д.
-
й
аналитичными, должны " мы должны избегать

азься
ано-- ТГоР о-рация
ь светлым или светящимстщущения.
малась за доказательство при с од-
"о же осталось от этой то ергла разли-
ной стороны, школа Tаций (или восприятии)
ие общении и Тнебыпимискле-
н--ьТзТ:тТрьЛвляется представленная в 40-х
нием, одним из iwi
34
ВВЕДЕНИЕ
начале 50-х гг. А. Эймсом и его учениками трансакционистская
точка зрения) с тех пор об этом мало что слышно ". С другой
стороны, все еще широко распространено представление о том,
что восприятие предполагает учет определенной информации
в дополнение к наиболее релевантным признака проксималь-
ного стимула. То, что восприятию в значительной степени
нужно обучаться и что оно развивается, многими исследовате-
лями принимается как аксиома, несмотря на последние данные,
установившие, что различные свойства восприятий имеются
уже или в момент рождения, или вскоре после него. Природа
такого научения все еще считается ассоциативной .
Это подводит нас к другому основному направлению в исто-
рии изучения восприятия. Среди философов, которых интере-
совало, каким образом мы получаем знания о мире, были и
такие, которые чувствовали, что человеческий мозг есть нечто
большее, чем tabula rasa, заполняемая опытом. В XVII в. Декарт
был искренен в своей- вере в два мира: психический и мате-
риальный. Рациональное мышление- то, что характеризует
разум и фактически дает уверенность в существовании нашего
собственного мышления,- и было в философии Декарта
отправной точкой в объяснении того, как получаются знания о
мире. Cogito ergo sum- <Я мыслю, следовательно, я суще-
ствую>. Декарт, например, полагал, что наши знания о таких
свойствах, как фора, размер и т. п., основываются на наличии
врожденных идей. По Декарту, значительную часть себя самого
разум привносит в ощущения, поступающие к нему из внеш-
него мира.
Спустя сто лет именно этой стороне учения Декарта прида-
вал особое значение Иммануил Кант. К этому времени англий-
ский эмпиризм утвердился окончательно". Рассмотрим вос-
приятие протяженных объектов, расположенных в простран-
стве друг относительно друга. Даже если доказывается, что на
наше восприятие пространственных отношений влияет науче-
ние, то можно ли говорить, что сама природа пространственного
восприятия есть результат научения? Нет, Кант утверждал, что
пространственность в ощущение привносит разум. Простран-
ство есть форма чувственного опыта, который выходит за рам-
ки специфического содержания того или иного преходящего
явления. Так, локализация предметов как отделенных друг
от друга и всех предметов как находящихся вне нас и есть
истинная природа зрительного опыта, и мало смысла говорить,
что этому обучаются. Это справедливо и в отношении других
Из ученых, придерживающихся эмпиристской традиции, следует упо-
мянуть Д. О. Хебба, который стремился объяснить с помощью физиологиче-
ской теории, каким образом наше восприятие действительно могло бы осно-
вываться на прошлом опыте".
35
модусов сознания, таких, как восприятие времени. Если бы наш
мозг от рождения не работал так, что события воспринимались
им как одновременные или как последовательные, то мы нико-
гда бы не обучились временной последовательности. Поэтому
наши понятия о пространстве и времени задаются a priori, до
всякой информации, поступающей к нам через органы чувств.
В следующем веке взгляды Канта в какой-то мере получили
поддержку у Иоганнеса Мюллера", который разработал поня-
тие о специфических энергиях органов чувств. Ранее было
установлено, что для ощущений (поступающих в центральную
нервную систему) и для моторных команд (исходящих от
центральной нервной системы) имеются различные нервные
волокна. Было также известно, что для различных качеств
каждой сенсорной модальности в мозге имеются свои механиз-
мы, т. е. для передачи каждого типа сенсорного впечатления
существуют свои особые нейронные пути. Мюллер развил эту
идею в формальную теорию, согласно которой ощущения цвета
и звука отличаются друг от друга не потому, что световая
энергия и звуковая волна различны (хотя это безусловно так), и
даже не потому, что рецепторы глаза и внутреннего уха приспо-
соблены соответственно к восприятию света и механических
колебаний (хотя они и в самом деле приспособлены), но потому,
что орган зрения снабжен своим специфически оптическим
нервом, который, будучи возбужден, дает ощущение цвета и
света. Орган слуха тоже имеет свой слуховой нерв, при раздра-
жении которого создается впечатление звука. Доказательство
истинности этого положения основывается на том факте, что
при механическом раздражении глаза, например при нажатии
пальцем, появляется ощущение света. Точно так же удар по уху
производит ощущение звука, который воспринимается как
звон в ушах. Известно, что раздражение электричеством сен-
сорного нерва приводит к ощущению, свойственному именно
этому нерву. Мюллер допускал возможность того, что различия
в ощущениях зависят не от того, что сама природа нерва для
разных органов чувств различна (обладает специфической
<энергией>), а от того, что каждый нерв работает особым
образом, а это определяется тем, в какой именно точке мозга он
заканчивается. Он, однако, предпочел идею специфических
энергий (хотя слово энергия было, возможно, неудачным, ведь
Мюллер с равным успехом мог бы использовать слово каче-
ство), но в настоящее время известно, что именно конечная, или
проекционная, область коры головного мозга определяет, какое
именно сенсорное качество будет восприниматься.
К специфичности ощущений каждой модальности теперь можно доба-
вить специфичность ощущений внутри каждой модальности. Так, например,
известно, что нервные волокна, связанные с определенными клетками сет-
чатки глаза, передают впечатление определенного цвета. Вот то, что Гельм-
гольц добавил к учению Мюллера.
36
ВВЕДЕНИЕ
Каково бы ни было точное физиологическое объяснение, но
специфический характер каждого ощущения определяется
работой мозга. Этот простой факт имеет важные философские
последствия. Из него явствует, что феноменальный мир есть
конструкция. Мы воспринимаем на основе деятельности мозга,
и, конечно, не потому, что, как думали некогда древние греки,
объекты действительности посылают образы самих себя, кото-
рые непосредственно проецируются на органы чувств и затем в
мозг. Более того, кажется очевидным, что для того, чтобы иметь
эти отличительные сенсорные качества, не надо обучаться.
Наличие фактора пространства в зрении и фактора времени в
слухе определяется от рождения самой природой органов
чувств и нервных путей, которые связывают их с мозгом.
Современник Гельмгольца - Геринг был склонен объяс-
нять многие феномены восприятия наследственной структурой
и функционированием нервной системы. Геринг известен своей
теорией цветового зрения, и когда она появилась, то уже никто
не приводил доводов в пользу обучения. Геринг искал объясне-
ния большинству явлений, касающихся цвета, в физиологиче-
ских механизмах, тогда как Гельмгольц ратовал за объяснение
с точки зрения прошлого опыта. Явление контраста, когда
серый цвет кажется темнее в окружении белого и светлее в
окружении черного, Гельмгольц считал результатом ошибоч-
ных суждений (как в случае, когда человек среднего роста
выглядит маленьким, если стоит рядом с высокими людьми).
Геринг, однако, объяснял это взаимодействием соседних участ-
ков сетчатки глаза: раздражение приводит не только к опреде-
ленной химической реакции на соответствующем участке, но и
к противоположной реакции на соседних участках. В- наши дни
такую <противоположную реакцию> назвали бы латеральным
торможением. Константность окраски объектов при различном
освещении Гельмгольц опять-таки объяснял корректировкой,
учитывающей прошлый опыт с освещенными предметами;
Геринг же объяснял это действием таких механизмов, как не-
произвольное изменение размеров зрачка, адаптация сетчатки
глаза к изменениям интенсивности освещения, эффекты конт-
раста и т.п..
Геринг также считал, что нет необходимости обучаться
локализации объектов в зрительном поле, поскольку каждая
точка сетчатки (или связанный с ней локальный знак) по при-
роде своей обозначает определенное местоположение: справа,
слева, вверху или внизу по отношению к вертикально-гори-
зонтальным координатам, начинающимся в центре глаза.
Однако и Геринг допускал один возможный эффект прошлого опы-
та: память о цвете знакомого предмета может свести на нет влияние опреде-
ленных условий освещенности.
37
Однако он сознавал, что такая локализация явно относитель-
на т. е. относительна к той точке в зрительном поле, на кото-
рую направлен взгляд. Она ничего не говорит о том, где ока-
жется точка по отношению к нам самим. Это различие часто
упускалось из виду, так что некоторые экспериментальные
опровержения теории Геринга относятся к теории, которая
им никогда не развивалась. Поскольку глаза могут изменить
свое положение относительно головы, определение того, где
окажутся объекты по отношению к нам самим, еще нерешен-
ная задача. (См. различение положения в зрительном поле и
радикального направления в гл. 4.) Геринг также считал врож-
денным свойство каждой точки сетчатки глаза обозначать оп-
ределенную величину глубины.
Без сомнения, Геринг был предшественником гештальтпси-
хологии, основателями которой являются Макс Вертхаймер,
Вольфганг Келлер, Курт Коффка". Два момента послужили
толчком к возникновению гештальттеории. Негативный был
связан с решительной критикой точки зрения, защищаемой
Гельмгольцем, Вундтом и Титченером. Первое, что критиковали
основатели гештальттеории, - это разграничение, которое
проводилось между ощущением и восприятием. Слишком часто
то, что рассматривалось как ощущение, осознанно не восприни-
малось, а говорить о бессознательном или незамеченном
ощущении, по меньшей мере, нелогично. Они, в частности,
указывали на ошибочность мнения, что черный предмет при
сильном освещении кажется <интенсивным>, <ярким> или
белым.
Второе - это то, что неверно говорить, будто мы просто так
или иначе интерпретируем наши ощущения, а подлинный сен-
сорный опыт является прямой функцией от проксимальных
стимулов. Нам не только известно, что черный предмет черен,
но он действительно выглядит таким при солнечном свете. Геш-
тальтпсихологи доказывали, что вера в то, что восприятие
должно соответствовать локальному проксимальному стимулу,
была ошибочной. Они связывали эту веру с гипотезой кон-
стантности (что не следует смешивать с тенденцией к констант-
ности восприятия предметов). Один и тот же проксимальный
стимул в зависимости от других факторов способен привести к
различным перцептивным результатам, и наоборот, различ-
ные проксимальные стимулы могут привести к одному ре-
зультату. Это явление еще не раз будет разъясняться в по-
следующих главах. Основное положение гештальтпсихоло-
гии состоит в том, что стимулы не остаются изолированными
друг от друга, они не идут своим собственным путем до тех пор,
пока каждый локальный стимул не вызовет отдельное ощуще-
ние, а восприятие не есть сумма отдельных ощущений, скорее,
наоборот, стимулы взаимодействуют друг с другом. В отноше-
ниях между ними вся суть дела, и эти отношения порождают
33
ВВЕДЕНИЕ
перцептивные эффекты, которые не есть простая сумма слага-
емых компонентов.
Третье - это то, что мы не осознаем, что делаем умозаклю-
чение, а говорить о бессознательном умозаключении - значит
противоречить любому разумному определению этого слова.
Было также установлено, что восприятие младенцев и живот-
ных скорее объяснимо с точки зрения константности (черный
предмет воспринимается черным даже на солнце), чем с точ-
ки зрения проксимальной стимуляции, и кажется невероят-
ным, что из этого следует, будто животные и младенцы способ-
ны на интеллектуальные суждения. Фактически уже то, как
воспринимают младенцы, противоречит допущению, что про-
шлый опыт играет важную роль.
Положительным вкладом этой школы в психологию было то,
что она выдвинула совершенно новую гипотезу относительно
лежащих в основе наших восприятий процессов. Восприятие не
определяется ни просто проксимальными стимулами, ни умоза-
ключениями о том, что вызывает проксимальный стимул, оно,
скорее, связано с определенными организующими процессами
мозга. Прекрасным подтверждением этому служит пример из
статьи Вертхаймера, написанной им в 1912 г. и положившей
начало гештальттеории". Вертхаймер исследовал явление
кажущегося или стробоскопического движения, при котором
совершенно неподвижные объекты, если их рассматривать при
последовательном предъявлении на небольшом расстоянии
друг от друга, кажутся движущимися из стороны в сторону.
Так, если первая линия о на рис. 1-3 появляется и затем исче-
1 1
Рис. 1-3
зает и через долю секунды вторая линия Ь так же появляется и
исчезает, то воспринимается одна движущаяся из стороны в
сторону линия. Этот эффект по существу относится к эффек-
там, лежащим в основе кино. Важным здесь является то, что на
сетчатке глаза никакого движения не происходит, поэтому едва
ли можно сказать, что проксимальный стимул таков, что вызы-
вает восприятие движения. А сказать, что в этом случае дви-
жение выводится, а не воспринимается на самом деле, значит
исказить факты. На практике едва ли кто может отличить вос-
приятие стробоскопически порождаемого движения от воспри-
ятия реального движения. Более того, стало известно, что неко-
торые виды животных при этих условиях, по-видимому, также
39
воспринимают движение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49