Почему же вождь решил вмеш
аться сам, «намыть холку»? Потому что текст об истреблении Романовых был,
как вспоминал Юровский, на «условном языке», и Ленин не хотел привлекать
к нему внимания служащих телеграфа. Можно предположить также, что было з
аранее условлено связываться не напрямую, а через промежуточные посты: п
оэтому телеграммы из Екатеринбурга в Kpeмль шли транзитом через Петрогра
д, а из Кремля в Екатеринбург, возможно, через пост в Перми. Тогда телеграм
ма с приказом из Перми, которую вспоминает в своей «Записке» Юровский, бы
ла той, которую и отправил Акимов.
Рассказ Акимова помогает понять, почему обнаружены лишь шифровки из Ека
теринбурга, но не ответы из Кремля: в аппарате Ленина и Свердлова знали о к
опиях, которые оставались на телеграфе, и изымали их сразу; екатеринбург
ские же провинциалы, изъяв ленты, копии оставили в телеграфном архиве, гд
е их и нашел прокурор Остроумов.

Глава 28
РЕПЕТИЦИЯ И ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ УБИЙСТВА

Полигоном для отработки техники убийств стал губернский город Пермь, гд
е проживал в гостинице «Королевские номера» (названных так по имени хозя
ина, купца Королева) младший брат царя Ц великий князь Михаил Александр
ович Романов.
Нужно упомянуть еще упрек Бруцкуса в адрес Соколова Ц что «убийству Мих
аила Романова, крайне таинственному, разъяснения которого мучительно т
ребует совесть», следователь посвятил две страницы.
Великий князь, по описаниям современников, кажется мне идеальным образц
ом конституционного монарха. Человек не властолюбивый, не склонный хват
ать рычаги реальной власти, но духовно независимый, порядочный и лично с
мелый Ц он мог послужить своей стране символом национального бытия и го
сударственной совести, каким должен быть монарх в XX веке.
Вот эпизоды его короткой биографии: полюбив женщину, на которой не мог же
ниться по обычаям своего рода Ц разведенную и не аристократку, Михаил Р
оманов, за четверть века до своего английского племянника Эдуарда VIII, доб
ровольно отказался от привилегий высочайшего сана ради брака по любви. Н
иколай наказал его самым суровым для эпохи XX века наказанием для ослушни
ка ритуала династического брака: Михаилу было запрещено возвращаться в
Росиию из-за границы, где он обвенчался, а его имущество секвестировали в
казну.
Выручила война: Михаил разрешили отправиться на фронт во главе кавалери
йской Туземной (Дикой) дивизии. В конном строю он ходил в атаку и, по ходата
йству командования, вопреки воле брата, получил после сражений Георгиев
ский крест.
Отречение старшего брата в его, а не Алексея пользу застигло Михаила вра
сплох: он психологически не был готов к принятию власти. В столице не нашл
ось ни одной роты, способной защитить его права на трон от мятежно-разгул
ьных толп. Тогда он подписал Ц но не отречение, как многие до сих пор дума
ют, а согласие занять трон, но при условии: пусть призовет на царство Всеро
ссийское Учредительное собрание.
После октября 1917 года он продолжал жить во дворце в Гатчине. Подруга его же
ны, княгиня Воронцова-Дашкова, вспоминала, что Михаилу Романову друзья т
рижды предлагали бежать за границу. Великий князь отказался, посвятив му
жа княгини в секрет: комиссар Гатчины, большевик Семен Рошаль, обещал орг
анизовать побег, если вдруг возникнет серьезная опасность. Но в январе Р
ошаля самого расстреляли монархисты, а великому князю в марте 1918 года Пет
роградский совет (Зиновьев и Урицкий) приказал выехать на жительство в П
ермь.
Эта формулировка означала, что его не ограничивают в Перми в правах: выда
ли так называемые «охранные грамоты» за подписью Вл. Бонч-Бруевича, перв
ого шефа ленинской спецслужбы (брата Михаила Бонч-Бруевича), и Соломона У
рицкого, главы ПетроЧК.
В Пермь позволили взять с собой друга и секретаря, англичанина Николая (Б
райана) Джонсона, «роллс-ройс» с шофером Боруновым и камердинера Васили
я Челышева.
О дальнейших событиях Марк Касвинов пишет так:
«Его вольготная жизнь в центре города, в роскошных номерах гостиницы «Ко
ролевская» на Сибирской улице, с секретарем, поваром, шофером, при личном
«роллс-ройсе», возмущала рабочих. Многие открыто выражали негодование.
На заводских собраниях и митингах слышались требования: «Отправить Мих
аила в тюрьму, казнить его». С митинга на Мотовилихинском заводе поступи
ла в Пермский совет резолюция: если органы власти не посадят Романова по
д замок, «население само с ним разделается».
Так оно и случилось. («Здесь он и пропал», Ц писал в подобных случаях друг
ой автор, Николай Соколов. Ц М. X.)
В ночь на 13 июня 1918 года в гостиницу «Королевская» пришла группа неизвестн
ых. Они увели с собой Михаила, вывезли за город и в шести километрах от Мот
овилихи, за нефтяными складами Нобеля, в зарослях кустарника, расстрелял
и».
Историк предлагает нам поверить, что рабочие Перми и Мотовилихи (там нах
одился крупнейший в России пушечный завод), увидев, что брат царя живет в р
оскошной гостинице (в Перми Ц в тех номерах, где жили и руководители мест
ной ЧК), только за это решили его убить. Пришли и убили. Правда, о
н не упоминает, что, видимо, за ту же роскошную жизнь убили секретаря, шофе
ра, а потом и камердинера великого князя.
Сегодняшний историк (Борис Беленкин) называет по именам троих соучастни
ков убийства: «Рядом постоянно вертелся Иван Беляев, по прозвищу Ванька-
Замазай. Замазай обладал недюжинными актерскими способностями: переод
евания (то моряком, то купцом, то еще кем-нибудь) с гримированием были его с
лабостью. Постоянно наблюдал за объектом Василий Иванченко».
Главой же «акта пролетарской мести» явился 29-летний председатель Мотов
илихинского совета Гавриил Мясников.
Как показал следователю свидетель, «группа предъявила комиссару номер
ов ордер от ЧК на арест великого князя, после чего один из них с обнаженным
револьвером встал у телефона … а двое остальных поднялись по
лестнице и, войдя в номер, занимаемый великим князем, предложили ему в сам
ой грубой форме немедленно одеться, несмотря на то, что великий князь был
болен и не вставал с постели, и затем … увезли его по направлению к вокзалу
на Торговой улице». Другой свидетель рассказал, что великий князь потре
бовал, чтобы об аресте сообщил ему лично знакомый председатель ЧК, на что
один из арестовавших выругался: «Вот еще один Романов вы…….»
Следствие Соколова по делу об убийстве Михаила было проведено небрежно:
имена убийц вовсе не были установлены. В материалах намекается лишь на н
екоего Плешкова, начальника мотовилихинской милиции, по партийной прин
адлежности левого эсера, Ц возможно, это была подброшенная Соколову че
кистская легенда. Есть еще показания Веры Карнауховой, которую Соколов п
очему-то называет секретарем Пермского комитета большевиков (в историч
еских исследованиях по истории этой парторганизации я не встретил тако
й фамилии и думаю, что звание было присвоено ей посмертно, для оправдания
перед читателями убийства подследственной в тюрьме. Виновна же она была
в том, что родилась сестрой предгубЧК Федора Лукоянова.) Она вспомнила, ка
к однажды гость ее брата, «некий Мясников, человек вряд ли нормальный, гру
бо выругался: «Дали бы мне Николая, я бы с ним расправился, как с Михаилом».

В список разыскиваемых убийц Мясников занесен не был.
Вот что о нем пишет историк Б. Беленкин:
«Очень неуравновешенный, дерзкий, честолюбивый, Мясников втайне стреми
лся к власти, но с рабочими держался запросто. Многие считали его своим че
ловеком, рубахой-парнем. Но был он не так прост, как казалось… Рабочий-сле
сарь на несколько недель опередил «подвиг» известного чекиста-авантюр
иста Блюмкина. А именно: прежде чем совершить убийство… Мясников запасся
подложными документами Губчека.»
Как Беленкину не пришло в голову вытекающее из его слов заключение: раз Б
люмкин был «чекистом-авантюристом», значит, его удостоверение сотрудни
ка ЧК не было подложным?
И уж тем более оно не было подложным у Ганьки Мясникова, если он побывал в
гостях у председателя губЧК после акта. Незаконное пользован
ие их служебными удостоверениями каралось чекистами расстрелом. Белен
кину, конечно, не были известны показания Веры Карнауховой об этом визит
е, но зато он пишет:
«Дело вскоре раскрылось, с убийц сняли показания. Говорят, с Мясниковым б
еседовал на эту тему сам Феликс Эдмундович. А на VI съезде Советов (ноябрь 1918
г.) среди делегатов мы вновь встречаем Гавриила Ивановича.»
Делегат съезда, незаконно орудовавший подложными мандатами
ВЧК? Побывавший на приеме у Феликса Эдмундовича?
Я подробно остановился на этом сюжете потому, что он заставляет меня лич
но задумываться: а не являлось ли убийство германского посла Мирбаха лев
ым эсером Блюмкиным таким же «спонтанным актом революционной мести», ка
к и убийство Мясниковым великого князя? Убийство Мирбаха дало легальный
повод для уничтожения последней независимой от Ленина политической па
ртии, вдобавок в июле Мирбах уже стал опасным оппонентом большевистской
ориентации берлинского МИДа.
Бывший начальник местного угрозыска Ярославцев показал:
«Угнетенное состояние духа бывших на расследовании представителей Чре
звычайной комиссии, а также председателя Сорокина, дали мне повод думать
, что действительно похищение великого князя было для них весьма неожида
нно и не входило в их планы действий».
В книге Дитерихса есть описание гибели великого князя: якобы после перво
го выстрела (произошла осечка) великий князь понял, что происходит, и с кри
ком «Мерзавцы» сбил одного из палачей, Жужгова, с ног. Кто-то другой выстр
елил ему в спину, после чего смертельно раненного Михаила добили пулей в
голову.
В «Огоньке», в No38 за 1990 год, Эдвард Радзинский цитирует мемуары некоего Алек
сея Маркова, утверждающего, что именно он собственной рукой убил великог
о князя. Другими палачами, по его словам, были начальник местной милиции И
ванченко, вышеупомянутый Жужгов и приятель Маркова по фамилии Колпашни
ков. Рассказ этот психологически необыкновенно типичен: убийца желает п
риписать себе все лавры преступления, умаляя деяния сообщников (точно та
кими будут потом рассказы екатеринбургских убийц: Юровского и Ермакова
), вдобавок всеми силами акцентируя собственное хамство. Марков, наприме
р, уверяет, будто он вытащил великого князя за шиворот» (между тем, свидете
ль показал, что того уговорили пойти с палачами каким-то обманом Ц убийц
а что-то шепнул Михаилу, и тот пошел за ним). Он подтверждает, что пистолет Ж
ужгова дал осечку, но Михаил не бросился на вооруженного палача, а побежа
л к умиравшему другу Джонсону, проститься, по словам Маркова, и был сражен
второй пулей…
Трупы Михаила Романова и Брайана Джонсона сожгли в плавильной печи Мото
вилихинского завода.
«Ни одного еврея или даже лица, национальность которого Соколову неизве
стна, ни в Перми, ни в Алапаевске пристегнуть нельзя было, и потому так кра
тки расследования Соколова» (Б.Бруцкус).
Запах беззащитной крови раззадорил хищников: на утро после убийства вел
икого князя Ганька Мясников с компанией решили истребить архиепископа
Андроника. На этот раз мандатов им не выдали, но и не препятствовали Ц воз
можно, право на убийство Владыки считали наградой за выполнение предыду
щего поручения.
Андроника схватили через пять ночей, и «архиепископ попал в руки кроваво
го руководителя мотовилихинского застенка Мясникова. Этот зверь в обра
зе человека… в конце концов закопал его живым в землю», Ц писали «Епархи
альные ведомости». Судьба рядовых убийц мне неизвестна. Что касается Мяс
никова, то его история по-своему завершилась типично. Он входил в оппозиц
ионную «группу 22-х», был арестован, выслан после 3,5 лет тюрьмы в Эривань, беж
ал через пограничный Аракс в Персию, затем в Париж, Французская полиция п
о каким-то собственным соображениям дала ему «крышу» в городе, где Мясни
кову пришлось остерегаться не столько убийц, подосланных Ягодой, скольк
о мстителей-монархистов. Возможно, в полицейских архивах столицы Франци
и хранятся показания убийцы Михаила Романова.
Накануне войны он явился в советское посольство и передал свои воспомин
ания («для будущих историков»): их сожгут нечитанными при эвакуации посо
льства после объявления войны.
Три его сына, некогда плевавшие в арестовывавших отца чекистов, погибли
в боях с гитлеровцами. Жена, кричавшая тогда же: «Смотрите на них, это жанд
армы, они арестовали вашего отца!» Ц лишилась рассудка. Когда в 1946 году она
вышла из клиники, ее неожиданно известили, что ей «положено свидание» с м
ужем… в Бутырской тюрьме. Женщина долго колебалась, идти или нет, а когда п
ришла в приемную, мужа успели расстрелять.
Рой Медведев пишет, что Мясникова после войны выманили из Парижа под лич
ную гарантию Сталина: «Ваше прошлое забыто».
Психологически этот человек напоминал шолоховского Макара Нагульнова
. Мясников написал о себе Ленину: «Я три раза бегал из ссылки и не так, как т.
Троцкий, который имел возможность отдавать оленей, нет, бегу «зайцем», бе
гу не за границу, а для партийной работы в Россию…» (Будто читаешь цитату и
з «Поднятой целины»: «Я к партии не ученым хрящиком прирастал, как Троцки
й.») А мечты Макара о всеобщем счастье для всех беленьких, желтеньких и чер
неньких перекликаются с рассказом Мясникова историку Борису Николаевс
кому, мол, вдохновлял его на убийство Михаила Романова… пушкинский «Кинж
ал»:

…свободы тайный страж, караю
щий кинжал,
Последний судия позора и обиды.
Где Зевса гром молчит, где дремлет меч закона,
Свершитель ты проклятий и надежд.
Ты кроешься под сенью трона,
Под блеском праздничных одежд…

Эти строки поэт посвятил памяти Шарлотте Кордэ, поразившей кинжалом-мст
ителем теоретика революционного террора Марата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55