— Ждет в гостиной.Он проницательно посмотрел на меня.— И когда ты это решил?— Сегодня вечером, только что.— Я думаю, что она одна из тех глупых молоденьких девиц, которые ошиваются в танцевальном клубе в надежде подцепить какого-нибудь старика.Я принялся отчаянно защищать ее.— Нет, она не такая. Между прочим, она даже не знает, о чем я говорю с тобой.— Ты хочешь сказать, что еще даже не сделал ей предложения?— Мне ине нужно его делать, — самоуверенно ответил я. — Я и так знаю ее ответ.Отец покачал, головой.— Но, может, все-таки следует спросить у нее?Я вышел из кабинета и вернулся вместе в Риной.— Рина, — сказал я, — это мой отец. Отец, это Рина Марлоу.Рина вежливо кивнула. Она держала себя так, словно эта сцена происходила ровно в полдень, а никак не в два часа ночи. Отец внимательно посмотрел на нее. В его взгляде появилось такое любопытство, какого я никогда у него не наблюдал. Он вышел из-за стола и протянул ей руку.— Здравствуйте, мисс Марлоу, — мягко произнес он.Я уставился на отца. Он никогда подобным образом не вел себя с моими друзьями.— Здравствуйте, — ответила Рина, пожимая протянутую руку.Держа ее за руку, отец проговорил полушутливым тоном:— Мой сын думает, что хочет жениться на вас, мисс Марлоу. Но я думаю, что он слишком молод. Не так ли?Рина посмотрела на меня. Ее глаза сверкнули и снова стали непроницаемыми.Она повернулась к отцу.— Это все так неожиданно, мистер Корд. Пожалуйста, проводите меня.Ошеломленный, я молча наблюдал, как отец взял ее под руку и вышел вместе с ней из кабинета. Спустя минуту раздался свирепый рев мотора «Дьюзенберга». Я огляделся в поисках предмета, на котором можно было бы сорвать злость. На столе стояла лампа, и я вдребезги разбил ее об стену.Две недели спустя, уже будучи в колледже, я получил от отца телеграмму: «Мы с Риной поженились сегодня утром. Находимся в Нью-Йорке в отеле „Уолдорф-Астория“. Завтра уезжаем. Медовый месяц проведем в Европе».Я схватил телефон и позвонил ему.— Нет хуже дурака, чем старый дурак! — кричал я через три тысячи миль, разделявших нас. — Неужели ты не понимаешь, что она вышла за тебя только из-за денег?Отец даже не рассердился, а, наоборот, рассмеялся.— Глупец. Она хотела иметь мужчину, а не мальчишку. Перед женитьбой она даже настояла на том, чтобы по брачному контракту все имущество принадлежало мужу.— Неужели, — спросил я, — а кто составлял контракт? Ее адвокат?— Нет, мой, — снова рассмеялся отец. Голос его внезапно стал твердым, а тон назидательным.— Возвращайся к своим занятиям, сын, и не лезь в дела, которые тебя не касаются. У нас уже полночь, и я ложусь спать.Телефон замолчал. Я посмотрел на него и медленно положил трубку. Этой ночью я не мог спать. В моем воображении вставали сцены, изображавшие Рину в неистовых объятиях отца. Несколько раз я просыпался в холодном поту. * * * Почувствовав, как меня осторожно трясут за плечо, я медленно открыл глаза. Первое, что я увидел, было лицо Невады.— Просыпайся, Джонас, — сказал он, — мы дома.Я потер глаза, прогоняя сон. Солнце, уже почти село позади нашего большого дома. Я потряс головой, вылез из машины и посмотрел на дом. Очень странный дом. С тех пор, как отец построил его, я провел в нем не более двух недель. Теперь он был мой, как и все, что принадлежало моему отцу.Я начал подниматься по ступенькам. Рина подумала обо всем, кроме этого. Мой отец умер, и я собирался сказать ей об этом. 6 Дверь открылась, и я прошел через веранду. Дом был построен в привычном стиле плантаторов-южан, а для управления им отец специально пригласил из Нового Орлеана Ро-бера. Робер содержал дом, строго соблюдая традиции креолов.Это был громадный человек, на голову выше меня, очень умелый и вежливый. Его отец и дед были дворецкими, и, даже будучи рабами, они привили сыну и внуку гордость за эту профессию. Он был в полном смысле слова рожден для этой работы, и всегда находился там, где был нужен.Он отступил в сторону, пропуская меня.— Здравствуйте, масса Корд, — поприветствовал он меня на своем мягком креольском английском.— Здравствуй, Робер, — ответил я, — пойдем со мной.Он неслышно проследовал за мной в кабинет отца и с невозмутимым лицом закрыл за собой дверь.— Слушаю, мистер Корд.Он впервые назвал меня «мистер», а не «масса». Я посмотрел на него.— Отец умер, — сказал я.— Я знаю, — ответил он, — звонил мистер Денби.— А остальные знают?Он покачал головой.— Я сказал мистеру Денби, что миссис Корд нет дома, а слугам я ничего не говорил.За дверью раздался громкий крик. Продолжая говорить, Робер быстро направился к двери.Я думал, что вы сами сообщите эту печальную новость, — с этими словами он открыл дверь. За дверью никого не было. Робер быстро вышел, а я последовал за ним. По лестнице, огибающей холл, кто-то в спешке поднимался на второй этаж.Голос Робера прозвучал тихо, но властно:— Луиза!Фигурка застыла. Это была горничная Рины.— Подойди сюда.Она нерешительно спустилась вниз. В ее глазах застыл страх.— Да, мистер Робер? — испуганно пролепетала она.Я впервые видел, как Робер обращается со слугами. В его движениях была неспешность, но резкий звук пощечины прозвучал, как револьверный выстрел.— Сколько раз я говорил тебе не подслушивать под дверьми? — в голосе Робера сквозило презрение.Луиза стояла, обхватив лицо руками, по щекам ее текли слезы.— Отправляйсяна кухню. Я разберусь с тобой позже.Не отрывая рук от лица, горничная отправилась в направлении кухни. Робер повернулся ко мне.— Прошу прощения за нее, мистер Корд, — произнес он глубоким, мягким голосом. — Обычно наши слуги не позволяют себе такого, но с этой довольно трудно справляться.Я вынул сигарету и не успел поднести ее ко рту, как он зажег спичку и протянул мне. Я глубоко затянулся.— Все в порядке, Робер. Я не думаю, что она задержится здесь.Робер погасил спичку, и осторожно доложил ее в пепельницу.— Да, сэр.Я задумчиво посмотрел на лестницу. Как ни странно, я колебался.Сзади раздался голос Робера:— Миссис Корд у себя в комнате.Я посмотрел на него. Его лицо представляло собой непроницаемую маску профессионального дворецкого.— Спасибо, Робер. Я поднимусь и сообщу ей.— Мистер Корд, — окликнул меня Робер, когда я уже был на лестнице. Я посмотрел на его черное блестящее лицо. — В котором часу прикажете подать обед, сэр?— Около восьми, — ответил я, подумав.— Благодарю вас, сэр, — сказал он и отправился на кухню. * * * Я тихонько постучал в дверь Рины. Ответа не последовало, и я, толкнув дверь, вошел в комнату. Ее голос донесся из ванной.— Луиза, принеси мне полотенце.Я вошел в ванную комнату и достал с полки над туалетным столиком большое банное полотенце. Как только она отодвинула стеклянную дверь, я шагнул в ванную.Ее тело, покрытое сверкающими капельками воды, казалось золотисто-белым. Несколько секунд она удивленно разглядывала меня. В такой ситуации большинство женщин пытаются прикрыть свою наготу. Но Рина не сделала этого. Она спокойно протянула руку за полотенцем, завернулась в него и вышла из ванной.— Где Луиза? — спросила она, усаживаясь за туалетный столик.— Внизу, — ответил я.Другим полотенцем она начала вытирать лицо.— Твоему отцу это не понравится.— Он никогда не узнает об этом.— А почему ты думаешь, что я не скажу?— Не скажешь, — уверенно ответил я.В этот момент она почувствовала, что здесь что-то не так. Ее лицо в зеркале сразу стало серьезным.— Джонас, между тобой и отцом что-то произошло?Она посмотрела на меня. Взгляд ее все еще был удивленным. Рина протянула мне маленькое полотенце.— Будь паинькой, Джонас, и вытри мне спину. Я не могу дотянуться. — Она улыбнулась в зеркало. — Вот видишь, мне действительно нужна помощь Луизы.Взяв полотенце, я приблизился к ней. Большое полотенце соскользнуло с ее плеч. Я вытирал капелькиводы с ее безупречной кожи, вдыхая тепло тела и запах духов. Внезапно я прижался губами к ее шее. Она повернулась и удивленно посмотрела на меня.— Прекрати, Джонас. Сегодня утром отец говорил, что ты сексуальный маньяк, но тебе вовсе не обязательно подтверждать его слова.Я заглянул ей в глаза. В них не было испуга, она была слишком уверена в себе. Я слегка улыбнулся.— Возможно, он прав. Но, может быть, он просто забыл, что значит быть молодым.Я рывком поднял ее с кресла и прижал к себе. Полотенце соскользнуло еще ниже и теперь едва держалось, прижатое нашими телами. Впившись в ее губы, я дотронулся до ее груди. Грудь была тяжелая и упругая, и я почувствовал, как бешено колотится ее сердце.Возможно, я ошибался, нов какой-то момент мне показалось, что она страстно прижалась ко мне. Внезапно Рина с возмущением оттолкнула меня. Теперь полотенце уже валялось на полу.— Ты что, рехнулся? — спросила она, тяжело дыша. — Ты ведь знаешь, что в любую минуту он может войти сюда.Несколько секунд я стоял совершенно неподвижно, а затем медленно перевел дух.— Он больше никогда не войдет сюда.Кровь начала медленно отливать от ее лица.— Что ты имеешь в виду? — заикаясь, спросила она.Наши глаза встретились. Впервые мне удалось заглянуть в них. Там был страх, страх перед неизвестным будущим.— Миссис Корд, — медленно произнес я, — ваш муж умер.Ее зрачки расширились, и она тихо опустилась в кресло.Инстинктивно подняла полотенце и снова закуталась в него.— Я не могу поверить в это, — вымученно пролепетала она.— Во что ты не можешь поверить, Рина? — резко спросил я. — В то, что он мертв, или в то, что ты совершила ошибку, выйдя замуж за него, а не за меня?Я не был уверен, слышит ли она мои слова. Глаза ее были сухими, но в них отражалась печаль и сострадание. Никогда не думал, что она способна на это.— Он мучался? — спросила Рина.— Нет, — ответил я. — Все произошло очень быстро. Мгновенный удар. Он был громадный, как сама жизнь, и рычал, как лев. И вдруг через минуту его не стало.Она все еще смотрела на меня.— Я рада за него, — мягко проговорила Рина. — Мне бы не хотелось, чтобы он страдал.Она медленно поднялась с кресла. Непроницаемая вуаль вновь окутала ее взгляд.— Я думаю, тебе лучше уйти сейчас.Это снова была знакомая Рина, та, которую мне хотелось понять. Сдержанная, недосягаемая, расчетливая.— Нет, — ответил я, — я еще не закончил.— Что тут еще надо заканчивать?Я схватил ее за руки и притянул к себе.— Мы еще не закончили. Ты и я. Однажды ночью я привез тебя домой, потому что хотел тебя. Но ты предпочла моего отца, так как для тебя это был более быстрый вариант. Мне кажется, я ждал достаточно долго.Она смотрела на меня уже без страха. Именно подобное поведение она выбрала для защиты.— Ты не посмеешь.Вместо ответа я сорвал с нее полотенце. Она попыталась выскочить из комнаты, но я поймал ее за руку и вновь притянул к себе. Другой рукой схватил за волосы и потянул их вниз. Голова ее запрокинулась, а лицо оказалось как раз напротив моего.— Нет?— Я закричу, — тяжело прохрипела она, — прибегут слуги.— Не прибегут, — ухмыльнулся я. — Они подумают, что это крик горя. Робер отослал их в кухню, никто не придет, пока я не позову.— Подожди, — умоляюще прошептала Рина. — Пожалуйста, подожди. Ради отца.— Почему я должен ждать? Он-то ведь не ждал.Я подхватил ее на руки и понес в спальню. Ее руки царапали мне лицо и колотили по груди.Я бросил ее на кровать, накрытую белым сатиновым покрывалом. Она попыталась перекатиться на другой край кровати, но я схватил ее за плечи и вернул назад. Колотя меня по рукам, Рина пыталась вырваться. Я протиснул колени между ее ног и зло треснул ее по лицу. Удар отбросил голову Рины на подушку, на лице выступили белые полосы от моих пальцев.На секунду она закрыла глаза, а когда вновь открыла, они затуманились и в них появилось какое-то дикое выражение, которого я никогда не видел. Ее губы прижались к моим, и я почувствовал, как ее тело заерзало подо мной.— Возьми меня, Джонас, — жарко шептала она. — Сейчас. Я не могу больше ждать. Я так долго ждала этого.Ее нетерпеливые руки, гладя мое тело, опускались все ниже, и наконец коснулись члена. Рина уткнулась лицом в подушку, движения ее становились все более нетерпеливыми. Я с трудом различал ее горячий шепот:— Быстрее, Джонас. Быстрее.Я стал подниматься, но у нее не было сил ждать, пока я разденусь. Она потянула меня вниз и приняла в себя. Мне показалось, что я лежу на кровати с горящими углями. Рина крепко прижала мою голову к себе.— Сделай мне ребенка, Джонас, — шептала она мне в ухо. — Сделай мне ребенка, как тем трем девчонкам в Лос-Анджелесе. Пусти в меня свою жизнь.Я заглянул ей в лицо. Ее глаза были ясными и светились каким-то торжеством. Они не отражали страсти, кипящей в теле, извивающимся подо мной. Руками и ногами она крепко обхватила меня. Улыбаясь, она смотрела на меня и шептала:— Сделай мне ребенка, Джонас. Ведь твой отец никогда бы не сделал этого. Он боялся, что кто-то сможет отнять у тебя этот шанс.— Что-что?Я попытался подняться, но не было сил уйти из ее объятий.— Да, Джонас.Она улыбалась, и ее тело, казалось, полностью поглотило меня.— Твой отец даже никогда и не пытался. Поэтому он и заставил меня перед свадьбой подписать этот контракт. Он все делал для своего любимого сына.Я снова попытался подняться, но ее ноги выделывали какие-то фантастические пируэты, обвивая меня. Она торжествующе рассмеялась.— Но ведь ты сделал мне ребенка? Правда, Джонас? Об этом будем знать только мы с тобой. Твой ребенок разделит твою судьбу, даже если весь мир будет считать, что это ребенок твоего отца.Ее тело напряглось подо мной, выжимая из меня последние силы. Обессиленный, я рухнул на кровать рядом с ней.Возбуждение прошло, и я открыл глаза. Она лежала, уткнувшись в подушку, и плакала. Тихонько встав, я вышел из комнаты.Всю дорогу до своей комнаты я размышлял над тем, что отец любил меня, действительно любил. Даже если я не замечал этого — он любил меня. Он любил меня, но никогда не показывал этого.Когда я входил в свою комнату, по моим щекам текли слезы. 7 Мне было десять лет и я галопом скакал через дюны на пегом индийском пони. Казалось, что я в панике убегал от кого-то, но не знал от кого. Я оглянулся.Отец следовал за мной на большой чалой лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83