Материнство, как ни крути, свяжет руки. Но, види
мо, ей все-таки придется на это пойти. В конце концов, подумала Фиби, Джулиа
н приближается сейчас к тому критическому возрасту, когда любая умная же
нщина сможет его увести, если у Фиби не будет малютки Брукса-младшего, кот
орый укрепит их брак.
Ц Еще не все потеряно, я себя еще покажу, Ц пробормотала Фиби и, ощутив пр
илив энергии, исчезла в гардеробной Джулиана.
Через неделю Джулиан вернулся в Лондон, однако Фиби не вышла его встрети
ть, как это бывало раньше. Все, казалось, было в полном порядке, но когда он п
однялся в гардеробную, его глазам предстала картина, способная привести
в безграничный ужас мужчину, гордящегося элегантностью своей одежды. Бо
лее трех десятков костюмов от Севил Роу были аккуратно развешаны в шкафу
на расстоянии трех дюймов друг от друга. Темные костюмы Ц слева, светлые
Ц справа. Но на всех пиджаках были оборваны рукава, а брюки обрезаны выше
колен. Джулиан громко выругался, увидев остальную часть своего дорогого
и обширного гардероба: к его ужасу, рубашки от «Тенбулл энд Эссер», любимы
е галстуки «Карвет», кашемировые и шерстяные пальто от «Хантсмана», смок
инги и фраки от «Килгора», «Френча и Станбери» Ц все было умышленно тщат
ельно разрезано на тонкие полосочки. Все погибло. Ничего не уцелело, даже
его боксерские шорты. Это была мелочная и злобная месть Фиби, и Джулиан по
нял, что это наказание за опасное и неосторожное поведение с Кандидой Уи
ллоу и что ему придется теперь придерживаться приличий в супружеской жи
зни, по крайней мере, на какое-то время.
В своем осеннем номере журнал «Лайф» назвал Джулиана Брукса «самым прив
лекательным мужчиной мира». На обложке журнала была его цветная фотогра
фия в костюме из фильма «Дьявол тоже мужчина». Он стоял у румпеля корабля
в синих джинсах и черной рубашке, расстегнутой до пояса и открывавшей дл
я всеобщего обозрения мышцы его широкой груди. Голова была откинута наза
д, он смеялся навстречу ветру, который развевал его непокорные кудри, сол
нце освещало знаменитый благородный лоб. Статья и фотографии, помещенны
е в журнале, рисовали идиллический портрет нежно любящих друг друга Джул
иана и Фиби, ведущих счастливую супружескую жизнь на Конот-сквер и наход
ящихся в центре внимания любителей театра из Вест-Энда. Там были фотогра
фии, на которых Фиби и Джулиан веселились на скачках в Эскоте в компании Н
оэлля Коуарда и сэра Криспина Пика. Они даже опубликовали фотографию, на
которой Фиби стояла у плиты на кухне своего дома и что-то помешивала в дым
ящейся кастрюле. К огромному удивлению многих читателей, она была одета
в простое платье и скромный передник. На заднем плане Джулиан нежно улыб
ался Фиби, гладя одного из своих персидских котов. Текст был приторно сла
дким. Вне всяких сомнений, женщине, написавшей эту статью, Джулиан был неб
езразличен. Статья воспевала его очарование, талант и физическое соверш
енство. В Лондоне этот журнал был редкостью, поэтому из Америки Фиби полу
чила несколько десятков экземпляров и разослала их всем своим друзьям. О
дин из них даже вставила в серебряную рамку, купленную в фешенебельном м
агазине «Асприз», и поставила на крышку рояля.
Несмотря на то, что репетиции «Гамлета» были в самом разгаре, Фиби смогла
выбрать время и дать интервью одному из знакомых журналистов из «Дейли э
кспресс». Она с восхищением прочитала статью, появившуюся за месяц до на
чала спектакля, которая должна была повысить кассовый успех. Статья была
опубликована под заголовком: «Если он мне изменит, я его убью». В ней Фиби
недвусмысленно предупреждала всех женщин, чтобы они держались подальш
е от ее мужа.
«Я хорошо знаю, что Джулиан считается самым красивым мужчиной мира, и поэ
тому женщины всегда будут охотиться за ним, Ц делилась Фиби в статье. Ц
Но я также знаю, что он верен мне и только мне одной. О да, я, конечно же, слыша
ла все эти глупые слухи о том, что на съемках он флиртует с актрисами, свои
ми партнершами. Но Джулиан всегда очарователен и предупредителен с теми
, с кем работает. На самом деле это ничего не значит. Мы женаты уже восемь ле
т, но наш брак крепок, и мы по-прежнему любим друг друга. Между нами никогда
не встанет другая женщина. И если хоть кто-нибудь попробует украсть его у
меня, я убью ее».
Несколько экземпляров «Дейли экспресс» ходили по рукам в тускло освеще
нном холле «Камберуелла», где проходили репетиции «Гамлета», и труппа не
могла не смеяться над Фиби, читая ее напыщенные откровения.
Ц Пожалуй, в этой газетенке у нее получилось лучше, чем на сцене, Ц сказа
л сэр Криспин Пик, сидя в местном пабе во время перерыва.
Ц Честно говоря, если она будет продолжать снабжать газеты такими мело
драматическими откровениями, то этими дешевыми статейками сможет зара
батывать больше, чем Джулиан своими фильмами.

Глава 3

Сен-Тропез, 1954 год
Часто, когда холодный мистраль заводил свою заунывную песню, протяжно за
вывая в кронах благоухающих сосен и кипарисов, Агата Гинзберг извлекала
на свет свой альбом с вырезками и начинала его рассматривать. Этот холод
ный северный ветер был прямой противоположностью спокойному ветру сир
окко, чье горячее дуновение приносило сюда теплое дыхание Африки. Да, мис
траль был сущим демоном ветров.
От маленьких суденышек, пришвартованных в крошечной гавани Сен-Тропеза
, доносилось резкое и прерывистое хлопанье такелажных снастей, а большие
лодки раскачивались, издавая звуки, напоминающие рев голодных зверей.
Но Агата не обращала на это никакого внимания, тихо и неспешно перелисты
вая страницы своего альбома и внимательно вглядываясь в лицо обожаемог
о мужчины. Если мистраль становился настолько сильным, что задирал длинн
ые юбки деревенских женщин выше колен, срывая с голов платки и унося их пр
очь, заставляя стариков гнаться по узким тропинкам за своими черными бер
етами, над городом раздавались три удара самого большого церковного кол
окола. Когда Агата слышала доносившиеся со старой колокольни удары коло
кола, она испытывала облегчение, потому что это означало, что сегодня зан
ятий в школе не будет.
Со вздохом она уютно устраивалась под своим стеганым одеялом, набитым гу
синым пухом, и листала альбом с вырезками, представляя себя рядом с мужчи
ной, который так изменил ее жизнь. Джулиан Брукс и Агата танцевали в знаме
нитом Текниколоре, и их тела, постепенно сливаясь, превращались в одно це
лое, а оркестр Парижской оперы исполнял «Ромео и Джульетту» Чайковского
. Агата испытывала легкий трепет от романтических приключений и веселых
, забавных выходок Джулиана в «Веселом монархе» и многих других фильмах,
принесших ему славу самого знаменитого актера Англии, и сейчас она, каза
лось, жила только для того, чтобы снова и снова видеть его на экране.
Здесь были десятки фотографий из самых разных французских журналов, кот
орые она вклеивала в свой альбом. И хотя он был самой яркой звездой англий
ского кинематографа, Франция все еще предпочитала своих собственных ак
теров, и лица Жерара Филиппа, Жана Габена и Фернанделя гораздо чаще появл
ялись на страницах французских журналов. Тем не менее, ей удалось разыск
ать несколько фотографий своего идола. У нее была фотография Джулиана, в
ырезанная из «Пари-матч», где он был в голубой водолазке, твидовом пиджак
е и неизменной шляпе, лихо сдвинутой набок, что ей особенно нравилось. Иро
нически улыбаясь, он стоял, прислонившись к дубу. Его густые темные волос
ы в беспорядке падали ему на лоб, и он смотрел в камеру тем полным безумных
надежд взглядом, который Агата и миллионы других любителей кино женског
о пола просто боготворили. Она понимала, что женщине в тридцать один год н
е можно питать такую страсть к кинозвезде, но не придавала этому никаког
о значения. Для нее он был воплощением романтичности, галантности, рыцар
ства и загадочности, он был ее жизнью.
С благоговейным трепетом она перевернула страницу, там Джулиан, с зачеса
нными назад волосами, был одет, как галантный кавалер Ц в белый галстук и
фрак. Его рука мягко обнимала восемнадцатидюймовую талию какой-то необы
чайно красивой актрисы. Они смотрели друг другу в глаза и казались безум
но влюбленными; искусственная луна в студии, как две капли воды похожая н
а настоящую, ярко освещала их восторженные лица. Агата вздохнула. Ей очен
ь не нравилось рассматривать фотографии, на которых Джулиан был с другим
и женщинами. Она предпочитала видеть его одного, выходящего из бушующих
волн на песчаный берег, с бронзовой грудью, мокрого и блестящего, одетого
в плотно облегающие его тело белые плавки. Такие картинки всегда возбужд
али у нее странное, трепетное чувство в паху, хотя она понимала, что это не
прилично.
В тридцать один год Агата все еще оставалась девственницей, она так нике
м и не увлеклась. Порой, по вечерам, когда она смотрела фотографии Джулиан
а, на нее накатывал ужасный жар, она вся горела, виновато лаская себя, как к
огда-то в подвале, много лет назад. Но облегчение сопровождалось таким ст
ыдом и отвращением к самой себе, что она начинала лихорадочно перебирать
янтарные бусинки своих четок, моля о прощении пресвятую Деву Марию. Эти ч
етки и молитвы всегда приносили ей успокоение, когда она восемнадцать ме
сяцев безвылазно просидела в подвале дома Габриэль. Она была еврейкой, н
о все еще бережно хранила их у себя.
Незакрытые ставни монотонно и резко хлопали по обвитым плющом розовым г
ранитным стенам ее маленького дома. Ветер ужасной силы с корнем вырывал
кусты жасмина и мимозы, которые так заботливо выращивала тетушка Бригит
та. Даже нацистская оккупация не смогла уничтожить тетушкину мимозу, а т
еперь бледные цветки были разбросаны по земле, как конфетти.
Ц Агата! Ц Резкий голос тетушки Бригитты вывел Агату из состояния мечт
ательной задумчивости, и, вздохнув, она засунула свой альбом в самое безо
пасное место Ц под матрац.
Ц Закрой эти ставни, Агата, Ц прокричала ей тетя, однако ее голос едва до
носился до Агаты сквозь завывание ветра. Ц Немедленно закрой!
Агата открыла окно, пытаясь дотянуться до ставен, и ветер тут же подхвати
л ее длинные белые волосы, разметал их по лицу и закружил в бешеном водово
роте. Она ухватилась за тяжелые ставни, подтянула их к себе и закрыла на рж
авый шпингалет.
Ее тетушка появилась в спальне с выражением какого-то сомнения па морщи
нистом лице, постояла, а потом отправилась прочь, что-то бормоча себе под
нос. Тетушка Бригитта была увядшей женщиной шестидесяти четырех лет, тон
кие волосы и печаль, сквозившая во всех ее движениях, как зеркало отражал
и все те страдания и лишения долгих военных лет, которые она перенесла, ос
обенно смерть горячо любимого мужа. Теперь единственное, что у нее остал
ось, была племянница, которую она взяла к себе после того, как война законч
илась, и с которой у нее не было ничего общего. Тетушка Бригитта вовремя сб
ежала из Парижа и отправилась к своим родственникам, жившим в безопаснос
ти на юге Франции.
Когда началось возвращение на родину еврейских семей, которых преследо
вали нацисты, Агата приехала к своей единственной оставшейся в живых род
ственнице. Тетка настояла, чтобы Агата осталась жить с ней, и нашла ой рабо
ту в местной школе, где она могла обучать балету миленьких девочек.
Тетушка Бригитта всегда выглядела так, как будто все проблемы мира свали
лись на ее хрупкие старческие плечи, и Агата часто спрашивала себя, была л
и тетушка, с ее вечно недовольным лицом, хоть когда-нибудь счастлива и без
заботна. Иногда она разглядывала пожелтевшие черно-белые фотографии, ле
жавшие на туалетном столике тетушки, которые запечатлели когда-то огром
ную, но больше не существующую семью. Как много их было, и какой печально к
ороткой оказалась их жизнь. Особенно Агата любила фотографию своего отц
а, на которой ему едва исполнилось восемнадцать лет. Каким красивым был е
е папа, какое у него было загорелое умное лицо и густые черные кудри. На ру
ках у него была молодая прекрасная девушка. Это была мать Агаты. Ее глаза с
меялись. Было видно, что они до безумия любят друг друга. Агата вздохнула.
Будет ли она когда-нибудь так же безумно любить мужчину? Или ей так и сужд
ено оставшуюся жизнь быть бездетной старой девой, учительницей балета, и
ее единственной радостью будет коллекционирование фотографий мужчины
, которого она никогда не встретит.
Хорошо, сегодня занятий не будет, мистраль сделал свое дело. Теперь у нее б
удет целый день, пустота, которую надо как-то заполнить.
Она решила сходить в деревню, вдруг пришел новый номер «Синемонд», может,
даже с какой-нибудь фотографией Джулиана, которую она еще не видела.
В ее любимом кафе на берегу моря в угрюмом молчании сидели местные жител
и, мрачно потягивая вино Прованса и коньяк и глядя на пенящиеся серые вол
ны. Каждый день мистраля был потерянным для работы днем, поэтому семьям р
ыбаков нечего будет есть сегодня вечером. Несмотря на ветер, яркое солнц
е отражалось от поверхности гигантских волн, как от граней бриллианта. В
оздух был свежим и чистым.
Вдалеке она увидела лодки, подпрыгивающие на волнах обычно спокойного м
оря в порту. Средиземное море вздымалось в неистовом бешенстве, и золото
й песок на узеньких улочках закручивался смерчами, похожими на подымающ
ийся в небо дым. Этот песок проникал даже сквозь плотно закрытые двери и о
кна под непрекращающийся заунывный вой ветра.
Агате ужасно хотелось покинуть Сен-Тропез, уехать куда глаза глядят, лиш
ь бы подальше от сердитых, вечно следящих за ней глаз тетушки.
Она потихоньку пила свой кофе, грустно думая, что даже судьи на юге Франци
и были более снисходительны при вынесении приговора, если преступление,
даже убийство, совершалось во время мистраля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63