Кинц - совсем другой
человек - мягкий, доверчивый, не от мира сего. Он не отличит
экспроприациониста от нирьениста. Он непрактичен и не представляет, во что
может быть втянутым. Несправедливо так с ним поступать.
- Несправедливо... Любопытно, что вы произнесли это слово, ибо я
считаю верхом несправедливости, а также самонадеянности принимать решения
за вашего дядюшку. Разве он ребенок, простофиля или впал в детство, что
ему отказывают в праве решать за себя?
- Да неужели у него останется выбор, после того как вы опутаете его
паутиной своих речей? Стоит вам до него добраться - и он пропал. Вы так
заговорите его, что он согласится на все, что вы...
- Бросьте. Не стоит переоценивать мой дар убеждения и недооценивать
ум вашего дяди. Не такой уж он беспомощный блаженный дурачок, каким вам
представляется.
- Вот именно, такой он и есть.
- Он гениальный, блестящий ученый и опытный человек, личность...
- Он не знает настоящей жизни и...
- Кроме того, - оборвал Дреф, не обращая внимания на ее возражения, -
мастер Кинц, как Возвышенный и вонарец, лично заинтересован в конечном
исходе нынешней схватки. Ведь это его сородичам - Возвышенным - ныне как
сословию грозит полное истребление. Это они, в том числе, возможно, его
добрые знакомые и их дети, томятся сейчас в "Гробнице", ожидая казни. И
это его соотечественников Революция и ее нынешние вожди обманывают,
предают, лишают обещанных прав, грабят, гонят на подневольный труд и
безжалостно убивают, и так будет продолжаться, пока у власти находится
Уисс Валёр со своими присными. Неужели вас удивит, если Кинц во Дерриваль
согласится - и даже захочет посодействовать правому делу?
- Он на все согласится, послушав вас, - возразила Элистэ, - но ему
это не нужно. Он старенький, затея опасная, и...
- Чем вы оправдываете то, что отказываете ему в праве решать за себя?
- Для его же блага...
- И вы тут верховный судья?
- Не хуже любого другого.
- Значит, его слова никто и не спросит?
Знакомая фраза. "Значит, моего слова тут никто и не спросит, мастер
Лишай?" - вспомнила Элистэ и сдалась.
- Я не это имела в виду. Конечно, его нужно спросить...
- А вот это по справедливости, и я рад, что вы согласны.
- Что вам до моего согласия! Вы все равно своего добьетесь, согласна
я или нет.
- На сей раз вы ошибаетесь. Связаться с мастером Кинцем, как вы,
понимаете, непросто. Возможно, он уже за пределами Вонара...
- Ни в коем случае. Он никогда не сбежит за границу. Он привязан к
своей земле. Уверена, что он по-прежнему безбедно живет себе в Дерривале.
- Будем надеяться. О том, чтобы ему написать, не может быть и речи.
Нужно подумать, как мне съездить в Фабек и лично встретиться с ним. Тут,
однако, возникает другая загвоздка: ваш дядя - человек в высшей степени
осторожный и неуловимый...
- А-а, понимаю. Понимаю. Без моей помощи вам до него не добраться.
Теперь все ясно. Вот почему вас так необъяснимо волновало мое согласие...
Да, все ясно как день.
- Цинизм вам не к лицу - он вас не красит. - Дреф слегка улыбнулся в
ответ на ее рассерженный взгляд. - Помнится, домик мастера Кинца в холмах,
что над сеньориальными угодьями, защищен от чужих глаз чародейным
наваждением и к нему невозможно пройти. Однако, если не ошибаюсь, вы
частенько наведывались туда. Вам удавалось одолеть чародейную преграду?
- Не совсем так. У нас был условный знак. Я нажимала на рычаг в нише,
укрытой под камнем у старого пня, дядюшка Кинц спускался и проводил меня
через скалу.
- Сквозь скалу?
- Ну, не настоящую.
- Конечно, конечно. Мне нужно знать, как найти камень, пень и скалу.
Рычаг поворачивается как-нибудь по-особенному?
- Дреф, у вас ничего не выйдет.
- Попробуем заставить вас передумать.
- Это дядюшку Кинца нужно заставить, а не меня. Вас он никогда не
пропустит к себе. Нет, вы ему по душе, но я не об этом. Он все тот же, я
уверена. Однако дядюшка Кинц и в мирное время отличался застенчивостью, а
уж сейчас... Он знает, что вы родились серфом, а теперь, когда такое
творится и все охотятся за Возвышенными... он не рискнет вам довериться.
Нет, правда, он вас не пустит.
- И будет прав, учитывая, что происходит. Над этим нужно подумать.
Может, мне оставить письмо с объяснением под камнем, о котором вы
говорили? Нет, не пойдет. Если он не доверится мне лично, с какой стати
ему брать на веру мои слова? Пожалуй, напишите-ка ему сами. Ваш почерк он,
разумеется, знает...
- Знает, но это не имеет значения, потому что я не стану писать. Путь
до Фабека неблизкий, у вас будет при себе изобличающее письмо, и если вас
вдруг задержат и обыщут - что тогда? А такое бывает, я знаю.
- Ерунда. Если я спрячу бумагу, ее невозможно найти.
- Можете говорить что угодно, но, по-моему, это слишком опасно, к
тому же это не все. Дядюшка Кинц застенчив и робок, как птица лесная. Он
может решить, что вы подделали почерк, чтобы его обмануть. Он знает, как
вы находчивы и что подделать чужой почерк для вас пустяк.
- Спасибо на добром слове. Но в действительности...
- Нет, письмо не убедит его. Я вообще не представляю, что может его
убедить, разве если появлюсь сама собственной персоной. Уж мне-то он
поверит, в этом можно не сомневаться. Но вам придется поставить крест на
своих планах, потому что мое появление там невозможно.
- Невозможное нередко осуществляется.
- Поскольку мне нет хода из Шеррина...
- Разве?
- Что вы хотите сказать?
- Частица "разве" имеет много оттенков; в данном случае она выражает
сомнение, - пояснил Дреф.
- В чем именно?
- В том, что вам "нет хода". Возможно, положение не так безнадежно,
как вам представляется.
- Неужели? Рада слышать. Как я понимаю, мне остается всего лишь
спокойно выйти через Северные ворота в буквальном смысле под носом у
Чувствительницы Буметты, каковая в это время, конечно, забудется сном.
- Не выйти и не спокойно. Все не так просто, и тем не менее думаю,
мне удастся вывезти вас из столицы.
- Что вы хотите сказать? Это не шутка?
- Разве я похож на шутника?
- Иной раз вас трудно понять.
- Уверяю, что говорю серьезно. Есть способ выбраться из Шеррина.
- Выбраться! Почему вы молчали все это время? Я столько недель живу
за ваш счет, а вы и словом не обмолвились! Почему?
- Во-первых, потому что вам нужно было поправиться, в таком состоянии
вы не могли пуститься в поездку.
- Но это сначала. А потом?
- У меня вам было удобно и сравнительно безопасно. Вы казались
довольной. Я не предполагал, что вы рветесь уехать.
- О! Впрочем, вы правы. И все же - разве не было другой причины?
Элистэ и сама не знала, что хочет услышать в ответ, но почему-то это
представлялось ей крайне важным.
- Бегство скорее всего удалось бы, однако оно сопряжено с известным
риском. Мне не хотелось подвергать вас опасности.
- Но сейчас захотелось, поскольку вам это на руку, верно? - съязвила
она, ибо его объяснение непонятным образом ее огорчило. - И если вы
требуете, чтобы я предоставила дядюшке Кинцу самому решать, хочет он пойти
на риск или нет, вам бы следовало до этого дать мне такую же возможность.
Или я не права?
Она не сомневалась, что на сей раз загнала его в угол, но Дреф и
бровью не повел.
- Откуда мне было знать, что вы мечтаете уехать? Вы ни разу даже не
заикнулись, а я не ясновидящий. Даром ясновидения, если он вообще
существует, безусловно, наделены только Возвышенные, а я, как известно, к
ним не принадлежу. - И он весело улыбнулся.
- Чего не знаю, того не знаю, - возразила она и, отчаявшись, прибегла
к самому последнему доводу, который обычно выводил Дрефа из себя: -
Возможно, в прошлом веке какой-нибудь сеньор позволил себе неосторожную
связь со всеми вытекающими последствиями.
К ее досаде, Дреф рассмеялся.
- Позор, - охотно согласился он.
- Так какой способ бегства вы придумали? - спросила она, сменив тему,
чтобы скрыть разочарование - ей так и не удалось одержать над ним верх. -
Как мне провести Буметту?
- Нам понадобится грузовая повозка, возница и не менее двух
надежнейших сообщников.
- Уже не нравится. Вы что, собираетесь схоронить меня на дне повозки
и попытаться вывезти через Северные ворота? Я слышала, что Буметта
извлекла не один десяток Возвышенных из-под старых мешков и снопов соломы.
Говорят, она улавливает мысли, словно дальние звуки, а мысли проникают
сквозь все материальные препоны и предают нас. К тому же не будем забывать
о вознице. Уж его-то страх Буметта непременно учует...
- Опять вы торопитесь с выводами. Неужели, по-вашему, я не учел
этого? Минутку терпения, я все объясню, а после решайте, имеет ли смысл
рисковать. Вот послушайте.
Порой он напоминал ей школьного наставника. Такой его тон часто
раздражал Элистэ, но на сей раз показался уместным.
- В день нашего отбытия, - начал Дреф, - за несколько часов до
рассвета мы отправимся в дом первого нашего сообщника - я знаю такого, он
живет недалеко от университета. Там мы оба выпьем снотворной настойки - не
пугайтесь, она совершенно безвредна, - и на восемь или девять часов
погрузимся в полное забытье.
Он остановился, словно ждал с ее стороны возражений и протестов, но
Элистэ не проронила ни слова.
- Нас спящими, - продолжал Дреф, - поместят в ящики с двойным дном, а
ящики перепоручат наемному вознице, который вывезет их через Северные
ворота и через несколько часов доставит получателю груза - нашему второму
сообщнику в Средней Совани. Возница сдаст груз, с ним расплатятся, и он
уедет. Сообщник номер два извлечет нас из ящиков, после чего мы обычным
дилижансом отправимся в Фабек и Дерриваль. Преимущества этого замысла...
- Я понимаю, - перебила его Элистэ. - Мы на какое-то время утратим
сознание, перестанем думать, и Буметта не учует в воротах запах мысли.
Возница ни о чем не подозревает, а поэтому не боится, так что в его мыслях
не будет ничего криминального. По-моему, план хороший. Но, выбравшись из
столицы, мы не сможем путешествовать дилижансом без подорожной и
паспортов, иначе нас арестуют на первой же заставе.
- Совершенно справедливо, но мы обзаведемся поддельными бумагами. Это
займет не более суток - у меня на примете есть отменный мастер по этой
части.
- Что ж... тогда, похоже, план может осуществиться. Однако почему до
сих пор Возвышенные не бежали из Шеррина таким способом?
- Вы в этом уверены?
- Ага! - Об этом она не подумала.
- Остается последний вопрос - вы согласны рискнуть? Никто вас не
принуждает, поймите. Если угодно, оставайтесь здесь, тут вам ничто вроде
бы не грозит, а я один отправлюсь в Фабек и постараюсь как-нибудь все
уладить. Пожалуй, лучше нам так и сделать. Это будет безопаснее.
Элистэ задумалась. Сперва ее подмывало отказаться. Долгие месяцы ее
самой заветной мечтой было выбраться из Шеррина. За городскими стенами
открывался путь к спокойной и устроенной жизни, и мысль об этом
поддерживала ее в минуты самого черного отчаяния. Но вот появилась
возможность к бегству, и все оказалось не так, как она себе представляла.
Более того, бегство из Шеррина теперь виделось началом новых опасностей и
невзгод. Чего бы проще и естественней - ответить отказом и остаться в этом
теплом и надежном убежище? Дреф уедет ненадолго. Без ее помощи ему ни за
что не добраться до дядюшки Кинца, он возвратится к ней, и жизнь пойдет
своим чередом. Если, конечно, у Дрефа все обойдется. Шорви Нирьен
погибнет, Уисс Валёр укрепит свою власть, но какое это имеет значение?
Вероятно, никакого. Да, но что будет с Дрефом? Что прочтет она в его
глазах? Их взгляд станет другим, а ведь это зависит и от нее. Странно,
Дреф такой самоуверенный, и тем не менее это правда: в ее власти зажечь
или притушить блеск в его глазах.
О, если бы он мог успокоиться, тихо и безмятежно жить в Шеррине! Так
было бы лучше для него самого, и для дядюшки Кинца, и для нее, Элистэ. Но
он никогда не успокоится, ни сейчас, ни потом: Дреф верен себе.
- Хорошо, я согласна. Вылазка обещает быть занимательной, - сказала
она как бы помимо собственной воли и была отчасти вознаграждена взглядом,
который он на нее бросил.

С этой минуты события стали развиваться с головокружительной
быстротой. Сразу после разговора Дреф куда-то ушел - уладить то да се, как
туманно объяснил он. В ожидании новостей Элистэ прождала его сколько
смогла - почти до рассвета, тронувшего румянцем небосклон на востоке. Тут
веки ее налились свинцом, она сдалась и отправилась в кровать.
Пробудившись через некоторое время, Элистэ обнаружила, что Дреф безмятежно
спит в своем кабинете. Ей очень хотелось его растолкать, но она взяла себя
в руки и дала ему отоспаться. Он очнулся около двух. Как выяснилось, ее
долготерпение не оценили и не вознаградили. Дреф торопливо проглотил
краюху хлеба со вчерашним супом, который даже не стал разогревать, и снова
куда-то исчез, ничего не объяснив и не взяв ее с собой, несмотря на ее
настойчивые требования.
И опять Элистэ осталась одна, снедаемая любопытством. День тянулся
мучительно долго. Дреф вернулся только к ночи. Элистэ буквально кипела от
бешенства. Она встретила Дрефа ледяным молчанием, даже не взглянув в его
сторону. А он словно и не обратил внимания на ее раздражение. В отличном
настроении он уселся за стол, положил себе еды и налил вина. За ужином
Дреф рассказал ей, чем занимался днем - в основном добывал фальшивые
подорожные и паспорт для Элистэ. Человек, подделывающий документы для
нирьенистов, недавно отбыл на свидание с Прекрасной Дамой. Необходимо было
срочно найти другого, не менее надежного, и поиски отняли у Дрефа много
времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115