Мою же грудь пронзила боль, какую и
врагу не пожелаешь. Так скрутило, что не дай Сила. Даже вырвало.
Такая уж особенность у взгляда дракона Ц за его применение нагон распла
чивается собственным здоровьем. Без очков ходили бы Ц сгорали бы за сут
ки.
Тем временем, сжимая паяльную лампу, в мастерскую вкатился Толян Фуфлыжн
ик. Увидел Пашу и озадачился его не совсем естественной позой.
Ц Что за фигня?
После чего перевел взгляд с Паши на меня, увидел вместо глаз расплавленн
ое золото в глазницах и на три-четыре ближайших часа тоже стал манекеном.

Когда вторая Ц не такая сильная, но более длительная Ц волна обжигающе
го огня схлынула, я приступил к многоходовой операции по собственному сп
асению. И тут, надо сказать, мне пришлось проявить чудеса цирковой акроба
тики. Дэвид Копперфильд, увидев эти мои выкрутасы, сдох бы от зависти. А вс
е остальные Ц со смеху.
Для начала я разорвал веревки на руках (далось легко, такой фокус для наго
на Ц пустяк), потом раскачался и, добившись нужной амплитуды, схватил шва
бру, оставленную каким-то добрым человеком у станка балансировки колес.
На швабру намотал провод блока управления краном. Потянул к себе. С треть
его раза нашел нужный тумблер и аккуратно Ц майна, майна, майна Ц опусти
л себя на бетонный пол. Освободил ноги от пут, после чего сразу Ц хотя и не
без труда, но все-таки Ц поднялся.
Какое-то время просто стоял, привыкая к нормальному положению тела, пото
м, разминая затекшие мышцы, сделал несколько осторожных наклонов. Присел
. Встал. Прислушался к себе.
В общем и целом все было в порядке, только частности подводили: голова гуд
ела и при каждом резком движении возникала боль в груди. Однако на такие п
устяки мужественные нагоны (а других не бывает) внимания не обращают. Выс
моркаются, вытрут нос и топают туда, куда наметили.
Я и потопал.
Тщательно обыскав Пашу, нашел за поясом свой кольт, а во внутреннем карма
не пиджака Ц родной мобильный. Понимая, что мой болид так и стоит у дома А
нтонины Лихониной, я стал искать ключи от их тачки, не такси же было вызыва
ть. У Паши в карманах никаких ключей не оказалось. А вот у Толяна нашлись и
были незамедлительно изъяты. Больше мне от господ бандитов ничего нужно
не было. Все что нужно взял. Мелькнула, правда, шальная мыслишка снять и с т
ого и с другого портки и отходить древком швабры, но была тут же отброшена
за неимением времени. Хотя, конечно, руки чесались. Еле-еле сдержался. Бро
сил им на прощание: «Не скучайте, пассионарии» и, прихрамывая на обе ноги,
поковылял на выход.
Уже в дверях вспомнил про очки. Пришлось вернуться и потратить на их поис
к еще полминуты. Такая вот незадача.
Зато экспроприированный «мерс» летел ласточкой, и уже в двадцать три час
а двадцать три минуты я был у Альбины.
Ц Что с тобой? Ц спросила ведьма, когда я ворвался в квартиру.
Ц Ничего, Ц ответил я. Ц Один раз, правда, убили, два раза каким-то дубьем
по голове съездили, ребро еще сломали. А так ничего.
Ц Нашел гадов?
Ц Гадов Ц пока нет. А вот это вот Ц да.
Я протянул ей бирку и, решив, что такое объяснение будет самым скорым, проц
итировал Николая Гумилева:

Она колдует тихой ночью
У потемневшего окна
И страстно хочет, чтоб воочью
Ей тайна сделалась видна.

Альбина все поняла, никаких вопросов задавать не стала, выхватила лоскут
ок и устремилась в комнату.
Ведьма прекрасно знала, что нужно делать, и умела это делать. Моя помощь не
требовалась. Единственное, о чем я ее попросил, так это чтобы отработала к
ак можно быстрее.
Ц Не дура, соображаю, Ц сказала она, а сама уже поджигала лоскуток. Опуст
ив его в хрустальный кубок, попросила: Ц Ты бы пока вышел, дракон.
Ц Меня уже нет, Ц сказал я и поплелся на кухню.
Но несколько слов все-таки услышал:
Ц Аскар, Шалим, Тангир, Вени, Вени, Вени, Трамп…
Произнося заклинание и вдыхая дым тлеющей клеенки, Альбина начала вводи
ть себя в транс.
Пока ведьма искала ребенка, я стоял в кухне у открытого окна и курил. Свои
сигареты у меня давно закончились, курил хозяйские. Оказались с ментолом
. Противно, но что поделать.
Пепел я стряхивал за окно, он падал вниз и таял в матовом свете подрагиваю
щего фонаря.
Вот так и мы, меланхолично думал я. Летим-летим куда-то вниз, а потом исчеза
ем.
На дворе стояла непутевая городская ночь, дневная жара ушла, но было так д
ушно, как бывает душно перед хорошим дождем. Воздух пах бензином, жженой р
езиной и скошенной травой. На душе было муторно.
Выкурив до фильтра две сигареты, я потянулся за третьей, но тут меня позва
ла Альбина, и я пошел в комнату.
Ведьма стояла у зашторенного окна спиной к двери.
Ц Они на кладбище, Ц сказала она, не оборачиваясь.
Ц На каком? Ц уточнил я.
Ц На том, что в Предместье.
Кинув взгляд на часы (было уже двадцать три двадцать восемь), я дал себе от
машку:
Ц Первый, пошел!
И устремился в коридор.
Ц Успеешь? Ц спросила Альбина, проследовав за мной.
Ц Должен.
Ответил и обернулся, желая подбодрить. Альбина этого явно не ожидала. Зак
рыв лицо руками, она рухнула на корточки и взмолилась:
Ц Не смотри на меня, дракон! Ради Силы, не смотри!
Но было поздно.
Я уже увидел, в какую уродливую и седую старуху она превратилась. Мое серд
це, лежащее на улице Марата, сжалось от сострадания, а холодный ум выдал си
яние: дороговато нам порой обходятся собственные ошибки.
Вышел я, не прощаясь, а через полминуты уже выруливал со двора.
Выехав из колдобистых переулков на площадь Декабристов, я решился и позв
онил в офис Тюрина. Не думал, что там кто-то есть, звонил чисто наудачу. Удач
а не подвела.
Ц Да, Ц ответил мужской голос.
Ц Я насчет похищенного ребенка, Ц упредил я все возможные вопросы. Ц М
оя фамилия Тугарин.
Мужик на том конце провода здорово напрягся:
Ц Слушаю.
Ц Определитель есть?
Ц Да.
Ц Пусть Большой Босс выйдет на этот номер. Только срочно.
Тюрин перезвонил через несколько минут (я к тому моменту проносился мимо
Дома офицеров). По своему обыкновению Большой Босс попытался перехватит
ь контроль над ситуацией.
Ц Твои условия? Ц сказал он спокойным, чуть глуховатым голосом.
Ц Угомонись, Иосиф Викторович, Ц охладил я его порыв. Ц Я твоего ребенк
а не трогал.
Ц А кто?
Ц Есть один псих. Только сейчас вопрос «кто?» не актуален. Сейчас актуале
н вопрос «где?».
Ц И где?
Ц На кладбище в Предместье.
Ц Какого… Ц начал было он.
Но я его оборвал:
Ц Спокойно, Иосиф Викторович. Ребенок жив. Если поторопимся, и дальше буд
ет жить. Я уже лечу. Обещаю сделать все, что в моих силах, но и ты уж давай пос
тарайся.
Сообщив все, что хотел сообщить, я сразу отключился, сосредоточился на до
роге, сжал крепче руль и добавил скорости.
Выжимал я из движка все что можно и даже больше, но, когда подъехал к ворот
ам кладбища, было уже без семи двенадцать.
И ворота и калитка были заперты, я посигналил, но никто не подошел. Пришлос
ь Ц старость не радость Ц перебираться через забор. Куда деваться, пере
валил. И даже штаны не порвал.
Пробегая мимо сторожки, понял, почему охранник не вышел. Он не мог. Его рас
стреляли. Просто-напросто расстреляли. Видимо, среагировал бедняга на л
ай собаки, выглянул и, слова не успев сказать, получил три раза по девять. Т
ак и остался лежать у крыльца с неестественно подогнутой ногой.
И дворнягу его тоже убили. Она лежала в конце кровавой полосы дальше по гл
авной аллее. Похоже, ползла за ворогом до тех пор, пока окончательно не ист
екла кровью.
Хорошая смерть, подумал я, оббегая доблестную псину. Если, конечно, прилаг
ательное «хорошая» вообще можно приставить к существительному «смерть
».
Вокруг было тихо, как и должно быть ночью в таком месте. Даже птицы не трещ
али. Только местные тополя, корявые и неухоженные, дружно шумели на ветру.
А ветер усиливался. Небо затягивало тучами, и луна все реже высвечивала с
воим неверным светом скорбные холмы погоста. В воздухе все явственней па
хло грозой.
Я бежал по главной аллее, вертел головой и пытался высмотреть среди дере
вьев, оград и крестов тех, кого должен был остановить. Добрался до самого к
онца Ц до заваленного мусором забора, но так никого и не обнаружил. Гляну
л на часы. До полуночи оставалось четыре минуты. Впору было отчаяться.
Кому угодно, только не дракону.
Понимая, что бессистемно тыкаться по боковым аллеям не имеет смысла, я ра
звернулся и побежал назад. Добравшись до центральной развилки, останови
лся, замер и превратился в слух.
И, слава Силе, услышал.
Откуда-то с юга-востока доносился тихий, ни на что не похожий звук. И я поше
л на него, как жертва вампира на Зов. Точнее Ц побежал.
Прошло не меньше минуты, прежде чем звук перестал быть единым и рассыпал
ся на составляющие. Послышались жутковатое подвывание, уханье и скрежет
. Я не сразу, но все-таки догадался, что это магнитофонная запись. А потом Ц
и что это за запись. Антонов-Демон подошел к организации действа не без и
зуверской выдумки: записал органную мессу задом наперед.
Когда я их увидел, до полуночи оставалось меньше минуты.
Они расположились на одной из старых могил, украсив ее зажженными свечам
и. Свечей было много, не меньше двух десятков. Даже тогда, когда луна скрыв
алась в тучах, дрожащие на ветру огни позволяли видеть сцену жутковатого
действа.
Обнаженная Антонина лежала на гранитной плите, прижимая к себе правой ру
кой мирно спящего ребенка. В левой ее руке сверкала серебряная чаша. Та са
мая Чаша, которую я подвизался найти. Чаша братьев кипяченой росы.
Антонов-Демон, обряженный в балахон из какой-то черной материи с отливом
, стоял в ногах у подруги. В правой руке он держал ритуальный нож, а в левой (
ну конечно же, в левой, в какой же еще) Ц перевернутый крест.
Черная месса подходила к своему завершению. Магнитофонная какофония ум
ерла на невообразимо высокой ноте, и порыв ветра донес до меня голос. Демо
н громко, четко и монотонно выговаривал последние перед жертвоприношен
ием словеса:
Ц …Ахадон, Вай, Boo, Эйе…
Ни Антонина, ни сам Демон не слышали, как я приближаюсь: то ли были настоль
ко увлечены процессом, то ли шум начавшегося дождя надежно скрыл звук мо
их шагов. Я встал за три ограды от них возле куста багульника и вырвал коль
т из кобуры.
А тот, кто собирался стать иным столь диким образом, уже заканчивал свое в
оззвание:
Ц …Эксе, Ам, Эль, Ши, Хау…
В какой-то миг небо озарила вспышка молнии. Может, Небеса с ним разберутся
сами? Ц подумал я с надеждой.
Но у Небес были более насущные дела.
Убрав с лица пряди слипшихся от пота волос, я поднял пистолет и прицелилс
я. А когда Демон, откинув в сторону крест, занес нож над ребенком, снизил па
фос мероприятия громким возгласом:
Ц Даже не думай, придурок!
Антонина вскрикнула, а Демон обернулся. Узнав меня, на мгновение оцепене
л, а затем полез свободной рукой под балахон.
Я не дал ему ни единого шанса. Я не позволил ему выхватить пистолет. Я выст
релил раньше.
Крикнул:
Ц Делай что хочешь, только не здесь!
И плавно нажал на спусковой крючок.
Раскат грома заглушил звук выстрела, но это меня не огорчило. Достаточно
было того, что увидел: моя пуля снесла Демону кусок черепа, и несостоявший
ся иной, повалившись спиной на острые прутья ограды, ответил за «козла».

Наступила полночь. Ожидаемого прорыва инферно не случилось. Все было кон
чено.
Но не совсем.
Обезумевшая Антонина, перестав изображать из себя сатанинский алтарь, в
скочила и отбежала к ограде. Ребенка, который от шума проснулся и теперь и
стошно орал, она продолжала прижимать к груди. Я испугался, что уронит. Хор
ошо еще, если на землю, но если на штыри ограды Ц крышка.
Картинно, так, чтобы видела, я отшвырнул пистолет в сторону. Показал ей пус
тые ладони и, стараясь не делать резких движений, стал медленно приближа
ться. При этом говорил-приговаривал:
Ц Тихо, детка, тихо. Слушай, чего расскажу. Пошел я как-то раз на лыко гору д
рать, увидал, что на утках озеро плавает. Срубил тогда три палки: одну елов
ую, другую березовую, третью рябиновую. Бросил еловую Ц не добросил, брос
ил березовую Ц перебросил, бросил рябиновую Ц угодил. Озеро вспорхнуло
, полетело, а утки остались. Такая вот ерундовина. Такая вот дребедень.
Вконец отупевшая, она позволила мне подойти, и я осторожно, как самую драг
оценную в своей жизни ношу, принял из ее дрожащих рук голого, лысого и мокр
ого наследника большого бизнеса.
Маленькое морщинистое чудовище, попав в мои руки, отчего-то сразу затихл
о, вытаращилось на меня своими глупенькими гляделками и, задорно гугукну
в, протянуло мокрую ручонку к очкам. Видать, гены дали о себе знать, потяну
ло парня на чужое. А быть может, просто в стеклах отразилась молния и он та
к живо отреагировал. Кто его знает, как у него там и что.
Строго-настрого предупредив, чтобы не вздумал уделать, я спрятал шалопа
я под полу куртки от греха подальше. И от греха подальше, и от дождя. Дождь з
арядил будь здоров, не дождь Ц ливень. Настоящий летний ливень. Из тех, ко
торые надолго.
А безутешная в своем горе Антонина постояла, раскачиваясь из стороны в с
торону и заламывая руки, затем рухнула на мертвого своего дружка да завы
ла в голос. Слушать ее причитания мне было без надобности. Я подобрал Михе
еву чашу, нашел свой верный безотказный кольт и стал выбираться на главн
ую аллею.
По кладбищу уже сновали люди. Много людей. Они, громко перекрикиваясь и ши
нкуя темноту лучами фонарей, метались взад-вперед меж крестов и надгроб
ий. Метались, конечно, бестолково. Но все-таки метались.
Люди, они почти как драконы, думал я. Тоже переживают за детенышей. Детеныш
и для них важнее взрослого.
Как это часто бывает при большой суматохе, никто на меня внимания не обра
щал. Шел себе и шел. Один раз даже кто-то чего-то спросил. Я в ответ пожал пле
чами, человек выругался и побежал дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53