Что менее
оскорбительно для чести Возвышенных?
- О Чары, это правда, Возвышенная дева, - вмешался во Льё в'Ольяр. -
Они гонятся за нами, как свора одичавших собак. Неужели вы не знали?
Ничего не остается, кроме как собрать пожитки и бежать, пока еще возможно.
Видите, у меня здесь с собой деньги, акции, закладные, ценные бумаги,
фамильные документы и побрякушки - военные трофеи прапрапрадедушки. - Он
похлопал по саквояжу. - Так что я готов. Если можете, не думайте обо мне
чересчур дурно.
- Разумеется, нет, - сказала, кривя душой, Элистэ. Он был
Возвышенным, даже носил высокий титул, и вот он убегал! Убегал от
разбойников! Что должна чувствовать мадам? Элистэ взглянула на бабушку,
ожидая увидеть презрение на лице, но обнаружила только мрачное, почти
горестное сострадание. Ее собственная пренебрежительная усмешка сбежала с
губ, и она спросила уже более сочувственно:
- А сейчас народогвардейцы преследуют ваше превосходительство?
- О Чары, да, Возвышенная дева! Я бы уже делил солому с крысами
"Гробницы", если бы не своевременное предупреждение от людей во Мерея. Они
спасли меня в последнюю секунду, клянусь вам. Только я успел выбраться из
дома, а по улицам уже крадутся эти типы из Авангарда... В сущности, мне
пришлось бежать от них. Подумайте только! И еще мне сказали, что все
городские ворота охраняются их стражей...
- Да, теперь они охраняются постоянно, - подтвердил во Мерей.
- Мои дела никогда еще не находились в столь плачевном состоянии.
- Не огорчайтесь, маркиз, - посоветовал кавалер. - Остался еще один
выход из города, путь, известный немногим. Через два часа вы будете в
безопасности за пределами городских ворот. А потом вам стоит подумать и о
временной эмиграции.
- О, непременно, разумеется! Думаю, что мне лучше уехать в Ланти Йум
- они там чтут родовитость. А вы, графиня? - спросил во Льё в'Ольяр
хозяйку дома. - Ведь вы, ваше сиятельство, тоже не невидимка!
- Было бы чрезвычайно досадно, если бы она была невидимкой, -
рассеянно возразил Мерей с машинальной галантностью.
- Неужели кавалер во Мерей еще не уговорил вас уехать?
- Если и не уговорил, то не потому, что мало уговаривал, - объявил
Мерей.
- Об этом думать не приходится, - высокомерно сказала Цераленн.
- А что король? - смело спросила Элистэ, и, встретив удивленные
взгляды, продолжила: - Но ведь если самые высокопоставленные из
Возвышенных в опасности, разве его величеству не угрожает еще большая
опасность? Разве он не может окончить свои дни в "Гробнице"?
- Внучка, ты говоришь неслыханные вещи. - Высокая фигура Цераленн
застыла. - Королевская особа священна и останется таковой и при тех
временных беспорядках, какие мы ныне переживаем. Предполагать что-либо
иное - означает перейти границы мыслимой ребяческой дерзости. Подобные
мысли недостойны... они вульгарны... Тебе должно быть стыдно за себя.
Возможно, ледяная строгость бабушки скрывала замешательство и даже
тревогу, но Элистэ этого не заметила. Щеки ее вспыхнули, она опустила
глаза.
Но во Льё в'Ольяра не так легко было осадить.
- Вы чересчур непреклонны, графиня, - сказал он. - Юная леди говорит
вполне разумные вещи, и я с ней согласен. Даже родной брат его величества
снизошел до того, чтобы улизнуть отсюда, и хорошо сделал, - насколько я
слышал, его уже совсем припекало. Что же говорить о неприкосновенности
королевской особы? Но, собственно, присутствующий здесь кавалер знает об
этом больше моего. Правда, Мерей? Разве вы не поддерживаете связи с людьми
Феронта в Стрелле? О Чары, вот вам и идея. Феронт и его хозяева в Стрелле
могли бы раскошелиться да "подмазать" кого следует и таким образом
облегчить его величеству бегство из Бевиэра. Можете быть уверены - мы,
Возвышенные Вонара, сделаем все, что в наших силах, но все же мне кажется,
эти стрелльские господа могли бы...
- Пора, маркиз, - перебил его во Мерей с такой спокойной уверенностью
в голосе, что эта реплика показалась случайной и несущественной.
Во Льё в'Ольяр с готовностью кивнул. Он, видимо, не заметил, что ему
намеренно наткнули рот. Но Элистэ достаточно ясно это почувствовала, и ее
утихшая было обида вспыхнула вновь. Они боятся, что она узнает что-нибудь
о готовящемся побеге короля. Они доверяли ей не больше, чем... ну,
например, Аврелии, от которой всегда все скрывали Ее лицо вытянулось, но
никто этого не заметил.
Цераленн и Элистэ проводили гостей к выходу. Кавалер во Мерей нанял
возницу, ждавшего их на улице у дома. Это был разумный ход, ибо
народогвардейцы в поисках богатого Возвышенного во Льё в'Ольяра и не
подумали бы обыскивать обшарпанный городской фиакр. Сам маркиз оглядел
экипаж с недоумением, но сесть в него согласился. Через секунду они уже
катили, погромыхивая по обманчиво спокойным улицам к месту их секретного
назначения, к той неизвестной обители, к безымянной улице, на которой
стоит неприметный дом с подвалом, ведущим к потайному ходу под городской
стеной. Удивительно, что Мерею удалось каким-то образом проведать о нем, и
этой драгоценной тропой жизни пока можно было пройти без всяких помех и
препятствий. Маркиз во Льё в'Ольяр наверняка благополучно ускользнет из
Вонара и присоединится к другим Возвышенным изгнанникам в Ланти Йуме или в
другом месте.
Цераленн и Элистэ стояли в дверях, глядя, как экипаж исчезает из
виду. В голове Элистэ роились вопросы, но ни одного из них она не задала
вслух. Какой в этом смысл, бабушка все равно не ответит. Вот улица
опустела, и обе дамы вернулись в дом. Цераленн удалилась в свои покои, а
Элистэ поспешила наверх за горничной и своими упакованными сокровищами.
Прерванная было затея удалась как нельзя лучше. Но когда Элистэ стояла
позади дома в саду, залитом лунным светом, делая вид, что наблюдает за
действиями Кэрт, мысли ее были далеко. Она как будто следовала по улицам
за своим прежним поклонником, ныне беженцем, и гадала - может ли произойти
то, о чем прежде невозможно было и помыслить, случится ли так, что она и
ее близкие когда-нибудь отправятся той же дорогой?

- И это твое последнее слово? - осведомился Уисс в'Алёр.
- Последнее и окончательное, - ответил Хорл Валёр, чувствуя, как
внезапно проясняется его сознание и совесть. Он глубоко вздохнул и
выпрямился. Ему было страшно, но одновременно он испытывал счастье, какого
не переживал со времени приезда в Шеррин. Поблизости не было Бирса,
подавлявшего его, - в последнее время, к его великому облегчению, Бирс
частенько находился в отлучке, - и Хорл наконец собрался с силами
противостоять сыну. Наконец-то он обретал себя, сбрасывая тяжкий груз
унижения и зависимости. Удивительно, как легко стало на душе, - надо было
сделать это несколько месяцев назад. Глядя прямо в глаза сыну, Хорл твердо
сказал:
- Это не подлежит обсуждению. Скажи, зачем мы приехали сюда? - Они
стояли перед столичным Арсеналом, куда Уисс притащил его с далекой улицы
Нерисант. Хорл не видел в этом смысла, но сын настаивал.
- Здесь кое-что может тебя заинтересовать. Но пока не стоит об этом.
Сейчас же я снова хочу напомнить тебе о долге, о котором ты явно позабыл.
Народ Вонара нуждается в твоих услугах. Уж это-то, по крайней мере, ты
обязан ему предоставить. И сделать это с радостью и охотой. - Тон Уисса
был исполнен суровой укоризны. Казалось, что они поменялись ролями и отец
порицает непокорного сына. Обычно это действовало безотказно, но сегодня
Хорл выказывал необыкновенное упорство.
- Я знаю свои обязанности. Я ничего не забыл и не нуждаюсь в
поучениях. - Он был горд собственной смелостью. - Я с радостью буду
служить народу, но его интересы и твои собственные не совсем совпадают.
Это стало достаточно очевидным. И давай прекратим пререкаться. Ты
хитростью вынудил меня помочь тебе погубить Шорви Нирьена. Проделал ты это
ловко и теперь торжествуешь...
- Скажи лучше, что торжествует народ. Вся страна.
- Это спорный вопрос. Страна теряет героя, а ты расправляешься с
соперниками. По сути дела, ты обманул меня и попросту использовал. Ты
всегда так поступал. Ты использовал меня много месяцев подряд, может быть,
всю жизнь, но теперь этому должен прийти конец. Я принял решение и завтра
возвращаюсь в Ворв. Ты, без сомнения, восторжествуешь, но без помощи
своего отца. - Хорл скрестил руки на груди. - И больше я не хочу говорить
об этом.
Уисс пристально изучал отца, и, казалось, его зрение преломляется и
искажается, словно он смотрит через странные искривленные линзы. Мир
вздрогнул, сдвинулся и снова застыл, но теперь Уисс увидел перед собой
врага. Если раньше он сомневался к какой категории отнести Хорла, то
теперь раз и навсегда на все вопросы был дан ответ. Враги Уисса в'Алёра -
враги Вонара и потому не заслуживают снисхождения. На виске Уисса вздулась
вена. Ему потребовалась воля, чтобы сдержаться и не ударить отца. Для
победы этого противника существовали способы получше, да, гораздо лучше.
- Ну что ж, ты явно настроен самым решительным образом, и никакие мои
доводы твоего решения не изменят, - согласился Уисс без видимого гнева. -
Я сожалею о твоем отъезде, но вынужден принять твой выбор. Я не буду
пытаться удерживать тебя. Однако прежде, чем ты уйдешь, тебе стоит кое-что
увидеть. Идем. - Схватив отца за руку, Уисс потащил его к дверям.
Хорл рассудил, что благоразумнее будет не возражать против такой
мелочи. Народогвардейцы, охранявшие вход, без звука расступились,
пропуская президента Комитета Народного Благоденствия. Эта их покорность
неприятно поразила Хорла.
Они прошли просторными залами нижнего этажа и начали спускаться по
лестнице в тускло освещенный подвал, где хранились Оцепенелости. Зачем это
нужно? Хорл считал, что они попусту тратят время, но промолчал. Ничего,
через двадцать четыре часа он покинет город, и все скоро кончится.
Они спускались все ниже и ниже по отсыревшей лестнице, Уисс -
впереди, Хорл покорно шествовал следом. В здании было много
народогвардейцев, больше, чем прежде, - вооруженных до зубов, но все как
один послушных Уиссу. Отец с сыном дошли до подвала, и Хорл увидел, что
здесь все изменилось. Огромное сумеречное помещение теперь оказалось
разгорожено высокими деревянными перегородками, явно возведенными недавно.
Он быстро разобрался, что эти тонкие стены образуют три открытые камеры, в
каждой из которых помещалась одна Оцепенелость, но не понял, для чего это
сделано.
Оцепенелости обзавелись новшеством - к основанию каждой из машин с
помощью наручников и крепкой цепи было приковано по человеку. Вторая цепь
от ошейника крепилась к каменной стене подвала. Поставленные перегородки,
несмотря на хрупкость, не давали возможности узникам видеть друг друга и
переговариваться. Среди этих одиночных заключенных были двое мужчин и одна
женщина, которых Хорл сразу же узнал, поскольку приходился им отцом.
Евларк Валёр, его второй сын, грязный, небритый, в лохмотьях, был
прикован к двухголовой Оцепенелости по имени Заза. Дочь Флозина,
приземистая толстушка, стояла около механического насекомого Нану. И еще
там был его младший сын Утуар, в кандалах, понуро сидевший на корточках у
подножия Кокотты. В нескольких футах от него стоял Бирс Валёр, уставясь на
Оцепенелость зачарованным взглядом, в котором светилось обожание Так вот
где Бирс проводит теперь все свое время!
Несколько минут Хорл молча взирал на все это. Наконец до него дошло,
что происходит, и он с рассерженным видом шагнул вперед. Уисс удержал его
за плечо.
- Тебе лучше не подходить к ним, - ласково сказал он. - Твое
присутствие, без сомнения, порадовало бы их, но наверняка отвлечет от
задачи, которую им надо выполнить, а сейчас мы не можем себе этого
позволить.
- Твои братья... Твоя сестра... Что это значит? - заикаясь, выговорил
потрясенный Хорл. Хотя он никогда не был особенно близок со своими детьми,
в нем все же остались отцовские чувства. К тому же эти трое унаследовали
от него чародейный дар, а также природную покорность и кротость. Зрелище
собственных детей, закованных в цепи, тяжело поразило Хорла. Он чуть не
зарыдал. Однако, боясь показать свою слабость, огромным усилием сдержал
слезы.
- Евларк, Флозина и Улуар - настоящие патриоты, - объяснил Уисс,
улыбнувшись не разжимая губ, той улыбкой, которая приводила в трепет его
отца. - Они поставили свой чародейный дар на службу народу и сейчас отдают
все силы делу возвращения к жизни старых Оцепенелостей. Ты, вероятно,
помнишь, как объяснял мне, что для решения этой задачи требуется человек,
обладающий чародейным даром с детства. Я стал прикидывать, где найти таких
людей, и решение проблемы пришло само собой. Ты дал мне превосходный
совет, отец, и я от всего сердца тебе благодарен.
- Но цепи... ведь они в кандалах...
- Это небольшое ограничение в движениях помогает им полностью
сосредоточиться на задаче. - Уисс по-прежнему улыбался.
- Да нет же, в этом нет необходимость Они и сами скажут тебе то же
самое. Евларк! - закричал Хорл. - Улуар, Флозина, откликнитесь!
- Тише, отец, - посоветовал Уисс, и по его почти неприметному знаку к
ним подвинулась группа народогвардейцев, загородив свет. - Тише, они все
равно не могут услышать тебя. Их мысли далеко - они ищут сокрытую в
машинах механическую чувствительность. Погруженные в свои занятия, они
ничего не видят и не слышат, но ведь ты понимаешь их состояние лучше, чем
я, не правда ли? Не трать понапрасну слова. Ах нет, я ошибся, сюда идет
Бирс, тебе удалось привлечь его внимание, и он хочет выразить тебе свое
уважение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115