- Стало быть, ты питаешь к
герцогу особую неприязнь?
- Неприязнь? О нет! Не совсем. И да, и нет. Это трудно выразить
словами. - Бабушка явно не собиралась помогать ей, и Элистэ растерянно
продолжила: - Ну, то есть мне не нравится его высочество. Я нахожу его
грубоватым и резким, самонадеянным, циничным и надменным. В его обществе
мне не очень-то спокойно. И в то же время не могу сказать, что его
ухаживания мне неприятны. Здесь дело не в том, что его величие льстит
моему тщеславию...
- Разве нет? - спросила Цераленн, явно забавляясь.
- То есть да, разумеется, но не это главное. От его высочества
исходит ощущение силы, уверенности, жизненной энергии и властности, и это
привлекает меня. Он производит впечатление человека, лишенного сомнений и
колебаний. Я остро ощущаю его присутствие, когда мы находимся в одной
комнате. В нем есть что-то поразительно... э-э... - Элистэ не могла
подыскать нужного слова.
- Мужественное? - предположила Цераленн.
- Вот-вот. Слово точное. Это такая особенность, которая сразу
производит впечатление и, кроме того, действует... мм...
- Биологически?
- Именно так. Поэтому, как видите, я в неуверенности. Я не могу
принять решение.
- Но ты не можешь вечно колебаться, так ты упустишь свой шанс. Ты
понимаешь, девочка, что тебе подвернулась неслыханная возможность? Не
знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, до какой степени тебе улыбнулась
удача. Ты сознаешь, сколько женщин мечтают о таком высоком положении, и
как мало тех, кому она достанется? Герцог - второй человек в Вонаре после
короля. Как мужчина он не вызывает у тебя отвращения, это очевидно, и,
увлеченный азартом преследования, предлагает тебе все, чего ты можешь
желать...
- Он не предлагает любви, - медленно сказала Элистэ. - Он не
предлагает верности и уважения. И брака тоже не предлагает.
- Ах, так? - Брови Цераленн поднялись. - Ну вот, мы и дошли до сути.
Признаюсь, ты меня разочаровываешь. Я не предполагала, что в тебе еще
столько провинциального. Стало быть, заурядное замужество, со всеми его
ограничениями, и есть предел твоих амбиций?
- Не знаю.
- Ну, тогда обдумай все как следует, да поскорее. Если ты собираешься
замуж, то каким будет твой выбор? Мне сообщают, что ты пользуешься
заметным успехом при дворе, и искатели твоей руки многочисленны, что
только подтверждает мои ожидания. Было бы жаль упустить эти достижения,
которые, вероятно, приближаются к моим, когда я была твоей ровесницей, но
давай рассмотрим все возможности. Соблазняют ли тебя, к примеру, титул и
состояние маркиза во Льё в'Ольяра?
- Пусть и то, и другое останется при нем, - ответила Элистэ. -
Человек он порядочный и приятный, но неописуемо скучен. Две недели
разговоров с ним, и я усну как заколдованная на добрую сотню лет.
- Жаль. А как насчет Рувель-Незуара во Лиллевана?
- Он влюблен в собственный профиль.
- Во Ренаш?
- Умен, но бессердечен.
- Во Пленьер в'Оренн?
- Он еще просто мальчишка.
- Стацци во Крев?
- Слишком неестествен.
- Векин в'Иссеруа?
- Векин - прелесть, - рассмеялась Элистэ. - Но кто принимает его
всерьез?
- Пожалуй, тебе трудно угодить.
- О, мадам, так само получается. Просто каждый их этих мужчин в
каком-то смысле несовершенен. Словно они не вполне настоящие. Все они с
прекрасными манерами, изысканны, речи их хитроумны и поразительно учтивы.
Но где же их... их... я не знаю - их истинный ум, воображение, юмор,
сердце? Да если их всех сложить вместе, и то этих качеств не наберется
столько, сколько их у... - На мгновение в ее памяти возникло худое темное
лицо Дрефа сын-Цино. - ...сколько у одного серфа там, дома, в Дерривале.
Каждому чего-то не хватает. Я не знаю, может, я неумна или жду слишком
многого. Но как я могу принять решение, если ни один выбор не кажется мне
верным?
Цераленн ответила не сразу.
- Ты очень молода, внучка, - заметила она наконец. - Твои сомнения и
нерешительность свидетельствуют о молодости, а манера думать так - о
неопытности. Прежде всего я имею в виду твою склонность считать всякое
решение окончательным, необратимым и поэтому сверхважным. Похоже,
например, что предлагаемую Феронтом связь ты рассматриваешь как нечто
постоянное, что отсечет от тебя будущее, более соответствующее твоим
вкусам, - то есть ты считаешь это шагом, который ограничит или разрушит
возможности дальнейшего выбора. На самом деле все как раз наоборот. Такие
отношения в значительной мере расширят твои возможности. Женщина,
составляющая предмет внимания его высочества, - это значительная особа,
пользующаяся исключительными правами. Ее престиж огромен, а часть этого
престижа переходит и на ее супруга. Поэтому многие будут добиваться такой
возможности. Разнообразие шансов, безграничная свобода действий, завидное
положение. Об этом стоит хорошенько подумать.
- Стало быть, мадам, вы советуете мне принять ухаживания Феронта?
- Прежде всего я советую тебе действовать ради своего удовольствия.
Только тебе судить, что для этого лучше.
- А мне совершенно ясно, какая линия поведения лучше всего послужит
интересам кузины, - все-таки не выдержав, вмешалась Аврелия. - Тут и
сомнений нет. Она должна отвергнуть Феронта. Потрясенный ее старомодной
гордостью и добродетелью, сам король потеряет сердце и станет ее рабом -
униженным, стонущим, поверженным, готовым отдать что угодно за ее милости!
Кузина получит герцогские владения, как раз если откажет его высочеству.
Я-то именно так и поступлю, когда придет мой черед.
- Твой план неплох, юница Аврелия. - Цераленн удостоила ее кислой
улыбкой. - Он был бы еще лучше, если бы король хоть когда-нибудь в жизни
проявил интерес к кому-либо, кроме собственной жены. А поскольку
королевская чета бездетна, его интерес к королеве также остается под
вопросом.
- Ну... - Аврелию это явно не убедило. - Может, при дворе еще не
бывало красавицы, которой суждено завоевать сердце короля. Вот я попаду ко
двору, тогда и посмотрим.
- Тебе там не бывать раньше, чем лет через десять, если ты не
научишься придерживать язык.
- Однако, бабуля!
К облегчению Элистэ, разговор перешел на другие темы, и можно было не
обсуждать дальше ухаживания Феронта. Наконец они допили чай, и Элистэ
собралась уходить. Серое ландо Рувиньяков ожидало ее, чтобы ехать в
Бевиэр. Элистэ откинулась на подушки с горестным вздохом. Во время поездки
она молчала, погруженная в мрачные размышления, и Кэрт боялась заговорить
с ней. Так же молча девушка вошла во дворец и проследовала по роскошным
коридорам, теперь уже хорошо знакомым, к покоям фрейлин, однако там ее
ждал еще один сюрприз.
Комнаты были пусты. Белые фрейлины прислуживали королеве. Других
отослали с разными поручениями. Не было даже маркизы во Кивесс. Элистэ
вошла в Лиловую фрейлинскую. К ее подушке был прислонен небольшой
бархатный пакет цвета темного вина, обвитый черной шелковой лентой -
эмблемой подношений Феронта. С губ Элистэ сорвался еще один вздох.
Решимость герцога была столь определенной, что одновременно вызывала у нее
и раздражение, и благодарность. На секунду она задумалась - а не швырнуть
ли пакет через открытое окно второго этажа в сад? Но любопытство и другие
чувства возобладали. Развязав ленты, она открыла коробочку и увидела
серебряный медальон с филигранью на тонкой серебряной цепочке - необычный,
прелестный и, вероятно, старинный. Под медальоном лежала карточка,
выражавшая простую просьбу или приказ: "Думайте обо мне. Феронт".
Элистэ улыбнулась, удивленная и заинтригованная. Украшение несомненно
очаровательное, но по ценности оно значительно уступало предыдущим
подношениям герцога. Можно подумать, что оно несет какое-то сообщение, но
смысл его мог быть каким угодно - от изящного комплимента до полной его
противоположности. Столь загадочный подарок невольно возбудил ее
любопытство. Все еще улыбаясь, девушка вынула медальон из углубления. Едва
она прикоснулась к нему, как уловила аромат - тяжелый, острый до
вульгарности запах мускуса, неотразимо притягательный и тревожащий. На
мгновение глаза Элистэ затуманились, она слегка покачнулась, ощущая
пустоту в голове и жар, словно от выпитого шампанского. Затем взор ее
прояснился, все встало на свои места, но аромат еще плавал вокруг нее,
цепкий и неотвязный, как сам герцог.
Элистэ откинула филигранную крышку и обнаружила источник запаха. В
медальоне лежали твердые духи - шарик из воска с узором из змей, цвета
львиной гривы. Она провела пальцем по гладкой поверхности, и запах
мгновенно впитался в кожу. Элистэ рассеянно тронула волосы, виски,
запястья, мочки ушей, и аромат окутал ее со всех сторон Она застыла в
неподвижности, вдыхая его, потом, поднеся медальон к шее, услышала
собственный шепот: "Надень его на меня, Кэрт".
- Как, госпожа, неужто он наконец прислал такое, что вам хочется
оставить у себя? Это что-то новенькое. - Кэрт встала позади нее, трудясь
ловкими пальцами над хитроумной застежкой. - Ого! Чтоб мне провалиться. Ну
и дух!
- Тебе не нравится это украшение?
- Да нет, госпожа, почему не нравится. Отличное и нарядное, спору
нет. И цепочка очень хорошенькая. Только вот запах... запах... какой-то...
- Ну что? Какой?
- Люди будут думать что-то не то, вот в чем дело.
- Что будут думать? О чем ты?
- Ну, разное. Если все эти лорды и кавалеры и всякие прочие еще
ничего не думают, то как понюхают, сразу начнут. В нем есть что-то
такое...
- Вздор, Кэрт. Ты преувеличиваешь. Обычные духи, ничего больше. И как
раз такие сейчас в моде.
- Да, госпожа. - Застежка защелкнулась. - Вот... наконец получилось.
Застегнула. Повернитесь-ка, я на вас посмотрю.
Элистэ послушно повернулась, и Кэрт захлопала в ладоши.
- Вам идет, это точно. И к этому платью подходит. Вот только... а вы
нормально себя чувствуете, госпожа? Вы какая-то странная и рассеянная,
словно кто-то только что двинул вас по затылку. Вы опять принимаете эти
таблетки?
- Нет, не принимаю, и у меня все в порядке, - сказала Элистэ, не
вполне веря собственным словам. Она и впрямь чувствовала себя несколько
необычно, словно была сбита с толку, и в этом ощущении проскальзывало
нечто знакомое, хотя она не могла вспомнить, что именно. Однажды -
когда-то, где-то - она испытала ту же растерянность, но все это дразняще
витало за пределами памяти. А когда ей казалось, что воспоминание совсем
близко, оно тут же упархивало прочь как мотылек. Пожав плечами, Элистэ
сдалась: со временем припомнит, но не теперь. Как бы то ни было, есть
более интересные предметы для размышлений - герцог Феронтский, например.
Она вдруг обнаружила, что его образ запечатлен в ее душе - поразительно
живой и материальный, словно его можно потрогать рукой, и он все время был
рядом.
Весь день Элистэ занималась привычными делами, переезжая из дворца в
театр, в сады Авиллака, снова в Бевиэр. Затем прислуживала королеве, после
чего пошла в танцевальный зал, а потом на поздний ужин; всюду ее окружали
галантность, великолепие и веселье, и все это время образ герцога был с
нею. Иногда - совсем рядом, словно из плоти и крови, иногда отдалялся,
становился неосязаем, когда она думала о чем-то, но не исчезал
окончательно и отодвигался ненадолго. Элистэ, собственно, и не стремилась
изгнать его из сознания, потому что это неизменное видение странным
образом радовало ее, внушая чувство тайного довольства, - вернее, радовало
бы, если бы ее не мучило какое-то навязчивое и непреодолимое воспоминание.
Шли часы, и Элистэ начала искать герцога всюду, где оказывалась. И в
театре, и в апартаментах королевы, и за карточным столом ее глаза шарили в
толпе, но безрезультатно. Герцога нигде не было, и волнение девушки росло.
Она думала, что никто не замечает ее состояния, но напрасно. Стацци во
Крев пошутил по поводу ее рассеянности. Во Льё в'Ольяр казался уязвленным
невниманием фрейлины к нему, а Меранотте в'Эстэ засмеялась и назвала ее
"заколдованной принцессой". Элистэ с неловкой улыбкой все отрицала,
продолжая блуждать глазами по залу.
Герцог все не показывался. Когда Элистэ наконец вернулась в Лиловую
фрейлинскую, ее досада дошла до крайней точки. Она беспокойно и
нетерпеливо вертелась, пока Кэрт раздевала ее, и прикрикнула на служанку,
когда та попыталась расстегнуть цепочку медальона:
- Оставь!
Кэрт испуганно взглянула на хозяйку, потом благоразумно пожала
плечами и продолжила раздевание. Элистэ, слегка устыдившись, закусила
губу, но раскаяние быстро улетучилось, - ей пришло в голову, что
отсутствие герцога было умышленным. Вскоре она лежала в темноте с
открытыми глазами. С резкой отчетливостью она ощущала медальон, давивший
ей на грудь весом серебра, нагретый теплом ее тела, будто чья-то рука.
Необычный настойчивый запах проникал в ноздри, и сон долго не приходил.
Утром, проснувшись, Элистэ обнаружила, что облик герцога яснее, чем
когда бы то ни было, запечатлен в ее душе. Наступивший день был похож на
предыдущий. Она выполняла свои обычные обязанности и непрестанно искала
взглядом его высочество в коридорах и галереях. Дважды или трижды ей
удавалось увидеть его, и всякий раз она застывала в оцепенении, разрываясь
между настоятельной потребностью заговорить с ним и непонятным побуждением
убежать прочь. Что до Феронта, то он, казалось, ее не замечал. Во всяком
случае, не подавал виду, что замечает. Либо герцог ее действительно не
видел, либо остался равнодушен, и Элистэ с нарастающим беспокойством
вертела в пальцах благоухающий медальон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115