Оба чудовища присели на задние лапы и выжидающе уставились
на кузнеца. Какое-то время Борло оставался на месте, по-прежнему крепко
сжимая свою длинную дубину. Однако, когда ничего угрожающего не произошло,
он потихонечку начал пятиться вдоль стены. Волки сидели и смотрели. Борло
ускорил шаг, добрался до угла, развернулся и кинулся бежать что есть мочи.
- Улю-лю! - завизжала Элистэ. - Ну и припустил!
- Это очень кстати, дитя мое, однако, вероятнее всего, он скоро
вернется сюда с подкреплением. Нам с тобой нельзя терять ни минуты.
- Да, вы правы, дядюшка, давайте поспешим.
Наклонившись вперед, Элистэ заскребла лапами по двери, но та не
поддавалась. Она ткнулась носом в засов, погрызла его зубами и в отчаянии
завыла.
- Деточка, по-моему, ты слегка не в себе.
Протянув вперед правую лапу, дядюшка Кинц без труда отодвинул засов и
толкнул дверь. Его племяннице вновь показалось, что сквозь мохнатую волчью
лапу проглядывает человеческая рука.
- Ну вот, а теперь вперед.
- Минуточку. - Элистэ обернулась к дяде. - Верните нам прежнее
обличье, иначе мы напугаем Дрефа до смерти, не говоря уж о лошадях.
- Да, это очень предусмотрительно. Хотя лошадей нам вряд ли удалось
бы провести.
Глаза серого волка сощурились до узких щелочек. Мохнатая шерсть
разгладилась, уши задергались, мех на спине как бы окутался туманом. Зверь
растаял в воздухе, и вместо него перед Элистэ вновь предстал дядюшка Кинц,
такой же добродушный и улыбающийся, как всегда. В тот же миг девушка
почувствовала, что и сама меняется. Волчица исчезла, в образовавшийся
вакуум хлынул воздух, и она вновь превратилась в человека. Зажженную лампу
Элистэ по-прежнему держала в руке.
- Ой, - взвизгнула она. - Ой-ой-ой!
- Идем, деточка, у нас мало времени.
Они проскользнули в конюшню, закрыли за собой дверь и тут же ощутили
густой запах лошадей, сена, пота, навоза и кожи. По обе стороны прохода
находились стойла, в которых содержались знаменитые скакуны маркиза во
Дерриваля. Многие из животных, услышав, как отодвигается засов,
проснулись, и из-за перегородок показалось несколько точеных конских
голов. Элистэ непроизвольно посмотрела на стойло ее любимой кобылы Хасси,
однако знакомой каурой морды не увидела. Хасси не проснулась - из-за
перегородки раздавалось ее сонное пофыркивание. Элистэ никогда прежде не
доводилось бывать в конюшне ночью. Тишина, густые тени, слабый свет
единственной лампы, отражавшийся фосфоресцирующим блеском в лошадиных
глазах, придавали знакомой картине несколько загадочный вид. Даже Кинц
притих, и голос его прозвучал приглушенно:
- Где же они спрятали паренька, деточка?
- Тише, - шепотом ответила Элистэ. - Некоторые из конюхов ночуют
наверху, на сеновале. По-моему, Дреф должен быть вон там.
Ступая с преувеличенной осторожностью, она повела Кинца в дальнюю
часть конюшни, где обычно хранилась сбруя и находился прочный чуланчик без
окон. Отодвинув тяжелый засов, Элистэ открыла дверь в чулан и испуганно
вскрикнула, когда луч света упал на узника.
Вид у Дрефа был ужасен - лицо покрыто синяками, ссадинами и
запекшейся кровью, по которой стекали струйки пота, веки посинели и
распухли - один глаз почти совсем закрылся, губы разбиты, нос, судя по
всему, не был сломан, однако ребрам, кажется, повезло меньше. С явным
трудом Дреф приподнялся, опершись одной рукой о стену, другой схватившись
за бок. Он приоткрыл глаза и спросил:
- Как, уже?
- Дреф, разве ты нас не узнаешь? - испуганным шепотом произнесла
девушка.
- Элистэ? - Дреф прищурился. - Мистер Кинц?
- Вот именно, - ответил старик. - Мы пришли, чтобы спасти тебя.
Чудесное приключение!
- А сеньор?..
- Дреф, тебе не нужно разговаривать, - прервала его Элистэ, тихонько
вздохнув с облегчением. Слава Чарам, он не ослеп и не лишился рассудка,
как показалось вначале. - На вот, выпей. - Она протянула ему графин с
чаем.
Дреф принялся жадно пить. Когда графин опустел, Элистэ сообщила ему
самое худшее:
- Мой отец приказал назначить экзекуцию на утро.
- Этого следовало ожидать.
- Тише. Мы выведем тебя отсюда, но нужно поторопиться. Кузнец и его
подручные могут вернуться с минуты на минуту. Ты можешь стоять? Кости не
сломаны?
- Похоже, Борло сломал мне ребро.
- Обопрись на меня.
Дреф повиновался, и Элистэ помогла ему подняться на ноги. Шумно
втянув воздух сквозь стиснутые зубы, он встал и покачнулся. Дядюшка Кинц
подставил ему плечо, и втроем они двинулись по проходу, провожаемые
любопытными лошадиными взглядами. Кое-как они добрались до выхода и
закрыли за собой дверь конюшни.
На свежем воздухе Дреф немного пришел в себя. Ночная прохлада придала
ему бодрости, и шаг его стал тверже. Теперь они могли двигаться быстрее,
за считанные секунды обогнули каретный сарай и выбрались в поле. Элистэ
быстро оглянулась через плечо. В поместье было по-прежнему темно, голосов
не слышно, но исчезновение Дрефа, разумеется, обнаружат еще до рассвета.
Что произойдет потом? Несомненно, взбешенный маркиз во Дерриваль прикажет
как следует высечь нерадивого Борло. Так ему и надо! Вдруг Элистэ
подумала: а что будет, если каким-то образом обнаружится, что единственная
дочь сеньора причастна к этому преступлению? Конечно, дело замнут; ее
недостойное, безответственное поведение скроют от посторонних, дабы не
портить шансы на ее будущее замужество. Однако маркиз придет в бешенство,
и ей придется ощутить на себе всю тяжесть отцовского гнева. Неужели у него
хватит жестокости отменить ее предстоящее путешествие в Шеррин, хоть это и
не в интересах самого маркиза? Что ж, возможно, отец пойдет на это. Так
или иначе, преступницу сурово накажут, если станет известно о ее участии в
побеге Дрефа. Нет, нет, отец ничего не должен узнать. Элистэ
почувствовала, как ей нестерпимо хочется перейти с шага на бег.
Она украдкой взглянула на своих спутников. Дядюшка Кинц совсем
запыхался, однако, судя по его оживленному виду, причиной тому было
радостное возбуждение. Дреф шел короткими, неровными шагами, слегка
прихрамывая и держась рукой за поврежденный бок. Выражения его лица из-за
синяков и ссадин уловить было невозможно.
Вокруг простирались возделанные поля, распаханная почва мягко
пружинила под ногами. Всходы еще совсем невысоки, и на широком, освещенном
луной пространстве беглецы видны издалека. Правда, уже совсем немного
оставалось до леса, где густая тень сулила убежище. Последние ярды они
преодолели почти бегом. Лишь оказавшись в относительной безопасности, под
покровом деревьев, они остановились, дабы перевести дух.
- Где мы его спрячем, дядюшка? - спросила Элистэ, словно речь шла о
судьбе бродячей собаки. - У вас дома? Хотя бы на одну ночь, да?
- Конечно, паренек может остаться у меня, - ответил дядюшка. - Пусть
пробудет столько, сколько захочет.
- Это просто замечательно, у вас его никогда не найдут, даже если
будут искать целый месяц. - Элистэ повернулась к Дрефу: - Ты слышал?
Сейчас мы отправимся...
- Нет, - прервал ее Дреф. - Сегодня же я покидаю Дерриваль.
- Не говори глупостей. Ты не можешь уйти отсюда, ты едва ходишь.
Сейчас отправишься к дядюшке Кинцу, отдохнешь там, наберешься сил, а пока
будешь поправляться, я постараюсь убедить отца, чтобы он помиловал тебя
или, по крайней мере, смягчил наказание. И тогда ты сможешь вернуться.
Если у меня ничего не выйдет, мы отправим тебя отсюда куда-нибудь, но не
сейчас, позже. Не беспокойся, в этой сумке я приготовила для тебя деньги,
если тебе действительно придется скитаться. Тут есть и еда. Но сегодня
ночью нечего и думать...
- Перестаньте, Элистэ, - попросил Дреф, с трудом шевеля распухшими
губами. Однако, несмотря на то что ему было больно говорить, он сохранял
спокойствие и даже казался веселым. - Во-первых, я в состоянии ходить, а
если понадобится, то и бежать. Во-вторых, вероятность того, что вам
удастся убедить его светлость облегчить мою участь, практически равна
нулю. Если я хочу избежать кары, то должен немедленно уносить отсюда ноги.
Я это знаю, и вы тоже. Иначе не стали бы готовить для меня еду и деньги.
Кстати, большое вам спасибо за это.
С трудом отняв руку от сломанного ребра, Дреф снял сумку с плеча
Элистэ.
- Я не позволяла тебе брать мою сумку!
- Прошу прощения, госпожа. Я думал, вы захватили ее для меня.
Вернуть?
- Твой несносный язык уже довел тебя до беды. Ты считаешь себя
большим умником, но если б ты обладал хотя бы десятой долей того ума,
который себе приписываешь, то давно научился бы держать язык за зубами. Ты
просто сумасшедший, как ты мог так разговаривать с моим отцом? Из-за чего?
Дреф задумался.
- Дурное расположение духа, - заключил он наконец.
- Болван! Ты можешь хоть когда-нибудь быть серьезным? Тебе нельзя
никуда идти. Это глупо и к тому же противозаконно. Ты - серф, закрепленный
за владением Дерривалей. Таков закон, а законы без веской причины не
составляются.
- Причина, разумеется, веская, - с точки зрения Возвышенных. Однако я
предлагаю спуститься с теоретических высот на землю, - сказал Дреф. - К
утру сеньор поднимет против меня всю округу. В каждой таверне, на каждой
базарной площади вывесят листки с моим описанием. Я не смогу нигде
появиться. Однако если я пущусь в бега немедленно, прямо сегодня ночью,
дорога будет свободна. У меня есть в запасе несколько часов. Это
единственный шанс, имеющийся в моем распоряжении. Поскольку я не являюсь
сторонником вивисекции, то намерен воспользоваться этим шансом.
- Но куда ты пойдешь? И что будешь делать?
- Куда? Да куда захочу. Меня ожидает целый мир. - В голосе Дрефа
прозвучали взволнованные нотки, несмотря на то что молодой человек изо
всех сил старался казаться бесстрастным. - Что я буду делать? Опять-таки
все, что захочу. У меня есть кое-какие способности, я сумею наконец их
применить. Говорят, что Новая Мысль довела шерринских горожан до кипения.
Надо будет посмотреть, так ли это на самом деле. Если я пойду напрямик
через горы и буду идти всю ночь, то к утру выйду на Большую Королевскую
дорогу и сяду в дилижанс.
- Это безумие! - воскликнула Элистэ, изумленная не меньше, чем если
бы сокол со сломанным крылом вдруг взмыл в небо. - А как же твое ребро?
- Я забинтую его, когда у меня будет для этого время.
- Этого недостаточно! Тебе нельзя идти, потому что... потому что...
- Почему?
- Потому что я этого не хочу!
- Маленькая Элли. - Изуродованное лицо Дрефа осветилось дружеской
улыбкой. - Я буду скучать без вас.
- Скучать?
Впервые Элистэ осознала, что Дреф и в самом деле уходит. А это
значит, что она его больше никогда не увидит. Эта мысль взволновала ее и
даже испугала. Она едва сдержалась, чтобы не схватить его за руку.
- Нет, подожди! Это невозможно. Я приказываю тебе остаться. Ты на
меня, конечно, обидишься, но я желаю тебе только добра.
Дреф хотел было рассмеяться, но сморщился от боли и снова схватился
рукой за бок.
- Может быть, вам не стоило открывать запертую дверь конюшни? Видно,
на этот раз взяла верх врожденная порядочность.
- На этот раз? Что это должно значить?
- Лишь то, что я благодарен вам за сегодняшний поступок. - Дреф
обернулся к дядюшке Кинцу: - Благодарю также и вас, сударь. Вы вдвоем и в
самом деле спасли мне жизнь.
- Ну что ты, юноша, это было замечательное приключение. Хочешь взять
лампу с собой?
- Нет, спасибо, я обойдусь и без нее. А теперь мне пора. До свидания,
Элистэ, я никогда вас не забуду. Ну, перестаньте дуться. Пожмем друг другу
руки.
Пожать руку серфу? Элистэ была так потрясена этим невероятным
предложением, что даже не поставила наглеца на место. Безотчетно она
протянула руку, он сжал ее в своей ладони и сказал:
- Спасибо, маленькая Элли. До свидания.
Элистэ с изумлением уставилась на собственные пальцы, а Дреф
повернулся и быстро зашагал прочь, не оглядываясь назад.
- Удачи тебе, Дреф! - крикнула она ему вслед. Трудно было понять,
услышал он ее или нет. Еще пару минут девушка смотрела, как он идет по
берегу освещенного луной пруда, далеко обходя деревенские дома. Она
видела, что шагал он неровно, но быстро, хромота почти прошла. Еще миг - и
Дреф скрылся за углом ближайшего дома; его длинный силуэт растаял во мгле.
Элистэ поглядела на дядю.
- Он... ушел, - удивленно прошептала она.
- Вижу, деточка. Значит, наша миссия закончена. Разве ты не рада?
- Наверное, рада.
На самом деле Элистэ чувствовала себя расстроенной, почти безутешной.
Когда несколько часов назад она составляла план спасения Дрефа, ей не
хватило воображения предвидеть такой финал - исчезновение Дрефа из деревни
и из ее жизни.
- Дядюшка, вы думаете, с ним все будет в порядке?
- Он изобретательный паренек. Будем надеяться на лучшее.
- Да? Ну что ж... Вот и все...
- И отлично. А теперь, чтобы отметить успех нашего предприятия, не
согласишься ли ты зайти ко мне в гости на стаканчик сидра? Заодно поиграли
бы в "Голубую кошечку".
- Не сегодня, дядюшка. Уже очень поздно, я ужасно устала, и лучше
вернуться к себе, пока не обнаружили моего отсутствия. Обещаю - в другой
раз.
- Ну, тебе виднее, милочка. Ты действительно выглядишь усталой, и к
тому же какая-то грустная. Ты не заболела?
- Нет. Со мной все в порядке. Дядя, спасибо вам за то, что помогли
мне сегодня ночью. Вы были просто великолепны.
- Я получил огромное удовольствие, деточка. Это вышло так
увлекательно! Если тебе еще понадобится помощь в каких-нибудь тайных
проделках, можешь смело обращаться к своему дядюшке Кинцу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115