Холодный лунный свет заливал живописный ландшафт, состоящий из труб,
фронтонов и мансард. Там и тут в окнах светились лампы, согревая янтарным
свечением островерхие черепичные крыши и углубления между ними. Кое-где
виднелись торчащие шпили или разрушающиеся купола, вознесшиеся над
соседними домами, но они были не слишком заметны, поскольку через
несколько кварталов от них возвышалась громада, подавлявшая все вокруг.
Там господствовала тюрьма "Гробница", массивный темный контур которой
обрисовывал свет фонарей. Маршрут внезапного бегства, согласно замыслу
Бека, пролегал через это угрюмое место, состоявшее из углов и выступов.
- Я готов, - тихо сказал Нирьен. С видимым усилием он оторвал пальцы
от оконной рамы.
- Превосходно. Нам туда. - Бек двинулся по выступу крыши.
Чувствуя, как все внутренности завязываются узлами, Нирьен заставил
себя двинуться следом. Справа от него крыша уходила круто вниз, слева
открывалась пропасть, на дне которой, в пятидесяти футах отсюда, жандармы
уже подходили к дверям дома мадам Иру. Инстинктивно, желая удержать
равновесие, он отвел руки в стороны. Карниз был шириной с доску, которую
иногда кладут в деревнях, чтобы переходить ручей, он казался ненадежным,
как натянутый канат. Порой Нирьену чудилось, что карниз колеблется под
ним, как веревка.
Они обогнули угол дома и наткнулись на безликую кирпичную стену,
отвесную и непреодолимую. У стены карниз обрывался. Слева находился карниз
соседнего дома, изломанный и обветшавший. До него было недалеко - футов
пять-шесть, и Бек легко перепрыгнул туда, не думая о зияющем внизу
провале. Удобно устроившись на краю соседней крыши, он сделал знак своему
спутнику.
Нирьен уповал на то, что тусклый свет луны скроет ужас на его лице.
Раздумывать не приходилось - задержись он на мгновение, и уже ни за что бы
не прыгнул. Кроме того, нельзя смотреть вниз. Он жадно глотнул воздуха. В
его сознании возникли образы жены, сына и молодой дочери, надежно укрытых
в отдаленной провинции Жерюндии; и снова, как неоднократно случалось, он
спросил себя, увидятся ли они вновь. Затем - с пересохшими губами,
мертвенно-бледным лицом и прилипшими к влажному лбу седеющими волосами -
Нирьен взметнул в пространство свое немолодое дряблое тело. Он прыгнул
дальше, чем было нужно, врезался в кирпичный выступ крыши противоположного
здания, и если бы не быстрое движение Бека, удержавшего его, наверняка
скатился бы с карниза. Постепенно сердцебиение улеглось, дыхание
выровнялось. Нирьен огляделся и увидел, что им удалось благополучно
покинуть дом Иру.
Бек двинулся дальше, обшаривая взглядом кирпичную стену слева. Вскоре
он нашел то, что искал, и тогда, к изумлению своего спутника, начал
карабкаться вверх. Присмотревшись, Нирьен обнаружил в стене ряд выбитых
стамеской углублений, а также несколько коротких, но прочных шипов,
забитых в известковый раствор. Было непонятно, как Беку удалось
подготовить все это, не привлекая внимания обитателей дома, - вне всякого
сомнения, он был весьма изобретателен.
Нирьен последовал за ним, пробираясь по шипам; подъем оказался
неожиданно легким. Футов пятнадцать вверх, и они попали на крышу, где
Нирьен немного передохнул, тяжело дыша. Однако он снова утратил
приобретенную было уверенность, когда они достигли дальней стороны здания.
Внизу зиял провал футов в десять, отделяющий их от соседнего дома. Прыжком
с места преодолеть такое расстояние невозможно. Нирьен вопросительно
взглянул на юношу.
Между каминной трубой и углом крыши лежала доска, длиной футов
пятнадцать, очевидно приготовленная Беком. Он поднял ее и ловким движением
перебросил через провал. Доска, ведущая с одной крыши на другую, была
достаточно широкой, что Бек и продемонстрировал, безо всяких затруднений
перейдя на ту сторону. Затем он опустился на колени, чтобы придержать этот
"мост" для Нирьена.
Тот быстро перебежал через пропасть. Бек сразу же убрал доску и
засунул ее за ближайшую трубу, где она не бросалась в глаза. Никаких
признаков преследования не было. До Нирьена донеслись отзвуки злобной
ругани в нескольких кварталах от них, возможно, с Воздушной улицы. Но это
ничего не означало - в Восьмом округе крики раздавались часто.
А они все пробирались по крышам, переходя с одного здания на другое -
то прыгая, то используя импровизированные мостики Бека. Еще восемь раз они
пересекали рукотворные пропасти, затем поспешили по свинцовой равнине
плоской крыши к краю, где в случайной, на первый взгляд, свалке всякого
хлама обнаружился кусок брезента, придавленный кирпичами. Под брезентом
лежала веревочная лестница, которую Бек привязал к низкому металлическому
ограждению крыши. Два свободных конца веревки свисали вниз и волочились по
земле. Сама лестница доставала до камней мостовой. Бек легко перемахнул
через поручень, безошибочно нащупывая ногами деревянные рейки. Нирьен,
правда не столь уверенно, последовал за ним. Через несколько минут оба
стояли на твердой земле в темном кривом переулке, в полумиле от дома Иру.
Собрав в кулак концы веревок, юноша резко дернул, ослабив петли,
привязывавшие лестницу к поручню, и она упала к его ногам. Быстро смотав
веревки и сложив планки, он сунул сложенную лестницу под груду мусора,
явно не случайно собранную в этом месте.
Переулок был безлюдным - Бек прекрасно разработал маршрут. Но его
изобретательность еще не истощилась. Теперь он вел своего спутника, за
которого был в ответе, через темное колышущееся пространство аллей и
дорожек, со знанием дела петляя между многоквартирными домами и тавернами,
чтобы наверняка сбить преследователей с толку. Два спокойных,
непритязательно одетых человека, шествующих по лабиринту Восьмого округа,
не привлекали ничьего внимания, а тем более любопытства. Через несколько
минут они достигли Утиного ряда - тупичка со старыми домами, некогда
населенного представителями среднего класса, но и сейчас еще, по меркам
Восьмого округа, удивительно уютного и респектабельного. Бек направился
прямиком к дому номер 11, тихонько постучал и стал ждать.
Мгновенная вспышка света в щели - и дверь открылась. Крошечный,
весьма древний и высохший старик впустил их внутрь. За ним в тускло
освещенной прихожей стояла женщина, такая же маленькая и древняя. Оба
казались хрупкими и нематериальными, почти невесомыми, как человечки,
сплетенные из кружев. Глаза их были словно невидящими и водянистыми, цвета
серебра, положенного в воду, и Нирьен на мгновение исполнился дурными
предчувствиями. Понимают ли что-нибудь эти два ископаемых?
- А я к вам с подарочком, - объявил Бек.
- Молодец! Что, у Иру стало жарковато? Этого следовало ожидать, -
пропищал кружевной старичок тонким, пронзительным, но уверенным голосом. И
Нирьен поразился: как же он сразу не заметил зоркости в этих выцветших
глазах?
- Мастер Шорви Нирьен, позвольте мне представить вам мастера Ойна
Бюлода и его сестру, мадам Ойну Бюлод, - сказал Бек.
- Самых ревностных из всех нирьенистов, - горячо добавил Ойн.
- И самых почтенных, - подтвердила Ойна таким же дрожащим и тонким
голоском, как у ее брата.
- И самых несгибаемых...
- Самых верных...
- Самых преданных и самоотверженных...
- И самых хитрых - невероятно хитрых.
- Добро пожаловать в ваше новое жилище!

Пока Шорви Нирьен и его провожатый пробирались по крышам Восьмого
округа, внизу разыгрывались бурные события. Через несколько минут после
сообщения часового парадная дверь обиталища мадам Иру затряслась от
властного стука. Немногочисленным нирьенистам на улицах явно не удалось
задержать жандармов даже на короткое время. Мадам Иру позволила им
ломиться в двери, насколько хватило выдержки. Когда же она поняла, что
жандармы вот-вот выломают дверь, то пошла открывать.
Восемь хмурых лиц рассматривали ее через порог. Рассчитанная
замедленность ее реакции уязвила их до крайности. И когда сержант
заговорил, голос его звучал категорично, почти грубо:
- Мы пришли за Нирьеном.
- Что? - осведомилась озадаченная мадам Иру.
- Дайте пройти. - Он двинулся в прихожую.
- Ну уж нет. - Раскинув руки, она загородила дорогу. - Мои жильцы
почти все спят, и я не позволю вашим идиотам топать по коридорам и будить
их. Из-за вас у моего заведения будет плохая репутация.
- Мы знаем, что в этом доме находится Шорви Нирьен.
- Это тот дуралей-адвокат, вокруг которого столько шума? И он здесь?
- Не прикидывайтесь. Мы о вас кое-что знаем. Нас известили.
- Вас кто-то разыграл.
- Значит, вы не возражаете против того, чтобы мы осмотрели дом?
- Ну, не знаю. В любом случае вы не можете войти без... как это
называется... приказа, ордера или как там его. У вас какая-нибудь бумага
имеется?
- А если бы была, ты бы смогла ее прочесть, графиня Замарашка? -
Сержант издал утробный смех, в котором не чувствовалось веселья. - А ну,
посторонись!
- Как бы не так? - огрызнулась мадам.
Не утруждая себя ответом, он оттолкнул ее в сторону, но она тут же
снова оказалась на его пути, и когда сержант замахнулся, приподняла юбку и
изо всех сил ударила его ногой по колену. Сержант завопил от боли и
ярости. Сжав кулаки, он кинулся на женщину, загоняя ее обратно в прихожую.
Она пошатнулась, но тут же выпрямилась и набросилась на жандарма с визгом
разъяренной кошки. Она кусала его, царапала ногтями, так что только
мелькали кулаки да ноги. Сержант зарычал, когда ее кулак врезался ему в
живот. Мадам Иру нацелилась коленом ему в пах, и он извернулся, чтобы
избежать удара. Ее вытянутые пальцы зловеще потянулись к его глазам, но он
вовремя успел перехватить ее запястье. Заведя руку женщины за спину,
сержант рассчитанным движением заставил ее стать на колени. Она уже не
могла сопротивляться, но визжать ей ничто не мешало, и крики привлекли
внимание. Вокруг быстро собралась любопытствующая толпа.
- Вот бешеная ведьма! Ты арестована, - сообщил сержант.
Когда он надел ей наручники, она выразительно плюнула. Сержант поднял
пленницу на ноги и поставил у стены.
- Вы оба, - обратился он к своему отряду, - присмотрите за ней и
охраняйте дверь. Остальные за мной.
Когда они вошли в дом, мадам Иру заголосила:
- Дакель! Дакель!
Четверо оставшихся в доме нирьенистов выскочили из кухни в тускло
освещенный коридор. Хлопанье дверей, топот ног по голым доскам коридора.
Внезапное появление четырех силуэтов всполошило жандармов, чья
самоуверенность была значительно поколеблена после памятной кровавой
стычки с соотечественниками - обитателями Восьмого округа - несколько
месяцев назад. Сторонники Нирьена с громким кличем двинулись вперед.
Кто-то из солдат, не выдержав нервного напряжения, поднял оружие и
выстрелил. Один из нирьенистов упал замертво. Еще один выстрел, почти
одновременно, - и упала вторая жертва. Двое оставшихся на мгновение
замерли в ужасе, затем повернулись и пустились бежать. Один кинулся к
темному лестничному пролету. Пуля в спину остановила его прежде, чем он
успел добежать. Последний из нирьенистов, Дакель, нырнул в кухню,
захлопнув за собой дверь, потом бросился в заднюю комнату, через черный
ход выскочил наружу и побежал по пустырю, заваленному всякими отбросами,
который считался здесь садом. Отодвинув засов и распахнув ворота, он
прыгнул и почти попал в объятия жандармов, поставленных на задворках дома.
Услышав выстрелы внутри, они не колеблясь тоже начали стрелять, и Дакель
свалился, сраженный насмерть.
Все закончилось в течение нескольких секунд. Сержант даже не успел ни
о чем подумать. Отправив пару подчиненных к черному ходу удостовериться в
судьбе последнего из нирьенистов, он повел оставшихся людей наверх, где
был произведен обыск - кропотливый, но бесплодный. Когда же они добрались
до чердака, где нашли свидетельства того, что совсем недавно он был
обитаем, сержант догадался проверить слуховое окно - как возможный путь
побега. Один из жандармов вылез наружу, осмотрел карниз и верх крыши и,
поскольку он не подозревал о существовании почти невидимых шипов и выбоин,
сделанных Беком на соседней стене, то, вернувшись, доложил о невозможности
скрыться этим способом. Представлялось вполне вероятным, что Шорви Нирьен
недавно занимал это помещение. Не было сомнений, что на сей раз ему
удалось скрыться. Наверняка он скоро выплывет снова, но пока ему
посчастливилось ускользнуть от преследования. Внизу же лежали четыре
покойника, вероятно, безоружных, о чем сержанту предстояло доложить
начальству. Еще есть пленница, совершенно не расположенная к
сотрудничеству с жандармерией, и вменить ей в вину, кроме неповиновения,
было нечего; враждебно настроенные, угрюмо любопытствующие люди торчали на
улице, о чем-то переговариваясь. Словом, скверная заварилась каша.
Спускаясь вниз, чтобы присоединиться к своему отряду, сержант крепко
выругался про себя. Однако проклятия замерли на его губах, когда он вышел
из дома. Неприятно пораженный, он огляделся. За краткие минуты обыска
толпа на мостовой выросла до угрожающих размеров. Обитатели прилегающих
улиц, словно инстинктивно почувствовав насильственную смерть, собирались у
дома Иру сотнями, а может, и тысячами. Воздушная улица была переполнена
зрителями, стоявшими впритык друг к другу; каждый хотел узнать, что за
ужасы тут творятся. Проявляя предельное любопытство, люди при этом
выглядели до странности спокойными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115