкий даже беззвучно шевелил при этом губами — пересчитал пачку и бросая последнюю бумажку на стол, огласил результат.
— Ого! — уважительно произнес Дрын, чуть привстав от возбуждения. — Такого навара у нас еще ни разу не было! На эти бабки такую пьянку закатить можно!
Голова, который судя по заблестевшим глазам тоже был доволен прозвучавшей цифрой, произведя над собой усилие, как можно небрежнее заявил:
— Ерунда, это только начало. Скоро у нас таких бумажек будет завались, это вам не на заводе пахать!
— Ты что, придумал что-то еще? — оживился Дрын.
— Да идей навалом, только успевай собирать бабки, — соврал Голова, решив про себя, что надо будет срочно посоветоваться с Умником, пусть тот что-нибудь придумает. Затем он отложил половину денег в сторону, разделил оставшуюся часть награбленного между всеми участниками поровну и запихивая отложенное за пазуху, торжественно объявил:
— Отныне у нас будет касса. Кассиром я назначаю себя. — И сразу же отметая возможные возражения, пояснил:
— Эти деньги общие и будут тратиться на подготовку различных операций. О всех расходах я буду строго отчитываться перед вами, не бойтесь. Например, завтра мы с Умником будем одевать Светку, чтобы начать с ней работу по кабакам. Понятно, что для этого нужны деньги. Все… — И уже запирая дверь, не обращая внимания на недовольные физиономии расходящихся подельников, имевших все основания не доверять такому кассиру, Голова крикнул в темноту:
— Умник, завтра после двенадцати заходи ко мне!..
Сидя с Колесниковым на скамейке и потягивая бутылочное пиво, купленное на деньги из «общака», Голова, похлопав собеседника по плечу, доверительно произнес:
— Короче так, Серега, будешь моим замом. Ну, вообще-то мой зам — это Дрын. Он здоровый и вообще… Толковый, короче, пацан. А ты у меня будешь по этой части, ну, думать головой, в общем. Советовать там чего… Усек?
— Усек, — подтвердил Умник.
— Ну, а раз усек, давай займемся делом. Сейчас мы с тобой сгоняем на почту и поймаем Светку, а потом прошвырнемся по магазинам, купим ей шмотья, косметики — в общем, дерьма всякого — и объясним, что от нее требуется. Я с ней буду базарить, а ты сиди и поддакивай. В общем-то она баба ничего, понятливая, но уж если упрется… Тут-то и начинается твое дело — ты и соображай, как ее уломать, какие привести эти…
Как их?
— Аргументы? — подсказал Умник.
— Во-во, и аргументы и факты! — довольно заржал Голова.
— Ладно, отчаливаем. — Он отбросил в сторону пустую бутылку.
— На почту пойдешь ты, а то бабка там работает вреднющая, меня что-то сильно невзлюбила. Всю дорогу бочки катит, сука.
Когда они на трамвае доехали до почты, Голованов остался на улице, а Сергей Колесников, зайдя в зал, постучал в служебную дверь. Спустя довольно продолжительный отрезок времени та отворилась и на пороге возникла пожилая женщина с колючими глазами и почему-то заранее недовольным лицом, подозрительно оглядевшая его с головы до ног.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Сергей и не дождавшись ответа, продолжил, — мне бы Свету Портнову…
Так и не ответив, только брезгливо поджав губы, старушенция развернулась и пошла прочь, бормоча себе под нос что-то неразборчивое. Еще через минуту в дверном проеме появилась девушка, одетая в синий халат, измазанный фиолетовой штемпельной краской. Увидев Сергея, она слегка удивилась и не очень-то приветливо спросила, тоже не поздоровавшись:
— Чего пришел? Мне работать надо.
— Свет, мы тут с Головой… Он на улице остался, а я вот… Ты когда заканчиваешь работу?
— Да что вам от меня надо-то, спрашиваю? — ответила та вопросом. — Было бы что дельное, могла б и пораньше отпроситься, а так, дурака с вами валять…
— Голова велел передать, разговор есть серьезный. — Сергей избегал смотреть ей в глаза. После некоторых действий, что их компания предприняла в отношении этой девчонки и в которых принимал участие и он сам, парень не очень-то уютно сейчас себя с ней чувствовал. Судя по натянутости, возникшей сейчас между ними, Светлана также чувствовала себя при общении с ним не в своей тарелке.
— Разговор… Знаю я ваши разговоры! Опять в подвал потащите, или придумаете еще что-нибудь в этом роде. — Однако взглянув на разом покрасневшего Сергея, она испытала некоторую неловкость от своей резкости — как раз этот парень был виноват перед ней гораздо меньше других, и к тому же он ей немножко нравился. — Ладно, — продолжила она уже мягче, — передай своему Голове, что скоро приду. Но повторяю: если он опять со своими глупостями… С полчасика примерно подождите! — крикнула она уже на ходу.
Не успев ей возразить, что «Голованов вовсе не его», Сергей вернулся к приятелю, уже начавшему проявлять признаки нетерпения.
— Ну что там эта шалава мозги парит? — Он сплюнул под ноги, едва не попав себе на ботинок.
— Сейчас придет, ей еще отпроситься надо. Полчаса сказала подождать, — мрачновато ответил Сергей. После встречи со Светой он вдруг почувствовал некоторую антипатию к лидеру их компании. Это было для него несколько неожиданным, но сейчас он не стал разбираться в непонятно почему возникшем чувстве.
— Ну, полчаса, так полчаса, — неожиданно покладисто согласился Голова и внимательно посмотрел на Сергея. — А что, Умник, может она тебе нравится, а? — Присмотревшись к переменившемуся в лице парню, он понял, что попал в точку. — Ну, дела! Брось, скоро у тебя знаешь сколько таких появится?
Деньги заведутся — сами прибегут! Тебе только выбирать, да пальцем тыкать придется. И еще в сто раз лучше Светки найдутся. — Он поморщился и кивнул в сторону почты.
Сергей ничего не ответил и оставшееся время они провели в молчании. Наконец, на ступеньках почты появилась Светлана.
Голова несколько скептически ее осмотрел и хмыкнул. Действительно, выглядела девушка не лучшим образом. Высокая, симпатичная, с красивыми черными бровями и высокими скулами, которые предполагали в ее роду какого-нибудь татаро-монгольского предка, с неплохими, слегка тонковатыми ногами, одета она была не лучшим образом. Одежда была чистой, свежеотглаженной, но чувствовалось, что носится девушкой далеко не первый сезон. Подойдя к молча наблюдавшими за ее приближением приятелям, заметив ухмылку на физиономии Голованова и сразу догадавшись что она означает, Света, не здороваясь, грубо спросила:
— Ну, чего приперся? Что за разговор у тебя? — И еще раз решительно предупредила:
— Если с глупостями какими, то я пошла, у меня дел навалом!
— Не суетись, дура, — Голова крепко схватил ее за локоть, — у нас приятная для тебя новость. Сейчас прошвырнемся по магазинам, приоденем тебя слегка. А то смотреть тошно, что напялила — все это немодно давно.
Светлана, вспыхнув, резко вырвала свой локоть.
— Ты, придурок, на себя бы лучше посмотрел! Тоже мне, модельер выискался! Тебе бы мать алкашку, да двух сестренок мелких без отца, так я б посмотрела, как ты с ними покрутился и на кого бы стал похож. — Видно было, что она не на шутку разъярилась. Девушка уже развернулась, собираясь уходить, но Голова опять схватил ее за руку:
— Ладно, не пыли! Ну брякнул не подумавши, с кем не бывает… — Его тон неожиданно стал до противности приторно-ласковым — он понял, что действительно слегка переборщил, а ведь эту суку надо было во что бы то ни стало уломать, без нее в задуманном деле никак было не обойтись. — Ты бы слушала лучше, что я тебе говорил. Сейчас поедем в центр, пройдемся по магазинам.
Светлана начала потихоньку отходить, кажется, она не умела долго сердиться.
— С чего это ты вдруг таким добреньким стал? — Только сейчас до нее дошло, что щедрые посулы Голованова звучали весьма подозрительно. — Шмоток, он видите ли, накупит… Что затеваете-то?
— Потом объясню. — Голова потащил ее к трамвайной остановке.
— Нет, или говори сейчас, или валите оба к чертовой бабушке.
Голова тяжко вздохнул, но решил подчиниться:
— Пошли, побазарим. — Он кивнул в сторону скамейки.
Когда все трое уселись, главарь в общих чертах набросал Светлане то, что их команда надумала сделать и о ее роли в предстоящих операциях. Слушая Голованова, Светлана не особенно удивилась тому, что тот предлагал — ничего хорошего от такого подонка она и не ожидала. Она смотрела, как Голова, размахивая руками, расписывает ей выгоды предстоящего сотрудничества, и припоминала, как попала в компанию этого отморозка. Собственно, там и вспоминать-то было нечего. Это не она — ее подруга откликнулась на предложение встреченных на улице парней познакомиться. Потом той удалось улизнуть, а ее не отпустили, заставляя пить вино стакан за стаканом, а закончилось все так, как и должно было закончиться. Мрачный подвал, жесткий дощатый лежак, грубые руки, пьяные лица…
Потом угрозы расправы, если она вздумает на них жаловаться, мелькающий перед глазами нож; пощечины Голованова для закрепления результата… Самое противное, что на этом все не закончилось — убедившись, что она не заявила в милицию, парни, встретив ее на улице, запросто повторили все вновь. Потом вроде бы на какое-то время отстали, потом вспомнили о ней снова, а еще через некоторое время она и не слишком отказывалась от приглашений провести досуг — дома порой бывало гораздо хуже, чем в компании с этими уродами…
Сейчас, слушая бодрые разглагольствования этого недоумка, первой же мыслью девушки было послать их ко всем чертям, пусть ее даже потом изобьют, как это бывало уже не раз, но возможность что-то заработать притягивала. Все деньги, заработанные однообразным трудом на почте, она тратила на своих маленьких сестренок, в то время как алкоголичка-мать постоянно пропивала все принесенное Светланой в дом, включая купленные детские вещи, даже еду ухитряясь выменивать на алкоголь. За квартиру тоже не было плачено несколько месяцев; и все это, острой занозой сидевшее в ее голове и не дававшее покоя, заставило сейчас Светлану выслушать предложение, не оборвав Голованова с первых же слов. И тем не менее, ей было страшно, дать свое согласие она пока не решалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107