Чернота перестала быть взбаламученной взвесью и осадком ложилась на дн
о души.
Он не понимал, что с ним происходит, не понимал, что же ему не нравится, чего
он хочет? Он даже не пытался понять. Сам себе изменил, предал собственную у
веренность в том, что все должно иметь объяснения.
В том, что на все вопросы должны быть ответы.
Слишком много здесь было условностей. Слишком много бессмысленных обяз
анностей, странных приказов, неясных отношений. Слишком нерационально е
го использовали.
Когда ему стало все равно? И что изменилось теперь?
На этот вопрос ответ был. Страшный, но честный. Если ему наплевать на то, ка
к его используют, значит, его настоящее предназначение действительно то
лько в том и заключается, чтобы умереть. В смерти Ц цель и смысл, а все оста
льное не имеет никакого значения.
Но это неправда. Никто не живет только для того, чтобы умереть! Значит, нуж
но понять, чего же ему хочется. Понять Ц и сделать это. Найти цель, проложи
ть курс и взлетать.
Не получалось.
Зверь не знал, чего он хочет, но начал понимать, чего не хочет.
Он не хочет больше оставаться в Вальденской армии.
Его убьют, как только он уволится. Увольняться неразумно. Но разумность б
ывает разная. Его убьют, как только он уволится, но если он останется здесь
, он перестанет быть. Остановится. Или взорвется.

Когда решение было принято, даже дышать стало легче.
Рапорт об отставке Зверь подал Эрику следующим же утром. И выяснилось, чт
о в кои-то веки Эрик стал рассуждать гораздо рациональнее своего легата.

Ц Не сходи с ума, Ц сказал он. Ц Во-первых, я не хочу тебя потерять, во-вто
рых, я не хочу, чтобы тебя убили. В-третьих, я хочу, чтоб ты разобрался в том, ч
то с тобой происходит, и прекратил это. Приказ ясен?
Ц Так точно, Ц ответил Зверь. Ц Но я не собираюсь его выполнять.
На следующее утро он подал Эрику еще один рапорт.
Через неделю ежедневный рапорт об отставке легата Старой Гвардии стал с
читаться традицией, и множеству газетчиков, сплетников и женщин дал тему
для множества вопросов, гипотез и анекдотов.

Ц Не знаю, что и думать, Князь. Не понимаю, столкнулись ли мы с резуль
татами вашего предвидения или Ц с результатами ваших же, незаметных для
всех действий, приведших к неизбежным последствиям.
Ц Сложно с провидцами?
Ц Вольно вам смеяться. Что с ним происходит, Князь?
Ц Понятия не имею.
Ц Не верю. Вы знаете его иначе, чем я или кто угодно из старогвардей
цев, иначе, чем Гуго. И его жизнь и безопасность по-прежнему небезразличны
вам. Так сделайте хоть что-то для его спасения.
Ц Сделаю, когда придет время. Ваше величество, вы пытаетесь удержа
ть ветер. Он попробовал свободы, вышел на Дорогу, встретил свою кровь. Все
это больше не позволит ему служить. Мальчик рожден, чтобы править или быт
ь свободным, но никак не для того, чтобы быть солдатом и выполнять приказы.

Ц И все же до последнего времени он предпочитал именно выполнять
приказы.
Ц Эрик, его считали вашим псом, но его имя Ц Волк. Настоящее имя. А во
лки, они такие: если захотят уйти Ц уйдут. Он не знает, что такое верность. В
ам удалось выдрессировать волка Ц это правда, но приручить его вы не смо
гли. И я не знаю, для кого он станет псом. Может быть Ц ни для кого и никогда.

Ц Какие… примитивные метафоры. Не ожидал. Обычно вы более изыскан
ны. Кстати, Князь, вы-то как, умеете приручать волков?
Ц Я предпочитаю собак, ваше величество. Волки Ц наемники, а мне нуж
ны только друзья.

Не иначе измененное состояние сознания сказалось на его способности мы
слить. Ничем другим нельзя было объяснить то, что он так долго не понимал о
чевидного: обновки для Блудницы, двигатели, и корпус, и оружие, и аккумулят
оры Ц все это было заготовлено Князем как раз для нынешней тягостной не
разрешимой ситуации.
Заготовлено заранее.
Конструктор в мини-цехе уже не был набором деталей. Детали были собраны в
блоки, блоки подготовлены к следующей стадии сборки. На то чтоб отдать кн
яжеские подарки Блуднице в полное и безраздельное владение, теперь треб
овался от силы час.
Зверь надеялся, что этот час никогда не придет. Но надежда Ц глупое чувст
во, если она не имеет под собой оснований.
Оснований не было.

Ц Тебе самому не надоело?
Старогвардейцы отпущены по домам. На поле тихо. И на командном пункте тих
о. За окном падает, блестит под фонарями первый в этом году снег. А перед ок
ном Ц император раскуривает трубку. И задает непонятные вопросы.
Ц Надоело, конечно.
Ц Ну так перестань заниматься ерундой.
Ц Отпустите меня, ваше величество.
Ц Ты уже не боишься умереть?
Ц Боюсь. Но это мои проблемы.
Ц Хильда хотела тебя увидеть.
Ц Благодарю, но я вынужден отказаться.
Ц Как всегда, Ц кивнул Эрик. Ц Ты обратил внимание: уже довольно давно т
ебя недостаточно просто пригласить в гости. Нужно прилагать усилия. И, за
меть, Хильда неизменно их прилагает.
Ц А я, скотина неблагодарная, так же неизменно стараюсь увильнуть от при
глашения. Вам бы радоваться, ваше величество.
Эрик взглянул на него с любопытством и улыбнулся сквозь клубы табачного
дыма:
Ц Хм. Пытаешься быть скотиной? Неплохо, но стоит потренироваться.
Ц Хильда сильная, Ц сказал Зверь.
Его подхватило, как тогда, на Дороге. Воздушное течение, вихрь снега под фо
нарем, силуэт Блудницы, подобравшейся вплотную к окну…
Ц Берегите ее, Эрик. Постарайтесь защитить. Избавьтесь от меня, пока еще
есть время.
Ц Перестань. Ц Эрик слегка поморщился. Ц Я предлагаю компромисс, наде
юсь, ты не против компромиссов? Бессрочный отпуск…
Зверь больше не слушал. Он взял со стола первый попавшийся листок бумаги,
написал рапорт Ц опять, в который уже раз, Ц протянул Эрику.
И поймал взгляд.
Ц Подпишите!
Сопротивление было такое, как будто небо надавило на плечи.
Опустить голову! Отвести взгляд!
Немедленно!
Зверь продолжал смотреть в глаза императора, своего хозяина.
Нет. Не может быть хозяином тот, чей взгляд пойман. Даже если он в небе. Даже
если это небо сейчас раздавит, не оставив даже пыли.
Перо в руках Эрика медленно скользило по бумаге. И так же медленно, не веря
себе, целовала бумагу императорская печать.
Ц А ведь это предательство. Ц Эрик выпустил листок из рук. У него болела
голова, ему хотелось сжать руками виски, но он держался. Он тоже сильный, Э
рик фон Геллет, император Вальдена. Ц Ты нарушил обещание, Зверь.
Ц Я не обещал быть рабом, ваше величество.
Ц Убирайся.
Ц Слушаюсь.
Это был последний приказ. Больше Ц никаких приказов, но этот Зверь выпол
нил беспрекословно.
Убираться. Да. И чем скорее, тем лучше.
Ему срочно нужно бежать. Он наконец-то свободен.

ГЛАВА 4

Волчья верность Ц до первог
о леса,
Иначе бы стал он собакой.
Потому-то в его интересах
Друзей не искать, а чураться.
Чтоб изменником в мире считаться,
Немногое нужно; однако
Есть возможность собою остаться,
И верным остаться.
Э. Р. Транк



Великое Княжество Радзима. В
ежаград. Месяц даркаш Эльрик де Фокс

Вот так вот, запросто взял и ушел. Улетел, точнее.
Ц Фон Рауб уволился из армии.
Ц Ну?!
Ц С треском.
За что люблю сэра Отто Ц начальника над всеми моими разведчиками, Ц за п
отуги на точные формулировки. Не уволился, а вышвырнули. Именно что с трес
ком.
Долготерпение Эрика меня, надо сказать, поражало. Я бы на его месте давно В
олка восвояси спровадил. Во-первых, если человек с раздражающей настойч
ивостью подает тебе ежедневные прошения об отставке, на это, наверное, ст
оит обратить внимание. А во-вторых, если этот человек раз за разом ведет с
ебя все более вызывающе и перестает выполнять приказы, стоит задуматься
о полезности оного человека на государственной службе. Или о бесполезно
сти. В общем, о вредности его задуматься стоит.
Эрик терпел. Из одного только душевного благородства, надо полагать. Ну и
немножечко из чувства ответственности за бесценную Волчью шкуру. Тольк
о, если Волку самому шкура не дорога, какого же хрена его императору о ней
печься?
Эрик спрашивал меня, почему шкура стала не дорога. Тогда я сказал, что не з
наю.
На некоторые вопросы по-другому просто не ответить.
Волк прослужил в Вальденской армии чертову прорву лет. Я, на что уж бессме
ртный, и то нигде так надолго не задерживался. И служил он отлично. А потом
как с цепи сорвался.
Почему вдруг?
Почему вдруг люди начинают совершать самоубийственные поступки? Элеме
нтарно! Потому что хотят умереть. Они могут и не знать, что смерти ищут. Вол
к может не знать. Даже, скорее всего, не знает.
Что он взял с собой? Болид.
Двигатели на болиде Ц из моего родного мира. Энергозапас Ц на полсотни
лет. Оружие Ц здесь такого никогда делать не будут. Из принципа.
Что еще? Да ничего.
Могу поспорить, если ангар в его замке обыскать как следует, там в какой-н
ибудь груде снятого железа и его талисман отыщется. Золотой чертенок, да
вешний подарок госпожи фон Сегель. И чертенка этого я бы в руках подержал.
Цацка золотая. Драгоценная. А уж до чего восприимчивая да памятливая. Угу.
Попробовать стоит.

Он спешил, потому что даже примерно не представлял, сколько времени ему о
сталось. Годы? Месяцы? А может, часы или минуты. Он спешил. Но, стянув через г
олову драгоценный медальон, поневоле задержался. Задумался.
Чертенок в летном шлеме задиристо улыбался и не думал ни о чем. У чертенка
проблем не было. Он тридцать лет хранил хозяина от бед, хранил, как умел, оч
ень старался. Он собирался делать это и впредь.
Медальон Ц это пеленг для тех, кто будет искать. Времена изменились. Пода
рок Хильды стал опасен, значит, его нужно выбросить.
«Оставить, Ц поправил себя Зверь, Ц не выбросить, а оставить здесь. За не
надобностью».
Не потому поправил, что слово покоробило. По привычке за мыслями следил.

Блудница терпеливо ждала.
И Зверь ждал.
Смотрел на чертенка.
Сколько раз делал он это с тех пор, как Айс убила его? С тех пор, как Айс убил
а человека, которым он был. Крутил в пальцах золотую безделушку, теплую Ц
чертенок всегда висел на груди, под рубашкой Ц и вспоминал, заставлял се
бя вспомнить, как это Ц не быть зверем. Не технику поведения, не правила о
бщения с людьми, он чувства свои вспомнить пытался.
Иногда получалось.
«Обещай, что будешь всегда носить его, Тир, ладно?»
Тогда она поцеловала его. А он, смешно сказать, удивился и растерялся.
И было что-то еще, а вот что Ц никак не вспомнить. Оно важно было, это забыв
шееся сейчас чувство. Может быть, оно было ключевым. Но…
Зато сейчас бы не растерялся. Потому что знает, как надо реагировать на са
мые неожиданные выходки со стороны людей. Знает, как должен вести себя ст
арогвардеец Тир фон Рауб. Знает, какая в какой ситуации нужна улыбка, как н
ужно посмотреть, что сказать.
Знает. Знает. Знает.
Но не чувствует.
Ничегошеньки.
Пусть бы уж убили поскорее, чем так…
Как?
Почему другие умеют? Что есть в них такого, чего нет у него? За какие такие з
аслуги наградили их способностью любить? За какие грехи лишили этого уме
ния Зверя?
Впрочем, понятно за какие.
А убивать устанут.
Когда он видел Хильду в последний раз, он задумался над тем, что она умирал
а бы долго. Есть такие женщины, которые и на алтаре не ломаются, умирают, но
остаются собой. Хильда из таких. В ней много силы. Чистой, прекрасной, будо
ражащей воображение. Интересно было бы пообщаться с Эриком после ее смер
ти. Особенно, если Эрик увидит труп. Прекрасная вышла бы батарейка. Нискол
ько не хуже, чем новые аккумуляторы Блудницы. Если останется время, надо б
удет поразмыслить над тем, как лучше и безопаснее всего добраться до Хил
ьды.
И хорошо бы времени не осталось.

Эльрик де Фокс

Надо бы предупредить Эрика. Я не думаю, что Волк действительно попытаетс
я убить госпожу фон Сегель, во всяком случае, не в нынешнем своем состояни
и, пока он еще может мыслить трезво. Однако у меня нет гарантии, что его без
умное здравомыслие не начнет прогрессировать.
Я думал, дело в том, что он узнал, для чего его создали. Узнал, что единственн
ая цель его жизни Ц смерть, и сдался, стал искать смерти. А он, оказывается,
и не думал сдаваться. Парень гнется, но не ломается. Он просто потерялся в
себе и в людях и нашел ориентир, который кажется ему самым стабильным. Наш
ел в себе то, что не менялось с течением времени, не зависело от обстоятель
ств, гарантировало наличие хоть каких-то эмоций.
И не было связано с небом. Это важно. Потому что Волку сейчас, чтобы выжить,
нужно все самое худшее, и, кажется, он это знает.
А вообще, я стал принимать беды мальчика как-то слишком близко к сердцу.
Понимать его стал, что ли? Или это осаммэш под неестественным углом вывер
нулся?
Когда-то я лишился руки. И, помнится, яростно завидовал всем остальным. Ос
обенно когда понял, что это непоправимо. Хвала богам, на тот момент со мной
остались только те, кто мог простить мне все. И злость, и зависть, и боль, св
ою и мою.
Человеческая целостность Ц это настолько естественно, что даже не обсу
ждается. И когда твоя целостность нарушается, при том, что всех остальных
чаша сия миновала, начинаешь этих остальных ненавидеть. А целостность, о
на ведь не только физическая.
Почему у всех две руки, а у меня одна?
Почему все умеют любить, а я Ц не умею?
Не любить лучше. Спокойнее. Человек, не умеющий любить, защищен от окружаю
щих и от себя самого. Ему не нужно надевать броню. Он ни от кого не зависит. О
н ни за кого не боится. Вольная птица, летающая сама по себе, ни к кому и ни к
чему не привязанная. Это ли не идеал?
А рука из лунного серебра лучше живой. Она не чувствует боли. Она практиче
ски неуязвима. Она куда более функциональна, чем живая, хрупкая плоть.
Только я тогда смертельно завидовал всем, кто не искалечен.
И Волк тоже.
Смертельно.
Ему нужно время и одиночество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56