В небольшой приемной в кресле сидела другая сестра и читала журнал.— Мы ждем вас, мистер Корд, — сказала она начальственным тоном.Я медленно шагнул в следующую комнату, дверь за мной закрылась. Я увидел еще одну дверь. Сестра подошла к ней.— Мисс Марлоу здесь, — сказала она.Сначала я не увидел Рину, потому что рядом с кроватью спиной ко мне стояли Элен Гейлард, доктор и еще одна сестра.Потом, словно по сигналу, они повернулись и расступились. Я подошел к кровати и увидел ее.Над кроватью висел прозрачный пластиковый колпак, закрывавший ее голову и плечи. Казалось, что она спит. Вся голова, кроме лица, была покрыта бинтами, скрывавшими ее блестящие белокурые волосы. Глаза были закрыты, веки посинели, кожа на скулах натянулась, а щеки впали, казалось, что под кожей нет плоти. Ее полные и всегда такие теплые губы были бледными.Я молча стоял возле кровати. Мне казалось, что она не дышит. Я вопросительно взглянул на доктора.Он покачал головой.— Она жива, мистер Корд, — прошептал доктор, — но очень плоха.— Можно поговорить с ней?— Попытайтесь, но не расстраивайтесь, если она не ответит. Она в таком состоянии уже десять часов. Но если даже и ответит, то может не узнать вас.— Рина, — тихо позвал я, — это я, Джонас.Она лежала тихо, не шевелясь. Я просунул руку под колпак, взял ее за руку и слегка сжал. Ее рука была холодной и мягкой. И вдруг меня охватила ярость. Ее рука была холодной, она уже умерла, она была мертвой.Я встал на колени рядом с кроватью, отодвинул в сторону колпак и склонился над ней.— Пожалуйста, Рина, — взмолился я, — это я, Джонас. Пожалуйста, не умирай.Вдруг я почувствовал легкое пожатие ее руки. Я смотрел на нее, по моим щекам текли слезы. Пожатие усилилось, затем она медленно открыла глаза и посмотрела мне в лицо.Сначала ее взгляд был отсутствующим, потом ожил, и губы сложились в подобие улыбки.— Джонас, — прошептала она, — я знала, что ты придешь.— Стоило тебе только свистнуть.— Я никогда не умела свистеть.Позади раздался голос доктора:— Вам лучше немного отдохнуть, мисс Марлоу.Рина перевела взгляд с моего лица на доктора.— Нет, пожалуйста. У меня осталось совсем немного времени. Позвольте мне поговорить с Джонасом.Я повернулся и посмотрел на доктора.— Хорошо, — согласился он, — но только недолго.Позади послышался стук закрываемой двери. Рина медленно подняла руку и дотронулась до моей щеки. Я поймал ее пальцы и прижал их к губам.— Я должна была увидеть тебя, Джонас.— Почему ты так долго ждала?— Именно потому, что должна была тебя увидеть — чтобы все объяснить.— К чему они сейчас?— Пожалуйста, постарайся понять меня, Джонас. Я полюбила тебя с того самого момента, когда увидела впервые. Но я боялась. Я приношу несчастье всем, кто когда-нибудь любил меня. Моя мать и брат умерли потому, что любили меня, отец умер в тюрьме.— Ты в этом не виновата.— Я столкнула Маргарет с лестницы и убила ее, я убила своего ребенка еще до рождения. Я сломала карьеру Неваде, а Клод покончил с собой из-за моего отношения к нему.— Это просто совпадения, не вини себя.— Нет, это я виновата. А что я сделала с тобой, с твоей женитьбой. Мне ни за что не надо было приходить к тебе в отель той ночью.— Это моя вина, я заставил тебя.— Никто меня не заставлял, — прошептала Рина. — Я пришла потому, что хотела этого. Когда она вошла, я поняла как была неправа.— Почему? — горько усмехнулся я. — Только потому, что у нее был большой живот? Но ведь это был не мой ребенок.— А какая разница? Значит, у нее был кто-то до тебя, и ты должен был знать это до женитьбы. Но если ты не придавал этому значения, почему тебя так расстроило, что у нее будет ребенок?— Я придал этому значение, — подчеркнул я. — Ее интересовали только мои деньги. Что ты скажешь насчет пятисот тысяч, которые она получила после развода?— Это неправда, — прошептала Рина. — Она любила тебя, я видела боль в ее глазах. И если уж ее так интересовали деньги, то почему она все их отдала отцу?— Я не знал об этом.— Ты много чего не знаешь, а у меня не было случая сказать тебе. Вот только сейчас. Я разрушила твой брак и виновата в том, что бедное дитя не носит твое имя. Мне хотелось бы что-нибудь сделать для нее. — Рина на несколько секунд закрыла глаза. — У меня, наверное, осталось не так много денег, меня это никогда особо не волновало, но я все оставила ей, а тебя назначила душеприказчиком. Обещай, что проследишь, чтобы она получила эти деньги.Я посмотрел на нее.— Обещаю.Рина слегка улыбнулась.— Спасибо, Джонас, я всегда могла рассчитывать на тебя.— А теперь постарайся немножко отдохнуть.— Зачем? — прошептала она. — Чтобы прожить еще несколько дней в сумасшедшем мире моих снов? Нет, Джонас. Мне очень плохо, я хочу умереть. Но не оставляй меня умирать здесь, убери этот колпак и вынеси меня на балкон. Позволь мне еще раз взглянуть на небо.— Но доктор...— Пожалуйста, Джонас.Я посмотрел на нее — она улыбалась. Улыбнувшись в ответ, я отодвинул колпак и поднял ее на руки. Она была легкая, как пушинка.— Как хорошо чувствовать себя в твоих руках, Джонас, — прошептала Рина. Я поцеловал ее в лоб и вынес на балкон. — Я уже почти забыла, как выглядит зеленая трава. Там, в Бостоне, самые зеленые в мире дубы. Отвези меня туда, Джонас.— Отвезу.— И не позволяй им устраивать представление из моих похорон, а то они превратят их в бизнес.— Знаю.— Там у меня есть место, Джонас, рядом с отцом.Рука ее упала с моей груди, и она как-то разом отяжелела, лицо уткнулось в мое плечо. Я повернулся, чтобы взглянуть на деревья, которые напомнили ей о доме, но слезы помешали рассмотреть их.Когда я вернулся в комнату, там находились доктор и Элен. Я медленно поднес Рину к кровати и осторожно уложил на нее. Выпрямившись, я посмотрел на них. Некоторое время я не мог говорить, а когда заговорил, голос мой звучал хрипло.— Она захотела умереть при солнечном свете, — сказал я. 7 Я посмотрел на священника. Его губы шевелились, когда он читал Библию в черном нереплете. Потом он закрыл ее, поднял глаза к небу и медленно удалился. Спустя некоторое время за ним последовали остальные, и у могилы остались только мы с Элен.Элен стояла напротив меня — похудевшая, в черном платье и черной шляпке с вуалью.— Вот и все, — сказала она усталым голосом.Я кивнул и посмотрел на надпись на надгробии: «Рина Марлоу». Сейчас это было только обычное имя.— Думаю, что все было так, как она хотела.— Я тоже так думаю.Мы стояли и молчали — два человека, которых связывала лишь могила. Я тяжело вздохнул, пора было уходить.— Может быть, подвезти вас до отеля?Элен покачала головой.— Я хотела бы побыть здесь еще немного, мистер Корд.— Как вы себя чувствуете?Ее глаза сверкнули под вуалью.— Все в порядке, мистер Корд. Со мной уже ничего не может случиться.— Я пришлю вам машину. До свидания, мисс Гейлард.— До свидания, мистер Корд, и ... и спасибо вам за все.Я повернулся и пошел по тропинке, ведущей к центральной аллее. Толпа зевак все еще стояла позади полицейского кордона. Когда я вышел из ворот кладбища, по толпе пробежал шум. Я сделал все, что мог, но на такие похороны всегда собираются любопытные.Шофер открыл дверцу, и я сел в машину.— Куда, мистер Корд? — поинтересовался шофер. — В отель?Я обернулся и посмотрел в заднее стекло. Машина как раз преодолевала подъем, и я увидел Элен, сидящую возле могилы, закрывшую лицо руками, — жалкую, сгорбившуюся фигурку в черном. Дорога пошла под уклон, и она исчезла из виду.— В отель, мистер Корд? — снова спросил шофер.Я выпрямился и достал сигарету.— Нет, — ответил я, прикуривая. — В аэропорт.Я глубоко затянулся. Внезапно мне захотелось побыстрее уехать отсюда. Бостон и смерть, Рина и сны. Слишком много воспоминаний. * * * В уши ворвался грохот, и я начал карабкаться по длинной черной лестнице, ведущей в темноту. Чем выше я забирался, тем сильнее становился грохот. Я открыл глаза.За окном виднелась станция железной дороги на Третьей авеню. Я увидел людей, толпящихся на узкой открытой платформе. Поезд прошел, и в комнате внезапно наступила тишина. Я огляделся.Это была маленькая темная комната с пожелтевшими обоями. Рядом с окном стоял небольшой столик, над которым висело распятье. Я лежал на старой железной кровати. Медленно опустив ноги на пол, я сел. Казалось, голова сейчас отвалится.— Наконец-то ты проснулся.Я начал поворачивать голову, но женщина сама подошла ко мне. В ее лице было что-то знакомое, но я никак не мог вспомнить, где видел ее. Я потрогал рукой щеку, щетина была как наждачная бумага.— Сколько времени я здесь? — спросил я.Она усмехнулась.— Почти неделю. Я начала думать, что твоя жажда никогда не пройдет.— Я много пил?— Порядочно, — ответила она.Я посмотрел на пол. Там стояло три коробки, заполненных пустыми бутылками из-под виски. Я почесал затылок — немудрено, что голова так болела.— А как я попал сюда?— Ты что, не помнишь?Я покачал головой.— Ты подошел ко мне возле магазина на Шестой улице, взял за руку и сказал, что готов брать у меня уроки. Потом мы пошли в «Белую розу», выпили, а затем ты затеял драку с барменом и я утащила тебя к себе.Я потер глаза. Теперь я начал кое-что припоминать. Я приехал из аэропорта и шел по улице в направлении конторы Нормана, как вдруг мне захотелось выпить. Потом около магазина радиотоваров я стал разыскивать проститутку, которая обещала научить меня вещам, которых я не проходил в школе.— Так это ты? — спросил я.— Нет, не я, — рассмеялась она. — Тебе в то время нужна была не женщина, а сочувствие.Поднявшись, я обнаружил, что стою в трусах, и вопросительно посмотрел на женщину.— Ты был мертвецки пьян, и я отнесла твою одежду вниз, чтобы ее почистили. Пока будешь мыться, я принесу ее.— А где ванная?Она показала на дверь.— Душа нет, но горячей воды достаточно. Бритва на полке.Когда я вышел из ванной, она уже принесла вычищенную одежду.— Твои деньги на столике, — сказала она, когда я закончил застегивать рубашку и надел пиджак. Я подошел к столику и взял деньги.— Здесь все, кроме того, что я брала на выпивку.Зажав в руке банкноты, я посмотрел на нее. — Почему ты привела меня сюда?Она пожала плечами.— Из нас, ирландок, получаются плохие проститутки, мы слишком сентиментальны и жалеем пьяных.Я взглянул на пачку банкнот в руке, там было примерно двести долларов. Вынув бумажку в пять долларов, я сунул ее в карман, а остальные положил обратно на столик.Она молча взяла деньги и проводила меня до двери.— Ты ведь знаешь, что она умерла, и все виски мира не смогут воскресить ее, — сказала она.Мы некоторое время смотрели друг на друга, потом я закрыл дверь, спустился по темной лестнице и вышел на улицу. Зайдя в аптеку, я позвонил Макаллистеру.— Где ты был, черт возьми? — спросил он.— Пил, — коротко ответил я. — У тебя есть копия завещания Рины?— Да, есть. Мы обшарили весь город в поисках тебя. Ты знаешь, что происходит с компанией? Они тычутся в разные стороны, словно слепые котята.— Где завещание?— На столике в твоем номере, там, где ты и велел мне его оставить. Если мы в самое ближайшее время не проведем собрание на студии, то тебе уже не придется беспокоиться о своих деньгах. Их просто не будет.— Хорошо, назначай собрание, — ответил я и повесил трубку, не дожидаясь ответа Макаллистера. * * * Я расплатился с таксистом и подошел к группе играющих ребятишек.— Кого вы ищете, мистер? — спросил один из них.— Монику Уинтроп.— У нее маленькая девочка лет пяти?— Думаю, что так.— Дом номер четыре.Я поблагодарил мальчугана и двинулся вниз по улице. У входа в дом номер четыре я увидел кнопку звонка и под ней табличку «Уинтроп». Я позвонил, но никто не открыл. Я позвонил еще раз.— Она еще не пришла с работы, — крикнул мне мужчина от соседнего дома. — Ей надо зайти в детский сад за ребенком.— А во сколько она обычно возвращается?— Должна быть с минуты на минуту.Я взглянул на часы, было четверть седьмого. Солнце уже начинало садиться, унося с собой дневное тепло. Я присел на ступеньки и закурил. Во рту появился неприятный привкус, начала болеть голова. Сигарета почти закончилась, когда из-за угла показалась Моника. Впереди нее бежала маленькая девочка. Я поднялся. Девочка остановилась и засопела, с прищуром глядя на меня.— Мамочка, — крикнула она звонким голоском, — на наших ступеньках какой-то дядя.Некоторое время мы с Моникой стояли молча, глядя друг на друга. Что-то в ней изменилось. Может быть, из-за прически или простого делового костюма. Нет, изменились глаза. В них появились спокойствие и уверенность, которых я не замечал раньше. Она взяла девочку за руку и притянула к себе.— Все в порядке, Джо-Энн, — сказала она, — это мамин друг.Девочка улыбнулась.— Здравствуйте, — улыбнулась девочка.— Здравствуй, — ответил я и посмотрел на Монику. — Привет, Моника.— Привет, Джонас. Как поживаешь?— Все в порядке. Мне надо поговорить с тобой.— Так все давно решено.— Не о нас, — быстро сказал я, — о ребенке.Моника инстинктивно прижала девочку к себе, в глазах ее промелькнул страх.— А в чем дело?— Пожалуйста, не беспокойся.— Тогда лучше пройти в дом.Она открыла дверь, и я оказался в небольшой гостиной.— Иди к себе поиграй с куклами, — сказала Моника дочери.Девочка радостно убежала. Моника обернулась ко мне.— Ты выглядишь усталым. Долго ждал?— Не очень.— Садись, сейчас приготовлю кофе.— Не беспокойся, я не надолго.— Я быстро, у нас нечасто бывают гости.Она ушла на кухню, а я сел в кресло и огляделся. Даже не представлял, что она живет в такой обстановке. В квартире царила чистота, но мебель была дешевая.Моника вернулась с дымящейся чашкой кофе, которую поставила на стол передо мной.— Два кусочка сахара?— Да.Она положила в чашку сахар и размешала. Я отхлебнул кофе и почувствовал себя лучше.— Отличный кофе, — похвалил я.— Растворимый. Он и вправду неплох. Может, тебе дать таблетку аспирина? Похоже, что у тебя болит голова.— Как ты догадалась?Моника улыбнулась.— Ты забыл, что мы когда-то были женаты? Когда у тебя оолит голова, то на лбу появляются морщинки.— Тогда дай парочку.Она уселась в кресло напротив и внимательно посмотрела на меня.— Удивлен, что я живу в таком месте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83