— Ну, присядем, что ли, на дорожку, — предложил пахан и все, кто в этот момент стоял, послушно присели. — Все, рванули! — Голова тут же дергано вскочил, с шумом опрокидывая стул. — Не боись, марухи, скоро на эти, как их, ну, острова, в общем, махнем! — подбодрил он двух боевых подруг, собравшихся было опять зареветь. — На Канары, вот! — вспомнил он наконец. — Мы уйдем, а вы пакуйте тут пока свои вещи! — И первым решительно шагнул за порог.
— На Соловки ты скоро поедешь, — почти про себя пробормотал Умник, выходя последним…
— Ух ты! — восторженно заорала Зинка, бросаясь в объятия Нинки. — Слыхала? Скоро поедем на Канары! Ура! Может, правда, начнем потихоньку собираться? — Она вопросительно посмотрела на подругу.
— А че нам собираться-то? — возразила та. — Мы с тобой и готовы почти. Все равно ведь спали не раздеваясь. Да и вещей у нас — раз-два и обчелся. А Умник этот, что он там сказал? Соловки какие-то, что ли? Тоже какой-то курорт? Какие-то острова?
— А хрен его знает, — пожала плечами радостная Зинка. — Курорт — он и в Африке курорт, какая нам с тобой разница! — И они весело, в обнимку, закружились, запрыгали по комнате, прилипая грязными пятками к давно немытому полу с разбросанными там и сям бычками, возбужденно выкрикивая:
— На Канары!
На Соловки! На Канары!.. — Все эти слова звучали так заманчиво, лаская слух двух счастливых подружек…
— Это и есть твоя тачка? — Голова скептически оглядел «шестерку», угнанную Дрыном по его личному распоряжению специально для сегодняшней операции, и презрительно хмыкнул:
— А она по дороге не развалится? Ведь нам еще за карабинами крюк делать, не забудь.
— Слушай, знаешь что! — Дрын, как и все, был слегка взвинчен перед предстоящим делом. — Может, сам другую достанешь? Надоело! Чуть тачку угонять — Дрын; как таксиста по башке пригреть — опять Дрын! Что я, крайний, что ли? Пусть вон Мелкий тебе шустрит. — Он презрительно ткнул пальцем в сторону что-то жующего подельника, который в ответ злобно на него зыркнул, но промолчал.
— Ладно, ладно, — примирительно проговорил пахан, — уж и не скажи ему ничего. Бегает хоть нормально?
— Да нормально бегает. Что на ней, на выставку, что ли, или в ралли гонять? — Дрын успокоился. — Завелась нормально, около сотни выдает запросто — что нам еще от нее надо? А самое главное — хозяин в отъезде, я точно узнал, поэтому и взял именно ее. Ее долго никто не спохватится.
— Ну добро, поехали! — скомандовал Голова, захлопывая дверцу…
— Слушай, Голова, а на хрена мы три карабина взяли? — плаксиво протянул Мелкий, когда они уже подъезжали к месту, облюбованному ими для нападения. — Что, нельзя было каждому по обрезу? Неудобно же! — Он никак не мог пристроить свой карабин в битком набитой машине, тот все норовил уткнуться в него каким-нибудь острым углом. — Себе-то, вон, небось, обрезик выбрал.
— Цыц, Мелкий! Скоро все узнаешь…
Оставив машину примерно за квартал до выбранного ими строения, они добрели до поворота, сразу за которым надумали остановить машину почтовиков.
— Все за мной! — скомандовал пахан, взяв курс на старый выселенный дом. — И спрячьте оружие, мудаки! — зашипел он, заметив, что карабин Сокола высунулся из под тряпки, в которую был замотан… — Черт! А уж засрано-то все! — выругался он, поднимаясь на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице. — Всем осторожно, тут мины, не вляпайтесь. А не то менты нас безо всяких собак запросто по запаху сыщут! — гоготнул Голова. — На дерьмо у них чутье отменное!
— Сплюнь, дура! — неодобрительно отнесся к его шутке Дрын. — Не гони про мусоров, а то накаркаешь!
— Так… Мелкий, Сокол, Умник, сюда! — позвал пахан, подойдя к окнам второго этажа, обращенным к дороге. — Значит так, объясняю всем, кто не слушал меня в прошлый раз… Вы трое, кого я сейчас назвал, сидите здесь с карабинами и внимательно следите за ситуацией. Мы с Дрыном останавливаем машину и отнимаем деньги. Но чуть что пойдет не так, вы все в момент начинаете шмалять по машине, только целиться чтоб у меня на совесть, понятно? Не зря же я столько денег угробил на ваше обучение в тире! — уже в который раз попрекнул Голова свою команду непомерно большими расходами из общака, пущенными не на святое дело — не на водку. — Так что, показывайте теперь класс! Вот как раз поэтому-то Сокол, как лучший стрелок, Умник, будут здесь. Ну, а Мелкий вам так, для довеска, все равно с него нигде никакого толку нет, а отсюда он может хотя бы случайно кого зацепит… Ну, всем теперь ясно, зачем вы трое взяли карабины?
— Нет. Зачем? — заупорствовал Мелкий, обиженный тем, что его обозвали «довеском».
— Во, дура! — Пахан удивленно покачал головой. — У него дальность стрельбы и точность получше будут, чем у обреза. Я слыхал, из такого вот СКС-а рельс можно запросто прошибить, так что из «Жигуля» в случае чего, решето должно получиться.
— Ну уж, прямо-таки рельс… — буркнул Мелкий, чтобы хоть как-то показать, что и он имеет право подавать голос.
— А зачем по машине стрелять? — спросил Умник. То, что возможно придется стрелять по двум тетушкам, ему активно не нравилось. — Ведь там две бабы, да шофер. Они вам с Дрыном и так все отдадут, да еще и с поклоном.
— Ну, мало ли, — нехотя процедил Голова. — Знаешь, я твоей бля… Ну, в общем, Светке этой… не очень-то доверяю. Может, там вовсе и не бабы, а мужики-охранники с пушками. Вот. Короче, мы с Дрыном тогда сразу сдергиваем, а вы вовсю шмаляете. Понятно? Пошли, Дрын, спустимся вниз.
Остановившись у входа, двое нервно закурили, настраиваясь на предстоящее.
— Очко не играет? — поинтересовался Голова, озираясь вокруг.
— Да есть немного, — честно признался подельник. — Но больше из-за того, что там деньжищ куча, — тут же поспешил добавить он, чтобы пахан не вздумал заподозрить его в трусости. — Да, слушай, — вдруг вспомнил он, — а ты что, со Светкой действительно делиться надумал? Сколько ты обещал ей за наводку отвалить?
— Вот еще! — презрительно фыркнул Голова. — Еще чего не хватало — делиться честно заработанным с какой-то прошмандовкой. Так, посулил просто. Пусть эта профура своей дыркой на жизнь зарабатывает. Это ведь у нас с тобой нечем, а ей стоит только эту свою штуку кому-нибудь подставить — и нормалек! — Оба весело заржали. — Или, пусть наш Умник своим заработанным с нею поделится, — продолжал бурчать Голова, которого до сих пор злил факт, что такую хорошую телку увели у него из под носа. — Он ведь теперь трет эту костлявую проститутку единолично, вот и пусть… Нам-то с тобой что? — На самом деле у Головы давно созрел еще один, свой личный план — не делиться не только со Светланой, а вообще ни с кем. Зачем, если можно оставить всю добычу себе? Поэтому он и решил устроить дележ на полигоне, без свидетелей, а уж там — как кому повезет… — Ладно, — он бросил взгляд на часы и выкинул докуренную сигарету, — иди-ка быстренько, предупреди, чтоб не стояли у окон. Мелкому пинков надавай, пусть получше мышей ловит. Поедут скоро…
Еще несколько томительных минут они с Дрыном как на иголках ожидали появления почтовиков, напряженно вглядываясь в поворот, из-за которого должна была показаться машина. Голове нравилось, что дорога тихая. За все время, что они здесь находились, по ней прошло всего несколько машин, а прохожих сейчас вообще не было видно. Что пришлось бы положить кого-нибудь лишнего, окажись улица более людной — на то ему было начхать, но вот лишние глаза и уши… Когда послышался шум приближающейся легковушки, он судорожно сжал локоть Дрына и впился глазами в поворот, готовясь в любую секунду дать команду к действию. И когда, наконец, машина показалась, он уже едва не проорал сигнал к наступлению, но в следующее мгновение, отпрянув обратно в дверной проем, втащил за собой также ничего не понимающего подельника.
— Что за херня такая творится? — пораженно прошептал Голова, глядя, как выскочившая из-за поворота легковая автомашина затормозила чуть поодаль, а следом за ней показалась еще одна и, заложив крутой вираж, тоже остановилась, заблокировав дорогу. Из них повыскакивали угрожающего вида мужчины, у каждого из которых под легкими куртками что-то заметно оттопыривалось. — Мать моя женщина! — тихо произнес он, догадавшись, зачем здесь появились вооруженные ребята, судя по внешнему виду, настоящие бандиты, которых он насчитал аж пять человек. — Они пришли за тем же, что и мы! Твою мать!
Что теперь делать? — Взглянув на Дрына, у которого отвисла челюсть, он понял, что этот тугодум ему сейчас не советчик.
Дрын всегда был лишь хорошим исполнителем, не более. — Стой здесь и не вздумай высовываться! — шепнул ему Голова и, стараясь ступать как можно тише, бросился по лестнице вверх. — Все меняется… — быстро заговорил он, подбежав к нервно оглянувшимся на него подельникам. — Да сиди же ты, сука! — Он зло дернул вниз попытавшегося приподняться Мелкого. — Хочешь, чтобы нас засекли и продырявили в один момент? Что, не дошло до сих пор, кто это такие?.. Значит так, — соображал он на ходу, — пусть они трясут почтовиков, мы пока сидим тихо. А как только они отберут у тех капусту, тогда мы накроем уже их, ясно?
— По почтовикам уже не надо палить? — трясясь от страха, спросил Мелкий. Он так ничего и не понял.
— Черт, жалко времени нет, а то бы я тебе, козлу, понавтыкал… — зло прошипел Голова, еле сдерживаясь, чтобы не врезать тому по стучащим от испуга зубам. — Умник, будешь здесь за старшего — объясни ему, что к чему. Стрелять только после нас с Дрыном. Понятно? — И убедившись, что тот, кажется, схватил все на лету, пихнул Сокола в бок:
— Да не трясись ты тоже, зараза, соберись же!..
— Дрын, шмаляем по этим, понял? Только дождемся, пока они отберут бабки. — Тот кивнул. Он уже слегка отошел от столбняка, в который впал при неожиданно изменившейся обстановке. — В общем, делай, как я. Так, а ну тихо… Кажись, начинается… — Голова осторожно высунулся из-за двери.
Из-за поворота показалась машина почтовиков, которая сразу же резко затормозила, чуть не упершись в старый, добитый «Жигуленок-двойку», который, очевидно, сыграв свою роль завала, должен был остаться на поле брани. К остановившейся машине тут же рванули четверо притаившихся за «двойкой» бандитов, на ходу вытаскивая оружие. Пятый, стоя чуть в стороне, контролировал ситуацию. В руках он держал невесть откуда появившийся «Калашников».
— Стоять!.. Бабки!.. — Крики бегущих сразу же утонули в грохоте выстрелов — один из них дважды попал в грудь пытавшемуся воспользоваться своим автоматом милиционеру. Сквозь продырявленное лобовое стекло, мгновенно покрывшееся паутиной трещин, было видно, как судорожно дергается побледневший шофер, пытаясь достать зацепившийся за что-то пистолет. Один из нападавших, приблизившись к машине с его стороны, выстрелил в мужчину в упор, через проем опущенного бокового стекла. За грохотом выстрелов истеричные крики женщин, пытающихся забиться под заднее сиденье, почти не были слышны. Четыре дверцы почтовой автомашины были вскрыты подбежавшей четверкой боевиков почти одновременно, и вот уже одна из женщин, получив удар рукоятью пистолета по голове, обливаясь кровью, затихла на полу. У второй один из нападавших, среднего роста крепыш, отчаянно дергал из рук сумку, которая, распахнувшись во время борьбы, демонстрировала в открывшемся чреве запечатанный банковский мешок, из-за которого были убиты уже по меньшей мере двое.
— Отдай, сука! — Крепыш, не выдержав, выстрелил ей прямо в лицо и у женщины, которая не выпускала сумку просто от того, что была парализована страхом, а не от желания спасти деньги, бессильно разжались мгновенно залившиеся обильно хлынувшей кровью руки. Все это время три пары мужских рук с лихорадочной быстротой пихали и поворачивали неподвижно лежащие в машине тела — бандиты старались понять, не упустили ли они в суматохе еще какой-либо добычи. Крепыш вскинул сумку над головой, продемонстрировав отнятое спокойно наблюдавшему со стороны человеку с автоматом, бывшему у них, очевидно, за старшего, и тот, удовлетворенно кивнув, крикнул:
— Все, уходим!
Едва бандиты бросились в обратную сторону, направляясь к своей оставленной чуть поодаль белой «шестерке», раздался второй крик со стороны старого дома, который только что казался таким тихим и безопасным — главарь грабившей шайки несколько раз пробегал взглядом по его окнам с давно выбитыми стеклами, но ничего угрожающего для них так и не заметил.
— Мочи! Мочи их, братва! — истошно заорал Голова, и показывая пример, сделал три или четыре беспорядочных, почти неприцельных выстрела, произведенных в основном лишь в качестве сигнала к нападению.
Из двух окон второго этажа незамедлительно раздался довольно слаженный залп из трех карабинов, после которого сразу двое из убегающих мужчин упали — Сокол попал в грудь старшему, которого тут же отбросило назад с широко раскинувшимися в падении руками, из которых вывалился автомат, а рядом упал крепыш с сумкой в руках. У него быстро набухала кровью штанина. Оставшиеся трое, с лицами, на которых проступило смешанное со страхом удивление, лихорадочно озирались, выискивая глазами источник столь неожиданно прозвучавших выстрелов. Заметив, что сумка с деньгами лежит возле скорчившегося крепыша, они растерянно остановились — без денег уходить было нельзя. Открыв ответную беспорядочную стрельбу из пистолетов, бандиты пытались разобраться, где вообще засели их противники. Через несколько секунд еще один из отстреливающейся троицы сначала опустился на колено, а затем упал, подкошенный сразу двумя пулями — одна угодила ему в живот, а вторая по касательной зацепила шею. В следующее мгновенье раздался почти не слышный в грохоте выстрелов злорадный крик Дрына:
— Есть, сука! — Это он, произведя пять выстрелов подряд, попал в долговязого мужчину, упорно пытавшегося добраться до денег. Когда тот упал с обагренной кровью головой, последний остававшийся невредимым бандит, уже не думая о добыче, рванул что было сил к своей машине, но, не пробежав и нескольких метров, тоже упал — пуля поразила его в плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107