* * *

Следующими жертвами убийц с удостоверениями ЧК в карманах стали придво
рные, разделившие с монархом его судьбу до конца.
Генерал-адъютант Илья Татищев был этапирован из Тобольска вторым эшело
ном, с цесаревичем и его сестрами. В дороге комиссар, некто Родионов, опозн
анный придворными как бывший офицер жандармской погранстражи в Вержбо
лово, обратился к нему с таким предложением: «Я знал вас в силе, и каким же в
ы были тогда хорошим человеком; потому, если смогу что-то для вас сделать
Ц просите сейчас, я постараюсь». Татищев ответил: «Единственная просьба
Ц не разлучайте с Государем». Замявшийся Родионов ответил: «Не уверен, ч
то это в моих силах, я ведь всего-навсего один из комиссаров.» (Как учил ког
да-то меня генерал-гебист, которому я обрабатывал мемуары: «Навредить у н
ас может и уборщица, а добро сделать не в силах и большой начальник». Или, к
ак говорил Воланд Маргарите, «каждое ведомство должно заниматься своим
и делами».)
В камере Ивановской тюрьмы Татищев сидел с камердинерами Чемодуровым и
Волковым, и они рассказали на следствии, что 25-26 мая (7-8 июня н ст.) Илью Леонид
овича вызвали в контору тюрьмы. Вскоре оттуда передали в камеру его прос
ьбу Ц принести оставшиеся на нарах шубу и бумажник. Думаю, что, согласно з
адуманому сценарию, это умышленно доверили сделать не надзирателю, а сок
амернику, Волкову. В конторе генерал успел показать ему врученный только
что ордер, где говорилось, что Татищев высылается из пределов Уральской
области. В тюрьме стало известно, что такой ордер вручили и другому придв
орному, князю Валентину Долгорукому. Позднее, в письмах, заговорщики цар
я уведомили, что им удалось освободить «Д и Т».
Подвела, пока еще неопытных, убийц небрежность. После занятия города бел
ые солдаты нашли недалеко от железной дороги два почти разложившихся тр
упа (июльская жара, а прошло больше полутора месяцев). Убийцы небрежно обш
арили карманы жертв, а белые напротив старались, потому что искали остан
ки Романовых… В костюме, одетом на одно из распавшихся тел, нашли расписк
у, выданную комиссаром Дидковским в том, что он изъял у гражданина В. Долго
рукого при обыске 79 тысяч рублей.
У Долгорукого, ведшего хозяйство семьи, хранились ее средства. Расписка
похитителя денег рассказала современникам и потомкам об участи «освоб
ожденных» придворных.


* * *

Следующее убийство датируется первой декадой июля.
Еще в июне помощник коменданта Авдеева, Ц Мошкин, Ц украл золотую цепоч
ку от крестика цесаревича Алексея. Царь смолчал, но жалобу подали цареви
чевы слуги, бывшие матросы с царской яхты Ц Иван Седнев и Клементий Наго
рный. Эти «провокаторы и скандалисты, оклеветавшие мужественного помко
менданта», были, конечно, арестованы и препровождены в тюрьму. Но вдруг 4 и
юля произошло этакое «перестроечное чудо»: делу о позабытой цепочке дал
и ход, Авдеева с Мошкиним вызвали в Уралсовет, откуда они не вернулись в Ип
атьевский дом. В ДОН пришли зато «Белобородов, Сафаров, Юровский, Никулин
и еще какие-то два человека… Белобородов объяснил нам, Ц показал на след
ствии разводящий Якимов, Ц что Юровский теперь новый комендант, а Никул
ин его помощник… Он тут же приказал авдеевской команде улетучиться из до
му».
Эти показания подтверждаются записями в дневнике Николая II:
«Сегодня произошла смена коменданта Ц во время обеда пришел Белобород
ов и др. и объявил, что вместо Авдеева назначается тот, которого мы принима
ли за доктора, Ц Юровский. Днем, до часу, они составляли опись золотым вещ
ам Ц нашим и детей: большую часть (кольца, браслеты и др.) они взяли с собой.
Объяснили это тем, что случилась неприятная история в нашем д
оме, упомянули о пропаже наших предметов… Жаль Авдеева, но он виноват, что
не удержал своих людей от воровства из сундуков в сарае.»
Запись следующего дня (23 июня, т е. 5 июля н ст.):
«Вчера комендант Юровский принес ящичек со всеми взятыми драгоценност
ями, просил проверить содержимое и при нас запечатал его, оставив у нас на
хранение… Юровский и его помощники начинают понимать, какого рода
люди нас окружали и охраняли, обворовывая.
Не говорю об имуществе Ц они даже удерживали себе большую часть из прин
осимых припасов из женского монастыря. Только теперь, после новой переме
ны, мы узнали об этом, потому что все количество провизии стало попадать н
а кухню.»
Еще через день: «По слухам, некоторые авдеевцы уже сидят под арестом.»
… Тем временем арестованные Седнев и Нагорный напросились на
аудиенцию к большому рабоче-крестьянскому начальнику, гражданину Бело
бородову. Раз он недоволен их честной службой, может, вообще следует увол
иться? Начальник ответствовал: «В любое время». Тогда они подали на его им
я «покорнейшее прошение» Ц отправить их в Ярославскую губернию, «так чт
о мы крестьяне, желаем обрабатывать свое крестьянство». Седнев, напомнив
про прежнее устное председателя совета обещание отпустить их, писал, чт
о он человек семейный, в селе у него мать, жена с тремя детьми, сестра, так чт
о «выявите наше положение» (прошение нашли среди брошенных за ненадобно
стью бумаг совета и приобщили к следственному делу).
Тюрьма узнала результат: обоих лакеев вызвали в контору и вручили ордера
на выдворение с Урала за подписью Белобородова и Дидковского, такие же, к
ак были выданы Долгорукому с Татищевым. В доме Ипатьева за судьбу слуг бе
спокоились, но заботливый Юровский успокаивал царя и царицу: сбежал, мол,
Седнев из тюрьмы, потому не возвращается со следствия по делу о краже.
Примерно через три недели камердинер Чемодуров, заболевший в доме Ипать
ева и попросившийся в больницу, этапированный вместо этого в тюрьму, до с
мерти напуганный заключением и не смевший напомнить начальнику о себе, с
идевший в камере, как мышь в норе, и забытый поэтому начальство
м за хлопотами главного убийства, опознал найденные там же, у железной до
роги, трупы.
Они пролежали не так долго, как тела бывших сановников, и потому Чемодуро
в легко узнал останки Ивана Седнева и Клементия Нагорного.


* * *

Последние июльские убийства произошли в окрестностях небольшого ураль
ского городка Алапаевска через сутки после главного, Ц екатеринбургск
ого Ц убийства. Но композиционно мне удобнее описать их в данной главе, п
отому что алапаевские преступления осуществляли по тому же самому план
у, что убийства в Перми и возле екатеринбургского железнодорожного поло
тна, а не в виде казни, как в Ипатьевском доме.
В Алапаевске убивали Романовых из боковых ветвей династии Ц Константи
новичей и Михайловичей.
«Алапаевские убийства по жестокости были не менее ужасны, чем екатеринб
ургские», Ц заметил Бруцкус и был неправ: екатеринбургское убийство вы
глядит гуманным актом по сравнению с алапаевскими зверствами.
Романовых из младших ветвей династии выслали сначала в Вятку, потом в Ек
атеринбург. На Пасху 1918 года великий князь Игорь Константинович (внук ген
ерал-адмирала Константина Николаевича, брата Александра II и одного из гл
авных творцов великих реформ, и сын поэта «К.Р.» Ц Константина Романова) п
ознакомился в Екатеринбурге с управляющим фабриканта Злоказова, Ц Пет
ром Алексеевичем Леоновым. Он попросил этого местного знакомца найти ем
у и другим сосланным великим князьям квартиры на съем, «потому что в гост
инице дорого, у них нет средств». Леонов нашел жилье и вместе с великим кня
зем пошел к областному жилкомиссару Жилинскому, чтобы оформить прописк
у.
Ц Игорь Константинович сам в комнату, где находился Жилинский, не входи
л, а стоял за дверью, Ц рассказывал он следствию, Ц я же говорил с Жилинск
им от имени князя. Комиссар проявил злобу и грубость… «Пусть живут по гос
тиницам! У них денег много! Они всю Россию обворовали!»
Несколько раз после этого я бывал у князя в номере. Я предлагал ему скрыть
ся и давал для этого свой паспорт. Игорь Константинович говорил, что он не
сделал ничего худого перед родиной и поэтому не считает возможным прибе
гать к подобным мерам. Он сказал: «Я чувствую, что нам здесь жить не позвол
ят. В Вятке к нам тоже хорошо относилось население, и нас оттуда сюда перев
ели. Отсюда тоже переведут».
Их и перевели (после прибытия в город главы династии) в маленький Алапаев
ск. Князья жили в местной школе, свободной от учеников в летние каникулы: т
рое братьев Константиновичей, Игорь, Иоанн и Константин, их дядя Ц велик
ий князь Сергей Михайлович (сын младшего брата Александра II), а также сын о
т морганатического брака младшего брата Александра III, великого князя Па
вла Александровича, названный князем Владимиром Палеем (юноша писал сти
хи, и взыскательный ценитель литературы Марк Алданов называл его надежд
ой русской поэзии).
В том же школьном здании поселили старшую сестру императрицы, великую кн
ягиню Елизавету Федоровну.
Она была одной из самых трагических фигур в не слишком счастливой россий
ской императорской семье.
«Я так и вижу ее … высокой, строгой, со светлыми глубокими и наи
вными глазами, нежным ртом, мягкими чертами лица, прямым тонким носом, с га
рмоническими очертаниями фигуры, с чарующим ритмом походки и движений.,,
естественной, серьезной и полной доброты», Ц описал первую встречу со с
таршей из принцесс гессен-дармштадтских посол Франции Морис Палеолог.

Ее выдали замуж за дядю царя, генерал-губернатора Москвы великого князя
Сергея. Многие деликатно намекали, что Сергей Александрович «увлекался
мальчиками» и супруга будто бы была ему нужна для маскировки запретного
влечения. Горе женщины усугублялось тем, что ее супруг всей России был из
вестен как капризный жестокий упрямец. Можно представить, как подобный х
арактер сказывался вдобазок на нелюбимой жене…
В 1905 году великого князя убил террорист Иван Каляев. Елизавета Федоровна
посещала террориста в тюрьме, читала ему Евангелие, упрашивала раскаять
ся: она увидела, что перед ней не кровожадный бандит, а заблудшая душа. «В п
режние времена такие, как он, романтики, уходили в монастыри, постом и моли
твою преодолевая злую силу. В наш полный соблазнов век он поддался дьяво
льскому искушению, поверил в жертвенность терроризма», Ц писала знавша
я его журналистка (А. Тыркова).
Великая княгиня не хотела, чтобы смерть мужа родила новую смерть, она про
сила помиловать убийцу, но Каляева казнили.
На какое-то время у нее появился интимный друг, товарищ (заместитель) мини
стра внутренних дел Джунковский. В историю России он вошел уникальным по
ступком: узнав, что глава думской фракции большевиков Вацлав Малиновски
й состоит секретным сотрудником Департамента полиции, генерал рассуди
л так: честь России не позволяет, господа, иметь провокаторов-осведомите
лей среди депутатов парламента. Заплатите ему аванс и пусть катится! Не б
удем преувеличивать благородство вице-министра, ибо Департамент терял
не слишком много с уходом Малиновского: и петербургский, и московский, и п
рочие важнейшие комитеты, и Транспортное бюро большевиков Ц все в
озглавлялись агентами полиции. Но самая характеристика личности г
енерала и женщины, его выбравшей, интересны для этой книги.
Потом Елизавету Федоровну, подобно сестре, охватил религиозный экстаз. О
на вела монашеский образ жизни, в Алапаевск приехала с келейницей, монах
иней Варварой Яковлевой.
«В комнатах великих князей была только самая простая, необходимая обста
новка, Ц рассказывала Сергееву их повариха. Ц Простые железные кроват
и с жесткими матрацами, несколько простых же столов и стульев; мягкой меб
ели не было. К часу дня я готовила завтрак, в четыре подавался чай, в 7 часов
обед… Князья занимались чтением, гуляли, работали в находящемся при школ
е огороде … ходили в церковь, гуляли в поле за школой. Ходили од
ни, без охраны. Великая княгиня Елизавета Федоровна занималась рисовани
ем и подолгу молилась».
Спокойная жизнь длилась до 22 июня, когда ссыльных перевели на тюремный ре
жим в качестве «предупредительной меры» (после «побега» великого князя
Михаила) Ц об этом телеграфно сообщил бывшему генерал-инспектору русск
ой артиллерии великому князю Сергею Михайловичу все тот же справедливы
й товарищ Белобородов. Далее испытанная в Перми схема: в ночь с 17 на 18 июля (с
разу после цареубийства) в Алапаевск прибыл конный отряд «неизвестных л
иц» и захватил здание школы. Князей, княгиню, монахиню и управляющего Сер
гея Михайловича, поехавшего с хозяином в ссылку, звавшегося Федором Реме
зом (на иврите, к слову, «ремез» означает намек), погрузили в крытые экипаж
и и увезли. После «побега» была объявлена тревога; воинские части постав
лены под ружье, дороги перекрыты. Театральность ситуации, однако, ощущал
ась красноармейцами.
Убийцам из Алапаевска не повезло: когда они вывели жертвы на расправу в л
ес, к заброшенной шахте, неподалеку проезжали крестьяне, Николай и Вера К
ондратьевы. Документ из дела:
«…лично видели гибель князей Константиновичей, Палея, а также великой кн
ягини Елизаветы Федоровны у шахты Нижне-Синячихинской. Причем в шахту г
лубиной в 70 аршин (примерно 50 метров. Ц М. X.) были сброшены вышеупомянутые л
ица живыми, головами вниз. Князь Игорь был убит как пытавшийся бежать и ки
нут мертвым.
Великая княгиня Елизавета Федоровна, стоя на коленях у шахты, молила о по
щаде князей, хватаясь за руки и за ноги, целуя их. На что ей сказали: «Послед
няя будешь кинута!», что и исполнили, кинув головой вниз, на лед. За ней были
кинуты две бомбы.
9.Х.1918
Владимир Карлович Адамович-Маус» (один из чиновников следственной груп
пы. Ц М. X.).
Судье Сергееву, получившему это донесение, было несложно обнаружить шах
ту. Он извлек тела, провел патологоанатомическую экспертизу и выяснил, ч
то крестьяне, наблюдавшие убийство, ошиблись:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55