И снова посмотрел на Канеху. Ему было пятьдесят два, а ей почти в два раза меньше. Она была все такая же стройная, гибкая и сильная, ничуть не располнела, как это часто бывает с индейскими женщинами. Сэм почувствовал биение своего сердца. Выронив упряжь из рук, он прижал голову жены к своей груди. Его руки нежно гладили ее волосы. Внезапно он понял, что чувствовал в глубине души все эти годы.— Я люблю тебя, Канеха, — сказал он.Ее глаза были полны слез.— Я люблю тебя, мой муж.И впервые в жизни он поцеловал ее в губы. 4 Это произошло спустя три летних месяца. Было около двух часов дня. Макс работал в конюшне Ольсена, перебрасывая сено из повозки на сеновал. Он был в штанах из оленьей кожи, обнаженный по пояс. Тело его было бронзовым, почти черным от загара, мускулы на спине перекатывались от напряженной работы.Трое мужчин въехали во двор и остановили лошадей возле повозки. Не слезая с лошадей, они наблюдали за его работой. Через минуту один из них заговорил:— Эй, краснокожий, где тут мальчишка Сэнд?Макс бросил на сеновал еще одну охапку, воткнул вилы в сено и посмотрел на всадников.— Я Макс Сэнд, — ответил он, опираясь на ручку вил. Мужчины обменялись многозначительными взглядами.— Мы ищем твоего папашу.Макс смотрел на мужчин, не отвечая. Синие глаза его были темными и непроницаемыми.— Мы были в конторе, но там закрыто и висит записка, что перевозкой грузов занимается твой папаша.— Это так, — ответил Макс, — но сегодня суббота и он уехал домой.Один из незнакомцев подъехал ближе.— У нас есть груженая повозка, которую надо спешно доставить в Виргиния-Сити. Мы хотели бы поговорить с твоим отцом.Макс снова взялся за вилы, перебросил еще одну охапку.— Я передам ему, когда вечером вернусь домой.— Мы не можем ждать так долго, — сказал один из мужчин. — Нам надо договориться сейчас, чтобы уже вечером отправиться в путь. Как найти ваш дом?Макс с сомнением посмотрел на незнакомцев. Они не были похожи на переселенцев или рудокопов — на тех, кто обычно пользовался услугами его отца. Скорее они смахивали на бандитов или бродяг, на что указывали револьверы на их бедрах и шляпы, скрывающие лица.— Я освобожусь через пару часов и провожу вас, — сказал он.— Я же сказал, мальчик, что мы спешим. Твоему папаше не понравится, если он узнает, что вместо него подрядили кого-то другого, — последовал ответ.Макс пожал плечами.— Тогда езжайте по северной дороге — около двадцати миль.Трое незнакомцев молча развернули лошадей и выехали с конюшенного двора. Ветер донес голос одного из них:— Неужели старый Сэнд с такой кубышкой денег не придумал ничего лучшего, как жениться на индианке.Услышав, как рассмеялись остальные, Макс сердито швырнул охапку сена на сеновал. * * * Канеха первой услышала их приближение. Каждую субботу после полудня она смотрела на дорогу, ожидая Макса из школы. Она подошла к двери и открыла ее.— Едут трое, — сказала она, выглянув наружу.Сэм поднялся из-за стола, подошел к двери и посмотрел на дорогу.— Да, интересно, что им надо?Канеха почувствовала смутную тревогу.— Закрой дверь и не впускай их. Они крадутся, как апачи по тропе войны, а не скачут открыто, как честные люди.Сэм рассмеялся.— Тебе нечасто приходилось видеть людей. Может, они просто ищут дорогу в город.— Они едут со стороны города, — возразила Канеха, но Сэм уже вышел из двери.— Здравствуйте, — сказал он, как только незнакомцы остановились перед хижиной.— Сэм Сэнд? — спросил один из них.Сэм кивнул.— Чем могу помочь?— У нас есть груз, который мы хотим перевезти в Виргиния-Сити. — Говорящий снял шляпу и вытер лицо рукавом. — Ужасно жарко сегодня.— Да, — согласился Сэм. — Пройдите в дом, пока мы будем разговаривать, вы немного отдохнете.Мужчины спешились, и Сэм проводил их в дом.— Достань бутылку виски, — сказал он Канехе и повернулся к вошедшим. — Присаживайтесь. Что у вас за груз?— Золото.— Золото? — удивился Сэм. — Здесь нет столько золота, чтобы для его перевозки понадобилась повозка.— А мы слышали другое, — сказал один из незнакомцев. Внезапно у него и его дружков появились в руках револьверы. — Мы слышали, что ты скопил столько золота, что им можно нагрузить повозку.Сэм посмотрел на чужаков и рассмеялся.— Опустите ваши револьверы, джентльмены. Ведь вы же не верите в идиотские слухи?Бандит тихо подошел к Сэму и ударил его револьвером по лицу. Отлетев к стене, Сэм удивленно посмотрел на него.— И ты скажешь нам, где оно, — жестко произнес бандит. * * * В хижине было невыносимо душно. Трое мужчин отошли в угол и перешептывались между собой, изредка бросая взгляды на пленников.Обессиленный Сэм повис на веревках, привязанный к столбу посередине хижины. Голова его свесилась на голую грудь. С разбитого лица стекала кровь, окрашивая бороду и волосы на груди в красный цвет. Распухшие глаза были почти закрыты, разбитый нос свернут на сторону.Канеха, привязанная к стулу, неотрывно смотрела на мужа. Она попыталась повернуть голову, чтобы услышать, о чем говорят бандиты, но это ей не удалось — путы были слишком крепкие.— Может быть, у него действительно нет золота? — прошептал один из бандитов.— Наверняка есть, — ответил другой. — Но он крепкий орешек. Ты не знаешь этих охотников на буйволов.— Ну, тогда его не заставишь говорить. Он лучше умрет, чем развяжет язык.— Заговорит, — ответил первый бандит, подходя к очагу и доставая оттуда щипцами раскаленные угли. Схватив Сэма за волосы, он прижал его голову к столбу и поднес щипцы с раскаленными углями прямо к самому его лицу.— Где золото?Глаза Сэма открылись.— У меня нет золота, — прохрипел он. — Ради всего святого, неужели бы я не сказал?Бандит прижал щипцы к шее и плечу Сэма, и тот закричал от боли.— У меня нет золота.Голова его бессильно упала набок. Бандит убрал щипцы, и кроль хлынула из выжженной раны на грудь и руки жертвы.Бандит взял со стола бутылку и подошел к Канехе. Он вынул из-за пояса охотничий нож. Глаза всех мужчин следили за ним. Бандит перерезал веревки, которыми Канеха была привязана к стулу.— Вставай! — рявкнул он.Канеха медленно поднялась. Мелькнул нож, и платье упало с нее — она стояла обнаженная. Младший бандит, облизнув пересохшие губы и не отрывая от нее глаз, потянулся за виски и сделал глоток.Схватив Канеху за волосы, главарь приставил ей нож к спине и подтолкнул к Сэму.— Ну ты, муж краснокожей, последний раз я снял скальп с индейца пятнадцать лет назад. Но я не забыл, как это делается.Он встал перед Канехой и принялся водить ножом по ее телу вверх и вниз. По коже побежали тоненькие струйки крови. Кровь стекала с подбородка на шею, между грудей на живот и задерживалась в волосах лобка.Сэм заплакал, забыв о собственной боли, тело его сотрясалось от рыданий.— Оставьте ее, — молил он. — Пожалуйста, оставьте. У меня нет золота.Канеха протянула руку и ласково дотронулась до лица мужа.— Я не боюсь, муж мой, — сказала она по-индейски. — Духи отплатят тем, кто совершил зло.— Прости, любимая, — сказал Сэм по-индейски, по его окровавленным щекам текли слезы.— Привяжите ей руки к ножкам стола, — приказал главарь.Команда его была мгновенно выполнена. Бандит опустился перед Канехой на колени и приставил нож к ее горлу. Затем обернулся к Сэму.— Золото! — потребовал он.Сэм покачал головой, он больше не мог говорить.— Эй, — с нетерпением произнес младший бандит. — Ей-богу, я бы развлекся с ней.— А это мысль, — согласился главарь. Он взглянул на Сэма. — Я думаю, что этот не будет возражать, если мы слегка развлечемся с его краснокожей перед тем, как снимем с нее скальп. Индейцы любят такие представления.Он поднялся, положил нож на стол и расстегнул ремень.Канеха ударила его ногой. Он слегка покачнулся и сказал:— Держите ее за ноги. Я буду первым. * * * Было около семи вечера, когда Макс подъехал к дому на гнедой лошади, которую ему одолжил Ольсен. В хижине было тихо, труба не дымилась. Это показалось ему странным, ведь мать всегда стряпала к его приезду. Он спрыгнул с лошади и в нерешительности остановился, разглядывая хижину. Дверь была распахнута и раскачивалась на ветру. Макс побежал, охваченный необъяснимым страхом.Он ворвался в хижину и замер, с ужасом разглядывая увиденную картину. Отец был привязан к столбу, безжизненные глаза и рот раскрыты. Затылок размозжен выстрелом в рот из револьвера сорок пятого калибра.Глаза Макса медленно опустились к полу. В луже крови лежала бесформенная масса, и лишь по ее очертаниям можно было догадаться, что это его мать.Оцепенение прошло, и он закричал, но подступившая к горлу тошнота оборвала крик. Его рвало и рвало, буквально выворачивая наизнанку.Обессиленный, он прислонился к косяку. Постояв так некоторое время, повернулся и, пошатываясь, как слепой, вышел из хижины. Во дворе он упал на землю и зарыдал. Когда слезы иссякли, он поднялся и медленно побрел к бочке для умывания.Окуная голову прямо в бочку, он смыл с лица и одежды следы рвоты. Затем, совершенно мокрый, выпрямился и огляделся.Лошади отца не было, шесть мулов беззаботно бродили по загону, повозка стояла под навесом позади хижины. Четыре овцы и цыплята, которыми так гордилась мать, гуляли за загородкой.Он вытер лицо руками и рассеянно подумал, что нужно что-то сделать. Но заставить себя похоронить то, что он увидел в хижине, было выше его сил. Это не могло быть его матерью и отцом, его родители не могли выглядеть так. Оставалось только одно.Макс подошел к куче щепок для растопки очага, набрал полную охапку, вошел в дом и высыпал щепки на пол. Через полчаса толстый слой щепок покрывал пол в хижине, словно одеяло. Он постоял в задумчивости и снова вышел во двор.Вытащив из-под стены навеса упряжь, он запряг мулов в повозку, поставил туда клетку с цыплятами, загрузил овец и привязал их к кольцам на полу повозки.Ведя в поводу мулов, Макс обогнул хижину, привязал позади повозки гнедую лошадь, отвел повозку примерно на двести ярдов от хижины, привязал мулов к небольшому кустарнику, а сам вернулся к хижине.По пути он прихватил черпак с дегтем. Стараясь не смотреть на тела родителей, он немедленно вылил содержимое черпака на щепки, отступил к двери и выплеснул остатки дегтя.Постояв в нерешительности минуту, словно вспоминая что-то, Макс снова вошел в хижину, подошел к полке, на которой отец хранил ружье и револьвер. Их там не было. Он просунул руку дальше и нащупал что-то мягкое.Это были новые штаны и рубашка из оленьей кожи, которые мать сшила для него. На глаза опять навернулись слезы. Взяв сверток, Макс вышел за дверь. Затем поднес спичку к просмоленному факелу и держал ее, пока факел не вспыхнул. Убедившись, что факел разгорелся достаточно хорошо, он бросил его в хижину и отошел от двери.С неожиданным удивлением он посмотрел на небо. Солнце уже село, и на землю внезапно упала темнота. Звезды зловеще уставились на него. Тяжелые клубы дыма повалили из дверей хижины. Затем раздался громкий треск, и пламя, охватившее высохшее дерево, метнулось к двери. Макс подошел к повозке. Только через три мили на вершине небольшого холма он обернулся.На том месте, где стоял его дом, высоко в небо поднимался огромный столб пламени. 5 Он остановил повозку во дворе позади конюшни Ольсена. Соскочив с козел, подошел к дому, поднялся по задней лестнице и постучал в дверь.— Мистер Ольсен, — позвал он.Тень заслонила освещенное окно, дверь отворилась, и на пороге появился Ольсен.— Макс, — воскликнул он. — Почему ты вернулся?Макс посмотрел на него.— Они убили маму и папу.— Убили? — удивленно воскликнул Ольсен. — Кто убил?Привлеченная звуками голосов, позади него появилась миссис Ольсен.— Трое мужчин, — сказал Макс. — Они спросили меня, и я указал им дорогу к дому. А они убили их. — Он помолчал немного и добавил совсем тихим голосом. — Они украли папину лошадь, ружье и револьвер.Хотя внешне Макс был спокоен, миссис Ольсен чувствовала, что он потрясен. Она рванулась к Максу:— Пройди в дом и выпей чего-нибудь горячего.Он посмотрел ей в глаза.— У меня нет времени, мадам. Я должен догнать их. — Он повернулся к Ольсену. — У меня во дворе мулы, повозка, четыре овцы и шестнадцать цыплят. Не могли бы вы дать мне за них сто долларов и пони?Ольсен кивнул.— Ну конечно, мой мальчик. Только мулы и повозка стоят в три раза больше. Я лучше дам тебе пегую. Это хорошая лошадь, сейчас оседлаю ее.Макс покачал головой.— Нет, спасибо, мистер Ольсен. Мне нужен пони, на котором я смогу скакать по прерии без седла. Так я смогу двигаться быстрее.— Хорошо, пусть будет как ты хочешь.— Могу я сейчас получить деньги?— Конечно.Ольсен повернулся, чтобы пройти в комнату, но голос жены остановил его:— Нет, нет, — она решительно провела Макса в дом. — Сначала ему надо поесть, потом поспать. Он вполне может поехать завтра утром.— Но они будут уже далеко, — запротестовал Макс.— Не будут, — ответила миссис Ольсен. — Они тоже остановятся на ночлег, и будут завтра утром не дальше, чем сейчас.Она закрыла дверь, подвела Макса к столу, усадила на стул и поставила перед ним тарелку супа. Он начал машинально есть.— Я пойду распрягу мулов, — сказал Ольсен.Когда он вернулся в дом, Макс спал за столом, уронив голову на руки.Миссис Ольсен отвела мужа в сторону и прошептала:— Не позволяй ему одному ехать за этими людьми.— Я поеду, мадам, — прозвучал за ее спиной голос Макса.Она повернулась и посмотрела на него.— Нет. Это взрослые мужчины, и ты не справишься с ними, ведь ты еще мальчик.Встретившись с ним взглядом, она впервые увидела в глубине его темно-голубых глаз чувство собственного достоинства.— Мне почти шестнадцать, мадам. Индейцы племени моей матери в шестнадцать лет уже не мальчики. Это мужчины.На второй день пути Макс, обнаружив подозрительные приметы, пустил пони шагом и стал тщательно изучать обочину дороги. Через несколько минут он спешился. Здесь стояли четыре лошади, после небольшого отдыха две из них свернули на дорогу к Виргиния-Сити, две других продолжили путь через прерию на восток.Он снова поскакал по прерии, внимательно отыскивая следы, и наконец обнаружил то, что искал. Одна из лошадей была лошадью его отца — он узнал следы подков на мягкой земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83