Система большевистского управления страной основывалась на разделени
и политической и административно-судебной властей. Тайная власть прини
мала в России все важные решения. Ни ее деятельность, ни истинная структу
ра никому не раскрывались, историкам достались ничтожные крохи ее архив
ов. Политические решения принимались, следовательно, одними лицами, испо
лнялись другими (правительственной властью).
Эту параллельную систему властей сознательно сконструировал Ленин, пр
ичем одной из целей такой амбивалентности администрации считался «обм
ан буржуазных обывателей», или «слепоглухонемых». (Лидер объяснил колле
гам, что официальная власть сможет принимать помощь «буржуазного окруж
ения», тогда как партийный кабинет тайной власти будет наносить врагу ре
волюционные кинжальные удары из государственного подполья.)
К чести Соколова, он к «слепоглухонемым» не принадлежал и за карнавалом
официально-декоративных правительственных масок пытался выявить дейс
твующие в преступлении лики.
За маской официального премьера Ленина он выявил тайного вершителя пол
итики Ц Янкеля Свердлова. За личиной официального председателя Уралсо
вета Белобородова Ц правителя де-факто, секретаря обкома Шая Голощекин
а. За тенью официально объявленного цареубийцы Ермакова высвечивался п
одлинный палач Ц Янкель Юровский,
«Русские» их имена деформировались в тексте его книги в подчеркнуто евр
ейскую форму вполне сознательно: в екатеринбургском сюжете вышло так, чт
о подлинные имена и фамилии всех участников-евреев звучали по-славянск
и (Яков Свердлов, Исай Голощекин, Яков Юровский).
Ошибка Соколова заключалась в неправильно выбранных коэфициентах вычи
сления истины. Во-первых, сам принцип доводился им до абсурда. Не всегда о
бладатель официальной власти исключался в России из системы власти тай
ной: часто обе функции совмещались в одном лице. Ленин, например, был главо
й и партийной, и правительственной головки. Троцкий считался вторым чело
веком в партии, но и немалой фигурой в правительстве (наркомвоенмор). Если
формальный глава государства Калинин сразу обнаруживал оперно-декора
тивную роль должности советского «конституционного царя», это вовсе не
значило, что каждый президент окажется куклой в руках партийного руково
дства: например, Яков Свердлов на том же посту в силу личных особенностей
обладал громадным реальным влиянием на дела.
Другой просчет Соколова заключался в том, что источник и орган тайной вл
асти, которые им интуитивно ощущались, следователь мыслил лишь в виде ев
рейской группы в большевистской головке: кажется, он предполагал, что ев
реи не большевики вовсе, а орудия национальных руководителей еврейства,
«сионских мудрецов».
В этом пункте я вынужден отвлечься и вновь сделать виток в сторону от ека
теринбургского сюжета.
В искажении видения следователя не следует искать только личную ограни
ченность Соколова или комплекс национальной его неполноценности (когд
а собственный молодой народ представляется марионеткой в чужих, зрелых
и опытно-хитрых пальцах), или, наконец, рецидив омертвело-религиозного во
спитания. Словом, это был не порок консервативно настроенного обывателя
. Мировоззрение Соколова в ту эпоху считалось мировоззрением современн
ым, более того, модно современным. По методологии своего мышления Соколо
в выглядел как раз новатором в противовес быстро устаревавшему либерал
у Бруцкусу, благодаря чему он и вошел в идеологическую моду эпохи на деся
тилетия, а профессора даже его земляки забыли. Беды мира объяснялись еди
номышленниками Соколова 06щественым Злом, проистекавшим из небольшого п
о объему и раздробленного по всей Европе и Америке источника, отравлявше
го трудовое человечество. Левые тогдашние группы называли это Всемирно
е Зло «крупной буржуазией». А ведь они были не дураками, слепцами, многие в
овсе не злодеями по натуре Ц но, если использовать литературные образы,
это были Раскольниковы, решившие убить богатую старушку Ц Мировую Бурж
уазию, чтобы принести счастье близким, да и себе самим Ц талантливым, пог
ибавшим в старом мире людям. Правые же группы избрали на аналогичную рол
ь другую старушку Ц Мировое Еврейство: среди них оказался искуснейший п
олитик тогдашней Германии Адольф Гитлер, и один из ее лучших летчиков Ге
рман Геринг, и великий промышленник Генри Форд в США, и талантливейший оф
ицер русского флота Александр Колчак.
В этом же ряду мне видится Николай Соколов. Подобно им, он потерпел пораже
ние в деле, которому посвятил жизнь: не заметил не только Ленина с Дзержин
ским, но и пермский центр и, не в силах обойти Белобородова, всячески приум
еньшил в книге его роль. Это ведь был не индивидуальный феномен Соколова,
а явление распространенное, того же порядка, как у Сталина, несомненно лу
чшего политика России, который, приступая к жизненно важному контакту с
гитлеровской Германией, рекомендовал своему посланцу встретиться с… Я
льмаром Шахтом, полагая, что германский министр из банкиров должен предс
тавлять в рейхсканцелярии некое нацистское политбюро, тайное правител
ьство из капиталистов, отдающее Гитлеру приказы. Полная аналогия с Дитер
ихсом, полагавшим, что раз Троцкий еврей, он-то и должен приказывать русск
ому Ленину.
Задача не только Соколова, но любых исследователей екатеринбургского д
ела осложнялась необыкновенным, почти сказочным легкомыслием многих е
го современников и всех иных свидетелей и исследователей при обращении
их с фактами, именами и датами в нашем сюжете цареубийства. Вот два пример
а.
При жизни Соколова, в 1921 году, в Мюнхене вышла книга Ф.Винберга «Корни зла» (
она же «Крестный путь», часть 1-я). Вряд ли нужно в рамках нашей темы уточнят
ь, что книга была посвящена «описанию страданий погибшей Царской семьи»
, корни же зла, давшие ей название, состояли в «Великом и малом заговоре ев
рейства», гениально осуществленном сионскими мудрецами в поверженной
в прах России. На службе у еврейства, согласно Винбергу, состояли Корнило
в, Алексеев, Деникин и Янушкевич, распорядившийся о переброске избытка к
авалерии в пехоту в условиях позиционной войны: это было им сделано по ев
рейской интриге. Ссылку на «Корни зла» я нашел в книге Соколова (почему и п
рочел ее), но какие, спрашивается, претензии можем мы предъявлять юристу 20-
х годов, если и в 1981 году наш современник профессор П.Пагануцци тоже сослал
ся как на источник на те же «Корни» в книге, посвященной истории цареубий
ства: «Убийство австрийской наследственной четы было делом рук масонов
… Установлено с документальной точностью, что убийцы являлись масонски
ми агентами.» Корнилов и Деникин с той же документальной точностью являл
ись агентами еврейскими… Уверен, исследуя любой другой сюжет, современн
ый профессор проверил бы источниками основательность исследований сво
их предшественников Ц но это правило не распространяется на екатеринб
ургское цареубийство.
Или, Пагануцци приходит к выводу: «Нет сомнения, что описанные в этой глав
е чудовищные преступления большевиков (Пермь и Алапаевск. Ц М. X.) были сов
ершены по приказанию из центра, Москвы.» Далее: «Главная ответственность
за них лежит на Свердлове на первом месте, а затем на Ленине, Крестинском
и Зиновьеве». Почему Свердлов у него опередил Ленина? Почему Зиновьев и К
рестинский приказывали нечто из «центра Ц Москвы», когда оба находилис
ь в другом центре Ц Петрограде? А ни почему. Потому что обвинение в цареуб
ийстве разрешается сложившейся традицией предъявлять кому данному авт
ору хочется, кто более неприятен историку среди действовавших в сюжете л
иц. Так стало принято, и Соколов, кстати, был здесь не первым. Но и не последн
им, как видите.
Разрешено, например, тому же Пагануцци сопроводить фамилию «Зиновьев» с
правкой: «Он же Апфельбаум, Овсей Гершон Аронов», хотя Апфельбаум Ц фами
лия матери Зиновьева, а настоящая фамилия обозначена во всех энциклопед
иях Ц «Радомысльский». Но, согласитесь, Апфельбаум прозвучит ярче по-ев
рейски, почти так же соблазнительно, как Цедербаум (настоящая фамилия Юл
ия Мартова).
Или возьмите Марка Касвинова, который в идейном отношении выглядит как б
ы антиподом Соколова и Пагануцци, но методика его обращения с фактами и ф
амилиями совершено аналогична. В журнальном варианте «23 ступеней вниз»
так описано убийство:
«Кому поручить исполнение приговора? Председательствующий говорит: во
звратился с фронта Петр Захарович Ермаков, верх-исетский кузнец. Оправи
лся от ран. Достойный, всеми почитаемый ветеран. Отец троих детей (sic! Ц нео
бходимым условием для палача было являться примерным семьянином. Ц М. X.).
Вызвали Ермакова. Спросили. Согласился. Попросил в помощь А. Д. Авдеева, бы
вшего коменданта Дома особого назначения, и Я. И. Юровского(sic!), коменданта
нынешнего.»
Далее описывается, как в «комиссар юстиции Юровский выступил вперед… и о
бъявил: «Внимание! Оглашается решение Уральского совета… Именем народа
…
И сразу после этого загремели выстрелы.»
Перед Касвиновым заказчики ставили противоположную задачу, чем Дитери
хс перед Соколовым (положительный факт истребления Романовых, врагов тр
удового народа, должны были исполнять, конечно, только русские люди Ц пр
олетарии). Но советский историк выполнил ее теми же приемами, что прото-на
цистский публицист: «… некоторые западные авторы продолжают сочинять в
сякие небылицы по поводу казни Романовых. Утверждают, например, будто ис
полнители приговора Уральского совета были в подавляющем большинстве
нерусские («мадьяры», «австрийцы», «немцы», «латыши» и т. д.) …»
А евреев, заметьте, у Касвинова вообще нет. Евреи не должны участвовать в п
оложительном «акте революционного возмездия».
«…все участники операции были русские граждане (sic!), в основном рабочие и р
еволюционые активисты… Колчаковский следователь Соколов, ссылаясь на
составленный им список участников охраны и исполнителей приговора (22 фа
милии), признает: «Все это местные люди, русские жители.» Внизу Касвинов сд
елал сноску на источник: «Н. Соколов «Убийство царской семьи», Берлин, 1925, с
тр. 87.»
Так было написано в журнале «Звезда» (1973, No10, стр. 170Ц 171). А загляните-ка в ту же к
нигу, выпущеную отдельным изданием:
«Кому поручить исполнение приговора? Общее мнение: Юровскому Якову Миха
йловичу (уже не «И.»! Ц М.Х.), коменданту Дома особого назначения, и его помо
щнику Григорию Петровичу Никулину»… Далее Юровский в тексте читает при
говор, но уже понижен до реального чина «товарища областного комиссара ю
стиции» и без Ц «Именем народа», и нет более рассуждений о выдумках инос
транных авторов о нерусских участников команды палачей, и нет ссылки на 87
-ю страницу у Соколова (на которой, естественно, не было никогда и абсолют
но ничего похожего на цитату, якобы найденную Касвиновым, и не могло ее бы
ть, ибо она противоречила концепции следователя.)
И ни слова не то что извинения перед читателем за прежний текст «23 ступене
й», а хоть какого-то авторского объяснения.
Так что при всех своих несомненных грехах Николай Соколов был а остается
типичной и совершенно обычной для своего времени фигурой сочинителя сл
едственных гипотез, юристом, который подгонял материалы следствия и обв
инения людей в тягчайшем уголовном и нравственном преступлении к деяни
ям того круга лиц, что ему не нравился (а не нравились ему, в соответствии с
духом нарождавшегося тогда нацизма, евреи). Это был вовсе не монстр, морал
ьный урод, как казалось воспитанному в XIX веке Бруцкусу, а самый характерн
ый по методике обработке дел, что для тогдашних правых, что для тогдашних
левых типовой работник, в каком-то смысле, увы, все еще наш современник.
На чем возможную для меня апологию Соколова заканчиваю.

Глава 32
МАЛОЕ ЗУБЧАТОЕ КОЛЕСО: КОМЕНДАНТ ЯКОВ ЮРОВСКИЙ

Итак, 4 июня 1918 года Белобородов, как мы знаем, произвел переворот и вместо А
вдеева назначил комендантом ДОНа товарища (заместителя) областного ком
иссара юстиции Якова Юровского, а помощником коменданта, вместо вороват
ого Мошкина, сделался казначей местной ЧК Григорий Никулин.
Еще через несколько дней шеф Уралсовета телеграфно приказал:
«Пермь, военком, Лукоянову, уполномоченному обласовету Матвееву, Короле
вские, Сыромолотову.
Если можно заменить безусловно надежными людьми команду охраны поезда,
всю смените. Пошлите обратно в Екатеринбург, точка. Матвеев остается ком
ендантом поезда, о замене сговоритесь Трифоновым. Белобородов, 8 июля».
Может быть, люди из охраны золото-платинового поезда и явились через ден
ь-два на службу во внутренний караул ДОНа.
«Их было 10 человек, Ц рассказывал следователю свидетель Якимов. Ц Из чи
сла прибывших пятеро было нерусские, а пятеро русских. Я категорически у
тверждаю, что пятеро из них были русские люди, говорили по-русски. Остальн
ые же пятеро по виду были нерусские. По-русски хотя и говорили, но плохо.
Хорошо я знаю, что одному из русских фамилия была Кабанов. Положительно у
достоверяю, что эти русские, кроме Кабанова, носили фамилии Ермаков, Парт
ин и Костоусов… Пятому же фамилию забыл, не могу сказать, был ли среди них
человек по фамилии Леватных.,, Эти фамилии я запомнил, потому что меня как
разводящего иногда посылали Юровский или Никулин за кем-нибудь из них: «
Позови Ермакова, позови Партина, позови Костоусова». Всех этих, прибывши
х из «Американской гостиницы» (резиденция Уральской ЧК. Ц М. Х.), мы безраз
лично называли почему-то «латышами.»
Кем же был новый комендант, согласно генералу Дитерихсу, «нанявший этих
латышей во внутреннюю охрану»? (Какая поэтическая картина, набросанная р
укой мастера исторической белетристики:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55